Читать книгу Время больших игр. Входящий: омега - Наталья Владимировна Бульба - Страница 5

Год 2229. Дорджи. Столица Аракса

14 июня. Семь тридцать утра

Утро наступило слишком рано. Не вообще – в данном конкретном случае.

– Отца заносит, – перехватив у дверей комнаты, предупредил Карину старший из братьев.

– Спасибо, – кивнула она. Тряхнула головой, позволяя влажным после душа волосам лечь, как им заблагорассудится. – Все серьезно или очень серьезно?

– Мама в подаренной им шали, – улыбнувшись, дал подсказку Сашка. Посмотрел в сторону ведущей вниз лестницы. – Тяжелая была ночь.

И ведь не спросил – констатировал. Тяжелая. Была.

Впрочем, спорить она не собиралась. Притон, на который Владу подкинули наводку, выглядел, как фешенебельный закрытый клуб. Обстановка соответствовала району, в котором он находился, контингент – тоже. Мужчины в дорогих костюмах, дамы в вечерних туалетах.

На их фоне Карина с Бесом выглядели не сказать, что скромно, но на самой грани, за которой могли не сойти за своих. А так…

Главное было не только войти, но и попасть в расположенные на верхних этажах номера. А уж какой ценой…

Молодняк, как и сказал Бес, там тоже имелся. Отпрыски весьма известных фамилий.

– Ты не тяни, не тяни, – сменив интонации, подтолкнул ее Сашка.

– Вот так всегда, – хмыкнула она добродушно и послушно направилась к лестнице. Смысла оттягивать неизбежное и дальше точно не было.

Когда вошла в просторную кухню, старший Яровой сидел у стола, обхватив ладонями большую кружку кофе. Мать вполоборота стояла у окна, держа в поле зрения все, что происходило и там, и там.

Истинная хозяйка дома.

Несмотря на раннее утро, выглядела Екатерина Яровая, как на выход. Идеальный, подчеркивавший все ее достоинства макияж, идеальная укладка.

Единственно, что добавляло «домашности» образу – наброшенная на плечи шаль. Тот самый подарок мужа, являвшийся мерилом его недовольства.

– Наслышан о ваших подвигах, – оторвав взгляд от стола, тяжело посмотрел на нее отец.

– О каких? – провоцируя, ответила она легкой улыбкой.

– Опять твой Влад?! – Станислав Евгеньевич (дома – Стасик) довольно грузно поднялся, словно пытаясь «надавить» своей сбитой в мускулы массой.

– Пап, давай сначала позавтракаем, – Карина подошла к отцу, склонив голову, подставила щеку для поцелуя.

Самодурством отец Карины никогда не страдал, но иногда, как говорил Сашка, его заносило, вот такой, нарочитой грубостью усмиряя подобравшееся к пределу беспокойство. Екатерина ему не мешала, просто отступала в тень, предлагая до конца отыграть свою роль.

– Ты слышишь, мать?! – словно только этого и ждал, «загрохотал» Стасик, – Это все твое воспитание! Пусть девочка делает, что хочет! Пусть сама решает, с кем дружить!

– Что она сделала не так на этот раз? – голос Екатерины был тих, а взгляд, направленный на Карину, мягок и добр.

Первая девочка в трех поколениях Яровых. С таким количеством любящих родственников она должна была вырасти капризным и избалованным ребенком, а стала…

– А…, – снизойдя все-таки до поцелуя, махнул рукой Станислав Евгеньевич. Сел, ухватившись за кружку, как за спасение. – С вами, женщинами, только свяжись.

– Кашу или опять на одних бутербродах? – Екатерина, лучше остальных определявшая момент «когда уже можно», сбросила с плеч шаль и, оставив ее на подоконнике, направилась к плите.

– Сегодня – кашу, – улыбнулась ей Карина. – Когда практика? – посмотрела на устроившегося напротив Руслана.

– Через две недели, – покосился тот на отца.

– Уже известно, где?

Род Яровых… Отец – начальник главного Управления розыскной полиции. Его брат – Владислав Евгеньевич – там же, и тоже начальником, но особого отдела. Старший из двух сыновей служил под началом дяди. Младший – курсант той самой Академии розыска, которую девять лет назад закончила Карина.

– В Дикси, в региональном.

– К Висельникову или Мирошниченко? – тут же поинтересовался появившийся на кухне Александр.

Карина понимающе усмехнулась. С первым она, как и Сашка была знакома – доводилось пересекаться, а вот о втором достаточно и славы. Крепкий мужик. Надежный профи.

– В отдел обработки информации, – белозубо ощерился младшенький. – К аналитикам.

– Серьезно, – кивнул Александр, пристроился на стуле справа от Карины: – Много взяли?

– Еще один… осведомленный, – тяжело вздохнула она. Подняла взгляд на отца.

В том, что тот внимательно следил за их разговором, не сомневалась, но посмотришь и не скажешь. Весь такой расслабленный, едва ли не одухотворенный.

– Много, – он и ответил вместо Карины. – Больше сотни тяжелых виртов. Ну и по мелочи…

– А канал? – тут же подобрался Александр.

Такой улов – редкая удача, а еще реже, когда удается откопать, откуда пришло.

– А вот это уже не ко мне, – благодарно улыбнувшись матери, поставившей перед ней тарелку, отмахнулась Карина. – Мое дело маленькое.

– И не интересно? – усмехнулся брат.

Ответ знал, но смотрел пристально, с прищуром, пока она не воспроизвела его вслух:

– Интересно, но это – дело Влада. Разберется, расскажет – узнаю. Не расскажет…

– И в кого она такая умненькая? – насмешливо протянул Руслан, украдкой бросив взгляд на отца.

– В меня, – буркнул тот, поднимаясь. – Я сегодня поздно, ты уж как-нибудь сама.

О том, что рано домой он возвращался лишь в дни рожденья жены, детей, племянника и невестки, игнорируя свой собственный и брата, напоминать никто не стал.

Ритуал. В их семье следование строгому порядку создавало нужный настрой на целый день.

***

Проснулся он, как и уснул – сразу. Сначала просто расслабился, «отпустив» мышцы, затем – напрягся, «подбирая». А между тем и этим – несколько часов, пронесшихся, как одно мгновение.

Не открывая глаз, прокачался дыханием, прогнав его по всему телу, потом скатился с постели, тут же приняв вес на руки.

Окончательно разбудил себя ритмичными движениями под мощную работу легких: вверх – вниз, вверх – вниз… выдох – вдох, выдох – вдох…

– Завтракать будешь или как обычно? – заглянул в комнату бодрый до безобразия Шульц.

– Как обычно, – убрав одну руку за спину и потянув тело вниз, выдохнул Роман.

– Сок и кофе, – бросил кому-то Шульц. Пройдя мимо, подошел к окну: – Старк вычислил твою незнакомку.

– Тоже мне, нашел проблему, – медленно, чтобы не сбить раскачку, прокомментировал его слова Роман.

– Яровая Карина Станиславовна. Следователь регионального Управления розыска.

– Генерал Яровой… – Роман «завис» в нижней точке. Разрисованные венами мышцы бугрились…

– Ее отец, – Шульц с интонациями шефа не ошибся. – Она бывает в этом клубе время от времени, так что действительно случайность.

– Старку померещился очередной заговор? – Роман, «поднявшись», сменил руку.

– Он должен был проверить, – ровно произнес Шульц. Повернулся: – А вот чего тебя туда понесло?

– Ностальгия, – вместе с движением, протянул Роман.

– Эта та, которая по наследству? – хохотнул Генрих, намекая, что сам Соболев не только родился в империи, но и до тридцати пяти лет находился там безвылазно.

– Ничего ты не понимаешь, – смешком все-таки сорвал дыхание Соболев. Поднялся, легко уйдя от шутливого удара Генриха. – Ностальгия – она не в голове, а в крови. А кровь у меня…

– Помню, помню, – поднял руки Шульц. – Лайнер вошел в зону космопорта. Через полчаса встанут на досмотр, – резко сменил он тему.

– Понял, – кивнул Роман, направляясь в ванную. – Поднимай ребят. Готовность – пятнадцать минут.

– Раньше чем через два часа не пропустят, – Шульц свел брови к переносице.

– Через час, – не оглянувшись, бросил Роман. Открыл дверь и, все-таки обернулся: – Пропустят первыми. Пойдут по зеленому.

– Так бы и сказал, – хмыкнул Шульц. Взгляд дернулся, выдавая намеченное движение, но обманул: – Ты не говорил, что у тебя есть здесь контакты.

– Это старая история, – качнул головой Роман.

То, как он скривился, вспоминая эту самую, старую историю, Генрих уже не увидел. Возможно, к лучшему.

У каждого из них имелось, что вспомнить вот так, до рвущегося из груди стона.

У родителей Глеба был вид на жительство. И – работа. Очень серьезная работа по приглашению медицинского центра, занимавшегося генетической реабилитацией. Длительное пребывание в космосе, экзотические планеты с условиями, далекими от привычных, разработки высокомутагенных полезных ископаемых… Пока не думали о детках, на изменение генного статуса мало обращали внимание, а вот стоило вспомнить о продолжении рода, как проблемы и всплывали.

Время экспериментов с человеческим генокодом, что радовало, безвозвратно прошло, не в теоретических выкладках, а на практике доказав, что созданные эволюционным отбором системы имеют большую стабильность и способность к выживанию, чем сотворенные теми, кто посчитал себя равным Мирозданию.

Специалистами Русановы были высококлассными – ценили их не только на словах, но и в материальном плане, так что поселилось семейство не где-нибудь, а в одном из престижнейших районов Медарьяра.

Школа, в которой они с Глебом познакомились, тоже была соответствующей. Среди учеников оба императорских отпрыска и три их сестры.

Первое появление юного Русанова прошло не сказать, что удачно – нашлось, кому поглумиться над выглядевшим тогда нескладным парнишкой, но закончилась очень даже ничего. Заморыш, как сразу прозвали новенького, оказался весьма шустрым и в драках толк знал. Роман в первый момент даже растерялся. Вроде как встал на защиту, да защищать не пришлось, бил парень коротко, жестко и эффективно.

Но порыв души Глеб оценил, как только зрители разошлись, уведя с собой и зачинщика разборок, протянул руку, благодаря за поддержку.

Для кого-то рукопожатие так и осталось бы лишь формальностью, для них же стало событием, многое определившим в жизни. С тех пор и повелось – где один, там и второй. Русанова-младшего даже в «Имперские соколы» записали, лишь бы не мешать крепкой дружбе.

Затем был Командный подготовительный колледж, куда Глеб попал уже по настойчивой просьбе Соболева-старшего, имевшего определенное влияние на начальника военизированного курса. Потом…

А потом была попытка переворота и семьдесят два часа, в клочья порвавшие будущее в том виде, каким они его себе представляли.

Империя для имперцев!

Глеб Русанов и его родители в этот лозунг никак не вписывались.

Отец Романа сумел сделать невозможное – вывез Глеба и его мать из эпицентра резни и посадил на хоршевский лайнер, шедший курсом на Альянс.

Спасти старшего Русанова он уже не успел. Центр, имевший статус международного, был уничтожен среди первых.

***

– Я же сказал раньше обеда не приходить!

Встретились они у лифта. И ведь смотрела, но появление шефа стало для Карины полной неожиданностью.

Впрочем, ничего удивительного. Полковник Виталий Сергеевич Горбушин. Оперативный псевдоним – Борец, данный ему не только за весьма примечательные габариты заматеревшего, налившегося силой хищника, но и за стойкость характера.

В розыске почти тридцать лет, начиная с оперативной работы и заканчивая вот этим… руководством отдела тяжких и особо тяжких преступлений регионального Управления. Базовая, еще до профильной Академии, подготовка – десантно-штурмовая бригада, разведрота.

О чем еще говорить?!

Помянув недобрым словом и отцов-командиров, когда-то сотворивших из стоявшего напротив мужчины спеца по маскировке, и Его Величество Случай, явно ему благоволивший, Карина легко улыбнулась, надеясь, что подобная непосредственность сработает, как срабатывала уже не раз:

– Выспалась.

Горбушин глубокомысленно хмыкнул, но промолчал. Пропустил ее внутрь кабины, сам вошел следом, нажал кнопку их тринадцатого этажа.

– Генерал с утра бухтел?

Карина вскинулась, но, встретившись взглядами в зеркальном отражении, кивнула:

– Так… слегка.

– Кому больше досталось? Мне или Старпольскому?

– Предлагаете заложить отца? – посчитав, что и эта гроза прошла стороной, засмеялась она.

– Предлагаю внести ясность в ситуацию, – тут же перефразировал Горбушин.

– Тогда – Владу, – добавила Карина уже другим тоном. – Но не без гордости за собственные кадры.

– Генерал суров, но мудр, – с оттенком беззлобной иронии заметил Горбушин.

– Мне ему так и передать? – Карина вопросительно приподняла бровь.

Подобный диалог с теми или иными вариациями они вели не единожды. С кем другим вряд ли решилась бы на столь серьезную степень откровенности, но Горбушин когда-то служил под началом старшего из Яровых, да и саму Карину ему довелось няньчить, так что разговор шел скорее в русле родственного общения, чем по вертикали: начальник – подчиненный.

– Передай, передай.

Прозвучало довольно добродушно, но Карина не обольщалась. Знала, с кем имела дело.

Так и вышло:

– Через двадцать минут жду в кабинете с отчетом по делу Марика. И парней прихвати, – добавил Горбушин, заметив, как Карина закатила глаза, – нечего одной отдуваться.

Дело Марика было их большой головной болью. Четыре года, двадцать четыре жертвы. Женщины, мужчины, даже двое подростков. Не те, которые в условных, после полной физической реконструкции и психологической реабилитации, возвращавших потерянную в бурной жизни молодость, а, действительно, подростки тринадцати и пятнадцати лет.

Сначала разработку вели периферийщики, потом – они же, но совместно с нравами, расследовавшими преступления на сексуальной почве, в которых пострадали несовершеннолетние. Когда количество трупов перевалило за двенадцать, ситуацию взял на контроль генерал Яровой, после короткого разбирательства скинувший проблему на Горбушина. Ну а тот думал недолго, отыграв с подачи на Карину.

С одной стороны – честь, такие дела только за фактуру не дают, а с другой… Висяк – не висяк, но особых зацепок у них так и не было, только тела, при взгляде на которые отводили глаза и повидавшие многое патанатомы.

Тяжелые вирты. Но не добровольно, как в притоне, а следуя чужой воле и для чужого же развлечения.

Посчитав, что отделалась легким испугом – вряд ли Горбушин спал, пока они с Бесом резвились, Карина вытянулась, выставив грудь вперед:

– Как прикажете, мон колонель!

Ростом пониже, так что взгляд четко уперся в подбородок стоявшего напротив полковника. А вот Горбушина, направленный сверху вниз…

Это шеф в форме, с застегнутым до упора кителем, а она… в строгом соответствии с требованиями Правил внутреннего распорядка, но на той грани «скромности», когда и придраться сложно, но и глаз не отвести.

Парни в отделе давно привыкли, да и знали, что за излишнее рвение можно и огрести по шее, а вот те, кто не в курсе с кем имели дело, ловились, принимая это показушное, за реальность.

– Ох, и доиграешься когда-нибудь, – не сказать, что весело, качнул Горбушин головой.

Продолжения реплика не предполагала, да и не получилось бы. Лифт плавно остановился, дверцы разошлись… и Карину «смело» бы, откинув к стенке, не успей она уйти с траектории чужого движения.

– Господин полковник…

– Кто-то с утра в экстазе, – ворчливо протянула Карина, пока мужчины обменивались приветствиями.

Зыркнула исподлобья, тут же поймав в ответ лукавый взгляд:

– Я бы на твоем месте…

Чтобы сообразить, откуда подобный кураж, Карине хватило и этого:

– В точку? – скорее выдохнула, чем спросила она.

– В точку, – чуть улыбнувшись, кивнул Влад. И пояснил, уже для полковника, чтобы избежать наводящих вопросов: – Вирты из ночной партии и те, что использовал Марик, изготовлены в одной лаборатории.

– Вот даже как! – не без удовлетворения протянул Горбушин. Посмотрел на прищурившуюся от открывшихся перспектив Карину: – Интуиция?

Та, улыбнувшись, качнула головой:

– Скрупулезность. По моей просьбе проверяли всё, что попадало в руки.

– Так даже лучше, – согласился Горбушин. – Объединяем и… – Он обвел довольным взглядом многозначительно замолчавших Карину и Влада. – Через пятнадцать минут у меня. С идеями.

Лифт как раз остановился, так что даже если кто и собирался, что сказать, не успел. Да и стоило ли говорить, когда и так понятно, как им повезло. А раз так… нужно было тянуть, пока все по горячему.

***

Ирвин не хотел шумихи, потому и предпочел неофициальный формат своего визита. Роман ее тоже не хотел, но контролировать стремившуюся покинуть лайнер толпу было не менее сложно, чем свирепствующих журналюг.

С компромиссом помог Глеб, с которым они продолжали дружить, несмотря на время, расстояние и обстоятельства. «Зеленый коридор». Исключение из правил, доступное либо по статусу, либо…

Подставлять Роман никого не собирался, потому запрос на предоставление поблажек подал в четком соответствии с регламентом пограничной службы Альянса. Русанов лишь проследил, чтобы тот не застопорился на каком-нибудь уровне, пройдя все инстанции в кратчайшие сроки.

– Затягивается, – Старк изменил своему привычному для всех образу великовозрастного шалопая, демонстрируя ту самую, чуть рассеянную собранность, которую отличали психотехники боя.

Последняя, отделявшая их от семейства Кляйнов дверь, словно именно этой реплики и ждала. Створка мягко сдвинулась…

Роман неторопливо выдохнул, избавляясь от готового сорваться с губ приветствия.

– Тесты на экзотику чистые, – подошел к ним Глеб.

Заметив легкое нетерпение, которое Соболев скрывать и не собирался, понимающе усмехнулся. Ждать и догонять…

Даже когда умеешь и то, и другое, все равно нервирует.

– Еще минут десять. Заканчивают досмотр.

– А причем тут тесты? – сдвинувшись, поинтересовался Старк.

Глеб посмотрел на Эдвина, потом, по траектории возможного перехвата, перевел взгляд на Соболева, тут же вопросительно приподняв бровь. Мол, это то, о чем я подумал?

Роман, так же, молча, кивнул. Старк умел добавить ситуации драматизма.

– Вчера в порту Вилены выявили лихорадку Деборы-Суровски, – тем не менее, ответил Глеб. – Взяли уже на выходе, на входе сканеры не отреагировали. Пока разбираются с причиной сбоя, проверяем по старинке.

– Дерьмово, – прекращая придуриваться, качнул головой Старк.

Лихорадка Деборы-Суровски, названная так по имени двух врачей, независимо друг от друга не только описавших это заболевание, но и доказавших, что к лихорадке Тирсона, считавшейся довольной безобидной, эта напасть не имеет никакого отношения, была еще не самым страшным вариантом. Из всех отягчающих факторов – значительная контагиозность и осложнения, приводившие к слепоте и глухоте.

С другими было все значительно мрачнее. Длительный латентный период, высокая вирулентность. А уж последствия… На Лакее и Берси до сих пор в качестве страшилок рассказывали истории о генетических мутантах.

– Могло быть и хуже, – невесело усмехнулся Глеб. – В карантине всего пару сотен. Рейс внутренний, с Ироны.

– Шахты? – на миг нахмурившись, уточнил Старк.

– Да, и это – хреново. Раньше эту заразу там не фиксировали.

– Все когда-то случается в первый раз, – философски заметил Роман. Потом поинтересовался: – Твоя откровенность тебе боком не вылезет?

Глеб, покосившись на Старка, хмыкнул:

– Все такой же порядочный? Как тебя только в СБ держали? – Ответить не дал, тут же продолжив: – Принят совместный меморандум об обмене сведениями по экзотикам, так что информация уже в открытых источниках.

– Спасибо, – искренне поблагодарил Роман. Вроде напрямую и не касалось, но кто его знает…

– Досмотр завершили, – взгляд Русанова на миг «слетел» на поле визора. – Принимай. – И отступил в сторону, вроде как, он свое дело сделал.

– Я с тобой свяжусь, – кивнул Роман, уже направляясь к двери.

Та открылась, когда ему осталось шагов десять. Дернулась, легко скользнув в сторону.

Первым в помещение вошел офицер досмотровой группы, в такой же, как у Глеба, темно-зеленой форме. Цепко «взял» расклад встречающих, и невозмутимо направился в сторону Русанова.

Следующим появился Артур Барлинг, третий из заместителей, возглавлявший группу сопровождения. Знакомы они были еще по СБ, вместе пришли, вместе – ушли. Проблемы Романа его никак не касались, но…

Везло Соболеву на друзей. Везло!

– Господин Кляйн, – приблизившись, остановился Соболев. Чуть склонил голову. – Ричард, – кивнул сыну Ирвина, с которым они были накоротке.

Младшенький – Роберт, удостоился лишь взгляда, но многообещающего. В рамках той самой сделки, по которой хорошее поведение вознаграждалось поблажками.

А вот девушке, вот уже полгода значившейся подружкой Роберта, легко поцеловал протянутую руку, продолжая начатую не им игру. Милену его знаки внимания совершенно не трогали, Роберта – держали в тонусе. Полезная вещь, когда вокруг одни хищники.

– Совсем без журналистов не обошлось, – покончив с приветствиями, Роман пристроился сбоку от Ирвина, – но слить удалось осторожно. В курсе только «Ньюс» и «Виктори». За доступ к телу обещали ограничиться парой нейтральных вопросов.

– И ты им поверил? – с интересом покосившись на него, хохотнул Ричард. Чаще всего с прессой имел дело именно он.

– Я им не поверил, – улыбнулся в ответ Роман, – я их купил, пообещав короткое интервью по итогам визита.

– Тогда – да, – кивнул Ричард. Потом посмотрел на отца…

– Я все слышу, – тут же… нарочито ворчливо произнес тот и добавил, уже спокойно: – От интервью все равно не отвертеться, но тут ведь…

Он не закончил, но и так было понятно: по результатам можно и поговорить, а пока дело не сделано…

Пустых разговоров в семействе Кляйнов не любили.

– Что по плану? – Ричард сменил тему.

– Вас ждут к двенадцати, – так же легко перескочил Роман. Пришлось, конечно, подработать в качестве личного помощника, но тут тоже… связи. Да и самому посмотреть, где и что будет происходить, оказалось не лишним. – Сначала – обед, затем – совместное совещание.

– А я? – вскинулся Роберт.

– Для вас с Миленой – небольшая экскурсия по Дорджи, – отозвался Роман. – Сначала – по стандартной программе, потом – по пожеланию. Ну а с остальным разберемся вечером.

– Если у нас еще останутся на это силы, – понимающе хмыкнул Роберт. – Умотаете до полного нестояния?

– Чтобы под ногами не вертелись, – шутливым тоном подтвердил Роман. – Но это того стоит, – намекнул он, что покладистость будет вознаграждена по заслугам.

– Как скажешь, – подмигнув девушке, согласно кивнул Роберт. И не отвел глаз, когда Ирвин перевел взгляд с одного на другого, словно подтверждая, что – да, заговорщики, но это – их дело.

Впрочем, старший Кляйн с такой постановкой вопроса уже давно не спорил, признав, что метод оказался действенным. Парень рос шебутным, как и все в их семействе, но Роману удавалось направлять его энтузиазм в нужное русло.

Не будь Соболева…

Роман довольно четко поймал мысли шефа, научившись «считывать» те в нечитаемо-отстраненном выражении лица, качнул головой, не соглашаясь. Да, его заслуга была, но ведь и кровь…

Ирвин был бизнесменом до мозга костей, но умудрялся сочетать в себе прижимистость, хватку и… порядочность. Не ту абстрактную, когда есть о чем пофилософствовать, а когда в приоритете свой, собственный, выстраданный кодекс чести и долга.

Нахмурившись – для подобных экскурсов было не время, чуть ускорившись, вышел вперед. Еще два тамбура…

Странно, но именно в этот момент он вдруг, едва ли не впервые за эти двенадцать лет, пожалел, что ушел из СБ. Не хватало ему той жизни.

Не хватало…

***

Вольф знал, что с точки зрения большинства, он – ублюдок. Да и сам так считал, когда наедине с собой и без натяжки обстоятельств. Но…

Вот после этого «но» и начиналось самое главное. Быть другим ему оказалось не для кого. Тех двоих, ради кого готов был перечеркнуть собственное прошлое, больше не существовало. Совсем!

Вирус. Сбой программы… В списке случайных жертв, кроме его жены и сына, было еще четырнадцать имен.

Все остальные его не интересовали.

Дверь, которую он вот уже двадцать минут держал взглядом, наконец-то дернулась.

Старк. Барлинг. Соболев.

На то, что будет просто, он и не рассчитывал.

– А я у нее и спрашиваю: к тебе или ко мне, а она начинает…

Вольф «отступил», уйдя за линию каров. Видно хуже, но парни в рабочих комбинезонах могли ненароком задеть, «влетев» в зону защиты.

– И чего ты к ней прицепился, видел же, что она из этих… – пробухтел совсем близко второй. – Давай сегодня со мной, Сонька…

Что ответил тот, первый, Вольф услышал, но оставил за чертой осознания, вывернув за соседний модуль. Потом, «держа» позицию по сканеру, скользнул еще за один…

Он подошел достаточно близко, чтобы видеть, как шевелятся губы отвечавшего на вопросы журналистов Кляйна. Можно было бы и еще…

«Стоять!», – оборвал он сам себя, помня, как едва не перехватили его на Кангаре. Досадная ошибка, стоившая ему двух лишних лет ожидания…

Впрочем… Вольф окинул цепким взглядом младшего – Роберта. Два года назад ему было шестнадцать. Совсем мальчишка.

Тот, словно что-то почувствовал, оглянулся. Старк тут же перехватил взгляд. На миг показалось, что «пробился» сквозь защитное поле, вписавшее Вольфа в столб, рядом с которым он пристроился, но, не заметив ничего подозрительного, заместитель Соболева, отвернулся.

А вот Роберт продолжал смотреть. Внимательно, чуть хмурясь.

Девчонка, которая была с ним, положила руку ему на плечо, что-то сказав, мягко улыбнулась…

Его сыну сейчас было бы столько же!

Ярость не ударила под дых, не сбила уверенного ритма сердца. Было – когда-то. Теперь – нет! Ничего, кроме цели, к которой он хладнокровно шел.

Шел, чтобы дойти и поставить точку! Окончательную точку в той не жизни, в которой существовал последние двенадцать лет.