Читать книгу Над землёй - Наталья Владимировна Семёнова - Страница 6

Я долго не мог вчера уснуть, пытаясь осмыслить вчерашней же день. Точнее, вторую его половину. Огромное количество новой информации, новых ощущений, чувств, догадок, вопросов не укладывались в голове. Всё настолько казалось нереальным, что просто сводило с ума. Мысли скакали одна за одной, не давая до конца обдумать каждую. Но всё же несколько заключений я сделать смог.

Олимп, безусловно, лгал нам всё это время. Пусть не обо всём, но о жизни на земле точно. Взращивая на Платформе, по его мнению, идеальное поколение людей, он совсем не идеальными способами избавлялся от естественной (созданной природой) жизни на земле.

Это противоречит всем законам природы. В том числе и моим собственным принципам и жизненной философии. Хоть они мне и дали эту жизнь и те знания, которыми я владению, соглашаться и мириться с их деятельностью я не намерен.

Сам или же при помощи Найи, я вернусь на Платформу и выведу Олимп на чистую воду. Пусть каждый член нашего прогрессивного Сообщества узнает его грязные делишки. Вместе мы сместим Олимп с пьедестала, на который сами же его возвели, и, спустившись на землю, будем жить в мире с выжившими людьми, каждый день пытаясь создать эргономичное Общество!

Да. Амбициозные планы. Но мне ничего не мешает попытаться воплотить их в жизнь.

Той жизнью, что я жил ещё вчера утром, жить я уже не смогу. Да и не хочу.

Когда утром я открыл глаза, Найи рядом не оказалось. Я зажмурился, пытаясь сохранить в памяти обрывки ускользающего сна. Мне снилась Найя. Она одобряла мои умозаключения, к которым я пришёл накануне, и хвалила мою смелость за желание открыть всем глаза. Видимо, моему подсознанию очень важно её мнение… Что ж… Ради её улыбки я, пожалуй, и не отказался бы сделать что-то, что вызвало бы её одобрения. Интересно, все женщины на земле так же красивы? А мужчины? Как выглядят они?

Ещё одно немаловажное заключение, к которому я пришёл уже утром (пока ждал, когда придёт Найя и освободит меня) – это то, что после сравнения себя с самцом, я уже без запинки мыслил в мужском роде. Как мужчина. Он. Забавно, конечно. Но если одёрнуть завесу пропаганды человека, как Личности без видимых отличий между друг другом, и обратиться к самой природе, то да – я и есть самец.

Найя появилась как раз вовремя (где-то через десять минут после того, как я проснулся), чтобы я смог успеть сходить в туалет. Ещё минута и я бы попрыгал со связанными ногами до первого дерева, что вполне могло закончиться какой-нибудь травмой. Улыбнувшись мне, она достала нож и разрезала пластик:

– Как спалось? – Интонация у неё казалась странной, как будто она знала то, чего не знал я.

– Хорошо, спасибо, – настороженно-вежливо ответил я.

– Снилось что-нибудь? – серые глаза излучали саму невинность, но на губах мелькнула озорная улыбка.

– Я говорил во сне, – догадался я. Мои попечители рассказывали мне о такой моей особенности. – Мне снилась ты, и сон играл яркими красками.

Найя закатила глаза:

– Совсем забыла, что ты говоришь то, что думаешь. Над тобой и не поиздеваешься толком.

– Как раз наоборот, – усмехнулся я. – Ты это отлично делаешь прямо сейчас, задерживая меня от утреннего туалета.

Найя рассмеялась и задом выбралась из палатки, освобождая мне выход. Сделав дело, я вернулся с мыслями о зубной щётке: во рту стоял неприятный привкус. Найя, будто прочитав мои мысли, протянула мне её.

– То, что нужно! – воскликнул я и с благодарностью взял зубное приспособление. – Точно такие же как у нас…

– Да. Наш отряд однажды «случайно» наткнулся на ваш продовольственный Транспортёр. Теперь у нас много подобных штучек.

– Остаётся надеяться, что никто сильно не пострадал…

– Никто, – улыбаясь, кивнула Найя. – Они же беспилотники.

– Тебе напомнить, как я мало знаю о всём том, что происходит вне Платформы?

– Забываю вечно. Извини. Транспортёры – обычно беспилотники. Как и Ви-дроны и Сцапольщики. Последние служат для охоты на нас. Первые – для доставки разных продуктов вам на Платформу.

Действительно. Как я раньше об этом не думал? Ведь в силу своего занятия я побывал почти в каждом уголке нашей Платформы и не помню производственных цехов! Все эти элементарные вещи для каждодневной жизни должны же где-то создаваться! И я, пользуясь комфортными условиями, даже на секунду не задумался, откуда они могли взяться. Как там Найя говорила? Промывка мозгов? На таком глубоком уровне, что ни один из нас не заметил этих нюансов…

Найя, с интересом наблюдавшая за моим мыслительным процессом, нахмурилась:

– Чисти зубы и пошли завтракать. Нам предстоит ехать весь день. Так что, чем раньше двинемся в дорогу, тем лучше.

Что же её так озадачило?

Сунув щётку в рот, я последовал за ней. Она опустилась на расстеленное на траве покрывало, где лежали те же хлеб и сыр, и клубника! А на траве рядом дымился небольшой металлический цилиндр.

– Кофе? – предложила она.

– Не откажусь, – улыбнулся я, присев рядом. Использованную щётку я положил сбоку от себя.

Её волосы не стягивала лента, и когда она наклонилась, чтобы наполнить кружку содержимым цилиндра, они на несколько секунд скрыли её профиль. Мной снова овладело непреодолимое желание их потрогать. Рука протянулась в её сторону быстрее, чем я смог её остановить. И уже через секунду я ощутил на своих пальцах шёлк волос Найи. Именно – шёлк. Они оказались такими же мягкими и гладкими. Эти ощущения вызвали улыбку блаженства на моём лице. И тут я увидел подозрительно прищуренные глаза Найи. Передав мне кружку с кофе, она, пытаясь не смеяться, заметила, подняв брови:

– Ты сейчас слегка смахиваешь на маньяка.

– Это хорошо или плохо? – продолжая пропускать сквозь пальцы прядь её волос, спросил я.

– Конечно плохо! Отстань от моих волос, – она отодвинула мою руку подальше от себя. Собрав свои волосы на затылке и перевязав их лентой, Найя усмехнулась: – Хочешь себе такие же?

– Не знаю, – честно признался я. – Но представить себя с волосами уже успел. Только цвет я выбрал другой – зелёный.

– Почему именно зелёный? – посмеялась Найя.

– Мой любимый цвет, – пожал я плечами.

– Вот тебе ещё одна маленькая правда: натуральный цвет волос зелёным быть не может.

– Что ж, это печально. Тогда, наверное, к лучшему, что они у меня не растут, – улыбнулся я.

Найя, посмеявшись, кивнула на еду:

– Ешь.

Сделав пару глотков кофе (очень вкусного кофе), я приступил к трапезе. Клубника оказалась невероятно вкусной! В сто раз восхитительней, чем наши протеины с её вкусом!

Утолив голод, я посмотрел на Найю. Сдвинув брови, она опять о чём-то сосредоточенно думала, указательным пальцем чертя узоры на покрывале. Что же её беспокоит? Избавляя себя от мучений, я спросил об этом вслух. Найя, наверное, минуту смотрела на меня пронзительным взглядом, затем поднялась на ноги и протянула мне руку:

– Пойдём.

Отбросив все предрассудки о ранней стадии агрессии под видом прикасаний, я обхватил её теплую ладонь своей и поднялся. Она выпустила мою руку и, развернувшись ко мне спиной, зашагала к лесу. И я, сожалея о столь непродолжительным контакте, последовал за ней.

Мы углубились в лес. Через минуты три Найя остановилась у одного из деревьев и положила ладонь на его ствол. Оторвав взгляд от её спины, я посмотрел на дерево. И изумился. Коричневую кору насквозь прорезали чёрные лентовидные полосы. Внизу они оказались шире, полностью обхватив в диаметре чернотой ствол. Эти черные ленты, словно вены, поднимались вверх, становясь тоньше. Те листья, что на нём сохранились, стали высохшими и безжизненными. Находясь всё в том же изумлении, я подошёл ближе и, по примеру Найи, положил ладонь на умирающее дерево. Да. Оно бесспорно умирало.

Я заглянул в глаза Найи. В них плескалась печаль. Убрав руку, она отошла к дереву рядом.

– Подойди, – попросила она. Попросила. Не приказала, как это бывало раньше. Я тут же выполнил её просьбу. Она потянулась к ветке и притянула её ближе к моим глазам.

– Видишь?

Я видел. Листья по краям почти не заметно, если специально не присматриваться, подёрнуты серым тленом. Найя отпустила ветку и опустилась на колени. Отбрасывая землю руками, она откапала один из корней этого дерева.

– Смотри, – положив грязные от земли руки на колени, снова попросила она.

Я опустился рядом и пригляделся. Корень прорезали едва видные тонкие чёрные линии. Так же как у того дерева. Через некоторое время это дерево станет таким же. То есть тоже погибнет. Что же стало этому причиной? Я вопросительно посмотрел на Найю.

– Ты должно быть заметил почву под вашей платформой? – я утвердительно кивнул. – Это всё она – платформа. Её столбы. Они выкачивают энергию из земли. Это, – она указала на почерневшее дерево, – происходит везде. Природа потихоньку умирает. Планета умирает. И всё из-за платформы.

Ужас! Всё намного хуже, чем я представлял.

– Поэтому платформа должна прекратить своё существование. Пока ещё не поздно.

Такого поворота я, конечно, не ожидал. Я только-только привык к мысли, что жизнь на земле возможна, как тут же эта возможность встала под удар. Найя права. Платформа должна прекратить своё существование.

– Согласен. Но как это сделать?

– Теперь не знаю. Моя единственная идея обернулась полным провалом, – развела она руками, затем, хмыкнув, посмотрела на меня уверенным взглядом: – Но наше Сопротивление обязательно что-нибудь придумает.

– А в чём заключалась твоя идея?

– В тебе, – просто ответила она.

– То есть это я обернулся полным провалом? – усмехнулся я.

– Ну да, – улыбнулась Найя и встала. – Ты, конечно, добрый и милый. Но полностью бесполезный.

Вот спасибо. Может откровенность переоценивают?

– Если бы я оказался полезным, как бы ты меня использовала? – поднялся я следом.

Найя направившись к палатке, пожала плечами:

– Я представляла, что добуду какую-нибудь важную персону. Кто бы знал все коды доступа к Ви-дронам, Транспортёрам и тому подобное. В крайнем случае, какого-нибудь замшелого техника, знающего систему. Я бы заставила его помочь мне её взломать.

– А достался я – всего лишь курьер…

Видимо, Найя уловила-таки обиду в моём голосе и посмотрела на меня через плечо:

– Не переживай. Ты оказался не совсем бесполезен. Благодаря тебе я теперь знаю, что Облако Смерти наполняют не только монстры, но и вполне хорошие люди. Что большинство, – а это уже плюс – даже не догадываются о делах Олимпа. Это означает, что достаточно будет нанести удар по Олимпу, чтобы всё прекратить. Уже значительно легче. На мой взгляд.

Мы дошли до нашей остановочной поляны и Найя приступила к сбору своих вещей. Я, всё ещё находясь в удручённом состоянии, ей молча помогал.

Я всегда считал себя полезным и важным, как учило меня Сообщество, и оказаться по другую сторону, как выяснилось, не приятно. Вдобавок, стало стыдно перед Найей, что ей достался именно я. Сядь в тот лифт кто-нибудь из учёных Олимпа, Найя смогла бы спасти планету.

И тут я вспомнил о своём вчерашнем плане:

– Верни меня обратно на Платформу! Я расскажу людям, что творит Олимп, и мы его свергнем!

Найя рассмеялась, затем, поймав мой взгляд, поняла, что я говорю серьёзно.

– Ты правда думаешь, что тебе одному удастся это? – с жалостью посмотрела она. – Что тебе хоть кто-нибудь поверит? Забудь. Платформа для тебя потеряна. Мне очень жаль, что ты больше не увидишь своих друзей. Но тебе нужно свыкнуться с этой мыслью.

– Почему ты не хочешь попробовать? Что ты теряешь?

– Абсолютно ничего. Но я тебе уже говорила, что не смогу повторить тот фокус.

– Хотя бы верни меня к Платформе, а как забраться, я уже придумаю сам.

– У тебя не получится, – чуть раздражённо бросила она. – Думаешь, никто из нас не пытался на неё забраться? Это нереально! Ты даже не представляешь сколько человек погибло в попытках!

– Но я должен попробовать! – воскликнул я. Как она не понимает, что я не смогу сидеть сложа руки?

– Я сказала – забудь. – Все вещи собраны, и Найя, затягивая рюкзак, строго посмотрела на меня: – Всё от тебя зависящее ты уже сделал, предоставив мне информацию о жизни на верху. Теперь дело за нами. Лучше собери блоккеры, пока я достаю волношумер.

Блоккеры. Хм. Пронеслось у меня где-то на краю сознания. Видимо, это те самые колышки, которые она вчера расставила по периметру.

Я дождался, когда Найя заберётся по скале повыше и, схватив свой рюкзак, побежал в лес. Раз она не хочет мне помочь, я справлюсь сам. Главное – не заблудиться по дороге к Платформе и не умереть с голода. Фотографическая память у меня отменная, но опасения имели место быть.

– Куда ты? – услышал я за спиной крик Найти. – Стой! Ниро, остановись!

И не подумаю! Я обернулся через плечо и увидел, как она поспешно пытается слезть. Я прибавил скорости. Но тут раздался её громкий испуганный крик, а ещё через секунду стоны боли. Я резко остановился. Сорвалась! Упала и поранилась! Я тут же развернулся и со всех ног помчался обратно. Найя, схватившись за лодыжку и морщась от боли, лежала на земле. Я опустился рядом с ней:

– Как тебе помочь? Что сделать? – беспокойно причитал я, не зная, как поступить.

Она открыла глаза и бросила на меня недовольный взгляд:

– Самый нижний боковой карман рюкзака. Округлый тюбик. Принеси его.

Я тут же поднялся и подбежал к квадроциклу. Обшарив все нижние боковые карманы рюкзака, я нашёл несколько округлых тюбиков разной величины. Не зная, какой конкретно из тюбиков нужен, я понёс ей их все. Опустив их возле Найи, я беспокойно наблюдал за её действиями. Так же недовольно поглядывая на меня, она приняла сидячее положение и задрала штанину на правой ноге. Взяв один из тюбиков и открыв крышку (в нос ударил запах лекарств), Найя провела им себе вокруг лодыжки. Затем лёгкими движениями пальцев втёрла отставленную тюбиком мутную субстанцию себе в кожу до полного высыхания.

– Куда ты побежал? – буркнула она. – К своему ненаглядному «сообществу»? Разве ты не понимаешь, как тебе повезло освободиться от их власти? Жить своей жизнью, а не той, что они тебе навязали? Не отвечай. Всё и так понятно.

Найя поднялась и, чуть прихрамывая на правую ногу, прошла к квадроциклу. Я, обдумывая её вопросы, остался сидеть на месте. Стало вдвойне стыдно за то, что она из-за меня пострадала.

– Вытяни руки, – в прошлой манере приказала она. Ну а я без задней мысли подчинился. Найя наклонилась ко мне и затянула на моих руках знакомую пластиковую полоску.

– Теперь бегать будет гораздо сложней, – возле самого уха произнесла она. Её близость ошеломила меня. И я понял, что она могла бы не беспокоиться на этот счёт. Я теперь не скоро захочу от неё убежать. А возможно, и никогда.