Читать книгу ТЕНЬ В МОРЕ. Современная проза - Наурызбек Али - Страница 5

На выходных брат пригласил меня погулять с ними. Как я позже узнал, Молли настояла на этом. Мне не хотелось отказывать. Впервые за долгое время я снова начал проводить время с братом, хоть и инициатором была его девушка. Я заранее приготовил пару дисков со своими любимыми песнями и хотел как можно скорее узнать, что о них думает Молли. Её мнение меня очень интересовало, и я не сомневался в том, что у нее хороший вкус. Вдобавок взял с собой ее книгу, чтобы вернуть. Как только солнце село, я услышал знакомый сигнал машины за окном.

– И куда же мы поедем на этот раз? – спросил я, садясь на заднее сиденье.

– Скоро узнаешь, – ответила Молли с ноткой таинственности в голосе.

На ней были платье до колен девственно белого цвета, кожаные браслеты на обеих руках и крошечные босоножки. Я вытащил из кармана «Триумфальную Арку» и вернул ей, поблагодарив.

– Ты заметил, как я оформила ее для тебя?

– Я не знал, что это было для меня, – скромно ответил я. – Спасибо.

Она взяла книгу. Открыла одну из страниц, прочла, посмотрела на меня и положила книгу в бардачок машины.

Мы ехали на том же фольксвагене. Дядя доверял брату, и никогда не спрашивал, куда он собирается. Я спустил пассажирское окно. В сумерках, на востоке появлялись первые звезды. Вскоре они начали рассыпаться по небу, а на выезде из города вовсе засияли как у Ван Гога. Огоньки загадочно подмигивали из бескрайней таинственной высоты и не позволяли оторвать глаза от себя. Брат всю дорогу крутил «Coldplay»15 и мы вместе подпевали. Он спустил все окна в машине. В лицо ударил порыв прохладного ветра. Я ощутил себя свободным. Та полная, неотъемлемая, присущая человеку свобода, о которой писал Толстой, переполняла меня.

– Матрос, – окликнула меня Молли, – знаешь, что я вспомнила?

– И что же?

Она обернулась ко мне. Ее губы приглушенного цвета выдержанного вина растянулись в улыбке.

– Твой рассказ. Помнишь, как надо давать ветру власть над своим телом?

– Конечно, – ответил я и высунул голову через окошко.

Фонари менялись с невообразимой скоростью и создавали шоу из фейерверков. Попутный ветер не позволял мне вдохнуть воздуха, и заставил мой рот расплыться в широкой улыбке. Я закрыл глаза. Высунулся до пояса, и раскинул руки в небо. Молли сделала то же самое.

– Я люблю жизнь! – закричал я во весь голос.

– Мои слова не трогай, – обернулся ко мне брат.

Он был серьезен, но глаза его сияли радостью. Недолго думая, я выкрикнул:

– Я никогда не умру!

– А вот эта мне больше нравится, – засмеялся брат. – Я передумал. Давай обменяемся.

– Мы никогда не угаснем в воспоминаниях друг у друга, – добавила Молли.

– Вы издеваетесь! Сразу видно любителей почитать.

Мы с Молли заговорщически посмотрели друг на друга. На ее лице скользнула хитрая ухмылка.

– Я все же выберу: я никогда не умру! – крикнул брат громче всех и крепко поцеловал Молли, не обращая внимания на дорогу, тем самым заставив меня переволноваться.

Мы приехали. Место располагалось на загородных холмах. Оттуда можно было увидеть весь город как на ладони.

– Так много звезд, – я с удивлением уставился в небо.

– Это идея Молли, – добавил брат, вытаскивая продукты из багажника.

Я посмотрел на нее. Она стояла возле машины, распустив кудрявые волосы. Ее платье цвета лепестков ромашки развевалось на ветру. Ее крошечные ноги в милых босоножках пританцовывали, хоть не было музыки вокруг. Я подошел к ней и спросил:

– Откуда же ты знаешь о таком месте?

– Родители привозили меня сюда, когда я была маленькой, – ответила Молли задумчиво. – Когда все было хорошо.

Она замолчала. Ее брови и ресницы цвета темнейшей ночи, опустились вниз. Но она не была из тех, кто мучает себя бесконечными размышлениями. Быстро пришла в себя и добавила:

– Привыкай, Матрос. Со мной ты всегда будешь находить приключения. Да и брат твой тоже.

Город на ладони

Мы расположились на самой высокой точке. Оттуда ничто не могло спрятаться от нашего взора. Я помог Молли накрыть скатерть и разложить еду, а брат разжег костер. Единственное, что освещало наше застолье, кроме слабого огонька костра, это огромная люстра в виде луны и маленькие светящиеся лампочки в виде бесчисленных звезд. Мы были у себя дома. Безоблачное ночное небо было нашим потолком, холмы были нашими спальными комнатами, моря и океаны были нашими бассейнами и ваннами, города были гостевыми, а все люди на планете были частью одной большой семьи.

– У меня есть песня как раз для такого вечера, – Молли сорвалась с места и побежала в сторону машины. – Тебе она понравится. Песня Грегори Алана Исакова – «If I go, I’m going»16

– Не сомневаюсь, – ответил я.

Молли подпевала и не сфальшивила ни одной ноты. Она витала, кружилась, прорезая воздух изящными движениями, и напоминала балерину в своем белоснежном платьице.

Не из мира сего

– Знаешь, если бы ты родилась парнем, мы бы стали лучшими друзьями, – сказал я, дослушав песню.

– Нет уж, лучше бы ты родился девушкой, – был ее незамедлительный ответ.

– Если бы ты была парнем, мы бы даже не дружили, – добавил брат, обращаясь к Молли. – Я влюбился в тебя потому, что ты так не похожа на меня, а разные люди очень редко дружат.

Он смотрел на нее серьезным, но в то же время наполненным нежностью взглядом. Я продолжил:

– А как же мы с Аскаром?

– А причем тут вы? Вы-то, два задрота, как раз одинаковые, – ответил он смеясь.

– Ты прав, – обратилась к брату Молли, истерично хихикая. – Ты бы меня ненавидел, потому что я бы забрала у тебя всех девушек.

Брат поцеловал ее все еще дрожащие от смеха губы. Он встал и направился к машине.

– Пришла очередь моих песен.

Он вставил диск, и заиграли первые ноты.

– О, это же та, которую мы вчера слушали, – обрадовалась Молли. – Обожаю Сплин.

– Хотел Цоя поставить, но в такую ночь Сплин больше подходит.

– теперь они уже вдвоем подпевали.

Молли скинула босоножки и залезла на крышу машины. Брат не мог ее остановить, она уже была в плену у музыки.

– Дядя меня убьет за это, – держась за голову, произнес брат.

– Не бойся, мне он ничего не скажет, – хохотала она.

– Лови мой ритм, Матрос, – махая руками, кричала Молли.

В такое время мир представлялся другим, более привлекательным, чем в любое другое время суток. Улицы, озаренные светом тысяч фонарей и фар, отсюда казались творением рук гениального художника, и были похожи на корабли, плывущие по невидимому мрачному морю.

– Теперь ты, – обратилась ко мне Молли после песни.

– Не стоит, – ответил я скромно. – У меня они скучные.

– Ты не танцевал, хотя бы должен поделиться песней.

– А если не понравится?

Мой вопрос искренне удивил ее. Она уселась на крыше машины и, наклонившись, сказала:

– Какая разница? Главное тебе нравится. Так что смелее, включай на всю громкость и плюнь на наши мнения. Танец или песня. Выбор за тобой.

– Я и это упрямство в ней обожаю – добавил брат.

Я включил песню группы The Beatles «Something»19. На губах Молли проскользнула искорка улыбки. Она спрыгнула с крыши машины и надела свои балетки обратно.

– О, классика. И это ты называешь скучной песней?

– Все, кому я давал послушать, считали так.

– Идиоты. Больше никому, кроме меня, не показывай свой плейлист.

Брат сделал попытку сменить песню, но Молли ему не позволила.

– Настолько старую песню я еще не слушал, – прокомментировал он, смирившись со своей участью.

– Не будь одним из них, – взмолилась она, взяв брата за руку, – музыка тебе не еда оттого, что она старая, качество ее не меняется.

В этот раз никто не стал подпевать. Брат и Молли, прижавшись друг к другу, мерно двигались в такт песни. Брат не был хорош в медленных танцах, и пару раз наступил на ее ноги, но она скрывала его ошибки под своим изяществом. От них невозможно было оторвать взгляда. Я достал телефон из кармана и незаметно стал снимать. Брат выглядел очень счастливым. Он не мог налюбоваться ее красотой. Таким возвышенным я видел его в последний раз, когда мы вместе вышли в море. Он такими же мечтательными глазами смотрел в синюю бесконечность.

На рассвете мы выехали. До города надо было ехать около получаса, но у брата слипались глаза. Я сел за руль. У меня еще не было водительских прав, но на трассе редко стояли патрульные машины. Я не стал превышать, и ехал медленно, что даже грузовики начали нас обгонять. В салоне машины было тихо, не считая храпящего брата и Молли, которая шепотом советовала мне свои любимые песни. По дороге она захотела покушать, и мне пришлось остановиться на заправке. Мы не стали будить брата. Молли взяла нам по сэндвичу с тунцом и кофе, и мы сели на багажник машины.

– Вау, смотри, – выкрикнула она вдруг, спрыгнув с машины, и указала пальцем на другую сторону дороги. – Лилии.

Я увидел поле из разноцветных ярких цветов, огражденное металлическими заборами.

– Это не лилии, – сказал я в ответ.

– Нет, я их узнаю где угодно. Пошли, посмотрим поближе.

Несмотря на мои уговоры, она потащила меня через дорогу к ограждениям.

– Я же говорила – лилии, – сказала она с гордостью, указывая на сад.

Я уловил сладкий аромат присущий белым лилиям, и понял, что Молли была права. Я спросил у нее:

– Как ты это делаешь?

– Я их где угодно узнаю, – повторила она.

Молли попыталась сорвать одну из них через решетку, но не смогла достать. Недолго думая, она начала карабкаться по решеткам. Я вытаращил глаза.

– Что ты делаешь?

– Мои книги нуждаются в них. Давай за мной, – ответила она спокойно.

Я увидел, как она легким движением ног сбросила свое тело по другую сторону забора. Моему удивлению не было предела.

– Это же частная собственность.

– Мы быстро, не бойся, – добавила Молли, хитро улыбаясь.

Я перелез вслед за ней. Влажный запах земли тут же нахлынул на меня. Она начала собирать цветы, а я стоял столбом, оглядываясь, чтобы никто нас не увидел. Золотистые лучи утреннего солнца падали на сад. Разноцветные лепестки словно омывались светом и напоминали крылышки бабочек, готовящихся к полету. Я схватил один из них, желая сорвать, но, приблизившись, ощутил насыщенный аромат, исходящий от него, и отпустил свою руку. Я присел так, чтобы цветы доставали до моей шеи, и я мог вдоволь насладиться запахом сада. Этот разноцветный рай был усладой для глаз и лекарством для души.

– Наверное, посадивший их человек очень красив душой, – пробормотал я. – Ведь чтобы создать такое, недостаточно быть просто богатым, надо еще возлюбить жизнь.

– Что ты уселся? – спросила Молли.

Она держала охапку цветов в руках, которую едва удерживала.

– Помогай, давай.

– Не могу, – ответил я виновато.

– Что значит, не могу? Просто оторви от земли и собери в руки, – продолжала она настаивать.

– Не могу, потому что грех убивать такую красоту. Я их полюбил, и потому мне хватит и того, что я смотрю на них. Не дотрагиваюсь, не отрываю, не убиваю, а только вижу, как они цветут и радуют мои глаза.

На нее мои слова никак не подействовали. Она приказала мне взять те цветы, которые она уже собрала, и идти к машине, что я и сделал. В салоне стало душно от резкого запаха, и я открыл окно. Брат все еще крепко спал. Через несколько минут появилась Молли с еще большей кучей цветов.

– Не смотри на меня так, Матрос, – сказала она оправдывающимся тоном, – они все равно здесь завянут, хотя бы так послужат кому-нибудь.

Я промолчал. Спустя полчаса мы уже были в городе. Первым делом я отвез Молли домой и помог ей донести цветы до двери.

– Вот, возьми, – сказала она, прощаясь, и дала мне несколько лилии, – подаришь маме.

Я молча взял их и направился вниз.

– Не надо меня осуждать, Матрос, – крикнула она вслед. – Если ты думаешь, что им лучше подыхать в скучном поле, будучи одними из множеств таких же цветков, но естественным образом, то я считаю, что делаю им одолжение, подарив им возможность засиять на короткий, но незабываемый миг, и тем самым остаться в памяти увидевшего их человека. Я бы выбрала то же самое, если бы родилась лилией.

Она смогла меня удивить. Ее вчерашний танец на крыше машины, ее слова о том, что мы вечно останемся в памяти друг у друга, ее пение без фальши, ее искренние эмоции, ее безрассудные действия, ловкость, с которою она вскарабкалась на те заборы, а теперь эти слова произвели на меня впечатление.

– Я бы тебя ни за что не осудил Молли, потому что знаю, что у тебя благородное сердце, и все, что ты делаешь, ты делаешь от сердца одного, – ответил я и сошел дальше вниз по лестнице с улыбкой на лице.

Я сел в машину. Уже не было сил бороться со сном. Брат так крепко спал, что я думал, не пропустить ли ему работу сегодня. Но я представил, как он, проснувшись, разозлится на меня, и легонько дернул его за рукав.

– Что? Уже приехали? – пробормотал он сквозь сон.

– Ты пропустил самое интересное, – ответил я.

Он приподнялся. Хрустнул шеей и сказал:

– Самое интересное ты только что перебил.

Я завел мотор и поехал к Аскару. По пути я думал о том, как люди могут быть такими остроумными. Являясь довольно начитанным человеком, я никогда не мог сообразить ответ так, чтобы это было и быстро, и смешно. Например, как это сделал брат, только проснувшись. Или как Аскар, который выигрывает меня в любом споре. Наверное, таким нужно родиться, пришел я к выводу. Мы приехали. Брат сел за руль и поехал на работу. Аскар не спал и работал над песней.

– Ну, и страшный же ты, – встретил он меня как обычно.

– Я не спал всю ночь.

– Ты бы меня заинтриговал этими словами, если бы я не знал тебя всю жизнь, – ответил он.

Мы попили с ним чаю во дворе. Я рассказал ему обо всех событиях вчерашней ночи. Он внимательно меня выслушал и сказал:

– Посмотри на мои пальцы.

Я оглядел его пальцы и ладони, которые были в мозолях.

– И что?

– А то, что им тоже нужен такой отдых.

– Отдых отчего? От бесконечного онанизма? – спросил я, желая пошутить.

Он закатил глазами, и, подойдя максимально близко к моему лицу, крикнул:

– Я сколько раз тебе говорил, не шути! Это не твое!

Мы захохотали. Он закурил и продолжил:

– Кроме шуток, поговори с братом. Я хочу с вами.

– Ладно, – ответил я неуверенно.

Брат с ним хорошо ладил, но я не знал, одобрит ли это Молли. Мы посидели еще немного, и я отправился домой.