Читать книгу Драконьи горы - Наталья Владимировна Никанорова - Страница 4

Глава 4

Оглавление

Мальчик вскрикнул и открыл глаза. Возле него стоял дядька Игнат, сматывавший верёвку.

– Поднимайся, лежебока, – скомандовал он, – пора репетировать.

Опять? Натруженные мышцы протестующе взвыли. Но, похоже, старый артист всерьёз вознамерился сделать Илана настоящим циркачом.

– Л– ладно, только… есть очень хочется.

Наставник направился к выходу, бросив через плечо:

– В моей палатке на столе ломоть хлеба и кринка молока. Думаю, этого хватит. Через десять минут жду у помоста, так что пошевеливайся.

Есть хотелось безумно, так что до палатки мальчик практически долетел, но кусок хлеба оказался небольшим, а кринки молока мало. Желудок пацана буквально взвыл от негодования, но увы – больше ничего не было.

Подходя к месту тренировок, Илан ждал, что увидит Рэмаи хмурый наставник опять преобразится, но увидел лишь хозяина труппы, ругающегося с Игнатием.

– Думаешь, ты двужильный? Потянешь всё то, что раньше выполнял племянник? Как можно быть таким идиотом?

Когда мальчик подошёл ближе, Вард скривился, точно съел лимон, сплюнул себе под ноги и ушёл, выругавшись на прощание.

– Что глазами хлопаешь? – рыкнул на мальчика наставник. – Пять кругов вокруг помоста, бегом!

Потом пришлось прыгать, поворачиваясь то в одну, то в другую сторону, делать отжимания до кругов в глазах. Затем приседания, снова прыжки, растяжки и лазание по канату.

С тех пор тренировки стали для него привычными, как и ворчание старого артиста, то и дело сетовавшего на мешок с картошкой. По вечерам тоже не было покоя, дядька Игнат заставлял бегать вокруг большого шатра для репетиций.

– А теперь сальто. Я сказал сальто, а не кувырок! Прыгай выше, лентяй! Ещё выше!

Цветистая ругань подкреплялась ударами. Иногда перед сном мальчик убегал в конюшню и там скорчившись на сене плакал, потому что болело всё, даже те мышцы, о существовании которых найдёныш даже не подозревал. Когда цирк приезжал в очередное село или маленький городок, Илан, взобравшись на козлы рядом с кучером, всматривался в прохожих, надеясь найти в толпе родное лицо, и каждый раз жестоко разочаровывался, не видя никого похожего на себя. Снова и снова по вечерам перед тем, как забыться сном, мальчик пытался вспомнить, кто он, откуда, ведь есть же где-то те, кто его ждёт. Но каждый раз натыкался на ту самую стену, о которой рассказывал Рэму. В висках страшно ломило, как после издевательств дядьки Игната, которые он называл растяжками, но попыток пробиться мальчик не оставлял. Иногда, придя в себя, крутил деревянную птаху на верёвочке, последний привет от Рэма, которую тот привязал к пологу, но такое случалось всё реже. Не раз во время тренировок Илан хотел наказать наставника, ведь получилось же с Вардом! Но тут с трудом удалась пара простых подножек, и ощущение было словно мешки с камнями ворочал. Никто из цирковых не обращал внимания на их тренировки, все были заняты своими делами, даже хозяин труппы появлялся всего дважды, хотя репетиции других артистов посещал постоянно. Однажды мальчик в прыжке поймал верёвку дядьки Игната и рванул на себя. Поняв, что мучитель находится в полной его власти, Илан со звериным наслаждением хлестнул старого артиста по заднице. И выполнив кувырок через голову, постарался откатиться подальше, в лопухи.

– Ах ты, щенок! – выругался артист, добавив пару цветистых эпитетов на иностранном языке, но глаза сияли.

– На помост, живо!

Илан помотал головой.

– Илан, работать, кому говорю.

Мальчишка недоверчиво поднял кудлатую голову над лопухами, до сих пор наставник ни разу не назвал его по имени, «доходяга», «мешок с картошкой», «бестолочь неуклюжая» «утроба ненасытная», всё на что он мог рассчитывать. Тайком от наставника найдёныш просился в ученики к Мунку, надеясь, что уговорит старого фокусника. Тёмный гигант, несмотря на свой внушительный вид, казался не таким жестоким. По крайней мере верёвкой не дрался, хватало вида огромных, как арбуз, кулаков. Очевидно, драться он умел, потому что везде, куда приезжал цирк, Мунк посещал кабаки в самых злачных местах, лиловую мантию факира знали даже в портовых кварталах. Илан часто ходил с ним по вечерам в придорожный трактир, чтобы поесть горячего. На мальчишку смотрели косо, но связываться с его спутником никто не хотел. Гигант относился к Илану с какой-то непонятной смесью жалости и осторожности, точно он болен неизвестной болезнью и может умереть в любой момент. Вард ворчал, что фокусник и мальчишку под монастырь подведёт. Хозяин труппы не любил гиганта, но поскольку замены ему не было, терпел. У мавра были особые отношения с огнём. Цирковые знали о факире только то, что он пришёл в труппу через несколько лет после Катастрофы и владеет каким-то тайным знанием, потому что с тех пор сменилось два поколения бродячих актёров, а гигант постарел всего лет на пять.

Но именно Мунк отказал найдёнышу.

– Потерпи, bambino, – сказал он, погладив Илана по голове. – Игнат не злой, поверь, жизнь и его никогда не баловала. Тебе сейчас нелегко приходится, но попробуй не злиться на своего наставника, может, он просто помогает тебе найти свой путь? Вспомни Рэма.

Илан резко мотнул головой, освобождаясь. Вздохнул. С тех пор, как смешливый рыжий акробат покинул труппу, наставник словно с цепи сорвался, удвоив число тренировок, помост воспринимался щуплым пацаном не иначе как место пыток. Мальчик подозревал, что старый артист бы с удовольствием их утроил, но спать-то тоже необходимо. Выступать в простеньких сценках, где не требовалось особого умения, Илан мог уже. А однажды удалось подсмотреть, как тренируются Мунк и его ученики, и тренируясь каждый раз перед сном смог повторить пару простых фокусов. Таинственный холм ему больше не снился, о чём он откровенно жалел. Чудес в жизни катастрофически мало, особенно если знаешь их подоплёку. Илан, как и положено цирковому мальчишке, знал.

Сейчас он недоверчиво, смотрел на дядьку Игната – не послышалось ли ему?

– Иди работать, – устало повторил артист, – не трону.

Мальчишка встал и подойдя к помосту, легко на него запрыгнул. И выжидательно посмотрел на наставника.

– Прыгай!

Илан оттолкнулся от помоста.

– Держи спину! Так хорошо. Теперь сальто, ещё раз, ещё. Кто так группируется? Так, хватит.

Илан опустился на помост и с надеждой посмотрел на наставника, может, уже всё? Но был жестоко разочарован.

– На шпагат, тянись, пока до носков не достанешь. Ниже, ниже нагибайся. Что за бестолочь!

Тренировка завершилась затемно. Дядька Игнат пружинистой походкой направился к фургону, заметив, что там остановился Вард.

Илан нахохлился, яснее ясного, что актёр на него пожалуется. Но, пожав плечами, решил, что лучше скитаться одному, чем вот так. И вздёрнув подбородок, пошёл в палатку.

После того, как из труппы ушёл Рэм, дядька Игнат велел, чтобы Илан ночевал рядом. Постелью обоим служили жёсткие, грубо сколоченные сундуки. Только у Илана он был низенький, из порядком обшарпанной древесины. А у старого актёра большой, весь в наклейках из разных стран. Илан в те редкие минуты, когда удавалось остаться одному, любил рассматривать, что на них изображено. Вот какая-то девчонка в чулках, похожих на рыбацкую сеть, играет в мяч. А на куске афиши рядом с ней рыжий клоун обнимается с морским львом. На крышке был нарисован красавец-усач в пурпурном костюме с золотыми пуговицами. Надпись на афише гласила: гвоздь программы воздушный эквилибрист Игнатий Марчелло. Единственное, что удалось передать художнику, это шикарные усы наставника.

– Неужели вы когда-то были таким? – однажды не утерпел Илан.

– Был, – неохотно буркнул дядька Игнат, – недолго…

– А…

– Хватит лясы точить, спать пора.

Вот и весь разговор. Мальчик провёл пальцем по рисунку и решительно откинул крышку. Раз уж он решил уйти, не стоит мешкать, вот только в лесу нынче холодно, а потому кремень и кресало из запасов наставника явно лишними не будут. Но разочарованно засопел: в сундуке ничего, кроме костюмов, посуды да склянки с согревающей мазью, бережно завёрнутой в тряпицу, не было.

Он окинул взглядом небольшое помещение прикидывая, где могут находиться необходимые ему вещи и хотел было закрыть крышку, но обратил внимание на старый снимок, на нём смешливая пухленькая женщина в белом платье прижимала к себе белый свёрток. Неожиданно цвета на фотографии стали ярче, девушка поправила платок и с любовью взглянула на свёрток, из которого явственно послышался хнык.

– Ш-ш, Рэмушка, всё хорошо. И улыбнувшись, попросила:

– Холодает, Игнат, пойдём в дом?

Илан моргнул. Фотография пожелтела и застыла.

В ушах шумело от прихлынувшей к голове крови, стало трудно дышать. Аккуратно, чтобы не брякнула он опустил крышку сундука. Забрался с ногами на свой и услышав шаги, крепко зажмурился, стараясь дышать как можно ровнее.

Судя по голосам, доносящимся из-за палатки, дядька Игнат шёл не один. Они вошли и увидели спящего Илана.

– Разлёгся, – пьяно взревел наставник, – а ну вставай!

– Тихо ты, – вмешался кто-то, судя по голосу, Рэм.

– Парень ни в чём не виноват, дай ему выспаться, загонял совсем.

Рэм? Рэм здесь? Илан с трудом подавил в себе желание вскочить и облапить юного циркача, вцепиться так, чтобы не оторвали.

– Правда, Игнатий, пойдём отсюда, – поддержал третий голос, Илан узнал Мунка. – Посидим у реки, всё спокойно обсудим.

Дядька Игнат всхлипнул, наклонился над Иланом и, обдав мальчика перегаром, взъерошил ему волосы.

– Эх, ты, ну спи.

Выпрямившись, повернулся к Рэму:

– Пошли!

Слышно было, как поднялся и опустился полог. Дав время компании артистов отойти, Илан крадучись выбрался наружу. Короткими перебежками, чтобы его не заметили, он миновал цирковые конюшни, кухню и наконец зашагал под тенью деревьев, которые густо росли вдоль дороги. Придя к реке, артисты зажгли костёр и стали переговариваться, мальчишка залёг под двумя цветущими кустами боярышника, источавшими пьянящий сладковатый запах.

Далековато, поморщился он, оценив расстояние до костра, но так хоть не обнаружат. Ночной ветер забавлялся, донося обрывки беседы. В конце концов Илану надоело напрягать слух. Паренёк вспомнил то непонятное ощущение, которое испытал на сегодняшней тренировке, посмотрел на говорящих и, прищурив глаза, представил их рядом. Пространство дрогнуло и приблизилось. Говорили о разговоре Игната с Вардом. Хозяин цирка торопился, в столицу приезжал большой цирк с труппой раз в пять больше, чем у них. И откроет гастрольный сезон та труппа, у которой лучше программа. Как Вард нашёл Рэма и что ему посулил, Илан не расслышал, только понял, что родственников решили стравить. Дядьке Игнату было объявлено, что он уже слишком стар и стал обузой для труппы, пора ему уступить дорогу молодым. Ему дано время, чтобы подготовить дуэт Рэма и Илана. Начать тренировать их на трапеции, а как цирк приедет в столицу, старый актёр должен покинуть труппу.

Драконьи горы

Подняться наверх