Читать книгу Эпитафия без елея. Страницы воспоминаний партизана - Наум Перкин - Страница 3

– Умер Мальков. Тот прославленный партизанский комиссар, о котором я немного рассказывал Вам. Немцы называли его «Генерал Малькоф». Почему-то легче думать, что он погиб, а не умер на больничной койке. Но думать можно всякое…

– Я вижу, у Вас есть о чем рассказать – о других и о себе. А Вы молчите. То есть, я хочу сказать, не пишете. Что мешает Вам это сделать?

– Столько лет прошло… После того, что написано, и хорошо написано за все это время, смогу ли я, грешный, сказать что-либо новое? Моя биография военных лет ничуть не богаче биографий тысяч и тысяч моих сверстников. Она, я бы сказал, не так примечательна, не так «исключительна», как многие другие. Мне не довелось познать то, что познали участники Сталинградской битвы или штурмовавшие Берлин в 1945 году.

– Но Вы пережили другое: трагизм первой поры войны, партизанство. И снова фронт… Разве этого мало?

– Горечь отступления и окружения пришлось испить – увы! – не единицам и не десяткам. Что говорить, было невесело. Но то, что мы тогда пережили, не идет все же в сравнение с испытаниями, которые выпали на долю узников Освенцима, Майданека, Дахау и других лагерей смерти.

– Мне ли Вам говорить, что не все дело в исключительности судьбы. И как еще понимать эту «исключительность»! Взглянем на вещи хотя бы с такой стороны: стоит иногда просто рассказать о пережитом – и уже это может взволновать, даже потрясти. Не допускаю, чтобы в Вашей военной биографии не было подобных обстоятельств.

– Были, конечно. Однако не в этом вижу главный смысл.

– Он, разумеется, в человеке. Вот и покажите своих друзей, себя, какими были тогда.

– Для этого надо быть настоящим художником. А мы с вами только исследователи. В лучшем случае – теоретики и историки…

– А не кажется Вам, что теоретический взгляд нисколько бы тут не помешал. Напротив… Вспомнить, рассказать – это и осмыслить! Так выскажите свои мысли, свое отношение к прошлому – мне, по крайней мере, это будет интересно. Мне и моим сверстникам, которые войну-то помнят по детским впечатлениям. Мало ли средств и форм передать виденное и пережитое!

– Не скрою, прошлое не перестает волновать и мучить. Волнует, помимо всего остального, проблемами человеческой ценности и загадками человеческого характера. Вот этот Мальков. Он главный предмет моих раздумий.

– Насколько я представляю себе, это личность интересная.

– Безусловно. И очень противоречивая.

– Интересный человек не бывает односложным.

– Это, конечно, так. Но вот конкретный случай – и невольно теряешься перед неожиданностью, чтобы не сказать «непостижимостью», поступков и свойств человеческих. Мальков вовсе не идеальный герой. А послушали бы, что говорят о нем поныне на Брянщине. Совсем недавно вышел академический труд о фольклоре периода Великой Отечественной войны. Там и о нем сказано.

– Любопытно. Что же о нем пишут?

Что обычно пишут о народном герое? Передают прикрепленные к его имени легенды: как однажды во время боя стоял он на пеньке, руки в карманах, пули вовсю свистят, а он хоть бы что… Как свадьбу играл, чтобы перехитрить фашистов и ударить по ним с тыла… Как преспокойненько мылся с гитлеровскими офицерами в бане, потом оставил им записку:

«Осторожнее, господа, с вами мылся комиссар Мальков»… Приводят и варианты объявленной немцами платы за голову комиссара. Что, Вы думаете, обещали поймавшему его? Целый завод в самой Германии! По другой версии, сто гектаров земли, сорок литров водки и сумку табаку…

– Типично фольклорная изобретательность.

– Все это очень понятно. Схвачена сама героическая сущность. Собственно, то, что как раз и следовало извлечь и выделить. Но я-то знаю живого, настоящего Малькова.

– Тем лучше! Его нам и дайте! Своей памятью и знанием, – поверьте мне, – Вы поможете открыть какую-то новую частичку правды о войне и людях войны. Пусть это даже будут отдельные оттенки чувств, маленькие черточки человеческого характера. Все это важно. Очень важно!

– Вы так думаете?

– Не только думаю – уверен в этом. Со стороны-то виднее. Благословляю Вас.