Читать книгу Улыбка незнакомца - Наталья Соболевская - Страница 2

Вероника

Как же стыдно! Хоть под койку ныряй. Медсестра сделала ошибочный вывод, а я его зачем-то повторила. Ярослав тоже хорош – только сейчас руку мне вернул, и то после того, как попросила. Зачем, спрашивается, брал ее и так долго держал? У меня после таких манипуляций и сомнений не осталось, что мы пара.

– Если ты мне не жених, тогда кто? – озвучила я закономерный вопрос. То, что он – мой родственник, я сразу отмела. Ярослав сам сказал, что близких у меня нет.

Он не спешил, словно ответ обдумывал, а паузу заполнил обворожительной улыбкой. Интересно, это у меня из-за травмы голова кружится или мощное мужское обаяние так действует?

– Ника, ты меня неверно поняла. Роман между нами есть, но вот до статуса жениха я пока не дорос. Это скорее предсвадебное название, а нам о походе в ЗАГС думать еще рано. Встречаемся всего ничего.

Мир опять перевернулся с ног на голову: пять минут назад у меня был жених, потом его не стало, сейчас жениха как такового нет, зато есть недолгий роман. Должна признать, Ярослав мне симпатичен, и пока посреди текущих неприятностей он – единственное светлое пятно.

– Ярослав Павлович, я все понимаю, и мне очень жаль, но на сегодня достаточно, – сказал главврач, входя в палату и постукивая пальцем по наручным часам. – Веронике нужен покой и сон.

– Но я толком не успела ни о чем спросить, – возмутилась я, однако доктор был непреклонен.

– В следующий раз, а сейчас наша Аленка поставит вам лекарства, и отдыхайте.

– Можно хотя бы еще десять минут? – жалобно попросила я, но тут вмешался Ярослав:

– Ника, я завтра приеду, – пообещал он таким тоном, как будто маленького ребенка от очередной конфеты отговаривал.

– Но у меня столько вопросов… – Я бы прокричала протест, но из-за плохого самочувствия пришлось просто прошептать. Зато ухватила Ярослава за локоть, чтобы не ушел.

– А вот резкие движения вам совсем ни к чему, и впредь до моего дозволения попрошу их не делать. – Герман Александрович бочком вклинился между мной и Ярославом и, оттеснив последнего, в принудительном порядке уложил меня на кровать.

Я разозлилась на доктора. Принципиальный какой! Ему бы память стереть, посмотрела бы я на него. Вопреки рекомендации я приподнялась и выглянула из-за врача, чтобы спросить у Ярослава, в каком именно часу он собирается меня навестить, но вопрос застыл на губах. Мой не совсем жених отошел в угол палаты и, склонив голову, сверлил взглядом глянцевую напольную плитку, словно заклятого врага. Былую доброжелательность и приветливость с него как ветром сдуло. Даже трудно было представить их на таком ожесточенном лице: ноздри раздуты, губы плотно сжаты, кулаки так напряжены, что на них вены выступили.

– А во сколько тебя ждать? – все же вырвалось у меня.

Ярослав повернул голову, я дернулась назад и спиной вжалась в подушку. Ненависть. Пусть лишь долю секунды, но когда Ярослав смотрел на меня, в его глазах горела яростная, ничем не прикрытая ненависть.

– Около пяти, – нежно улыбнулся он.

Разительные перемены в его поведении насторожили. Он меняет обличья как рубашки, хамелеон позавидует. Не рано ли я доверилась человеку, прошлое с которым скрыто для меня во мраке? Воспоминаний нет, опереться не на что. Я ничего не ответила, лишь слегка кивнула. Еще совсем недавно я была готова удерживать Ярослава рядом силой, а теперь ждала, когда он уйдет, что он, собственно, и сделал, прихватив с собой Германа Александровича.

Медсестра, щебеча, суетилась над капельницей. Спрашивала, как все прошло, а потом сама же себе и отвечала, делая предположения. Эффект от лекарства не заставил себя долго ждать. Веки отяжелели, тело расслабилось, и под воодушевленные вздохи и ахи кружащей надо мной медсестры я утонула во сне.

Размеренное шарканье метлы об асфальт, легкое ненавязчивое пение птиц и луч утреннего солнца, который, как я ни вертелась на кровати, обязательно светил мне в глаза, окончательно вывели меня из дремоты. Новый день начинался без боли. Или я потихоньку уже к ней привыкаю? Не важно. Чувствовала я себя отдохнувшей. Первое, что пришло на ум, – это вчерашнее изменчивое поведение Ярослава. Сейчас оно виделось по-иному. Не внушало страха или недоверия. С чего я взяла, что его враждебность была направлена на меня? Мало ли о чем думал человек. Ярослав – пока что единственная ниточка, связывающая меня с прошлым, глупо отдалять его от себя из-за выдуманной ерунды. Главное – поступки, а они говорят сами за себя: он как минимум обо мне заботится.

Превозмогая оставшуюся слабость, я коснулась босыми ступнями прохладного пола. На подкашивающихся ногах добралась до окна и, распахнув створки, вдохнула полной грудью летнее тепло. Ухоженная территория клиники постепенно оживала, сотрудники подъезжали на просторную парковку и спешили на рабочие места. Даже предположить страшно, какие здесь цены. Автомобили медперсонала, по крайней мере большая их часть, определенно выше среднего класса.

– Зачем вы встали?! – с порога ахнула Алена, поспешно поставила поднос с завтраком на тумбочку и двинулась усмирять непослушную пациентку.

Возвращаться в постель совсем не хотелось, и я с тоской окинула напоследок взглядом цветущий парк больницы.

– Ай-я-яй, Вероника, как безрассудно относимся к своему здоровью! – послышался возмущенный возглас доктора.

Герман Александрович стоял возле парадного входа и не один, а с Ярославом. Оба они, подняв головы, смотрели на меня, явно осуждая за то, что поднялась. Если не совсем жених глядел просто неодобрительно, то глава клиники не постеснялся и показал кулак.

– Все, Герман Александрович мне голову точно оторвет, – выглянув в окно, приговорила себя медсестра и потянула меня к кровати.

– Нет, нет, – вырываясь, запротестовала я. – Мне надо в туалет, еще умыться и зубы почистить.

– Самостоятельно в ванную вам пока рано. Уточку мигом организую, и перышки тоже лежа почистим, – услужливо пропела девушка.

Представила картину: я, вполне здоровая, в сознании, пользуюсь уткой, и в этот интимный момент в палату заходит Ярослав. Нет, пусть лучше мочевой пузырь лопнет, чем достоинство.

Пообещав Алене, что гнев главного врача возьму на себя, я удалилась в ванную комнату. Спешила страшно. Знала бы, что Ярослав навестит не вечером, как обещал, а утром, не тратила бы время на любование больничной территорией. Взглянула в зеркало и ужаснулась. Вчера я себя уже видела, но с учетом улучшения самочувствия резонно рассчитывала, что и внешний вид изменился. Нет, все та же бледная, без намека на румянец кожа, бескровные губы, только черные глаза выделялись на фоне безжизненного лица. Я быстро освежилась холодной водой, не найдя расчески, пальцами распутала волосы, пощипала щеки, но, вернувшись в палату, Ярослава, к сожалению, в ней не застала.

– А-а-а… – протянула я, указывая на дверь. Алена ответила раньше, чем я успела задать вопрос:

– Сбегала, все разузнала. Ярослав Павлович приехал ваше лечение обсудить, вас навестит, как и обещал, не раньше пяти часов. И еще Герман Александрович просил вам передать: будете нарушать постельный режим, накажет витаминными уколами в попу.

– Что значит «обсудить мое лечение»? Без меня? Я же память потеряла, а не разум, хочу присутствовать, – буркнула я себе под нос и поинтересовалась: – А где кабинет главного врача?

– Нет-нет-нет. Не скажу, даже не уговаривайте, и не выпущу, – забеспокоилась девушка и преградила путь к двери.

– Простите, Алена, но выходить мне или нет, не вам решать. – Я обогнула медсестру, но когда открыла дверь, чуть не ахнула.

Широченная спина заслоняла проем. Затем огромный двухметровый мужчина развернулся ко мне лицом и, ничего не объясняя, просто захлопнул дверь.

– Это кто? – ошарашено поинтересовалась я у медсестры.

– Охранник. Ярослав Павлович вчера к вам его приставил, – пожала плечами девушка, словно здоровенный детина в коридоре возле палаты больного – это совершенно обыденная и привычная вещь.

– Зачем?

– Да кто же его знает. Ярослав Павлович не отчитывался.

Я себя не обманывала. Одного взгляда на Ярослава хватило, чтобы понять: он привык доминировать и наверняка в нашей паре играл главную роль. Понятия не имею, как обстояли дела у нас в прошлом, может, такая опека меня и устраивала, но в данный момент душу раздирало негодование.

Я выдохнула. Наломать дров всегда успею, дождусь вечера и спокойно с Ярославом поговорю. Не знаю свой характер и жизненные принципы, но чувствую: когда не считаются с моим мнением, мне некомфортно.

Затем, с перерывами на обед и перекусы, я прошла просто невероятное количество диагностических процедур. Какие только доктора меня не осматривали! Самый дельный совет, как мне кажется, дал психолог. Приятный мужчина средних лет вручил мне блокнот с ручкой и предложил записывать все, что узнаю о прошлой жизни. Как он пояснил, когда человек излагает текст на бумаге, он более глубоко его осмысливает. Я охотно согласилась, и когда меня оставили в покое, набросала первые заметки, правда, получилось буквально несколько строчек.

Ярослав

Я натравил на Нику всех спецов, каких только возможно. Задача у них одна – выяснить, правду ли она говорит касательно амнезии или нет. Пока ситуация неоднозначная. Я уверен, Вероника врет, но врачи со мной не согласны.

И вот я легонько толкнул дверь в палату Ники, образовалась неширокая щель. Девушка, болтая ногами, лежала на животе и строчила что-то в блокноте. Старалась, даже кончик языка высунула. Ника без труда обвела вокруг пальца медиков, преимущественно мужчин. Хрупкая, очаровательная, нежная, одни только огромные глаза чего стоят – утонуть можно. Я на себе ощущал, как ее обаяние безотказно работает.

Ника будто почувствовала, что на нее смотрят. Обернулась, захлопнула блокнот, спрятала его под подушку и жестом пригласила войти.

– Привет, как прошел день? – присев на край кровати, поинтересовался я, и Ника вздохнула.

– Как у лабораторной мышки. Насыщено.

– У тебя сложный случай, без диагностики никуда, – пояснил я, и она обреченно кивнула.

Правильно, а что ей остается? Только соглашаться. Знает: если запротестует против тестов, которые направлены исключительно на то, чтобы доказать, что она лжет, то сразу вызовет подозрение.

– Я тут список вопросов набросала, ответишь на них прямо сейчас? А то Герман Александрович явится и опять нас разгонит. – Ника достала из-под подушки блокнот, раскрыла его и, ткнув кончиком стержня в первый пункт, задумалась. – Нет, сначала расскажи обо мне все, что посчитаешь важным.

– Ника, прогресса нет? Может, какие-то картинки из прошлого всплывают или хотя бы отдаленные образы? – спросил я, и она помотала головой.

– Нет, по-прежнему чистый лист. Причем вот что странно. – Ника взяла пульт и, направив его на стену, включила телевизор. – Знаю, как работает бытовая техника, могу назвать столицу каждой страны, да, в конце концов, помню формулу чистых активов предприятия. – Ника закрыла лицо ладонями и отчаянно застонала. – Но как и где я получила эти навыки, понятия не имею.

– Ну-у, с чистыми активами я помогу. Ты это знаешь, потому что у тебя высшее экономическое образование.

– Да? – изображая удивление, воскликнула Ника. – А я думала у меня какая-нибудь творческая профессия. Например, фотограф, дизайнер или что-то подобное.

– И такая у тебя имеется, не совсем, конечно, творческая, но близко к этому. Мы познакомились в фитнес-клубе. Ты очень настойчиво предложила свои услуги личного тренера, а я сопротивлялся, говорил, что и сам неплохо с занятиями справляюсь. Но знаешь, ты умеешь быть убедительной, – хохотнул я, и Ника улыбнулась.

– Выходит, я вполне самодостаточная особа, – сделала она вывод. Затем замялась, набрала воздуха в легкие и выпалила: – Ты, пожалуйста, не подумай, что я неблагодарная или капризничаю, но мне не нравится, когда мое лечение обсуждают без моего присутствия. А еще дико смущает наличие охранника возле двери. Зачем он, мне угрожает опасность?

Вот кошечка и коготки выпустила. Не нравится ей! Мне тоже не нравится с авантюристкой сидеть, разговоры вести, но я же молчу.

– С Германом Александровичем мы обсуждали скорее административные вопросы, чем процесс лечения, – оправдался я, и Ника опустила глаза, якобы смущаясь из-за того, что за услуги клиники плачу я. – Охранник, Ника, обязателен. Он тут на всякий случай и для моего спокойствия.

Девушка смиренно кивнула. Понимает: взбрыкнет, начнет качать права, и я тоже перестану быть хорошим, добрым парнем.

Я выкладывал те малые крохи, что знал о Нике, а она усердно записывала якобы новую для себя информацию. Стоило мне назвать какой-нибудь факт из ее жизни, как на меня обрушивался шквал вопросов. Особенно Нику интересовала тема нашего знакомства. А также ее уход из фитнес-центра и трудоустройство в мою фирму. То, как протекал наш с ней роман и его подробности, она обходила стороной, что вполне меня удовлетворяло. Хоть я и продумал ключевые моменты, но врать открыто в лицо, зная, что собеседник в курсе, как минимум противно. Вероника – талантливая мошенница, за всю нашу некраткую беседу она ни разу не выдала себя и не проговорилась. Вывести ее на чистую воду не вышло. Ничего, одна встреча не показатель, долго держать себя в руках и контролировать свои слова она не сможет.

С каким же наслаждением я оторвусь, когда поймаю ее за язычок! И чем дольше жду реванша, тем извращеннее будет наказание.