Читать книгу Люди, которых не было - Наталья Валерьевна Трибунская - Страница 6

От Эвелин я узнала много интересных фактов о земных ангелах. Например, она мне поведала, что в отличие от «бескрылых» людей» они не умели врать. Конечно, у них всегда оставалось право выбора, о чем сказать, про что умолчать или просто отшутиться. Но сообщить заведомо ложную информацию они просто не могли. Никто не был способен объяснить, каким образом это было устроено у них в голове или в генах, но это работало именно так. В то же время земные ангелы никогда не пользовались тем, что собеседник не может соврать. Они не вынуждали никого выкладывать все начистоту, да это было и ни к чему, потому как ангелы верили, что каждый сам знает, когда настало время сказать правду.

Также я не без удивления выяснила, что среди земных ангелов бывают падшие. Никто не знал, как складывалась судьба этих созданий после падения, но поговаривали, что, лишившись возможности летать, они отправлялись жить на землю, в безлюдные места типа пещер. Когда-то давно один падший ангел Фаолан пытался помешать благополучному существованию своих бывших собратьев. С тех пор понадобилась охрана семей земных ангелов в виде таких воинов, как Остин и ему подобные. Фаолан был изгнан старейшинами земных ангелов за тщеславие и жажду славы. Он слишком много хотел, он не мог довольствоваться тем, что ангелы были вынуждены жить в скалах, в то время как им принадлежала земля. Одним словом, он уподобился бескрылым людям… и поэтому он пал.

А также с ужасом и изумлением я узнала, что именно Фаолан создал тот самый яд, который чуть не убил меня и мою подругу.

– Но как тогда этот яд попал к людям?

– Однажды Фаолан явился к нашим старейшинам с заявлением, что изобрел оружие против людей и что мы сможем наконец изгнать их и по праву занять свое место на земле. Старейшины разозлились на Фаолана за его дерзкое предложение объявить войну людям. Он забыл о добре, всепрощении, терпимости и любви к ближнему, одним словом, обо всем, во что мы верим; о тех ценностях, по которым мы издавна живем.

– И тогда старейшины изгнали его из вашего мира?

– Да, и Фаолан так разозлился на нас, что даже пришел на службу людям. Они приняли его за падшего небесного ангела, посланного им свыше с великим оружием против себе же подобных. Так яд попал в руки людям. А Фаолана они нашли как отблагодарить… их предводитель, Оуэн, убил его, как только заполучил рецепт яда в свои руки. Оуэн боялся, что кто-нибудь еще узнает этот рецепт. То, что небесные ангелы должны быть бессмертны, а Фаолана удалось убить, никого из людей, кажется, не волновало. Наверное, они решили, что раз он падший ангел, то и бессмертия лишился. Несмотря на то, что Фаолан предал нас, мы оплакивали его и до сих пор скорбим по нему, ведь он был одним из нас. Надо сказать, что он был прекрасным изобретателем, и еще мог бы сделать много замечательных открытий, не таких ужасных, как этот яд, но он выбрал другой путь. Что же, каждый сам творец своей судьбы.

– Вот так история… А я-то думала, что яд изобрели люди.

– Все так думают там, внизу. Ведь о нас никто не знает. Люди, конечно, очень изобретательны. Но открытие подобно этому им пока не под силу.

– Так же, как и рецепт твоего чудо-напитка?

– Пожалуй, да. Да у них и травы такие не растут!

– Скажи, а падшие ангелы просто изгоняются из вашего мира или их ждет какое-то наказание за ошибки?

– Ну, сам по себе факт изгнания из семьи и нашего общества – уже наказание. Но, кроме этого, они лишаются способности летать. Крылья у них остаются как напоминание о былой жизни, хотя и меняют цвет, становясь дымчато-пепельными. Но вот летать они уже больше не могут. Мы полагаем, что потому они и живут в подземельях и пещерах, ведь вынуждены передвигаться по земле.

– И правда ужасное наказание… не представляю, как бы я смогла отказаться от одной из врожденных способностей. Это все равно, что ослепнуть или потерять руку…

– Именно так. Но таков их выбор. Такова их жизнь. Ладно, не будем о грустном. Да и потом, нас уже заждались.

Мы направились в столовую, где уже давно все собрались.

– Извините, что заставили вас ждать, мальчики! Женские секреты, сами понимаете, – тому, с каким достоинством и благородством Эвелин сообщала даже самые обыденные вещи, стоило позавидовать.

Ее грация, ее походка, манера держать себя и вести беседу, могли восхитить любого, даже самого неискушенного в подобных вещах. Мне очень захотелось увидеть ее мужа, которого она удостоила чести провести свою жизнь с ней рядом. Как будто услышав мои мысли, в комнату вошел Фарел. Высокий и плечистый, он производил впечатление благородного воина, всегда готового прийти на защиту своей любимой. Эвелин с такой любовью и нежностью посмотрела на мужа, что все находящиеся в комнате потупили взгляды от смущения. Потом Остин решился нарушить эту идиллию.

– Кхе-кхе. Мне кажется, что мы собрались здесь по важному вопросу?

– Да, конечно, – Эвелин невозмутимо улыбнулась всем нам, а потом обратилась ко мне, – Эмили, разреши представить тебе моего мужа Фарела.

– Приятно познакомится, – я протянула руку для приветствия, но вместо этого Фарел поцеловал тыльную сторону моей ладони, как истинный джентльмен.

– Друзья Эвелин и ее семьи – мои друзья. Рад встрече, великая воительница! Это большая честь для всех нас!

Его слова застали меня врасплох больше, чем недавнее занкомство с остальными членами семьи. Я опешила и смутилась, потому что никоим образом не чувствовала себя великой! Обычная девушка 18 лет, если и наделенная силой, смелостью и выносливостью, не характерными для обычных земных девушек, или, как их называли тут – бескрылых людей, то не более, чем остальные подобные мне воители. Да, именно я убила Оуэна, этого злобного «короля», коим он сам себя провозгласил. Но это была скорее удача, чем моя одаренность. И то, какой ценной: он успел отравить меня и мою подругу, что чуть не привело к нашей гибели. Кстати, о подруге. Эван обещал мне, что я смогу навестить Кейтлин после процедуры очищения организма. Надо будет ему напомнить об этом. Но вместо всех своих мыслей я ответила вполне решительно:

– Прошу вас, не называйте меня так. Я не знаю, с чего вы все это решили, на мой взгляд, вы сильно преувеличиваете. И все же, вы все очень добры ко мне, и я даже не знаю, как вас за это отблагодарить.

– Это проще простого! Спаси этот грешный мир, и вопрос будет закрыт! – Остин был в своем репертуаре. Немного хамоватый, но жутко милый. А еще он становился таким смешным, когда хмурился. Я поняла, что не такой он уж и суровый, каким казался при первой встрече. Интересно, он сам-то догадывается об этом? Я решила не отставать от него:

– Да, действительно, о чем разговор? Прямо сейчас пойду и надеру задницу всем злодеям. А потом прокричу громко, так чтобы каждый бескрылый человечек мог меня услышать, что негоже быть плохими и злыми, и что давно пора поверить в великую силу добра. Делов-то! И правда, проще простого!

На недолгое мгновение в кабинете воцарилась тишина, но уже через несколько секунд Эван так звонко рассмеялся, что все с радостью подхватили его порыв, и я не стала исключением. Не то чтобы я посчитала сказанное мною удачной шуткой, но это явно помогло разрядить обстановку. Когда все отсмеялись, я добавила:

– А какое важное дело вы хотели обсудить?

– Так мы его уже обсуждаем, – все еще улыбаясь сказал Эван.

– Ах, так вот о чем шла речь. Обо мне. Ну конечно, а иначе зачем бы меня сюда пригласили…

Я была еще слишком озадачена большим скоплением незнакомых мне людей, желающих принять активное участие не только в моей жизни, но и в судьбе другого народа.

– Не знаю, как насчет плана действий, но моя подруга еще не пришла в себя, и это меня волнует не меньше войны. Я должна знать, есть ли способ быстро вернуть ее к жизни, или же мне придется вернуться домой без нее.

Мне показалось, что Эван нахмурился, или я это выдумала, но Эвелин не дала мне опомниться, взяв меня за руку и сказав мне очень серьезно:

– Эмили, тебя никто не выпроваживает. Ты можешь оставаться здесь столько, сколько захочешь. И нам кажется, что не стоит торопиться. Во-первых, ты еще слишком слаба…

– Я не слаба, я в порядке, – запротестовала я, боясь, что меня сию же минуту захотят отправить в постель.

– А я говорю, что слаба! – прервала меня Эвелин строго, но потом мягко добавила, – Скоро ты поймешь, что со мной бесполезно спорить. Так вот, мы тут собрались, чтобы обсудить ситуацию, происходящую там, внизу, и спланировать, сколько времени нам потребуется на основательную подготовку к активным действиям. С твоей помощью, конечно. Торопиться мы не хотим, как я уже сказала, но и слишком медлить тоже нельзя.

– Все так плохо? – взволнованно поинтересовалась я.

– Сейчас обстановка еще не совсем ясная, – перенял инициативу в беседе Эван, – Я как раз хотел попросить братьев слетать сегодня перед рассветом к людям и посмотреть, что там происходит. Тогда и будем решать.

– Отлично, – поддержал Остин. Нэвин и Фарел также высказали желание присоединиться к нему.

– Ну что же, я вам буду не нужен в таком случае, тем более что у меня есть дела поважнее, – заметил Эван.

– А тебя никто и не звал, – ухмыльнулся Остин, – Лучше ты присматривай за своей воительницей, пусть она хорошеет и крепчает с каждым днем! – и громко расхохотался.

– Остин, ты невозможен – возмутилась Эвелин, и у меня сложилось впечатление, что она готова была испепелить его взглядом.

Эван же отреагировал на реплику брата совершенно спокойным и ровным тоном:

– Она и так хороша, но о ее здоровье я позабочусь как следует, обещаю.

– Вот и славно. Хватит продолжать эту словесную баталию, у нас и без того дел много. А сейчас предлагаю поужинать, – казалось, в этой семье, Эвелин была главной, что было удивительным при таком количестве мужчин.

Прислушавшись к своему организму, я поняла, что действительно проголодалась. Да и в целом мои ощущения были очень странные. Мой мозг словно заново учился управлять телом, а мышцы как будто нарочно не хотели его слушаться. Я бравировала перед остальными, но сама-то отлично понимала, что я совсем не в той форме, чтобы снова ввязаться в войну.

Эван предложил мне сесть рядом с ним за большим столом. За ужином мы вели легкую непринужденную беседу о буднях ангельской жизни, и Эвелин вспоминала различные смешные случаи, которые происходили с ее братьями.

– Представь, Эмили, Остин в детстве был несносным букой! Из него и слово нельзя было вытянуть. Все бурчал и бурчал себе что-то поднос, – с явным удовольствием рассказывала мне Эвелин.

– Не надо преувеличивать! Я просто был не таким чрезмерно общительным ребенком, как наш душка Эван! – отозвался Остин.

Эта история заинтересовала меня. Глядя на братьев сейчас можно было сказать, что Эван был достаточно сдержан в проявлении своих эмоций и чувств. А вот Остин, наоборот, явно любил сказать что-нибудь резковатое и грубое, задев тем самым собеседника за живое. Конечно, Эван тоже мог подшутить, но делал это крайне мило, так, что даже обижаться на него было невозможно.

– Не знал, что доставал тебя своей общительностью, – усмехнулся Эван в ответ на реплику брата.

– Ну, меня-то ты не доставал, а вот Эвелин очень страдала от твоих постоянных расспросов об устройстве мира и неустанных экспериментов над твоими домашними питомцами, – Остин просто залился смехом, чуть не подавившись куском хлеба. Вообще, его способность одновременно жевать и разговаривать меня не столько раздражала, сколько удивляла.

– Ничего я не страдала! Эван с детства был любознательным мальчиком и глупо было рубить его талан на корню и пресекать попытки познать окружающий мир, даже если из-за этого некоторым его животным приходилось несколько некомфортно. Зато каким замечательным врачом он теперь стал! – глубокомысленно заключила сестра спорящих мужчин.

Мои глаза расширились от изумления: интересно, и что же такое «некомфортное» Эван делал с домашними животными?

– Ну да, кому понравится ходить перебинтованным, измазанным какой-нибудь из дедушкиных мазей. Да уж, практика у него была отличная! Слава Богу, никто из животных по-настоящему не пострадал. Хорошо, что нашему малышу не пришла в голову идея оперировать их, ахахаха, – Остина охватил очередной приступ смеха.

– Боже, Остин, порой я думаю, что лучше бы ты оставался букой. Честное слово, ты бываешь невыносим, – словно учительница, Эвелин сделала строгий выговор брату, после чего обратилась к другому, – Эван, ты уже продумал курс восстановления для Эмилии?

– Восстановления? – не выдержав, я решила вставить и свое слово.

– Ну да, чтобы вернуть тебе силы после… – начала было Эвелин, но Эван нежно взял сестру за запястье, давая ей понять, что пока не стоит сообщать всех подробностей.

– Я все обдумаю. Уверен, Эмили быстро придет в норму.

– Конечно, – радостно подтвердила я, – я уже чувствую себя намного лучше!

– Да, возможно, и так, но этого еще недостаточно для активной деятельности. Поэтому сейчас мы с тобой пройдем в спальню, и я уложу тебя спать, – Эван решительно встал из-за стола, и, подождав, когда я тоже поднимусь, бережно полуобнял меня за талию, провожая до двери из столовой.

Это простое, ничего не значащее прикосновение, странным образом взволновало меня. Близость моего ангела вселяла в меня спокойствие и уверенность, но этот жест заботы подарил мне также и приятное ощущение тепла, окутавшего меня невидимой дымкой. Я не хотела снова спать, но решила не устраивать разборок при всех. Когда мы шли по коридору до спальни, я потихоньку наблюдала за Эваном. По дороге до спальни он молчал и о чем-то напряженно думал, насколько я могла заметить по его сдвинутым к переносице бровям и очень грустным глазам. У него было такое хмурое выражение лица, как будто он съел что-то несъедобное на ужин и не знал, чем это может для него обернуться. Странно, что могло так расстроить Эвана? Неужели дурацкие шуточки его брата? Наконец, я решилась спросить его.

– Эван, все в порядке?

– Ммм? О чем ты?

– Выглядишь задумчивым.

– Все хорошо, не переживай.

– Ладно…

Я помолчала немного и добавила:

– Эван, я должна кое-что сделать.

– Что? – ангел смотрел на меня выжидающе, и было похоже на то, что он явно чем-то озадачен.

– Кейтлин! Ты обещал, что я смогу увидеть ее сегодня.

– Да, но уже достаточно поздно…

– Ну и что, я очень хочу ее увидеть! Я должна, я не смогу уснуть, если не увижу ее… – затараторила я, как заведенная, словно не хотела давать Эвану возможности отказать в моей просьбе.

– Хорошо, – наконец-то выдохнул Эван.

Кейтлин лежала в небольшой комнате, похожей на мою. Ее рыжие волосы были заплетены в косу, но это не портило их красоты. Лицо моей подруги не выражало абсолютно никаких эмоций. На нем застыло выражение безразличия к происходящему в этом мире, как будто бы Кейтлин совсем не волновали ни боль, ни горящая кожа. Я знала, что ее тело страдало, но было похоже на то, что душа ее сейчас находится в покое, таком долгожданном и почти незнакомом для воительниц покое.

– Как она? – почти без надежды шепотом спросила я Эвана.

Но вместо него мне ответила находящаяся в комнате девушка-ангел.

– После последней процедуры очищения красных пятен на коже почти не осталось, что позволяет полагать, что яда в ее организме почти не осталось. Но она пока так и не приходила в сознание. Только вот что удивительно, на ее лице периодически то появляется, то исчезает улыбка.

– Как это? – практически ахнула я.

– Мы и сами не знаем. Подобное поведение было замечено только в последние пару часов, – пояснила девушка.

– Каких-нибудь других эмоций не отмечалось? – спросил Эван, – Может быть она что-то говорила или шевелилась?

– К сожалению, нет.

– Пожалуй, я должен подумать над этим и почитать рукописи дедушки, – затем Эван обратился ко мне с разъяснениями, – Мой дед, также, как и его отец, тоже был лекарем. По-настоящему великим. Все свои наблюдения и лечебную практику он записывал в журналы. По ним легко найти подобные случаи и применить соответствующее лечение больного. Но состояние Кейтлин им недостаточно хорошо изучено, кроме того, существуют разные теории на этот счет, почему люди находятся в забытье, то есть не приходят в сознание так долго, хотя их организм полностью функционирует. Поэтому нам так нелегко помочь Кейтлин.

– Бедная моя девочка…

– Эми, ты сейчас ничем не сможешь ей помочь. Тебе самой надо отдыхать и набираться сил. Давай вернемся в твою комнату.

Я молча кивнула. Перед уходом я на прощание осторожно сжала руку Кейт. Может быть с моей стороны наивно было думать, что бедняжка заметит мое присутствие в комнате, но мне хотелось надеяться, что таким образом я смогу дать ей знак, что я с ней, я рядом, что я выжила, а значит и она сможет. И самое главное – что я жду ее возвращения.

– У меня так много мыслей в голове, что я просто не знаю, как их все выразить в слова. Эван, я растеряна! Впервые в жизни я не знаю, что делать! – жалобно прошептала я Эвану, когда мы уже снова оказались в коридоре.