Читать книгу Алина - Наташа Доманская - Страница 5

Настя

От мяса воняло.

Настя сунула неаппетитный кусок на пару минут под проточную воду, промокнула бумажным полотенцем и небрежно шмякнула на каменную столешницу. В шкафчике цвета розового вина специй не обнаружилось, только на верхней полочке одиноко вжалась в угол пластиковая баночка с сушеным чесноком. Порошок противно скрипел между пальцев, и девушка вытряхнула его на мясо прямо из банки. Взяла соль из картонной пачки, которая стояла прямо на столе. Крупная, рассыпчатая, немного влажная и приятная на ощупь.

Девушка нахмурилась, повела носом и, брезгливо сморщившись, наклонилась над куском. От него и вправду исходил неприятный запах. И цвет при ближайшем рассмотрении казался серым. Надо же, как она не заметила это при разморозке еще утром. Настя открыла нижний ящик кухонного гарнитура и плюхнула неаппетитный кусок в мусорное ведро. Протерла разделочный стол, и устало опустилась на стоящий неподалеку стул, привычно натянув трикотажную футболку на колени. Она обвела глазами большое пространство, где с помощью перегородок была организована душевая, кухонная зона и вполне приличная гардеробная. Помещение выглядело чуть больше ее комнаты в детстве, но создавало ощущение полноценного дома, в котором имелось все необходимое для комфортной жизни. «Примерно квадратов тридцать», – определила Настя в первый день своего знакомства с новым жилищем.

Из проема, который вел в ее квартиру, можно было увидеть манящий своей прохладой огромный вестибюль и лестницу, по которой она сюда первый раз спустилась. Слева в глухой стене холла находилась дверь, которая вела в гараж и мастерскую. Справа располагалась лестница на первый этаж и выход на террасу. Вся фронтальная стена холла была остеклена, и по ту сторону на возвышении стройной чередой торчали кусты пузыреплодника. Из своей комнаты она видела только их ножки и на одну треть своего роста – само растение. В первый день своего пребывания она сразу узнала этот неприхотливый и яркий кустарник с раскидистой кроной. На дворе стоял октябрь, и крупное растение стояло окрашенное в красно-желтый цвет. Сейчас же, летом, оно стало ярко-зеленым.

Кукольная квартирка, где она случайно оказалась ночью почти год назад, находилась в цокольном этаже. По крайней мере, девушка все еще надеялась, что ее пребывание в этом доме было случайностью, досадным недоразумением или, на худой конец, просто совпадением. Если бы не одно «но».

Внутренний периметр ее пристанища, напоминающий чем-то домик для Барби, о котором маленькая Настя исступлённо грезила, был окружен железной решеткой. Решеткой, намертво вмонтированной в бетонную плиту пола под светлым ковровым покрытием с густым ворсом.

Между прутьями можно было легко просунуть руку или даже ногу и прикоснуться к стене, но ее собственные кости не позволяли сделать что-то большее. Да и как быть с головой, если пройдёт все остальное. Ее же не оставишь в клетке. Железный короб был примерно на пятнадцать сантиметров с каждой стороны меньше комнаты. Таким образом, между прутьями и стеной оставалось небольшое расстояние. Но оно скорее служило издевательским напоминанием о свободе, чем шансом выбраться наружу. Решетки были и на окнах под потолком и на двери.

…Что ее похитили, Настя поняла сразу, как открыла глаза и почувствовала боль в запястьях. Она лежала связанная на заднем сиденье незнакомой машины и помнила только то, как на даче, оставив сына в доме, пошла прогуляться. Точнее, она пошла за шишками, чтобы вместе с ребенком сделать поделку в садик.

Настя узнала своего похитителя, который вырвал ее у свободы ночью недалеко от ее дачного дома. Это был незнакомец, которого она за несколько часов до похищения видела на заправке, и который тогда произвел на нее сильное впечатление. Обычный мужчина, обративший внимание на то, как Настя с пятилетним сыном устроили небольшую перепалку около колонки и придержавший перед ними дверь в павильон. А потом сверливший взглядом ее спину, пока она стояла в очереди. Он сверлил ее взглядом каждый день пребывания в кукольном доме, и каждый раз в ушах девушки будто стукались круглыми боками стеклянные шарики.

– Т-р-л-л-ль, – звенело, как тогда, в очереди.

Поглядывая на незнакомца, Настя не знала, как относиться к подобному поведению со стороны представителей противоположного пола, ведь все мужчины доселе вызывали в ней исключительно только отвращение. Он же (хоть она изо всех сил отбрыкивалась от этих мыслей) показался Насте вполне привлекательным, и она невольно залюбовалась тем, как дорогой костюм обтягивает его фактурные плечи, ноги и ягодицы. У мужчины были короткие темные волосы с редкой, еле заметной проседью, гладко выбритое лицо и жесткий взгляд. Этот взгляд, от которого у нее слабели ноги, казался настороженным и еще немного грустным. И каждый раз ее сердце болезненно сжималось, будто его пронзали ледяной иглой.

Как ни пыталась, Настя не заметила в мужчине ничего странного или ненормального. И вот уже тем же вечером она сначала оказалась в чужой машине, а затем пелена перед глазами – и похититель пропускает ее вперед с единственным словом: «Спускайся».

– Я буду называть тебя Алина, – сказал он ей в ночь похищения, когда, осторожно ступая босыми ногами, пленница спускалась впереди него по лестнице (теперь, мама, я всегда буду надевать носочки).

– Но меня зовут Настя. Я никакая не Алина. – Подняла она на мужчину заплаканные глаза, когда магнитный замок на решетке щелкнул, оставляя ее совершенно одну в темной комнате.

– Алина. Теперь тебя зовут Алина, – удовлетворенно улыбнулся он и добавил: – В твоей комнате есть все необходимое.

Кричать было бесполезно. В этом она тоже убедилась практически сразу. Все следующее утро девушка орала, как сумасшедшая, так громко, что к вечеру лишилась голоса и могла только шептать и сипеть.

Сначала она думала, что похититель будет ее бить или насиловать, а может бить и насиловать одновременно, но мужчина с темными глазами и словно пришитыми по контуру губами не предпринимал никаких попыток с ней сблизиться.

– Ты очень упряма. Но мы здесь одни. Если ты не заметила, это частный дом. Мой дом. Если такое повторится еще раз, то я выпишу тебе успокоительное. Ты же не хочешь, чтобы я сам мыл тебя и менял белье?

Настя не хотела. Поэтому попыток кричать больше не предпринимала. Какой смысл орать, если тебя никто не слышит.