Читать книгу Благословение Аамана - Натт Харрис - Страница 4

Ошарашенный мыслью, что меня могут заподозрить в убийстве, я поднялся к себе и стал бегать из угла в угол. Ведь это меня видели с Чарльзом (упокой Ааман его душу!) в медицинском центре, и именно я присутствовал при убийстве, и именно у меня сейчас в сейфе лежала его золотая пластинка и книга. Так стоило ли прямо сейчас идти в полицию?

Разумеется, я читал детективы и видел их в кино, но никогда в жизни не мог предположить, что это коснётся меня. Получается, что я был в доме Чарльза во время убийства и украл его вещи. И никакого алиби! В полиции могут подумать, что я скрываюсь, потому что сразу не сообщил о случившемся.

Я схватился за голову. А что, если об этом узнает Лиза и её родители? Дай Бог, если я смогу доказать свою невиновность. Но моё доброе имя будет потеряно.

А как же работа над «Суперчеловеком»?!

О ней тоже можно забыть.

Может нужно выждать время и посмотреть, всплывет ли моё имя? А завтра забрать пластинку и книгу и перепрятать. Тогда улик не будет.

О, Боже, я рассуждаю, как преступник!

А что скажет моя семья?

Ну, они наверняка заявят, что давно подозревали меня в неадекватности и открестятся, как от чумного.

А Олаф? А Берта? Они не поверят… я уверен. К тому же они ездили сегодня в гости к кузену-полицейскому! Сто процентов, он сказал им о том, кого подозревают. Надо будет поговорить с Олафом завтра.

Я бросился в кровать. Ночной недосып давал о себе знать, глаза стали слипаться, а мысли путаться. Завтра…завтра…всё завтра…

…Я проснулся, как будто кто-то толкнул меня.

Открыв глаза, я увидел в окнах предрассветную темень. Цифры световых часов показывали на потолке 03:51. Сна не было ни в одном глазу. Всё время, пока спал, я о чём-то спорил с Чарльзом и доказывал ему, что он неправ и Земля не может быть столь враждебна к людям. Ведь как нужно разозлиться на человечество, чтобы лишить его человеческого облика!

Внизу, под окнами хлопнула дверца машины. Угораздило же кого-то вернуться в такое время! Я стал вспоминать своих соседей. Кто из них любил поздние прогулки? Или может быть это полиция приехала за мной?! После вчерашнего я стал подозрителен. Подойдя на цыпочках к окну, я осторожно выглянул.

Внизу стоял большой старый «Джарвиль», похожий на раздавленного таракана.

Такие машины обычно используют фермеры в южных долинах. Возле него никого не было. В подъезд тоже никто не входил, иначе бы я услышал характерный музыкальный звук двери. Значит, человек подошёл и сел в машину. Я напряженно всматривался.

Может быть, это столичная полиция установила за мной слежку, чтобы я не сбежал?! От такой мысли мне немедленно захотелось сбежать. Не отрывая взгляда от «Джарвиля», я нащупал брюки и стал одеваться. Носки, рубашка…

В машине не было видно никаких движений. Влево и вправо по улице никого. За окнами автомобиля мелькнул красноватый огонёк сигареты, потом окурок вылетел и упал на мостовую. Я продолжал напряженно всматриваться. И в эту секунду прямо передо мной за оконным стеклом выскочила морда саблезубого!

Я отшатнулся. Он зацепился когтистыми руками за подоконник, подтянулся и стал толкать форточку. Ужас ледяной волной накрыл меня с головой, но только на мгновение. Я взял себя в руки.

 Саблезубый пока меня не видел. Я не стал ожидать, пока незваный гость ворвётся ко мне, и выскочил в коридор, предварительно заперев за собой дверь.

Выйти из подъезда я не мог, меня схватили бы его дружки, поэтому решился на отчаянный шаг. Я спустился на первый этаж и позвонил одинокой соседке, у которой была маленькая собачка, используемая вместо любимого чада и дверного звонка сразу.

Собачонка сонно затявкала, скребясь лапками и сопя носом в дверную щель. Саблезубый наверно уже в моей комнате. Я нетерпеливо ждал. Наконец соседка подошла и спросила:

– Кто там?

– Роза, это я, ваш сосед Генри, впустите меня, пожалуйста, у меня крайне важное дело!

– В четыре утра?!

– Да, в четыре утра! Быстрее, прошу…

– Но…

– Открывайте немедленно! – рявкнул я, однако, слегка приглушив голос.

Дверь открылась. Собачонка кинулась обнюхивать меня. Я сам закрыл за собой дверь и сказал.

– Роза, выслушайте. В мою квартиру сейчас вламываются преступники, которые убили профессора Чарльза Граундсхилла. Мне нужно срочно позвонить в полицию. Где у вас телефон?  – Свой телефон, я как обычно забыл дома.

– Ой, а он сломался…что же делать?!

– Я бы хотел, чтобы их поймали с поличным!  – (честно говоря, преступники сами облегчили мне жизнь, и я даже был рад, что они вломились в мой дом, хоть одно доказательство в мою пользу!) – откройте балкон, я спущусь и добегу до телефонной будки, откуда позвоню в полицию.

– Хорошо, только будьте осторожны.

Мы прошли через надушенную розами (как же иначе!) спальню, и я стал спускаться с балкона Розы по водосточной трубе. С этой стороны улицы никого не было. Ежесекундно оглядываясь, я на цыпочках побежал вдоль улицы, останавливаясь за афишными тумбами, остановками, каменными вазонами с цветами. До телефона-автомата было не меньше квартала. Вот, наконец, и будка.

Чёрт! Телефон в ней был сломан! Драгоценное время убегало. Только через пятнадцать минут я добрался до работающего телефона.

41-41

– Алло, полиция слушает, – раздался сонный голос.

– Это Генри Раннер говорит! Ко мне в дом ворвались бандиты, которые убили профессора Граундсхилла! Запишите мой адрес…

– Хе-хе, похоже, в Глоритауне началась эпидемия паранойи. Вы уже тридцать четвёртый, кто звонит этой ночью! У нас нет столько полицейских, чтобы посещать каждый из адресов! – трубку положили.

Я стал набирать снова, но всё время раздавались короткие гудки. Лентяй-дежурный сняв трубку, решил таким образом избавится от назойливых «параноиков». Неужели по всем этим адресам тоже лезли саблезубые?!

Мне пришлось вернуться домой. На улицах появились первые ранние пташки. Уборщики, пекари, молочники, цветочницы, получающие свой ароматный товар.

Можно было ожидать, что разбойники уже порылись у меня дома, и не найдя ничего, убрались восвояси. Зачем они охотятся за пластинкой и книгой, что это им даст?! Особого интеллекта на их лицах я не заметил. Наверняка за ними стоял кто-то, решивший использовать знания древних в своих целях. Могу сказать, что этот «кто-то» был весьма жесток и хладнокровен.

И в самом деле, «Джарвиля» уже не было. Я оглядел землю. Там, где стоял автомобиль, лежали несколько окурков. Вспоминая сцены из детективного фильма, я достал из кармана носовой платок и собрал эти «сокровища». Кто его знает, вдруг пригодятся?!

Ожидая увидеть разгром, я отпер дверь. Но его не было! Всё оставалось на местах. Окно было закрыто. Может быть, у меня действительно паранойя?! Наверно, саблезубых кто-то спугнул. Однако, не хотелось бы ожидать их повторного посещения, и я решил, прямо с утра идти в полицию. Но выйдя из подъезда, я передумал. Сначала надо забрать то, что лежало в сейфе. И отнести в полицию. Показать, за чем охотилась банда саблезубых.

Если полиция их когда-нибудь схватит, то будет знать, что искать, и может быть вернёт достояние прошлого, где генетики смогут увидеть новую информацию.

Радуясь своему плану, я вывел «Легенду» из гаража. Сейчас поеду на работу, заберу книгу и пластинку, поговорю с Олафом насчёт их с Бертой визита к родственнику и поеду в полицию.

Раздался звонок. Лиза обычно мне звонила в это время.

– Алло.

Но вместо Лизиного голоса я услышал в трубке хриплое рычание.

– Принеси то, что ты украл из дома профессора или не увидишь девчонку!

– С кем я говорю? Где Лиза?!

– Она у нас. Делай, что велели и не вздумай сообщать в полицию! – (старый, как мир, фокус).

– Хорошо, куда и когда принести?

– В четыре часа у «Дамы с корзинами». – Трубку бросили.

«Дама с корзинами» была местной достопримечательностью, скульптурой, изображающей возлюбленную какого-то скульптора-модерниста. То, что называли корзинами, было, по всей видимости, дамской грудью невиданных размеров. Но с точностью утверждать это было трудно, так как находились они на разных расстояниях над землёй и одна впереди, а другая сзади. Скульптура стояла в городском саду, заросшем кустарником, и лучше места было не придумать.

Итак, Лиза у саблезубых. И их можно будет схватить у «Дамы с корзинами». Но для этого нужно обратиться в полицию. Я заволновался. Как себя чувствует Лиза? Она ведь такая впечатлительная. Наверно перепугалась, бедняжка. Бандиты сказали, что нельзя говорить полиции, но можно ведь сказать друзьям! Я решил рассказать всё Олафу и спросить его совета.

Я помчался на работу. Ворвался в раздевалку, в надежде увидеть друга, но он, как назло, задерживался. Открыв лабораторию, я побежал к своему сейфу, полагая, что лучше сразу переложить книгу и пластинку в сумку. Я готов был уже сразу мчаться, обменивать вещи на Лизу, но потом решил отсканировать все листы, сфотографировать пластинку, и только после отдать. Решено! Я полез в сейф.

Но, ни пластинки, ни книги там не было!

Я перевернул весь сейф, десять раз доставал и прятал документы. Потом принялся обшаривать свой стол, выдвигать ящики, рыться в коробках… Увы, книга и пластинка пропали бесследно. Ключ от сейфа был только у меня. Может быть, к моей паранойе добавились провалы в памяти?

Смешного было мало. Вещи исчезли, а Лизе угрожала опасность. В дверях появился Олаф.

– Привет дружище!

– Привет Олаф! Как дела?

– Помаленьку, вот в пробке возле Базарной площади застрял, только приехал! А я смотрю, ты вовсю готовишься, от старых бумаг избавляешься? Молодец! Да и мне надо, а то зарос по уши в отчётах, – он бросил сумку на подоконник и обернулся ко мне. – Генри, ты хорошо спал? На тебе лица нет. Всё ли в порядке? – в его голосе звучало истинное дружеское участие, и я решил прямо сейчас выложить ему всю историю. Мне нужен был совет.

Только я открыл рот, как позвонил Морж и срочно вызвал нас к себе. Глубоко вздыхая, я отправился вслед за Олафом, в надежде, что Морж не станет нас задерживать и я успею что-нибудь придумать. У меня не было времени выяснять, кто мог вскрыть сейф и у кого мог оказаться дубликат ключа.

Пока мы сидели у Моржа, Олаф не спускал с меня глаз, и как только мы вышли из кабинета шефа, то он сразу стал приставать с вопросом, что произошло?

– Лизу украли, – отвечал я.

– Кто?! Зачем? – удивлению Олафа не было границ.

– Преступники. Они просят за неё выкуп.

– Ты сообщил в полицию? – Олаф оглянулся, не слышит ли нас кто-нибудь?

– Нет, они сказали, чтобы не сообщал, а то Лизе будет плохо.

– А сколько денег они просят?

– Они не просят денег, они просят то, что лежало в моём сейфе.

– А что там такого лежало? – длинный язык Олафа в нетерпении облизнул костяную решётку, заменяющую рот.

Внезапно на меня напал страх. Пока мы разговариваем с Олафом, Лизе может быть делают больно или её уже убили.

– Погоди-ка друг, мне надо срочно позвонить, – сказал я, сворачивая за угол и подходя к окну.

Олаф остался в коридоре. Я набрал Лизу. Телефон долго не поднимали, наконец, на том конце сняли, но снявший трубку молчал.

– Алло, это я, Генри, – сказал я.

– Что хотел? – грубо спросил голос.

– Я хотел бы услышать Лизу и убедиться, что с ней всё в порядке.

– Ещё чего!

– Тогда я не принесу то, что я взял из дома профессора! – сказал я наудачу.

– Ха-ха-ха! А нам оно больше и не надо! – хрипло засмеялся говорящий.

– Можешь не приходить сегодня, и больше сюда не звони! – трубку бросили.

Ничего не понимая, я смотрел на телефон. Потом попытался набрать снова.

«Абонент не отвечает или отсутствует. Перезвоните позже!» – ответил мне механический голос.

Я вернулся в коридор. Олаф всё стоял на том же месте, ожидая меня.

– Ты не договорил.

– Ничего, друг, ничего. Просто мне надо собраться с мыслями. Скажи Моржу, что я заболел.

– Ладно… но если понадобится помощь, звони! – Обязательно!

Выйдя из института, я сел в машину и поехал в библиотеку. Поднявшись вверх по широкой каменной лестнице на третий этаж и пройдя по коридору мимо светлых, арочных окон, из которых была видна городская площадь, я вошёл в отдел редкой книги, где Лиза проходила свою практику.

Я надеялся, что её телефон был украден, а она сама сидит сейчас за столиком и переносит записи из формуляров в компьютер.

Но мои надежды оказались напрасны. Она сегодня не приходила, и не звонила, чтобы предупредить. Начальница Лизы, посмотрела на меня огромного размера розовыми выпуклыми глазами, от взгляда которых становилось не по себе, и пожала покатыми плечами, укутанными в подобие рыболовной сети.

Я не заметил, как выскочил на улицу. «Легенда» домчала меня до Лизиного дома. Калитка была закрыта, на звонок никто не вышел. Тогда я поехал к сестре Лизы, Сесили, которая была учительницей в частной школе. Мне пришлось ждать до конца урока, но когда я спросил её, где может быть Лиза, Сесиль отвечала, что понятия не имеет. Утром Сесиль ушла гораздо раньше Лизы. -А где родители? -Они поехали с Мартой к бабушке в Зумвиль, а что случилось, Генри?!

– Она не отвечает на телефонные звонки и на работе её нет. – Я не стал вдаваться в подробности об её похищении, – могла ли она поехать с родителями к бабушке?

– Сейчас позвоню. – Сесиль набрала телефон матери.

– Ма, привет, вы уже доехали? Хорошо доехали? А Лизе звонили? Телефон не берёт, ясно. Я тоже ей звонила, думаю, у неё телефон сломался. Привет бабуле, пока! Обязательно перезвоню! – она посмотрела на меня. – Не хотела их волновать раньше времени…ну, что будем делать?

– Звонить в полицию, – сказал я, – что ещё.

Мы позвонили в полицию, но полицейские сказали, что надо выждать два дня, прежде, чем подавать в розыск. Тогда я позвонил Берте.

– Берта, привет, это – Генри. Лиза пропала. Нужно объявить в розыск, но полиция хочет, чтобы мы ждали два дня, попробуй воздействовать на них через кузена. Хорошо. Жду.

Мы стали ждать. Я увидел, что Сесиль плачет.

– Я подозревала! Я ожидала. Я всё время ждала, что с нами произойдёт что-то страшное! Этот мир такой жестокий, а люди несправедливые, и всегда надо ждать от жизни самого плохого. Вот теперь Лиза пропала. Как же я страдаю! Я всегда страдаю, я родилась, чтобы страдать…

– Сесиль, дорогая, надо верить в лучшее, – стал успокаивать её я, но всё было бесполезно. Сесиль причитала до тех пор, пока я не дал ей стакан воды, чтобы пополнить запасы влаги, обильно льющиеся из её глаз.

Раздался звонок. Берта была оперативна, и мне позвонил сам Хэнди Кипер.

Забрав Сесиль, так как она была родственницей Лизы, я поехал в полицейский участок.

Убийство Чарльза наделало много шума, и в отделении царила суета. Раздавались звонки, бегали посыльные, дым от сигарет стоял столбом. Хэнди принял нас в своём кабинете. Он блеснул на меня зрачками, затаившимися в узких щёлочках глазниц. Его необычайно широкие плечи создавали атмосферу надёжности. Руки были с цепкими когтями, а нос напоминал длинный кувшин.

– Присаживайтесь мистер Раннер и мисс Лафор, – предложил он нам. – Значит, вы утверждаете, что ваша сестра, а ваша невеста, исчезла по пути на работу?

Мы отвечали утвердительно.

Хэнди задавал ещё массу вопросов о Лизе, её привычках, друзьях, о том, где мы были в то время, когда она исчезла. Потом подал нам на подпись протокол. Сесиль написала заявление, текст которого начальник полиции продиктовал сам.

 Любезно улыбаясь, он встал и попрощался.

– Мы сделаем всё возможное, чтобы найти вашу сестру мисс Лафор. Принесите её фото, пожалуйста. Мы объявим розыск.

– До свиданья, – сказала Сесиль, шмыгая носом.

Мы вышли с ней из полицейского участка. Я довёз Сесиль до дома, где она дала мне фото Лизы, и я с ним вернулся обратно. Хэнди Кипер в гордом одиночестве курил на пороге. Увидев меня, он обрадовано кивнул и предложил мне снова пройти к нему в кабинет, «на пару дополнительных вопросов». Я уже догадался, какого рода вопросы ожидали меня. Мне стоило сразу позвонить в полицию, как только я вернулся из дома Чарльза. Теперь же придётся отстаивать своё честное имя. Будь я на месте Хэнди…

– Располагайтесь мистер Раннер, разговор будет долгим, – мистер Кипер сцепил на столе отполированные серые когти и пронзил меня взглядом.

– Благодарю, – сказал я, – честно признаться, я смущен тем, что раньше к вам не пришёл.

Хэнди благожелательно кивал.

– Продолжайте мистер Раннер.

И я рассказал Хэнди Киперу всё, что произошло со мной за последние три дня, начиная с момента, когда Чарльз попал под колёса моей «Легенды». Упомянул и о вчерашнем посещении меня саблезубыми, и о том, что вещи, лежащие в сейфе, исчезли.

Некоторое время начальник полиции молчал. Я не знал, что он думал о моём рассказе, но почувствовал себя намного лучше. Как будто с души свалился камень. Теперь я был готов защищаться, и мне было бы это легко, так как я знал, что правда на моей стороне. Поэтому принял соответствующую позу, гордо скрестив руки на груди.

 Хэнди продолжал молчать, постукивая когтями по полировке стола.

– Я знаю, что вы можете мне не поверить, но я собрал некоторые улики. Окурки, оставленные бандитами возле моего подъезда. – Я полез за платком.

– Я верю вам мистер Раннер, давайте сюда улики, – он протянул мне полиэтиленовый пакет с замочком. – Единственно за что я могу пенять на вас, это за легкомысленное молчание. Если бы мы всё знали раньше, то, может быть, вашу невесту бы не украли.

Я был ошарашен, начальник полиции верил каждому моему слову! И, чёрт побери, только теперь я понял, какую глупость совершил!

– Но что теперь делать?

– А теперь мы должны хорошенько подумать, мистер Раннер, и извлечь из вашей памяти всё, что сможет нам пригодиться. Потому, что это не простые преступники, и теперь, когда добились своего и добыли то, за чем охотились, они лягут на дно. Но мы не можем им дать это сделать. Отныне вы должны будете во всём нам помогать и оповещать при первом же подозрении.

Я усмехнулся.

– Как насчёт того, что я пытался вызвать полицию вчера ночью, а мне ответили, что я просто параноик?

– Извините, этого больше не повторится! Я вам дам мой личный номер и звонить вы будете лично мне!

– Хорошо. А что с Лизой?

– Вы должны быть готовы к самому худшему, и надеяться на самое лучшее. Сходите в храм и закажите совместную молитву со священником. А теперь я отпускаю вас до завтра, и помните, ничего никому не рассказывайте, даже лучшим друзьям. Ведь кто-то же украл вещи из сейфа?

Я покинул полицейское управление в глубоком раздумье.

Если бы я мог видеть сквозь стены, то знал, где сейчас находится Лиза и помчался туда спасать её, невзирая на все препятствия!

Я медленно ехал по улицам, запруженным автомобилями, возвращавшихся с работы людей. Все они продолжали жить своей жизнью, не подозревая о разыгравшейся в моей жизни нежданной трагедии. Я нащупал знак солара в кармане. Ааман должен помочь мне!

 Вняв совету начальника полиции, я отправился в храм.

Я выбрал самый дальний храм, находившийся на высоком холме.

Дорога туда была нелегка, от стоянки до храма было девятьсот девяносто девять ступеней. Не каждый прихожанин мог добраться до порога храма, особенно такие, как Сесиль и подобные ей отягощённые внешностью люди. Уже слегка вечерело и солнце не палило так яростно, как днём. Оно ушло за тонкие тучки, раскинувшиеся на небе, как веер. Птицы возвращались домой в свои гнёзда. Их тёмные силуэты, как росчерки пера оживляли желтовато-голубую подсветку божественных небес, откуда сейчас на грешную землю взирал Ааман.

Я обогнал черепахоподобную женщину, которая едва не становилась на четвереньки, так сгибала её тяжесть нароста на спине. На лестнице маячили ещё два-три человека. Я знал, что сюда приходят люди с большими проблемами. Заплатив усилиями за право быть услышанными в этом храме, они ожидали действенной помощи, и она частенько приходила.

Поцеловав на входе, висевший на шее солар, я переступил порог открытых дверей и вошёл внутрь. Церковь была высокой и светлой, множество окон и витражей, пропускающих солнечные лучи создавали атмосферу радости и полёта. На возвышении стояла фигура Аамана, простирающего руки в благословляющем жесте. На его лице играла добрая и всепонимающая улыбка. Обычно Ааман изображался в золотых одеждах и босой, это символизировало ценность и простоту его учения.

Стулья с высокими спинками стояли не рядами, как в главном храме, а полукругом. На них сидели несколько человек, погрузившихся в молитвы. Был и «святой путь», – два ряда многоярусных подсвечников со свечами, между которыми ты проходил, чтобы сжечь тёмные помыслы и подойти к фигуре Аамана уже очищенным.

Взяв несколько свечей, я пошёл, расставляя свечи в подсвечники, и подойдя к Ааману, положил свои руки на его ладони.

– Всесветлый и всезнающий Ааман, являющийся нашей сутью, прошу уберечь мою невесту от дурных людей и спасти её от беды! Дай мне путь, чтобы найти её, как нашла тебя твоя вечная подруга!

Тёплые руки божества, казалось, впитали в себя мои слова и ответили: «Положись на меня, всё будет хорошо!». Я прошёл к месту священника, который стоял ко мне спиной и смотрел в высокое узкое окно на зелёный луг, простирающийся внизу с белыми коровами, кажущимися отсюда игрушечными.

– Святой отец! – позвал я его.

Священник обернулся. И, как обычно, меня поразило лицо Аамана, священническая маска, которая смотрелась, как живое лицо. Я почувствовал укол в сердце, настолько близок был мне его облик. Высокая золотая тиара наклонилась в знак приветствия.

– Слушаю, сын мой… – голос священника звучал чисто и мелодично, никакой, даже малой хрипоты в голосе.

– Я никогда не бывал в вашем храме. Он – прекрасен! Я хотел бы совершить с вами совместную молитву за одного близкого мне человека, который находится в опасности.

– В опасности? – качнул головой священник и его живые карие глаза взглянули мне прямо в душу.

«Всегда буду приходить в этот храм! С Лизой…» – сказал я себе. -Это похвально, сын мой, то, о чём вы сейчас подумали, и вы правы, нам необходимо совершить совместную молитву. Но не только вдвоём, а всем, находящимся в нашем храме. Это будет куда действенней.

Не успел я удивиться его словам, как священник прошёл мимо меня к кафедре и призвал всех молящихся подойти ближе. Люди собрались перед священником, как раз подоспела и черепахоподобная женщина, которая тяжело дышала и обмахивала платком плоское лицо, напоминавшее тарелку с едва процарапанными линиями глаз и рта.

– Дети мои! Ааман знает все ваши тайные желания и мысли, он всегда придёт на помощь и поможет в трудную минуту, потому что, именно вы наградили его такими полномочиями. Но у каждого из вас своя забота, занимающая мозг и напрягающая душу. Многие из этих забот – несущественны! – Священник говорил нетрадиционно, но был совершенно прав. – И вы даже не вспомните или посмеётесь над ними завтра. Но у одного из вас, сейчас, действительно серьёзный повод для просьбы к Ааману, и я призываю вас всех присоединиться к совместной молитве. Если бы вы могли знать последствия каждой мысли, каждого слова и каждого поступка, то непременно увидели бы, как ценится на небесах чистая искренняя молитва, не отягощённая личной корыстью. И могли бы видеть конечный результат реакции всех этих компонентов.

Итак: «О, Солнечный Бог, спустившийся с небес, чтобы снять грехи с наших душ и очистить мир от скверны!» – запели все традиционное начало гимна, плавно перешедшего в молитву.

Я смотрел на стоящих рядом со мной уродливых, некрасивых, несуразных людей, горящими глазами пожиравших священника, как две капли воды похожего на Аамана в своей маске, и был им признателен до глубины души. Мне показалось, что от каждого из присутствующих тянется светящаяся нить, попадающая в руки священника, которые он сплетает и отправляет прямо на небеса к Солнечному Богу.

Теперь я понимал, отчего Лиза так любила службы, это был экстаз всеобщей гармонии, который нечасто встретишь в жизни. Молитва завершилась. Мне захотелось как-то отблагодарить священника за участие и помощь. Я подошёл к нему и сказал, что хочу внести пожертвование на общие свечи. Он сделал лёгкое движение в сторону жертвенной лунки.

Я кивнул, но мне очень хотелось сказать ему ещё что-то важное, открыть душу, выразить чувства. Казалось, он заметил мои метания, потому что сказал: «Сын мой, я буду рад видеть тебя здесь в любое время, но особенно, когда путь приведёт тебя в тупик, именно здесь ты найдёшь выход.»

 Он сделал благословляющий жест и вновь обратил свой взор к окну, за которым над вечереющим лугом проступали первые звёзды.

Прокручивая в уме сказанные им слова, я подошёл, чтобы положить деньги в выдолбленную в камне лунку для пожертвований и услышал, как люди переговариваются, выражая своё восхищение священником.