Читать книгу ТЕНЬ В МОРЕ. Современная проза - Наурызбек Али - Страница 3

Мы жили на третьем этаже пятиэтажки по улице Абая. Тот был старый дом с ободранными стенами и зловонными подвалами. Район был древний и забитый такими же многочисленными следами Советского Союза. Квартира состояла из кухни, ванной и двух комнат. Кухня была таких крошечных размеров, что даже три человека помещались туда с трудом. Ванная находилась с левой стороны прихожей, и была совмещена с туалетом. Пройдя прямо по узкому коридору можно было попасть в гостиную, где стоял новый раскладной диван, который мама использовала в качестве кровати. В углу возле окна расположился телевизор со стеклянным экраном и весом, не уступающим среднему холодильнику. Соседи постепенно переходили на плазменные экраны, а мы все еще пользовались старым. На полу лежал ковер с безвкусными узорами – достояние людей советской эпохи, и шторы бобового цвета отлично дополняли картину. Пройдя дальше гостиной можно было попасть в спальную, которую мы с братом нехотя делили. Тут царил бардак. Солнцезащитная пленка на окне затемняла комнату так, что на первый взгляд она казалась убранной. В шкафу не было места для моих книг, и я хранил их под двуспальной кроватью. Брат спал на ней один – привилегия старшего ребенка. Так хотелось мне думать, и не считать причиной свой беспокойный сон.

Лето. Я окончил десятый класс. У меня не получалось в полной степени насладиться каникулами. Учителя запугали нас заключительными экзаменами, результаты которых якобы решат наше будущее, и я готовился к последнему учебному году. Вместо привычного безделья, мне пришлось изучать не интересующие меня предметы. Беззаботная юность почти подошла к концу, а я ничего с этим не мог поделать. Будни мои стали однообразны: еда, сон и книги. Рядом с загоревшими знакомыми я смотрелся как альбинос. Бледный как мел. Но был в моих зубрежках и плюс. Между делом я успел увлечься художественной литературой и теперь с утра до вечера не мог оторваться от историй. Книгу за книгой я проглатывал залпом, не успев понять их смысла. В тот день я дочитывал «Триумфальную Арку11», когда открылась дверь в комнату. В дверном проеме, как в раме, стоял брат.

– Так и знал, – прокричал он басом, от которого становилось не по себе, – опять ты за свое. Сколько можно уже? Выходи сейчас же.

– Чего надо?

– Выходи, или полетишь в окно!

– Я читаю, – ответил я равнодушно, не отрываясь от романа, и краем глаза увидел, что он был в рубашке и в джинсах, а запах его одеколона охватил комнату.

Он присел рядом, пытаясь закрыть руками книгу.

– Мама просила вывести тебя на свежий воздух.

– Я вам что, баран?

– Упрямишься уж точно, как баран, – начал он уже раздражаться.

Мы с ним любили поспорить о мелочах, но редко ругались всерьез. Бывало, в детстве, чтобы приучить меня, он мог ударить в живот или применить на мне приемы борьбы, но на этом наши разногласия заканчивались.

– Давай уже, Матрос, – продолжил он настаивать, – а то новых книг ты не увидишь. Это мамины слова.

– А че это ты так вырядился? Спортивку постирал?

Он немного замешкался с ответом, но все же набрался уверенности.

– Я хочу тебя познакомить кое с кем.

– С чего это вдруг? – отвлекся я, наконец, от чтения, и приподнял взгляд.

Брат выглядел смущенным, что случалось очень редко. Слегка помятая рубашка на нем смотрелась забавно. Он даже причесал свои жесткие кудри, о которые обычно ломаются расчески.

– С того, что для меня это важно, и к тому же для тебя будет полезно развеяться. Не то сидишь целыми днями за своими книгами. Вот настоящая жизнь, – он открыл окно, и в комнату тут же подул вечерний прохладный ветер. Запах свежих листьев, смешанных с его одеколоном, щекотал мне ноздри. – Твои выдумки ничему тебя не научат. Вон там ты по-настоящему познаешь то, что написано в сотнях страниц.

– Ладно, только дай десять минут, – согласился я, отчасти от любопытства, а отчасти зная его упрямую натуру, и положил «Ремарка» в рюкзак

– Все равно не оставишь?

– Тебе что, мешает?

– Как хочешь, – ответил он, не обращая внимания на мою дерзость, – через десять минут, если не выйдешь, уеду без тебя.

– Так езжай, я-то тут причем? – буркнул я себе под нос и начал переодеваться, на что он одарил меня сердитым взглядом, но вышел, ничего не ответив.

Брат попросил машину у дяди. Это был старый фольксваген форд, цвета темной морской волны, с битым передним бампером, дверь с пассажирской стороны, сколько я себя помню, не открывалась, но он мог бы дать фору любым новеньким иномаркам. Я сел на переднее пассажирское сиденье. Пристегнул ремень безопасности. Машина завелась со второго раза.

– Стартер надо проверить, – сказал брат про себя.

– Что?

– Вот если бы ты больше интересовался мужскими вещами, знал бы, о чем я говорю.

Я промолчал. Мы поехали. Его друг отмечал день рождения на даче. Только доехав, я понял, почему брат так нарядился, но меня не предупредил, и я был в футболке и в бриджах.

Народу было много. Большинство гостей были приглашены братом. Его встретили так, будто он был виновником торжества. В целом у него было множество друзей. Если один его друг, допустим, со школы, не был знаком с его другом с работы, то в конечном итоге они знакомились через брата и становились друзьями. Иногда даже лучшими друзьями. А в одиннадцатом классе, он стал чемпионом страны по боксу среди молодежи и тем самым умножил количество знакомых. Теперь он мог поехать в любой город и быть как у себя дома.

Дачный участок оказался огромным. Впереди стоял дом с мансардой розового цвета, обращенный к улице не фасадом, а тыльной частью. Наверное, для того чтобы наблюдать за прекрасным садом, который раскинулся сзади дома и привлек мое внимание своим разнообразием. Я нигде раньше не видел такое количество деревьев и цветов, от дубов и роз до таких растений, названий которых не каждый садовник бы угадал. Я решил осмотреться. Брата тут же потащили в самую гущу праздника. Летом ему исполнилось двадцать один, и за последние годы он незаметно превратился в высокого молодого мужчину, со спортивным телом и прямым характером. Из-за его доброго нрава и простодушия его ценили как хорошего друга. К тому же он обладал несравненным чувством юмора, которое делало его незаменимым украшением любого рода посиделок. На его фоне я становился невидимым. Мне только через четыре месяца исполнялось семнадцать, а я все еще был на голову ниже него. Кроме того, мне приходилось постоянно бороться со своей проблемной кожей. С чувством юмора дела обстояли еще хуже. Люди, узнав, кто мой брат, всегда ожидали от меня искрометных шуток и веселья, но поняв, что я совсем не похож на него, их интерес ко мне угасал. Конечно, если судить только по внешности, я был куда интереснее его, но если бы мне пришлось выбирать, скажем, в качестве девушки, я бы предпочел того, кто смог бы рассмешить меня, чем наскучить своей болтовней о книгах.

Я прошел дальше от дома по натоптанной хозяевами тропинке. Она пролегала между деревьями, и доходила до самой речки за участком. Ночь выдалась ясной. Луна и звезды освещали небо. Листья шелести под дуновением легкого ветерка. Теплый, густой запах смолы наполнял воздух. Спокойствие. Тишина, беспокойная только стрекотом кузнечиков, уханьем совы и пением ночных птиц.

Ночь для Ремарка

– Идеальное время для чтения – пробормотал я про себя, перепрыгивая деревянный забор у подступа к берегу.

Я вытащил «Ремарка» из заточения, чтобы разделить с ним этот красивый миг. Побережье зарастало камышами. Между ними был проделан троп из деревянных досок до маленькой баржи для лодок. Я осторожно пошагал по ним, но одна из досок была неустойчивой, и, наступив на неё, моя нога соскользнула. Я упал на одно колено, а вторая нога полностью оказалась в воде. Мне захотелось ударить себя за свою неуклюжесть. Поднявшись, я продолжил идти, но приблизившись к барже, увидел темный силуэт, сидящий на краю. Он не двигался и пристально наблюдал за мной. Меня охватил страх. Я медленно попятился назад. Силуэт не отрывал взгляда от меня. Я сделал рывок назад, чтобы убежать, но снова поскользнулся. Попытался ухватиться за ветку камыша. Она оторвалась. Меньше, чем через секунду я был под водой. Всплыв на поверхность, я увидел уплывающую от меня «Триумфальную Арку». Одной рукой я взялся за основание тропа, а другой попытался спасти роман. Я был плохим пловцом, поэтому побоялся отпустить руку и упустил книгу. Выйти из воды с отяжелевшей одеждой оказалось еще сложнее. Я забросил правую ногу на доски и двумя руками подтянулся, расцарапав себе все тело. Тем временем силуэт подошел ко мне. Им оказалась девушка в длинном платье облачного цвета. На шее у нее блистала серебряная цепочка с кулоном в виде ключа размером с булавку. Она посветила на меня своим телефоном и взорвалась в диком хохоте. Я покраснел от злости, но прикусил язык. Если бы она была парнем, я ее, скорее всего, саму столкнул бы в воду.

– Надо же, ты утопил Ремарка, – сказала она, так беззаботно, будто знала меня всю жизнь.

– Это мои проблемы, а ты иди куда шла, – ответил я сквозь стиснутые зубы.

– А я никуда и не собиралась. Сидела тут себе спокойно, пока ты не напугал меня.

– Это я-то? Я напугал? Ты… – от злости я не нашел что сказать и уставился на нее свирепым взглядом.

– Ладно. Извини. Не злись ты так! – ответила она таким дружелюбным тоном, что мне стало совестно за свою ярость.

Я промолчал и пригляделся на нее. Она была одного роста со мной, с очаровательным круглым лицом, прямым носом с горбинкой и пышными кудрями. На мой пристальный взгляд, она ответила короткой улыбкой.

– Давай высушим тебя.

– Ничего страшного, – ответил я виноватым тоном. – Мне казалось, тут никого нет, хотел почитать в тишине. Извини.

– Не извиняйся. Я думала, один из этих пьяных идиотов решил поплавать здесь и упал, не удержавшись. Но пьяные люди не ходят с книгой в руках.

– Да, пожалуй, это выглядело смешно со стороны.

Она захохотала. У нее был неудержимый смех, который никак не вязался с ее обликом. Увидев, что я опять начал хмуриться, она протянула мне свою руку. Я растерянно пожал её.

– Раз уж мы теперь друзья, у тебя нет повода злиться на мой смех.

– Наверное, – ответил я.

Мы пошли тем же путем обратно. Каждый раз, когда я шагал, мои мокрые кроссовки издавали раздражающий хлюпающий звук. Это забавляло девушку. В свое оправдание она показывала мне свой мизинец, намекая, что мы друзья, и я не должен на нее злиться. Невозможно было держать зло на такое наивное существо, которое по-детски верило, что, пожав руки, люди становятся друзьями. А мы даже и имени друг друга не знали.

Брат стоял у входа в дом. Он подбежал к нам и спросил:

– Где вы были? Я повсюду вас искал.

– Позже расскажу, ты умрешь со смеху, – ответила девушка, не переставая смеяться. Она обладала смехом, который заражал всех.

– Не сомневаюсь, – сказал брат, прижав девушку к себе, и поцеловал ее в губы. Я не понимал, что происходит.

Он осмотрел меня с ног до головы, стоящего, как провинившийся ребенок, которого отчитывают родители.

– Матрос, вижу, ты воспользовался моим советом и тут же окунулся в жизнь.

Девушка захохотала еще громче, и брат вместе с ней. Я был рад, что смог поднять им настроение, хоть и оказался в неловком положении. В конце концов, брат своими шутками лучше всего мог научить самоиронии.

– Еще и с Молли успел познакомиться. Молодец!

– А мы уже давно знакомы, – ответила она спокойно.

Я посмотрел на девушку. Ее губы растянулись в широкой улыбке, обнажив белоснежные зубы, и я увидел лунный свет, отражавшийся в ее черных глазах.

– Так и есть. Я та самая Молли.

Время перевалило за полночь. Пьяный гул гостей только начал набирать обороты. Брат был в числе немногих трезвых, и мы решили уйти, воспользовавшись суматохой. Молли села на переднее сиденье рядом с братом, на место, которое всегда принадлежало мне. Брат рассказывал смешные истории со своих соревнований, которые всегда были уместны. Молли поглаживала его жесткие волосы. Мы выехали с дачного участка. Ночной город блистал в новом для меня цвете.

– Посмотри, там, в пакете должна быть моя спортивка, – сказал брат, не отвлекаясь от дороги, – простудишься еще. Мама меня потом убьет.

– Как предусмотрительно с его стороны взять с собой запасную одежду, – подумал я. – Он, наверное, часто ходит на такие вечеринки.

Я вытащил спортивный костюм на два размера больше моего и уставился на брата.

– Не бойся, Молли не будет подглядывать, – подмигнул он через зеркало заднего вида.

– Обещаю, что не буду смеяться, – ответила та, улыбаясь.

Я кое-как переоделся и положил свои вещи в пакет. Выглядел я неуклюжее, чем в своей мокрой одежде.

– То, что надо. Элегантно, – оценил брат, – не в обиду этому слову. Ладно, не хмурься. Сейчас я тебя накормлю. Тут открылось отличное заведение, где делают невероятно аппетитную шаурму. Я вижу, что ты проголодался. Совсем обвис.

– Ура, – обрадовалась Молли, – что может быть лучше, чем обжираться ночью?

Она прильнула к губам брата. Я отвел взгляд. Молли заметила, что мне неудобно в положении третьего лишнего.

– Ты не обращай внимания. Он так шутит.

– Я-то лучше всех знаю, – ответил я.

– Лучше всех он знает только, как не выходить из душа часами и качать бицепс, – вмешался снова брат. Краска залила мое лицо, но Молли это позабавило.

Заведение располагалось около набережной. Его окружало много молодых деревьев. Это были переделанные двадцатиметровые морские контейнеры, цвета ржаного хлеба, с крышей в восточном стиле и с панорамным окном, который смотрел в сторону реки. Внутри было душно, хотя посетителей кроме нас не было. Мы решили сесть на улице. Нам организовали столик во дворе заведения. Молли попросила не приносить лампы, так как света фонарей вдоль набережной было достаточно.

Одинокий ресторан

Мы заказали каждому по одной шаурме, и у Молли оказался самый большой кусок.

– Ты не смотри на мои размеры, я все осилю, – ответила она на мой удивленный взгляд.

Я рассмеялся. Мы молча приступили за поздний ужин. Я ел мало, хоть и умирал с голоду. Мне было немного неловко кушать в присутствии красивой девушки. А у нее аппетит был хороший. Судя по тому, как они без стеснения ели вместе и заботливо кормили друг друга, я предположил, что они уже довольно долгое время встречаются. Брат почему-то только сейчас решил нас познакомить. Раньше он редко что-либо скрывал от меня.

– Ну, Матрос, рассказывай, – Молли снова заговорила первой. Мне казалось, она смогла бы разговорить кого угодно своим непринужденным тоном.

– Что рассказывать?

– Не знаю. Например, почему твой брат зовет тебя Матросом?

– Это долгая история.

– Ничего, время у нас есть, – ответила она и многозначительно посмотрела на брата.

Брат залился румянцем. Его глаза словно сияли чем-то возвышенным, чего мне было не понять. На него сложно было смотреть без улыбки. Поймав мой взгляд, он снова стал серьезным.

– Рассказывай, давай, – продолжила она, – я от тебя все равно не отстану.

Настойчивости ей было не занимать, и я бы не увильнул простым объяснением. Ей нужна была вся история.

– Ладно, только взамен ты расскажешь мне свою историю.

– Договорились, – она решительно протянула мне свою руку, и я пожал ее.

– Как ты знаешь, мой брат… – начал я.

– Постой, – перебила она меня, – чувствую, будет интересно. Надо заказать чай.

Она заказала чайник марокканского чая, и не дала мне продолжить, пока не принесли ее заказ. Я начал свой рассказ:

– Итак. Как ты знаешь, брат является заядлым рыбаком. Он всегда им был. Ему посчастливилось больше времени провести с отцом, когда я был совсем маленьким. Брат ездил с ним на рыбалку каждые выходные и после этого полюбил плавать. Отец купил ему рыболовную удочку и научил ею пользоваться. Они сутками обсуждали море, разновидности морских и речных рыб, прогнозировали погоду, чтобы выбрать подходящий день для выхода в море. Я не понимал и половины того, о чем они говорили, и честно, иногда ревновал отца. Даже когда он покинул нас, брат продолжал плавать без него. Мог выйти в море, целыми сутками не приходить домой и возвращаться через пару дней с несколькими мешками рыбы. Вначале я думал, что он скучает по папе, и таким образом выражает свои чувства к нему.

– Ближе к сути, – прервал меня брат.

– Да что ты перебиваешь его? – вмешалась Молли. – Очень интересно рассказывает.

Он ничего не ответил. Заметив его озлобленный взгляд, я напрягся. Если бы не было рядом Молли, я бы, наверное, сильно пожалел о сказанном. Он не любил мои разговоры о прошлом, особенно связанные с отцом, но я уже начал повествовать об этом, и к тому же Молли могла его успокоить, поэтому я продолжил:

– В общем, со временем я понял, что он по-настоящему полюбил море и жить без него больше не может. Мне было одиннадцать. Он тогда впервые взял меня с собой. На дворе стояла весна, и погода только успела затихнуть. Мама уехала на работу. Она тогда работала вахтовым методом, полмесяца была вдали от дома, и мы оставались одни. Брат целую зиму ждал рыболовного сезона, и когда день настал, ему не с кем было меня оставить. В то время я сходил с ума от фильмов про пиратов, но даже не мечтал, что когда-нибудь мне удастся выйти в открытое море. Представь себе мое удивление, когда брат ввалился в комнату со словами: «Собирай вещи, братишка. Сегодня ты поплывешь под моим командованием и будешь матросом у меня на корабле. Я научу тебя ловить рыбу и выживать на море».

Молли захохотала. Она смеялась так сильно, что ей не хватало воздуха. Любой, кто наблюдал за ее смехом, нашел бы это забавным. Но в то же время в ней не было ни намека на лицемерие.

– Так вот почему. Теперь понятно.

Брат прижался к ее шее и жарко поцеловал. Она откинула голову назад. Оба заливались в смехе.

– Это не вся история, – напомнил я о своем присутствии. – Наверное, впервые я так много болтаю. Даже не хочу останавливаться.

Брат одобрительно взглянул на меня, и я продолжил:

«Мы поехали в сторону дамбы. Оттуда через реку можно было выйти в море. Дамбу давно снесли, но район до сих пор так и назывался. Нас сопровождали двое друзей брата, которые ничем, кроме рыбы, особо не интересовались. К счастью, дорога занимала не более четверти часа, и мне не пришлось с ними беседовать. Место слияния реки с морем густо заросло камышами. Мы начали косить выход для моторной лодки, и после двух часов изнурительной работы смогли перетащить лодку. Мы разместили рыболовные сети там, где река вливалась в море. Не знаю, было ли это законным в то время, но меня, вдохновленного пиратскими историями, это мало волновало. Закончив со всей скучной работой, мы поплыли. Погода стояла теплая, и вода была спокойная. Берег начал отдаляться от нас, и вскоре совсем пропал из виду. Это было мое первое знакомство с бесконечностью под названием море, и до того дня я ни разу не испытывал таких ярких эмоций. Оно будто не имело никаких границ. Сливалось с небом за горизонтом. Будто если плыть без остановки, можно было найти край света и узнать все тайны, которые миллионы лет хранило в себе это божественное явления природы. Мне не хотелось возвращаться обратно. Я хотел плыть до тех пор, пока не найду остров сокровищ и не сражусь с кракеном, пока соленая вода не залечит мне раны и палящее солнце не прожжет мне кожу, пока штормы не закалят мое тело и опасности, поджидающие на каждом шагу, не укрепят мой характер. Прохладный бодрящий ветер унес меня в далекие края. Я не мог оторвать свой взгляд от изящества и величия Каспийского моря».

– Какая красота, – воскликнул юный я.

– Точно, – ответил брат. – Знаешь, что Каспийское море прозвали морем только из-за его огромных размеров? На самом деле это самое большое озеро в мире. Находится на границе между Европой и Азией. С севера на юг – 1200 километров, а с запада на восток – 435. Можешь себе представить?

– 1200? – переспросил я, понятия не имея, насколько длинное это расстояние.

– Да. Например, чтобы добраться от одного конца нашего города до другого, нужно проехать всего лишь 25 километров. Это около пятидесяти точно таких же городов, как наш.

– Ничего себе, – выразил я свое удивление. Но больше всего я удивился тому, что он знал это наизусть.

– Да, посмотри туда, – продолжил брат, и указал на запад. – Там находится Россия. А вот на той стороне Иран и рядом Туркменистан. Теперь понимаешь, какие размеры у этого прекрасного моря?

– Понимаю.

– Каждый раз я смотрю на все эти направления и мечтаю однажды поплыть туда. Увидеть, какие там живут люди, высокие ли они или низкие, с большими или узкими глазами, со светлой или темной кожей, чем они питаются и любят ли они это море, как я, всей душой. Какие красивые девушки там живут и как они умеют любить. Я бы мог обо всем этом прочитать, но ничего не сравнится с тем чувством, когда ступаешь на новые земли, дышишь незнакомым тебе воздухом и прогуливаешься по неизвестным тебе улицам. Это как родиться заново. Тебе приходиться все изучать сначала и познавать себя с новой стороны. Ты чувствуешь себя первооткрывателем, Магелланом, Колумбом, кем угодно, но только не тем, кем был раньше. Понимаешь?

«Он остановился, как бы ожидая моего ответа, но я был сильно взволнован и не смог произнести ни слова».

– Когда-нибудь я смогу увидеть эти страны, проплыву к Черному морю, затем в Красное море, может дальше и в океан. Увижу другие материки, а может быть, останусь там и никогда не вернусь обратно. И таких морей столько, что мне одной жизни не хватит посмотреть их все, но я не собираюсь останавливаться. Однако какими бы огромными и бескрайними они ни были, Каспийское море останется моей первой любовью. И если ты будешь почаще выходить со мной, возможно, когда-нибудь сам станешь капитаном.

«Я ничего не смог ответить. Такой свободной и безупречной была его мечта. Я смотрел на него, такого пылкого, горящего жизнью и готового на все ради исполнения мечты, и то ли от соленого ветра, то ли от ослепляющего солнца, я невольно прослезился. В тот день он в первый раз не сдержал обещание. Я не научился ловить рыбу, но взамен он научил меня чему-то намного прекрасному. Мы весь день просидели в лодке, наблюдая за бессменными символами вечности и мечтая о том, чтобы уплыть вместе куда-то далеко, где даже звезды сияют по-другому. Ребята наловили кучу рыбы и смотрели на нас в замешательстве. Брат объяснил им, что всего-то хотел показать мне море. Мы поплыли к берегу».

– Я покажу тебе один трюк, – добавил он на обратном пути. – Вставай, сейчас я познакомлю тебя с жизнью, и ты никогда не захочешь умирать.

«Брат подал мне руку, и мы встали у носа лодки. Он попросил водителя надавить на газ».

– Закрой глаза. Дай ветру власть над своим телом.

«Я закрыл. Время замерло. Мир вокруг меня исчез. Лишь двигатель и волны нарушали тишину. Прохладный ветер пытался сдуть меня с лодки, но я держался крепко. На мне была тонкая футболка, но мне не было холодно. Мне было чертовски хорошо. Я улыбался навстречу своей судьбе. Раскрыл свои объятия неизвестности и был готов ко всему, что мне уготовано. В тот день я любил жизнь всем своим юношеским сердцем».

– Вау! Ты так красиво рассказываешь, – воскликнула Молли, как только я закончил. – Я чай свой забыла выпить.

– Я просто пересказал слова брата.

Брат сидел в глубоком раздумье. Некая грусть наблюдалась на его лице, но голос Молли привел его в себя.

– А вот в это я не поверю, – продолжила она, поднявшись с места, и обратилась к брату. – Ты и вправду таким был?

– Матрос слегка приукрасил, – спокойно ответил брат.

Он смотрел на нас потерянным взглядом, как будто только проснулся. Молли вплотную подошла к нему и спросила:

– Но ты говорил все это?

– Уже не помню, – избегал брат ответа.

– Ничего я не приукрашивал, – добавил я. – Все так и было.

Она уселась на колени брата и пристально глядела ему в глаза.

– Я хочу знать, что случилось с тем мечтателем?

– Я все еще тут.

– Нет… – начала она, но брат поцеловал ее, не дав ей закончить.

Молли вдруг сорвалась с места, будто током ударенная. Она подняла руки, словно собралась нас благословить, и, сделав драматическую паузу сказала:

– Мы должны это повторить. Все вместе.

– Непременно, – ответил я, заразившись ее энергией.

– Только и тебе надо найти девушку, – добавила она. – Ничего, у меня много подруг.

– Мне это ни к чему.

Лицо брата снова украсила улыбка, и, повеселев, он добавил:

– Сейчас он скажет, что у него есть книги.

– Вот именно, – ответил я, уверенный в правоте своей позиций.

– Да, ладно тебе, братишка. Не будешь же ты всю жизнь с книгой, – продолжил он и захохотал, – блин, я только что представил его… но это слишком.

Молли ущипнула брата, и он успокоился.

– Послушай, Матрос, – обратилась она ко мне, – ты говорил, что тогда, на море, раскрыл свои объятия неизвестности и был готов к чему угодно. Раскрой их снова.

Она ждала моего ответа, но я промолчал.

– Я обожаю книги, – продолжила она после паузы, – и все, что связано с ними, так же, как и ты, но твой брат прав. Реальность гораздо интереснее. Ничто не сравнится с лучшими годами наших жизней. Повзрослев, ты поймешь, что именно в юности человек испытывает любовь во всей ее красе. Позже ты уже не сможешь познать возвышенности невинных прикосновений и не насладишься страстным поцелуем, как в молодости.

– Ладно, не будем об этом, – прервал я ее вдохновленную речь, и подумал, откуда такое дитя может знать, что чувствует взрослый человек. – Ты обещала рассказать о себе.

Молли пришлось немного подумать. Она снова села, и похлопав ресничками, продолжила:

– Мне нечего сказать, кроме того, что я люблю читать, пробовать все новое и путешествовать. Хотя, ты уже догадался обо всем этом. Родители у меня из Армении. Они приехали сюда в девяностые годы, и я родилась в этой стране. Мое настоящее имя – «Мөлдір».

– Постой, – перебил я ее, – ты армянка, но у тебя казахское имя?

– А что в этом такого? Папе понравилось значение имени – прозрачно-чистая. Он говорит, я единственная, кто очищает его жизнь, делает ее красивой.

– Даже не представляю, почему он так думает, – вмешался брат улыбаясь.

Молли ущипнула его снова и продолжила:

– Это все, что я могу сказать. Если хочешь узнать меня лучше, почаще выходи с братом, и я тебе покажу. Может быть, и я смогу увидеть тех мечтателя и храбреца из твоего рассказа.

– Хорошо.

После ужина мы решили прогуляться по набережной. Я узнал, что Молли имеет большую библиотеку дома, состоящую в основном из старых книг, и что она так же, как и я обожает художественную литературу, любит читать стихи вслух и смотреть старые фильмы. Она была единственным ребенком в семье. У ее папы был бизнес, а мама занималась домашними делами. Мы разговорились и нашли много других общих интересов. Ближе к утру мы отвезли ее домой, и они с братом еще долго целовались в подъезде, не обращая внимания на меня ожидающего в машине. Я задремал и проснулся, когда брат заводил мотор. Мы, наконец, поехали домой.

– Ну, как она тебе? – спросил брат по дороге.

– Намного лучше той истерички из школы, – ответил я не думая.

Мы посмотрели друг на друга и не сдержали смеха.

– Чуть не забыл, – сказал он и вытащил из заднего кармана джинсов книгу в потрепанной обложке. – Молли передала, когда я ее провожал. Сказала, что виновата перед тобой и взамен отдает тебе свою. Поблагодаришь ее позже.

– «Триумфальная Арка»

На обратной стороне красовалась надпись: «Больше не пытайся его утопить, Ремарк не утопаем». Я невольно улыбнулся. Брат включил песню «Hotel California»12 и два моряка поплыли по безлюдной дороге, прорезая ночную тишину.