Читать книгу Душевные тайны. Книга первая - Наталья Васильевна Иващенко - Страница 6

Во избежание сплетен решили все держать в секрете. Ребята поддержали меня, окружили заботой и вниманием, сделав вид, что ничего не произошло.

Никто не задавал глупых вопросов, и за это я была благодарна. Весёлая компания, ежедневные водно-купательно-развлекательные процедуры и природный оптимизм сделали своё дело. Желание жить понемногу возвращалось в моё сердце. Сергея я больше не видела и была этому искренне рада. Незаметно подкатила суббота. Девчонки снова собирались на танцы. Я тихо наблюдала.

– Натали, а ты что сидишь? Поторопись, а то ждать тебя будем. Сегодня новый фильм. Я хочу посмотреть, – Надя застегивала блузку.

– Я не пойду.

– Пойдёшь.

– Я не хочу.

– Так нужно.

– Кому?

– Тебе.

– Мне? Нет. Лучше книжку почитаю.

Сестра села рядом.

– То, что произошло, не может не оставить следа. Он хотел тебя подчинить, унизить, растоптать и запугать. Если ты сейчас останешься дома – он победил, и ему это удалось. Не позволь этого. Высоко подними голову – тебе нечего стыдиться. Пусть прячется он. Иди туда и сияй! Докажи, что ты – несгибаема.

Слова сестры волшебным бальзамом исцеляли израненную гордость. Помогли мне вспомнить, кто я. Твердая решимость овладела мной. «Нет. Я не дам себя победить. Я тебе докажу, что грязное слово „шлюха“ не имеет ко мне никакого отношения». Мысли скакали, как белки пока я приводила себя в порядок. За нами зашла вся компашка и мы весело галдя, пошагали в клуб.

Субботний вечер собирал огромное скопление молодежи. Клуб был новый, большой, с отдельным кинозалом и огромным фойе для танцев. Приезжали мотоциклами, велосипедами, приходили пешком за несколько километров, а в исключительных случаях приезжали на машинах. Атмосфера праздника витала в воздухе и была заразительна как инфекция.

Показывали новый фильм и все отправились в зал. Сюжет увлек. Я действительно внимательно смотрела, не думая ни о чем. Послышался шум. Двери распахнулись.

– Мишка Серёгу убивает!

Восторженный вопль сорвал с мест всех, и девушек, и парней. Действие фильма уже никого не интересовало. Пока мы добежали с задних рядов, драка была закончена. Сергей лежал на земле, возле него хлопотала королева Анна. Мишу держали за руки. Событие было из ряда вон. Все знали, что Серёга входил в «элиту» (был младшим из всех), а Мишка практически её сколотил.

Девчонки подбежали к ребятам. Я осталась стоять на ступеньках.

– Что случилось? Они же друзья.

– Девку какую-то не поделили.

Возбужденные голоса шмелями гудели в моей голове.

– Хоть бы путёвую, а то шлюху какую-то. Говорят, он её во второй вечер чпокнул.

– Кто говорит?

– Да он же и говорил. Сразу и бросил её. Сказал – берите, кто хотите. Мне не надо. Уже все.

За звоном колокола в моей голове я едва различала слова.

– А как она, ничего?

– Приезжая какая-то. Бабке на лето родоки сбрасывают.

Набат в голове рос, как девятый вал. Кровь прилила к лицу. В ушах стучали молоты. Руки сжались в кулаки.

– Так шлюхи и получаются. Нарожают, а воспитывать – дудки.

– Алкаши, наверное. Там и мать шлюха такая же.

– Какая мать, такая дочь.

– Так она теперь всем даёт?

Этого я вытерпеть не могла. То, что какой-то мудак льет на родителей грязь, привело меня в чувство. Я повернулась к стоящим рядом парням.

– Эта шлюха – Я! И я действительно даю всем, кто попросит. Ты очень сильно попросил и я, конечно же, дам тебе. Так же, как дала Серёже, – и со всей силы двинула в челюсть.

Детские потасовки привили определённые навыки. У моего кулака был замечательный отработанный годами тяжёлый апперкот. Мудазвону повезло. Стоящие впереди тела смягчили падение. Остановиться уже было невозможно. Догнала кувыркающееся тело, села на грудь и начала месить его с обоих кулаков.

– Это тебе за шлюху, это тебе за «родоки» сбрасывают, это за алкашей.

Я с удовольствием наносила удар за ударом, испытывая настоящее наслаждение. Очень глубоко в душе я ненавидела насилие и дралась только по крайней необходимости. Но в этот раз плотина, сдерживающая эмоции, рухнула, и каждый взмах приносил огромное облегчение.

– А это, мудак, за то, что твой поганый рот посмел вообще что-то вякнуть про мою маму!

В последний удар вложила всю оставшуюся обиду. Он лежал неподвижно. Глаза были закрыты, а лицо превратилось в кровавое месиво. Я никогда никого так жестоко не била. Да и вообще давно никого не била. Лёгкие взрывались. Силы покидали меня. Поднялась на ноги. Шокированная молодежь онемела. Вокруг было удивительно тихо, и только легкое постанывание избитого парня нарушала эту звенящую тишину.

– Ну что? Я тебе достаточно дала? Или ты просил больше? – тяжело дыша, я еле выговаривала слова. Тело что-то промычало.

– Не поняла.

Легкий удар носком туфли побудил зашевелиться.

– Хватит, – просипел беззубый рот.

– По-моему, ты не все сказал, – ещё один пинок.

– Прости, – свистящий шепот.

Я посмотрела на второго трепача. Толпа молчала. Дрожащий испуганный голос произнес:

– Я всё понял. Извини.

Гордо подняв голову, подошла к уже стоящему на ногах Сергею, плюнула ему в лицо, развернулась и твердой походкой пошла в направлении дома.

– Да она ненормальная! – Анна подала голос. Её тонкий срывающийся фальцет с повизгиванием нарушил мертвую тишину.

– Вот именно! Не советую связываться, – кинула через плечо. Толпа расступилась, и я исчезла в темноте.

Колени дрожали. Выплеснутый адреналин разрядил напряжение, и внутри образовалась темная, как черная дыра, пустота. Я почти бежала. Слёзы подкатили к горлу.

– Нет, я не буду плакать! Больше никогда я не пролью и слезинки из-за тебя, гавнюк, – крикнула в темноту и слёзы отступили.

– Тебя больше нет! Ты – никто. Пустое место. Ты умер вместе с моим другом Серёжкой. И больше не сможешь причинить мне боль. Я не допущу этого.

Рот выкрикивал слова, а ноги все убыстряли бег. Темнота, молча, слушала мои крики. Даже не заметила, как прибежала домой. Тетка все кружила в работе.

– Ти що? Вже прийшла? Танцiв не було?

– Просто голова болит.

– А дiвки де?

– Сзади идут.

Тетка успокоилась.

– Може, тобi порошкiв дати?

– Я просто полежу.

– Ну, йди, лягай.

Мне повезло, что на улице стояла темень. Брызги крови заляпали кофточку, а костяшки пальцев саднили, и днем я бы не отвертелась от объяснений. Что-либо обсуждать я была не готова и спряталась в доме. Вымыла руки, затолкала в угол заляпанную одежду и нырнула под одеяло.

Только разделась и легла, прибежали сестры. Самый легкий способ избежать разговора было притвориться спящей.

– Мам, а где Наталка?

– В хатi лягла. Каже, голова болить.

– Да, она говорила. Даже с дискотеки ушла.

Голоса умолкли. Звякнула щеколда.

– Наташ, ты спишь? – шепот заставил покрепче зажмурить глаза и выровнять

дыхание.

– Похоже, правда уснула. Она когда перенервничает, всегда в спячку впадает. Наверное, организм так со стрессом борется.

– Пусть поспит. Утро вечера мудренее. Завтра все узнаем.

Сёстры на цыпочках вышли и тихо прикрыли дверь.