Читать книгу Домовик - Ньемад Мирадж - Страница 3

– Всё может быть, абсолютно всё! Кроме того, чего не может быть вовсе, – в принципе!

Чудная, занимательная и поучительная во многих отношениях история, интересная необычностью и познавательностью, с элементами мистики и суеверия, случилась с одним из обыкновенных людей в одном провинциальном городе, которую он, по понятным причинам, длительное время скрывал от всех. Мне же поведал по случаю в задушевном откровении, пребывая в нетрезвом состоянии. При этом, находясь в удручённом настроении, стремясь деланно выглядеть в приподнятых чувствах, он плохой актёрской игрой выдавал скрываемое волнение. Видимо, давно забыл о покое, ибо продолжительное время находился в тисках угнетающих его дух сомнений в своё здравомыслие. Инстинкт же самосохранения, судя по всему, с постоянством утомлял его и физически – преследующими по пятам страхами.

– Что в нашей жизни может быть важнее по значению, чем понятие о личной безопасности, на чём, собственно говоря, зиждется всеобщее понимание выживания? По сути природы взаимоотношений всех форм живых организмов, требующихся для удержания экологического равновесия, у каждого вида имеется немало проблем, связанных с угрозой для жизни. И одновременно – множество причин для покушения на жизни других. Животный инстинкт един – любыми способами, но выжить.

Порой даже мы, люди, за один только день соприкасаемся с этим бессчётное количество раз, нет даже смысла перечислять всевозможные угрозы с опасностями из примеров, окружающих нас. То, что может серьёзно покушаться на нас и грозить однозначно смертью, – оружие, транспорт, электроприборы, хищники и т. д. Не лишним будет напоминание о возможных войнах и конфликтах, авариях и катастрофах, стихийных бедствиях и т. п. В первую очередь, конечно же, следует сказать – и непременно – слово о грядущем роковом Судном Дне «Киямате». В заключение стоит отметить множество существующих на постоянной основе текущих страхов: совершить ошибку, попасть в опалу или иной ущербный переплёт, не говоря о хандре с безотчётным стеснением сердечной деятельности, возникающим непонятно отчего и почему, что приводит к учащению его биения по максимуму.

Х Х Х

Слава Аллаху, господу миров! Приветствие и мир господину посланных, пророку нашему Мухаммеду! Аллах да благословит его и да приветствует благословением и приветом вечным, длящимся до судного дня!

Воистину, сказания о первых поколениях людей стали назиданием для живущих ныне их потомков, создателей собственной истории, чтобы слышал и видел человек, какие события произошли аналогично с другими, чтобы мыслил он и поучался, для того чтобы, вникая в предания о минувших народах и о том, что случилось с ними, воздержался он от греха… Хвала же тем, кто сделал сказания о древних и современных героях – познавательным уроком для народов последующих!

А узу би-Лля-хи мин аш-шайтани – р – раджим! (Прибегаю к защите АЛЛАХА против шайтана, побиваемого камнями!) Бисми Лля хи – р – рахмани рахим! (Во имя Аллаха, Милостивого и Милосердного).

Поведаю эту историю во всех подробностях, как было и есть на самом деле. Дабы с самого начала исключить все возможные версии с предположениями всезнаек-скептиков, также и подозрениями с всякими возражениями; формалистов всех мастей, всё отрицающих априори: «не может быть» и «невозможно». Это может способствовать искажённому восприятию других читателей для рассмотрения такого деликатного предмета со всех мыслимых и немыслимых сторон. Хотя бы как побочную информацию для аналитических размышлений на досуге.

Моя задача скорее находится не в том, чтобы заставить потенциального читателя мне безоговорочно и всецело верить. Наверное, всё же в другом – чтобы даже частичное доверие его ко мне не стало причиной появления впоследствии каких-либо навязчивых идей с фанатичными проявлениями или, тем более, фобиями. На всякий случай, прошу любезно простить всех собратьев по разуму, если кого ненароком задел и этим причинил обиду. Это предостережение только в отношении к слабонервным альтруистам и вечно скучающим невежественным ортодоксам, находящимся в плену мракобесия.

Упаси нас Аллах от богохульства, идолопоклонства и всех видов греховного ширка.

Теперь, с Божьей помощью, придётся приступить к изложению необычной повести с трудно передаваемой тематикой, которую проблематично начать без вступительного слова. Представьте себе сами, какие термины лучше использовать и применять по отношению к мистике и суеверию, и это при отсутствии в, так сказать, наш просвещённый век какого-либо авторитетного пособия по изучению тайн волшебства или толкового словаря по теории колдовства? Видимо, придётся эту задачу решать самому, как и самостоятельно подбирать необходимые выражения, поскольку возникла такая проблема из-за моей собственной инициативы, и меня лично никто не просил вникать в суть этого явления. Тем более, привлекать к нему общественное внимание.

Думаю, несерьёзным будет стремление досужих критиков обвинить меня в тиражировании запретного по морально-нравственным соображениям явления. За основу я выбрал убедительный тезис: «Всё, что ни делается, – к лучшему!» – и непоколебимо, решительно взялся за это нелёгкое дело. Предварительно «закатав до локтей рукава», т. е. как следует взвесив желания с возможностями и обстоятельно подготовившись к этому. Хотя, честно признаюсь, рассказчик из меня особенно никакой, даже не представляю себе, каким образом заарканить любопытство занятого всегда чем-нибудь «полезным» темпераментного слушателя-непоседу. Особенно в наше неспокойное время сует.

Между прочим, я побаиваюсь многословия, но, понимая необходимость быть правильно понятым, этому верно следую, ибо опасаюсь и другого – чтобы откровенный разговор по душам не получился недосказанно беспредметным из-за отсутствия пояснений в отношении, быть может, немаловажных деталей. Всё для того, чтобы представленная картина, по возможности, была полно отражена в зеркале восприятия взыскательного читателя и отвечала в изустной передаче автора хотя бы в относительной степени и его замыслу уже в качестве художника. Чтобы источала натурально жизнь, пропитанная контрастом красочных эпизодов и освещённая направляемым с разных углов светом для достижения специфического эффекта, чтобы заиграли краски и тем самым отделился назад фон. Показать тем самым главное – что она одухотворена смыслом для существования, чтобы оправдать своё предназначение и доказать срочную необходимость своего появления на свет Божий. Исходя из всего этого, со своей стороны постараюсь быть внимательным и чутким гидом в страну загадочных грёз на перекрёстках параллельно существующих миров.

Всему своё время, у каждого оно своё, лишь у Абсолюта оно вечно, Господь – повелитель времени и пространства. Всевышний Аллах создал мирозданье вселенной и наполнил его жизнью за шесть дней, мы имеем сведения об этом из Божественного Корана и Священного Товрата. Но всем ли известно, что время джиннов протекает в тысячу раз мимолётнее чем у людей, а у ангелов оно в тысячу раз стремительнее в иной ипостаси, чем у джиннов. Высшие ангелы (архангелы), Мир им, способны проникать в один миг в любую точку пространства вселенной по велению Аллаха. Известно, что ангелы совершают свои судьбоносные миссии в иные параллели времени по заповеданному Божественному сценарию в назначенное время. Джинны и учёные люди также способны проникать в иные пространства времени, но это грозит им тем, что они могут стать лёгкими мишенями для греховных происков шайтана.

Х Х Х

– Всё с чего-то начинается, без исключений! Так устроен мир, ибо без этого ничего не может случиться и произойти. К примеру, не сделав ничего и бездействуя, оставаясь на одном месте, мечтая, трудно представить себе, к чему это может привести. Безусловно, будет ожидать только плачевный результат. Жизнь сама по себе – это действие.

Жизнь начинается с самого рождения на белый свет, однозначно. Многие, однако, почему-то неумно грешат всякими авантюрными предположениями. Вот, мол, дескать, жизнь начинается с той самой решающей минуты, как только ты вдруг начинаешь осознавать благоразумно и понимать чутко, «каждой клеточкой» окружающий мир. И в нём видишь самого себя, чувствуешь себя его частичкой. Существует же подходящее выражение – «внезапно, вдруг у меня открылись глаза на мир».

Но есть множество других. Эти выскочки цепким глазом заметят самую незначительную мелочь. При этом, удивительным образом, в своей рьяной дотошности могут допустить конфуз, упустив из внимания главные ценности предназначения человека, из-за обречённого по природе недостатка, недопонимания элементарно простых вещей, – что мы сами строим свои отношения с окружающим миром, по крайней мере, участвуем в этом замкнутом процессе в одностороннем порядке.

Пока же имеем то, что имеем. Многие, если не большинство людей, – это самые обычные проходимцы, во многих смыслах, это неоспоримый факт, не будем углубляться в предмет диалектики. Причём, это шагающие мимо в беспорядочном движении праздношатающиеся критики, которым абсолютно во всех смыслах повезло, в буквальном смысле «счастьем угораздило» народиться на чудесный белый свет. Этим неблагодарным мало подарка судьбы, этим олухам ещё хочется мстить кому-то, чем только это возможно и всякими способами. То есть всем: окружающему миру, людям, животным – в общем, всему, что есть и существует вокруг их пустоты.

Правда, всегда и всюду встречаются люди, которым, неизвестно как, почему-то и невероятным вроде бы образом, повезло. Они достигают незаслуженно славы и известности, при этом всём эти образцы конкретны в своём блестящем невежестве. Это те, кому неведомо как удаётся прослыть – ещё при своей ущербной деятельности и при жизни – заумными авторитетами, если не мудрецами.

Слава Аллаху, ещё остались те, которых именуют «солью земли», в своей скромности растворяющиеся в серой невзрачности, которых для нерадивых правителей затруднительно, оказывается, найти для заслуженного вознаграждения, но почему-то бывает легко обнаружить для сурового наказания.

Кого нельзя упустить в этой нерадостной перекличке, так это суетливых обывателей, многочисленностью своей заполняющих любой уголок мирового пространства, куда только смог добраться человек в поиске счастья как искатель приключений.

Есть ловкачи, живущие «в экстриме» на острие опасности, устремлённые к трём ориентирам: только для того, чтобы без проблем существовать в мире и по максимуму получать удовольствия, не затратив адекватных этому трудов, и при этом испытывать кураж. Тем не менее, и они отдают своеобразный долг «во имя продолжения человеческого рода».

На этом празднике жизни существ лишних, в принципе, быть не может, ибо все прописаны в сценарии Божьем.

Человек – это эмоциональная стихия, штурмующая личным эго все вершины творчества ради покорения в себе чувства самодостаточности, чтобы поверить в свою конкурентоспособность. Но, видно, множеству лиц со средними данными бывает этого недостаточно, и они между делом норовят к тому, чтобы ещё завоевать признание своих дарований и другими людьми, даже иными поколениями. Помимо этого, пытаются всеми доступными средствами добиться понимания своих действий у современников путём насаждения всеми способами «показателей» своего величия. Быть может, в этом заложена некая предосторожность с уловкой для вероятных в будущем оправданий?!

Круговерть бытия из-за стремительного течения времени между эпохами и мирами обнажает пристрастия во взаимоотношениях не только между людьми и обществами, но и внутри умеющей мыслить личности. Когда она наполнена чувствами и не может определиться во вкусе, начинается процесс её трансформации, самопознания. И вслед за этим происходит удивительное и непостижимое чудо – просыпаются таланты, стимулирующие развитие утончённости вкусов.

Как ни возьми и ни крути, вокруг да около, но приходится признать: жизнь – это извечная борьба!

Если вначале – это борьба за жизнь, то потом – это уже борьба за лучшие условия в жизни!

Одни сеют культуру, другие принимают косвенное промежуточное участие в этом деятельном процессе.

Большинство – это всегда стадность и поэтому не имеет единого вкуса, посему в этом вопросе всегда общим знаменателем будет безвкусица, причём во всех слагаемых элементах по форме и сути – как вещей, так и понятий. Как известно, личности избегают своего присутствия в толпе, из этого получается, что масса преимущественно состоит из посредственностей, у которых более всего развито бывает притворство или, иначе говоря, лукавство – одна из черт известного персонажа. Отсутствие твёрдых убеждений и принципов – это неимение образа, т. е. безобразие. Извечное желание примерить на себя то, что надёжно скрыло бы изъяны и недостатки естества, уже предполагает необходимость развития порочных искусств, связанных необходимостью уметь: лицемерить (актёрство), позировать (мода), что вместе значит театральность поведения, а это уже явно хитрость. Хитрецы же – искушённые паразиты. Приспособиться к окружающим условиям – в их крови, и они его успешно внедряют, по мере надобности, во всех сферах отношений, и до сих пор с успехом это у них получается. Способов придумано ими тьма, если не уйма.

Эволюция, естественный отбор, правило жизни «выживает сильнейший» – всё вкупе – блеф! Миф, не подтверждаемый ни самой жизнью, никакими другими доказательствами для принятия за истину.

Увы, к сожалению, это далеко не так, ведь, по существу, всегда и во всём побеждает слабак – этот великий плут, которому абсолютно не нужно воспитывать возможности тела и совершенство духа для обретения качеств натуры. Он идёт своим верным «облегчённым» путём, мыслит как стратег и действует как опытный тактик. Наличие склонности к лени способствует развитию коварно-корыстного мышления. Он, как клоп, всевозможными комбинациями приспосабливается к условиям окружающей среды, для чего со временем приходит к неизбежному в его случае выводу, что ему необходимо использовать умело возможности других, менее преуспевших в ловкой изобретательности на хитрость чудаков, в понятии иждивенца, как бы созданных для эксплуатации. Его единственное устремление – устроиться в жизни по возможности комфортнее.

Паразит (тунеядец) – это хитро-мудрый мыслитель! Этот кровопивец питается животворными соками тружеников избирательно, по графику. Между прочим, трутни, как и все иные дармоеды, в уме всегда учитывают некое соотношение «статус-кво», чтоб не остаться без кормильцев, т. е. чтобы к определённому роду животворных качеств не было бы избыточного возрастания количества паразитов. Они способны идти на компромисс и могут заниматься каким-нибудь лёгким видом труда из области искусства и политики.

Философия, как наука «любви к мудрости», систематизировала взгляды во множестве учений (для чего создала понятия, категории и термины), которые в процессе собственной эволюции мышления забыли о своём главном предназначении – стремиться к истине. Вследствие чего они зарождаются на перекрёстках эпох как бы только лишь для того, чтобы опротестовывать и отвергать все предыдущие.

В итоге, псевдоэволюционное развитие этой области познаний о мире и вещах привело людей к неутешительному результату, абстракции, что уже не могло не найти выражение во всех видах творчества, что ярко проявилось в искусстве.

Всякое учение в философии вместо защиты своей позиции с последующим продвижением идей для наглядности с доказательствами на правильность и верность теории вдруг занялось совсем иным непонятным промыслом. Школы стали готовить профессиональных спорщиков, к тому же ещё законченных графоманов, которым предстояло, как искуснейшим фехтовальщикам «биться на поле устной брани». В полемической эристике опровергать якобы неопровержимое, где каждое учение в открытом противостоянии с разноликой оппозицией отстаивало своё право, если не на превосходство, то хотя бы на существование. К чему это привело?

Софистика – наука искушённых в красноречии умельцев, демагогов, по сути, мастеров приводить неправильные по определению формулировки и многоликие доводы, с целью ставить в затруднительное положение оппонентов, чтобы заслужить признание слушателей (зрителей), опять же толпы, – давно в моде. Особенно преуспевшие краснобаи умудрялись, преднамеренно и незаметно, ещё в самом начале дискуссии, внедрить своего «Троянского коня» в позицию наиболее сильного неприятеля. Этот ловкий приём «изобретательных победителей» стал с давних пор разменной монетой в каждом противоборстве, соперничестве, поединке, ну и, конечно же, в любой азартной игре на интерес. Теперь это дух политики, у которой любимый тезис – победителей не судят!

Вот так, подобно средневековым рыцарям на турнирах, нам приходится ломать копья в бытовых поединках, каждодневно, за Прево своего права, только более примитивными способами – «болтовнёй с применением всяких ненормативных выражений», зачастую приводящей и к низменным проявлениям с насилием, случаются и смертоубийства.

Все нелепые комментарии, критические высказывания, комические формулировки, обидные сравнения, прозвища, существуют и применяются для одного во всех видах грубых артикуляций – нанести душевную травму и вывести из равновесия конкретный объект, чтобы, ослабив, деморализовать на неопределённое время и развить в нём комплекс неполноценности, главное – заставить того считаться во всём с собой.

Насолить другу, что может быть приятнее! Об искренности и уважении умолчим, по понятным из сказанного выше причинам. Таково наше глупое позерство с негативом самоутверждения в собственных глазах.

Указанные определения, в конце концов, если не становятся аксиомами, являются полигоном для испытаний на прочность экологий натур, предпосылками для категоричного спора с обоснованными и не очень претензиями, обстоятельства суждений которых рано или поздно обретут форму бессмысленной полемики из-за раздутия привлекаемых тем. Критическая ситуация однажды достигнет предела и произойдёт «пшик», ибо в резиновый шар нельзя вместить бесконечность!

Поэтому, чтобы этого у нас с вами не получилось, мне придётся выдавать информацию порциями, где по необходимости, только ради достижения ясности, нужно будет позаботиться преследованием цепкой взаимосвязи не только всех существующих в мире вещей, но и отдельно взятых эпизодов в этой повести, предложенных вашему вниманию с соблюдением осторожности.

Мы связаны невидимыми узами с этими сверхсуществами, ведь наша сущность находится в тени этих призрачных невидимок, которые корректируют наш замысловато устроенный характер, влияют на настроение, помыслы и намерения.

Добряк ли наш опекун или злыдень, проглядывается на наших действиях. Предсказуемы ли они, порой? Гармоничен ли союз естества и натуры в нас самих? Полноценно ли развита в нас личность?

Полученные ответы могут привести к другим вопросам. Как мы можем с ним сосуществовать в такой односторонней взаимосвязи? Возможно ли наладить с ним сообщение каким-либо иным способом?

Х Х Х

Мы привязываемся и к автомобилю, ибо и тут не обходится без участия мистического существа. В особенности видно на футболе, гонках и войнах.

Глазами видим лишь поверхность предмета, а сущность обнаруживается только после опыта с исследованием и испытанием… Иногда всему виной домыслы.

Несколько лет назад, как сейчас помню всё четко, прогуливался я как-то по парку имени В. И. Ленина – теперь этот парк носит имя Т. Рыскулова, – чтобы скоротать время обеденного перерыва, ведь стоял я в длинной очереди людей в специальный отдел Центрального района города Тараз, которым необходимо было встать на прописку по новому местожительству. Учёт и контроль остались в наследство нам с эпохи страны советов.

Это учреждение находится по известному горожанам с давнишних времен адресу: улица Ленина, 1. Здание, относящееся к отделению полиции, расположено рядом с городским парком, только с тыльной стороны.

Времени до открытия конторы имелось ещё предостаточно, его с лихвой хватило бы для совершения ещё одной прогулки, кругом и не спеша, по небольшому уютному островку оазиса, утопающему в зелени. Чем, собственно, решил я заняться, совместив приятное времяпровождение с полезным. Провести время на природе и одновременно устроить так называемый массаж лёгким, основательно пострадавшим от длительного и утомительно неприятного пребывания в толпе курящих и плюющихся мужчин.

Вскоре моё внимание привлёк к себе один человек в годах, необычно одетый, в смысле фасон его одежды был не нашего провинциального менталитета, ибо яркой броскостью и вычурным пижонством невольно притягивал взоры окружающих. Многие признаки выдавали в нём пенсионера, но при этом чрезвычайно деятельного. Даже в парке на отдыхе он был чем-то увлечённо занят, до самопоглощения, сидя на одной из скамей летней эстрады, причём спиной к сцене. Казалось, мужчина ничего не видел вокруг, словно для него перестал существовать весь мир, до такой степени погружения он отдал свой разум процессу творчества. Не обращал внимания и на оброненные им случайно на землю, исписанные только что листы бумаги. Кстати, не замечал и того, что наступил правой ногой на свой головной убор, в котором он щеголял минут пять назад – изящную высокую шляпу тёмно-синего цвета, между прочим, новомодную и привычную, конечно, не в наших краях, а где-нибудь в далёкой загадочной Англии, в старинных консервативных городах, расположившихся по течению Темзы. Но самым странным мне показалось то, что стиляга в броском клубном костюмчике в мелкую клеточку стального цвета вдруг уселся, не глядя, на грязную скамью.

Я решил из вежливости, как воспитанный человек, поучаствовать в благотворительности, то есть с мерами предосторожностей, аккуратно и не торопясь, собрал все разлетевшиеся вокруг листы. Большинство из них оказались девственно чисты и белы. Сложил в общую охапку, где снизу оказались пустышки, и тут же поймал себя на мысли, помнится, почему-то подумал: «Жаль, что такого справедливого порядка на практике в жизни не получается!»

Седовласый агашка, безусловно, пенсионер, всё так же продолжал делать записи мелким неразборчивым почерком, в своей задумчивости не замечая моего участливого присутствия, отвлекаясь только лишь для того, чтобы пробурчать себе под нос какие-то важные в своём понимании слова, быть может, таинственные заклинания. Вдруг он застыл в неподвижности и несколько секунд находился в таком состоянии. В его остекленевших глазах происходило некое действо, словно он пытался уловить и разглядеть воображаемый им предмет, который он силился приворожить волей, чтобы замедлить его движение и не упустить из поля зрения все его черты, пока не успеет описать его досконально как интересный объект. Он щурился и вглядывался в призму представления, прилагая усилия, но, видимо, окончательно утерял призрачную тень из виду, поскольку, вдруг расстроившись, смачно сплюнул себе под ноги и выругался матом. Только теперь он заметил меня и почему-то не обратил внимания.

Я решился потревожить одиночество занимательного во всех отношениях земляка, судя по всему, законченного интеллигента, и тем самым оторвал его от медитации. Ну, в самом деле, не мог же я стоять «до ишачьей пасхи» в ожидании, когда этот странный субъект соизволит спуститься с небес, чтобы передать ему в руки эти несчастные листы, испещрённые непонятными каракулями?

Вторично мне довелось встретиться с этим незнакомцем уже летом возле здания областной администрации, где в вечернее время собирались жильцы местных домов, которые выбирались из душных квартир на прогулку, чтобы подышать свежим воздухом и совершить обходы вокруг действующих фонтанов. Ага[1]отозвался должным образом, когда я его поприветствовал, как заведено по традиции муслиман[2], т. е. младшими старших. Он, в свою очередь, проявил любезность и попросил присесть рядом, мало того, тут же узнал меня, к моему удивлению, и сам напомнил о нашей предыдущей встрече в парке, после чего ещё раз поблагодарил меня за благородный поступок, совершённый произвольно от воспитанности. Мы пообщались немного, поговорили о том, о сём, обменялись кое-какими соображениями касательно мировых политических новостей и о множестве внутренних проблем в стране. Поскольку мы были не одни – я гулял с сынишкой, он же сопровождал внучку – нам пришлось вскоре со всеми полагающимися любезностями распрощаться.

Другая, совсем иная по значению, встреча произошла между нами возле ресторана «Тюльпан». Отчётливо осталось в памяти, что тогда я направлялся в магазин «Глобус», расположенный рядом, за лентой для своей печатной машинки и за газетами. Как вдруг меня окликнули необычным зовом «до-ро-гой», причём скандировали в унисон протяжно несколько человек и взмахами рук подзывали к себе со стороны открывшегося недавно пивного бара в огороженном дворике этого двухэтажного увеселительного заведения, в числе звавших я разглядел знакомое лицо.

Х Х Х

Он создан из тончайших прозрачных волокон кратно тоньше паутины, различимых только под лучами солнца в темноте. Представляет собой некий мощнейший энергетический сгусток размером с футбольный мяч в одном случае, в другом – это небольшой комочек, не больше теннисного мяча, от слабости выдающий едва уловимые импульсы, которые пусть и незначительно, но всё-таки влияют на характеры опекаемых ими людей. Домовики бывают различных форм, имеются исключительные экземпляры гигантских размеров. Соответственно, это влияет и на их способности и возможности во влиянии на окружающих по силе магнетического воздействия, что главным образом отражается на том, какое по значению гнездо они занимают. Это является первоосновой их существования. Передвигаются они крайне медленно, и то по срочной необходимости, а так это им вообще-то без надобности. В целом же, для людей практически исключена сама возможность видеть их, наблюдать за ними, изучать повадки и образ жизни этих чудных невидимок. При всём при этом устройстве, можно сказать, бестелесной сущности, эти Божьи творения наделены множеством возможностей психофизического воздействия на настроение и вкусы людей, и избирательно, особенно на опекаемых домочадцев. Есть среди них и мощные особи, способные влиять на сознание масс.

Х Х Х

Телесное очищение очищает и разум, а нагота естества способствует к откровенности. В латах и маскировке человек становится особенно скрытен.

Я абсолютно и категорично отказывался верить всему услышанному скорее внутренним сопротивлением протестующей интуиции, нежели логическим воспрепятствованием разума. Помнится, настроение было подавлено сумбурным нагромождением всяких вздорных заявлений, вступивших в противоборство с противоречивыми реакциями в моей душе, что уже, в свою очередь, привело к коллапсу, состоянию смуты и нерешительности, с незнанием выхода из тупикового положения. Сомнения одолевали штурмом и требовали предпринять действия, но из чего. Что лучше – уйти или остаться? Извечно мы обречены на одно – на необходимость выбирать!

Не мог же я, в самом деле, создать сразу определение от первичного впечатления этого малознакомого человека, как оказалось педагога местного университета имени М. Х. Дулати, к тому же уважаемого и добродушного аксакала, и принять его каким-то выжившим из ума стариком маразматиком. Я отнёс весь этот беспорядочный и утомительный монолог с его стороны к хмельному состоянию, причиной многословия страстных речей могли быть у него семейные проблемы с всякими обстоятельствами. К тому времени мы уже выпили достаточное количество пива вслед за заедаемыми нами солёными фисташками. Этот непередаваемый обычными словами букет соединения различных вкусовых ощущений привёл к приятному, хоть и нелёгкому, опьянению, что, вероятно, побудило моего собеседника к ведению необычайно бестактных речей с откровениями. Разговор не получался и в тот раз не мог получиться по многим причинам, от меня не зависящим, о которых я не мог догадываться тогда. Нет смысла описывать тот никчёмный сумбур, где мы взвалили на свои плечи непосильную ношу в виде массы информации, также переусердствовали в демонстративной вольности, выказывая презрение к правилам поведения в общественном месте своей развязностью от обуреваемых нами чувств. Мы ведь смотрели страстно истинный футбол в исполнении асов этого искусства, матч «Манчестер Юнайтед» против «Ливерпуля», при этом много пили и ели, кричали, спорили, громко смеялись, в том числе и неприлично выражались, конечно. На следующий день единственным утешением для меня было то, – это отчётливо запечатлелось в моей памяти, – что таких, как мы, шалунов в тот злополучный вечер в той забегаловке оказалось немало.

Вкратце всё происходило следующим образом. Из уст интеллигента, забывшего об этикете, невразумительно прозвучало, что день у него с утра не выдался, якобы, было отвратительное расположение духа. Чтобы отвести душу, он пришёл поискать кого-то из знакомых в ближайшую пивную, пользуясь моментом, разбередить свои раны и излить наружу накопившуюся в груди накипь, которая отдавала глухой болью в сердце.

Вспоминается, как странно он тогда поблагодарил меня только за то, что я ему попадаюсь на пути своевременно, и ещё отметил тогда дружелюбно, что ему повезло встретить меня. Чтобы не показаться бестактным, представился:

– Ермахан Муратович Карагусов, кандидат исторических наук. В настоящее время пенсионер, немного преподаватель и чуточку предприниматель, и всё равно можно сказать откровенно – «бездельник».

Пожилой мужчина – со всей учтивостью, но при этом с настойчивостью, известной манерой преподавателей со стажем – сумел как-то очень быстро и запросто уговорить составить ему компанию. При всём при этом он лишил меня возможности представиться ответно, как подобает в таких случаях, поскольку он говорил, не умолкая. Много позже, когда я проводил его до дома, он уже сам соизволил, наконец, поинтересоваться моим именем. До этого обращался ко мне словами «дорогой», «братишка».

Карагусов был явно раздражён чем-то, и к этому было примешано чувство испуга, но ему удавалось временами это удачно скрывать. Я же, со своей стороны, отнёс всё к его размолвке с дочерью, о чём он проговорился вскользь скороговоркой в двух словах во время затянувшегося монолога. Истинные причины его подавленного состояния тогда мне не были открыты, прояснилось всё позже. В общем, весь вечер педагог в подпитии донимал меня всякими двусмысленными вопросами с подковырками. Очень интересовался моим происхождением: семьёй, родными и близкими. Всё занимало его и вызывало любопытство. Микроклимат во взаимоотношениях внутри семьи, отношение моё и родственников к проистекающим в мире событиям и вообще к окружающим людям: соседям, друзьям, знакомым, и много ещё чего.

Я жутко устал от напряжённого разговора с необходимостью отвечать на бестолковые вопросы как на допросе, но ещё больше – от недоумения. К чему это всё делается? Зачем он привязался ко мне? Но больше всего я укорял самого себя за все эти испытания, которые мне приходится переносить за глупую отзывчивость.

Да, он, ко всему прочему, также донимал меня ещё и расспросами по ходу своих рассуждений. Пытаясь узнать моё мнение об окружающих нас посетителях в пивной и ещё некоторых странных вещах, в том числе связанных с интимными вопросами, что всё вместе вовсе обескураживало и обезоруживало меня и не давало возможности собраться с мыслями. Мне было затруднительно найти в себе силы и достаточно терпения, чтобы чувствовать себя свободно. Отсюда – я вынужден был идти у него на поводу, и мне не оставалось ничего иного, как отвечать на все вопросы в произвольной форме и ещё делиться с ним своими мыслями. Ведь проделывал Ермахан Муратович все эти свои штучки вежливо и аккуратно, со всеми размеренными предосторожностями.

Когда я в первый раз попытался встать из-за стола и распрощаться, он убедил меня задержаться ещё на полчасика, при этом уговаривал минут десять, крепко держа за руку. Точно помню, именно с этого момента он начал говорить о домовиках и обо всём сверхъестественном и мистичном. Вот когда он изменился и преобразился. У него горели глаза, раскраснелось лицо, на лбу появились капельки пота. Поздним летом в Таразе в вечернее время иногда бывает прохладно, поэтому было видно отчётливо, как клубился пар у него над головой. Агашка словно помолодел на глазах, но меня насторожило то, что у него сменилась тональность в голосе от переизбытка чувств. Он говорил теперь, как бы раскачивая слова. Голос его то едва был слышен, то, ломаясь, превращался в крик. Я же воспринял это как верный признак определённой стадии опьянения, когда человек начинает в таком одурманенном состоянии утрачивать моральный облик и вместе с этим контроль над своими действиями.

Вторая попытка покинуть его назойливое общество случилась часа через полтора по сложившейся ситуации и оказалась более удачной, если не считать того, что он взял с меня слово, обещание проводить его до дома. Мне к этому моменту уже всё окончательно надоело, к тому же мой любимый «Ливерпуль» с трудом выиграл со счётом 2–1, и я, чтобы отвязаться скорее от этого надоедливого аксакала, – пусть при этом мне было это малоприятно – взял на себя такое обязательство. Здесь он обмолвился, что живёт совсем неподалёку, рядом со зданием областной администрации, по проспекту Абая в доме № 131 «А», который находится за магазином «Айша», и у него квартира 10.

Х Х Х

Что толку говорить мне: о том, о сём? Дайте мне пощупать самому и оценить на вкус.

Ермахан Муратович настойчиво и как-то умело, с упорством, уговаривал меня зайти к нему в гости. В шутливой форме извинялся за то, что квартира его находится на четвёртом этаже, даже за то, что в подъезде отсутствует лифт, помимо этого наговорил ещё много чего для убедительности, но все его манёвры были безуспешны. Я выдержал натиск аксакала с принудительным гостеприимством и остался непреклонен и непоколебим, к своему удивлению. Он, видимо, сообразил уже бесперспективность уговоров и сменил тактику. Подозревая то, что следующей встречи уже может не быть, вернее, «разговора по душам», по понятным причинам, он решил применить «ход конём», то есть заручиться хотя бы взятым обещаньем.

– Ты вообще, Рахман, верующий? Судя по твоему имени, можно предположить то, что ты происходишь из семьи с религиозным семенем в крови, что для современного казахского народа несвойственно.

Я долго не думал над ответом:

– Конечно, я должен воскликнуть в порыве страсти от любви к Аллаху и гордости за свою преданную покорность в истинную Веру.

– Ашхаду Ал ля Илаха Илла-лаху, ва Ашхаду анна Мухаммадан абдуху ва расуллуху (Свидетельствую, что нет Бога кроме Аллаха, и свидетельствую, что Мухаммад – Его раб и Его посланник). – Немного помолчав, как бы оправдываясь, добавил. – Ереке! Судя по всему, Вам неизвестно то, что верующих в Аллаха было всегда условно три категории. Не буду сейчас утомлять Вас подробностями, тем более это неприлично в нашем состоянии. Просто скажу конкретно, существуют три ступени почитания и любви к Аллаху.

Нижний ряд – муслимы. Это те, к коим отношусь и я, которые находятся на пути к совершенствованию своих качеств. Они читают намаз время от времени, когда получится и придётся, это выпадает у них обычно на пятницу, а в остальное время они всегда чем-то заняты, у них оправданий найдётся миллион. В сутках 24 часа, из этого времени они не могут выкроить всего лишь один час для поклонения Всевышнему Богу. В нас мало веры.

Средняя ступень – это ряд повыше, достойные мумины, оплот веры и надежда ислама. На их плечах несёт бремя миролюбия весь белый свет, живой мир и вся одухотворённость вселенской сущности. В их руках покоится, нежась, хрупкая природа человечности. Они читают пятикратно намаз, призывают к вере, трудятся на всеобщее благо, живут честно, по справедливости, помогают слабым вниманием, их терпение – это и есть колыбель мира.

Самая высокая ступень – это избранные мухсины. Это учёные люди, уже постигшие тайные секреты мироустройства. Мудрецы, достигшие познаний о многом, они живут уже иными нравственными категориями, постоянно поражаясь своим новым открытиям в понимании могущества Всевышнего Творца. И все мы, как люди, должны быть устремлены к обладанию таким капиталом знаний по достижению своего совершенствования до этой ступени. Во все времена избранных уничтожали. Эти авторитеты всегда представляли угрозу для мировой элиты, целью которой всегда были власть и деньги. Мухсины всегда и во все времена были озабочены двумя векторами развития человеческого общества: каким способом лучше и рационально распределять общественное благо между всеми людьми и каким импульсом зарядить природу всего социума, чтобы каждый индивид в нём всегда был устремлён качественным личным самосовершенствованием тела и души. Это и является, по сути, главным содержанием веры, идеальный образец, к которому мы все стремимся – походить на пророка Мухаммеда, Да благословит его Аллах и приветствует.

Да, существуют ещё авлия, христиане понимают их как святых. В исламе нет культа кумиров, икон с божественными ликами, к тем относятся святые угодники и всякие люди, жившие на земле, внёсшие свою лепту в христианскую веру и мораль, которые в честь своих заслуг были возведены в лик святых после смерти. Для нас всё это недопустимо, и признается ширком, то есть является страшным грехом. Аллах бесподобен и велик. Авлия, конечно же, существуют на свете, но они очень скромны и стыдливы в своих запросах на жизненные обстоятельства, что их никто не узнаёт в толпе и подложном мире суеты. Их признают только после Кия-мата. Воскреснут люди и удивятся, узнав в соседе, которым пренебрегали авлия, на которого лили желчь, выражали спесь и изрыгали слова гнева.

Помолчав немного, восстановил дыхание, потом не удержался и высказался.

– Ага, я вас что-то не пойму. Вы меня извините, но я уже устал от нашего общения. Вы или сильно пьяны, или у вас такой сложный, можно сказать, даже дурной характер. Я уже отказываюсь что-либо понимать. Если так уж вам необходимо знать, тогда скажу следующее. Я слаб в вере тоже, каюсь и признаю то, что грешен, хоть принадлежу роду «кожа», а это ко многому обязывает в плане общих познаний о мироустройстве, в особенном отношении к культуре, науке, истории, разумеется, и это определённо главное, религии тоже.

Не успел я закончить мысль, как он не только перебил меня на полуслове, но ещё смог сориентироваться по ходу диалога.

– Всё, всё, всё. Мне всё теперь ясно и понятно. Ну, молодой человек, очень рад нашему знакомству! Теперь позвольте задать вам вопрос по существу. Что вы делаете завтра, предположим, часов в 11? Разумеется, дня, конечно.

Я замялся на минутку, подозревая какой-нибудь подвох с его стороны, вследствие чего выбрал «золотую середину», в данном случае ответил туманно, чтобы в случае чего иметь простор для манёвра.

– Не знаю, ещё не решил. Мне на сегодня всего достаточно, с лихвой. День мною убит, в смысле прожит зря. Все планы рухнули. Я ведь даже ленту на печатную машинку не купил. У меня работы накопились рукописные, и ещё других проблем миллион в куче. Всё надо решать. Хотя бы разобрать вначале по полочкам, уже неплохо было бы. Кто и как нынче живёт или существует, мне известно не понаслышке, всем нелегко в это смутное время, конечно. Но точно знаю, более всего теперь страдают в так называемом СНГ творческие натуры, специалисты во всяких областях науки и промышленности, журналисты из числа порядочных, несогласные с преступными действиями коррумпированной властной элиты, личности, ну и вообще честные люди. Это какой бардак творится, кругом неразбериха. О чём на верхах думают пролезшие туда прощелыги-самозванцы, укравшие не только свободу, достойное историческое развитие и неисчислимые богатства у народов, но и узурпировавшие власть на долгосрочной основе? Вот так, вот! Что касается лично меня самого? Из-за того, что днём часто в домах выключают электричество, а по ночам само собой, решил старую печатную немецкую машинку «Оптима» приспособить к условиям. Что ж делать, придётся перебираться с компьютера на экзотику. Надо как-то выживать, не век же будет тянуться вся эта суета с анархией и с произволом режимов диктатур.

Карагусов обрадовался, схватил меня за руки и, нервно тряся, выпалил неожиданно вовсе не то, что я ожидал услышать после такой его реакции, на свои слова.

– Так, значит, вы в это время будете свободны? Дайте мне честное слово, что завтра непременно зайдёте ко мне часам к одиннадцати. Вот мой дом. Он находится за этим четырёхэтажным, на первом этаже которого размещена художественная галерея. Слушайте внимательно, и уж простите занудство старика. Этот первый дом вдоль проспекта Абая номер 129 пропускайте, и сразу финишная прямая – вы у цели. За ним, параллельно, находится дом вашего покорного слуги. Между этими домами расположено небольшое футбольное поле, детское. Наши дома пятиэтажные, остальные – четырёх.

Мне пришлось среагировать, а не то прессинг бы ещё долго продолжался. Мой ответ: «Понял, понял», – почему-то был понят им так, как будто я принял его предложение, к чему он так радостно воскликнул:

– Отлично! Все, жду Вас к 11 часам. Можете раньше прийти, разрешаю, и опоздать на немного тоже позволяю.

У меня даже дух перехватило, что дар речи пропал. Я понял, что влип безо всяких шансов отвертеться теперь. Мы тепло распрощались. Когда он скрылся в проходе между домами, я направился в сторону своего дома. Жил ведь совсем неподалёку от назойливого Ереке, по улице Айтеке Би, № 2, над магазином «Дамдес». Я ничего не утаивал, и никто меня ни о чём не спрашивал, но всё равно на душе был осадок, будто я скрыл от аксакала то, что проживаю рядом – в следующем квартале. Поднимаясь по лестничным пролётам тёмного подъезда своего дома, невольно ухмыльнулся случайному совпадению, ведь в точности как новоиспечённый знакомый, проживал тоже на четвёртом этаже.

– Какие только бредовые мысли, со всякими идеями и причудами, не лезут в голову в хмельном состоянии? Кто бы знал, что в таком, пусть и сладостном, дурмане каждый из нас становится объектом преследования всякой нечисти. И не повезло тому, кто, находясь в состоянии «под шафе», случайно подцепит, ночной порой возвращаясь домой, бродячего домовика.

Х Х Х

Домовик не приветит гостеприимно в своём гнезде другого сородича.

Видно, не зря говорится «утро вечера мудренее», лично я убедился в этом несколько раз. По этому поводу мне попадалась какая-то познавательная литература. В статье утверждалось, что будто бы услышанная нами какая-либо информация, не понятая нами или чем-либо показавшаяся ненужной, во время нашего сна проходит системную обработку и анализ мозгом, что в итоге мы, проснувшись на следующий день, можем изменить своё мнение, которое зрело накануне. Нечто схожее произошло в своё время с Менделеевым, который якобы увидел свою периодическую таблицу химических элементов во сне. Я тогда не представлял себе, как такое вообще возможно?

Весь вчерашний разговор, правда, в контексте своём мне представлялся утром жутко интересным в познавательном плане. Что-то для меня прояснилось в смутном очертании, и желание прояснить суть предмета отчётливее было притягательно заманчиво, к тому же особых занятий, а день выпал на субботу, в общем, не предусматривалось. Кроме всего, любопытство подогревало и данное мною обещание, и я стал готовиться к визиту.

Таким образом, всё началось 13 августа 2001 года. Из своей квартиры я вышел без пяти минут одиннадцать: чтобы добраться пешим ходом до пункта назначения, требовалось немного времени. Мне захотелось быть пунктуальным, чтобы прибыть строго по-сталински – в точно назначенное время. Шёл спокойно и не торопясь, в таком же темпе, сохраняя ритм движения, стал подниматься вверх по лестнице подъезда с затхлым и спёртым воздухом. Все вокруг, казалось, навевало мрачность. Быть может, такой специфичный эффект создавали стены помещения, выкрашенные половой краской известного скандального цвета, любимого фашистами всех времён и народов. Само собой вдруг подумалось – почему этот цвет был любим фашистами, а коммунистами – во вторую очередь, после красного? И почему он называется цветом чумы?

Старик, судя по всему, видно, наблюдал за мной в окна, выходящие в тенистый дворик, ибо железная дверь, обитая с двух сторон декоративными рейками, оказалась открытой. На площадке всего их было три. Открытая, не имевшая номера, была расположена слева. Две другие, находившиеся прямо, с номерами 11 и 12, были похожи одна на другую как близнецы, ясно свидетельствуя, что они дело рук одного мастера.

Прежде чем войти, я нажал кнопку звонка и моментально услышал:

– Рахман, заходи, дорогой.

Ермахан Муратович встретил меня на пороге с распростёртыми по сторонам руками для объятий. Я его поприветствовал, как следует добропорядочным правоверным муслимам:

– Ас саляму алейкум, Ага!

Аксакал тут же среагировал с приятной интонацией в голосе:

– Ву алейкум ас салам! Проходи в большую комнату, братишка. Вот – тапочки надень.

Он не скрывал своей радости, и от него источалось воодушевление, пропитавшее всю атмосферу ионами доброжелательности. Чувствовалось по его эмоциональному возбуждению, что он искренне рад моему приходу. Больше всего действовали успокаивающе его располагающая улыбка и чудесные запахи в квартире. Эта комфортная обстановка создавала очаровательный уют. Мне сразу стало легко и свободно. Признаюсь, все мои имевшиеся опасения, сами собой рассеявшись, улетучились как дым.

Ереке, усадив меня на почётное место, вначале произнёс «такбир» – восхваления Всевышнему Богу, затем добавил:

– Так я живу. Пока можешь осмотреться тут внимательнее, чтобы пообвыкнуть к обстановке. Для начала помоги мне стол передвинуть к мягкой мебели. Я здесь в зале достархан накрою. Сейчас отлучусь всего лишь на секундочку, на кухне надо похлопотать немного, чтобы соответствующе подать пищу, которую сегодня нам Бог послал. Да, и чай заварю по китайскому рецепту, меня недавно этому способу один хороший человек научил.

Чаепитие наше затянулось. Время будто в мгновение провалилось в пропасть. Мне пришлось дважды отклонить витиеватые предложения радушного хозяина очага в отношения употребления более крепких напитков. Он попытался вначале соблазнить шотландским виски, затем пятизвёздочным коньяком «Казахстан» приличного срока выдержки, кроме того, с его слов выходило то, что он сумел сохранить эту бутылку ещё с советских времён.

Я чувствовал себя свободно, поэтому оставался твёрд. Мало этого, отважился потребовать от хозяина очага убрать со стола эти красивые бутыли, после чего в самом вежливом виде попросил вернуться к нашей вчерашней беседе. К этому ещё добавил, что тема меня чрезвычайно взволновала и заинтересовала с познавательной стороны.

Ермахан Муратович сегодня был совсем другой человек, чем представлялся и казался мне вчера. Крутые перемены были налицо. Обходительно строг в поведении, предусмотрительно внимателен и учтив, при всём этом добродушен и вежлив. Само собой, был расторопен и умел в вопросах гостеприимства, особо удивляли его неторопливость в изложении мыслей и умение держать с изяществом осанку грузного тела, всё свидетельствовало о том, что человек этот имеет манеры и обладает вкусом.

Как у меня не могли возникнуть подозрения о подмене собеседника, при наличии таких контрастов перемен и всего лишь за одну ночь, не понимаю?

Выдержав длительную паузу, видно, в уме взвешивая все За и Против, прежде собравшись с мыслями, он для начала предложил мне, если я того желаю сам, курить в помещении, и поставил на стол большую хрустальную пепельницу. Мне оставалось только ещё раз поблагодарить заботливого Ереке.

– Мне вчера показалось, что, напротив, Вам мои откровения пришлись не по нраву? – произнёс он вкрадчиво, после чего добавил поспешно: – Знаете, что? Давайте я о себе кое-что расскажу, а там уже посмотрим, к чему это нас приведёт?

Х Х Х

Дух жилья может способствовать раскрытию таинства любви и ненависти.

Они (домовики) цепляются за подол или складки укороченной женской юбки либо усаживаются возле глубокого выреза на привлекательной женской груди и только в позднее ночное время, где менее всего становятся заметны для своих преследователей. Домовики-злыдни могут быть обнаружены только высоконравственными моралистами (среди отдельного рода людей с пуританскими убеждениями). Это по природе вещей необъяснимо, также неизвестно, почему те так их ненавидят и губят, где только это возможно. Эти радетели и старатели чистоты безупречной добродетельности имеются и в других религиях, в том числе и у христиан. Часть их, в особенности в средние века, вкупе с последовательностью инквизиторов в выполнении заповедного учения о христианском милосердии, особо преуспели и отличились во времена Реконкисты, затем Ренессанса. После уничтожения объединёнными силами крестоносцев процветавших веками исламских государств в Европе, их разграбления, с последующими репрессивными действиями в отношении населения, принуждением иноверцев к принятию чуждой религии, продажей в рабство молодых и изгнанием стариков, завоеватели получили и богатое наследство. Это сохранившиеся от них книги в библиотеках, научные знания, технические достижения, культурные особенности и, соответственно, бытовые условия, оставившие глубокие корни и следы в завоёванных городах и сёлах. На такой богатой почве не могла не начаться культурная революция, впоследствии названая эпохой Возрождения (христианство по-новому), т. е. имело место взаимопроникновение культур двух различных цивилизаций, при синтезе давшее этот мощный толчок. Что особенно любопытно, так это то, что наибольшие выгоды от таких конфликтов цивилизаций в виде войн получала всегда третья сторона – иудеи, которые также по истечении времени конфронтации сами становились гонимыми. Между прочим, стоит отметить особенный факт, что эта особенность сохранилась неизменно и в новейшей истории. После всего этого можно считать закономерными начавшиеся процессы с преследованием священной христианской церковью всех свободомыслящих и образованных личностей, с гонением Инквизицией инакомыслящих и инаковерующих, также и охотой на ведьм.

Времена Реформации, закономерно проявившиеся в Европе из-за того, что множеству людей стало доступно получение образования, омрачились преследованием протестантизма и очищением совести от вредной ереси. Орды фанатиков бродили в поисках заблудших умов, и совсем недалеко оставалось до кровавой Варфоломеевской ночи. Число уродов и полудурков, искалеченных и ущербных, умножалось день ото дня. Сколько душ было погублено пагубной порчей чёрствого невежества от слепого фанатизма? Эпоха лжи и обмана набиралась академических знаний в овладении приёмами лицемерия и накапливании опыта в применении изворотливой хитрости в политической дипломатии. Мрак бездушия воцарился в сердцах безрассудных обывателей, примирившихся с такой действительностью, ибо понятие истины в последней инстанции было отдано безвозвратно в ведение кровожадных церковников.

Человеческий мир запутался в паутине интриг и порочных пристрастиях сильных мира сего, власти: правителей и жрецов. Вместе с этим явлением одновременно обесценивалась жизнь человека.

Взаимные упрёки, болевые удары, с нанесением физических и духовных увечий исключительным натурам: героям, праведникам и просто одарённым талантам – вызвали прежде не существовавшее и затаившееся в закоулках подсознания чувство, – обиду.

Запомнился один из рыцарей «полумрака», по всем приметам очень похожий безупречностью нрава и бесстрашием, защитой ценностей морали, ни на кого иного, как на Оливера Кромвеля. Он, говорят, шутил не раз о том, что всякая тёща в гости к «любимому» зятю чертёнка с собою приводит.

Скучающий домовик намного опасней скучающего человека. Неизвестно, что может выкинуть и позволить себе он в минуты лютой скуки. Ведь он не способен, подобно человеку, ограничивать себя мечтанием и грезить чудесными образами, хотя может, обладая сокровенным знанием, способствовать их воплощению в жизнь

Х Х Х

Безумие – это наличие кризиса в извращённом уме, а не отсутствие ума. Иногда такое случается, когда в человека вселяется джинн.

– Не знаю, с чего начать. Тематика чрезвычайно щекотлива. Как ты, Рахман, относишься к мистике и всякому суеверию? Это сейчас люди смеются над собой и другими, потешаются над тем, как крутили и вертели головами, заряжали воду и всякие продукты питания, когда по ЦТ в прямом эфире их дурачили: Кашпировский, Чумак и им подобные ухари. И что? Нынче ничего не изменилось, если не сказать – усугубилось.

Теперь же все эти: экстрасенсы, маги, ворожеи и прочая нечисть их разновидностей – доступны, как никогда прежде. Их возможно вызвать даже на дом. Посмотри, в любой газете есть множество объявлений об оказываемых ими услугах. Не успеешь номер телефона набрать, как мухи слетятся. Вне всяких сомнений, подавляющее большинство – обыкновенные мошенники.

У меня же другой пример имеется. В общем, начну с того, как всё приключилось. Слушай, ведь у этой истории очевидцы имеются…

Я ездил в Фергану на лечение, в прошлом ещё тысячелетии… Этот город находится в Узбекистане. Не один, конечно, с коллегой по работе и его приятелем, который увязался за нами прямо перед нашим выездом. Пришлось и его взять. Откровенно скажу, малоприятный тип попался, много крови испортил нам. Брюзга и нытик, ужасный болтун и сквернослов, а так, как человек, вроде бы на общем фоне ничего, по крайней мере, не жадный… Да, мы ездили к одной знаменитой целительнице Софи-апа.

Женщина эта принимала больных и страждущих коллективно, на каком-то районном стадионе – она проживала, видимо, где-то неподалёку. Возле стадиона этого будто всё связано с её именем. Продаются её фото, предметы быта, старая одежда и изношенная обувь. Короче говоря, впечатление создаётся такое, будто она живёт здесь уже тысячу лет. Людей отовсюду понаехало тьма-тьмущая, одним словом, «яблоку негде упасть». Кругом очереди, а она даёт всего один сеанс в день, каждодневно в одно и то же время, вечером в 19–00. Билетов, конечно же, нет на свободный сеанс за несколько дней вперёд.

Дело там интересно поставлено было. Со всех сторон схвачено, конкретно. Куда там хвалённому ныне менеджменту и маркетингу?!

Всякий приезжающий с сокровенными надеждами с ходу обязательно приобретёт заветный билетик. К примеру, на сеанс, который состоится через три дня. Что он предпринимает после этого? Естественно, ищет угол для проживания в эти дни. Поскольку выбор ограничен, условно говоря, берёт какое-либо место, предложенное случайным арендодателем, оказавшееся свободным и пригодное для ночлега. Обустроившись и запасшись продуктами питания, он желает как-то провести досуг и решает ознакомиться с местными достопримечательностями. У него хорошее настроение, планы на ближайшее время намечены, если не расписаны, и наступает пора для прозрения. Ну, это замечание относится к приземлённым пессимистам, вечно недоверчивым и во всём сомневающимся, которые, по прозорливости своей, если бы не их серьёзное недомогание, между прочим, ни за что на свете не приехали бы в эту жуткую дыру. Глухомань, доложу вам, беспросветная, в общем, такой показалась мне.

Рационалисты только одним им известным чутьём находят быстро кратчайший путь к цели путешествия. Говорят же, что язык до Киева доведёт. Истинная правда. Путём расспросов и вопросов они добывают нужные сведения. Подсчитав, во сколько обойдётся и встанет всё это удовольствие, – ещё неизвестно, с каким результатом, – они, проделав нехитрые расчёты предстоящих расходов и тех затрат психофизического характера, решают «рубить с плеча». Это значит то, что они находят нужного человечка, который продаст им свой или достанет билет на сеанс сегодня.

Все другие пойдут иным путём. Основным массам предписан порядок, и они будут ждать в очереди. Остальным же хочется развлечений на память, среди них большинство тех, у которых болезнь – старость или «насмерть заела бытовая суета», что повлияло на нервное состояние. Первые останавливаются, где попало, даже живут на улице несколько дней подряд, поскольку приют найти при их скудных средствах и минимальных возможностях нереально, ибо для них всё и везде, как правило, уже занято. Вторые, успешные или, иначе, везучие, тут же расположились рядом с ними, как всегда. Возможно наблюдать их полное различие: эти уже заняли все доступные места с удобствами для жилья. Есть и преуспевающие, так называемая элита среди благополучного меньшинства, даже тут сумевшие подчинить условия под свои запросы. Здесь разместились, как выяснилось позже, партийные бонзы, чиновники из правительств братских республик, банкиры, знаменитости, нувориши-предприниматели, которым силами местных дельцов власти организовали своеобразный лагерь для пикника. Между несколькими высокими деревьями были натянуты несколько шатров из брезента, под которыми разбили уютный палаточный городок, где себя можно было чувствовать, как на дикой природе.

Цены на рынке, помню, были «космические», ведь понаехали люди со всех краёв СССР, естественно, все при деньгах, и это не могло не отразиться. Что выглядело странно? Значительная часть прибывших на лечение – представители интеллигенции, отмечу, образованные граждане, среди них немало было проживающих в столицах Союза и республик, что тоже немало было занятно. Интеллигенция, разумеется, начитана и культурна, конечно же, предпочитает окружить себя всякими удобствами. Предприниматели позаботились и сумели создать адресное обеспечение для них – здесь комфорт поражал своей продуманностью, условия почти курортные – тем самым, преследуя и свои интересы. Для состоятельных богатеев цены приемлемы – в смысле, не кусаются. Ведь в то время, помнится, в столицах они на тот момент уже выросли донельзя. Даже, наверное, на порядок были выше, чем в этом районном центре Ферганской области Узбекской ССР.

Нам, безусловно, было много легче, чем многим. Мы ведь приехали на автомобиле. У меня тогда «жигулёнок» появился – новенький, шестой модели. Представь себе, я его в лотерею выиграл. Между прочим, у нас на стадионе «Химик». Эта история заслуживает отдельного рассказа, сейчас поймёшь почему. Я тогда жутко переживал горькую утрату, жену свою схоронил недавно, и одиночество угнетало. Горе, страшное во всей своей безобразной красе, придавило и стесняло сердечную деятельность хваткой нудностью.

Представь, даже зная об этом загодя, я не сумел к нему подготовиться должным образом, как оказалось впоследствии. Незадолго до кончины супруги единственную дочь замуж выдали. Помню, торопились свадьбу сыграть, в основном, стараниями жены, конечно же. Слава Аллаху, женихов имелось достаточно, только успевай выбирать. В конечном итоге, мы с ней оказались единодушны, выбрали самого симпатичного, благо и доченька была солидарна с нами.

Магрипа Алибековна (мир ей) тяжело болела в последние годы жизни, у неё рак определили прогрессирующей формы, а это неизбежная смерть. Мучилась, бедняжка, страшно, переносила ужасные страдания. В общем, из-за адских болей практически жила на лекарствах, но при этом присутствие духа не утратила. Диагноз поздно врачи установили, поэтому оперативное вмешательство уже помочь ничем не могло. Магрипа моя держалась героически (мир ей). Ей полюбилась поэзия одного неизвестного поэта, нашего земляка, в особенности одна строка: «Но и за миг до гибели – Живи!» И она решила жить до последнего вздоха. Прожила жизнь до последней капельки, в целом. Почти святая была женщина! Мир ей!

Ну, мне, видать, Всевышний Господь решил подсластить горькую пилюлю в судьбе, чтоб не так больно было переживать потерю любимого человека. И знаешь, у меня есть подозрение, что это всё происходило не без участия моего тайного опекуна, который молил и просил у Бога мне благо. Но все события эти произошли потом, после её смерти.

Х Х Х

Они испрашивают благ у Бога и за тех, кто забыл о молитве.

В последнее время тогда, ещё при её жизни, я тоже что-то захандрил, отдышка появилась, и бессонница стала наведываться. Отчего хворать стал? Понимаешь, жёнушку свою очень любил, да и привязался к ней за столько-то лет совместного проживания. Помнится, как в своё время подшутил кто-то на нашей серебряной свадьбе, – брак со знаком качества!

От всяких переживаний сон совсем пропал, ночи напролёт не спал. Иногда на ум такие бредни приходят, что самому стыдно становится за их возникновение. То умереть хочется раньше её, то думаю, что придётся делать, если она вдруг в эту самую секунду представится? Сердце износил совсем тревогами. То оно скачет бешено, как у спортсмена после установления рекорда. То замирает постепенно, как у партизана на задании. От всего этого сумбура по пятам преследует непонятное волнение, места себе не могу найти. Почти такое же чувство, какое у меня однажды было уже во время мощного землетрясения, которое мы пережили в Джамбуле в 1971 году. Все негативы ассоциаций привели к общему ослаблению организма. Соответственно, от этого постоянно повышены давление и температура тела, общая слабость, и надоедливая потливость преследует, и, ко всему букету вдобавок, хронический кашель, своеобразный побочный эффект для воздействия на психику окружающих. Короче говоря, кошмар полнейший, который рано или поздно всем быстро надоедает, в первую очередь, самому себе.

По этому поводу вскоре возникло несколько конфликтов на службе. Моя же нервозность не позволила хладнокровно вытерпеть критические замечания коллег, отчего и я позволил себе кое-какие выкрутасы, парируя нападки, что отразилось «хмурой непогодой» на всём коллективе.

Опять же меня выручила и спасла от неминуемой погибели моя дорогая супруга Магрипа (мир ей). Однажды она говорит мне тактично:

– Дорогой мой муженёк, возьми срочно себя в руки! Очень тебя прошу. Конечно, никто не спорит, – На всё воля Аллаха! Чему быть, того не миновать! Но ты, будь любезен, постарайся через все не могу каким-нибудь образом, но жить. Милую Зере только недавно замуж выдали, ещё и полгода не прошло. Дочь наша в положении, как ты знаешь. Если вдруг я не дотяну до рождения нашего долгожданного внука, – а я уверена в том, что непременно родится внук, – ты сделай всё возможное, чтобы навестить её первым и поздравить. Пожалуйста, прошу тебя, не откажи в просьбе своей верной подруге по жизни. Нам же Бог не дал сына, хоть внука побалуй на старости лет. Я мечтала сына наречь Худайбергеном, имей это в виду, если что. Держись, дорогой. Вот вырастишь внучат наших, правнуков воспитаешь, увидишь праправнуков, ну и после всего этого можешь делать то, что тебе заблагорассудится.

Она ещё и шутила красиво, с неподражаемым достоинством. Вот так, прежде подготовив почву для серьёзного разговора, она завела речь о том, что её беспокоило. В общем, взяла тогда с меня слово, что я обязуюсь прожить на белом свете после её ухода в мир иной как минимум лет двадцать. Всё во имя сохранения нашего рода. Что у нас с ней? – Почти никаких родственников не осталось, а которые есть – все дальние. По крови же – никого. Мы с ней ведь представители того поколения, кого называют детьми репрессированных. Быть может, поэтому и близких друзей всего-то раз, два и обчёлся.

Х Х Х

Иногда, находясь в пустой комнате и занимаясь чем-либо, испытываешь странное такое чувство, что кто-то за тобой наблюдает. Таинственно.

Так вот. Значит, пришло время отпущенного ей срока. Схоронил я её, согласно муслиманским традициям и казахским обычаям. Всё, как положено по канонам ислама, причём до самых незначительных деталей в соблюдении предписанных установлений. Я ведь, что? – Всю жизнь атеистом просуществовал до этого. Член КПСС с двадцати лет. Ещё отбывая срочную службу в Советской Армии, умудрился вступить в ряды «зомби». Да, были мы люди без ума и без сердца. А что? Теперь иначе и не назовёшь эту массу инфицированных вирусом пагубной порчи, «атеистическим гуманизмом». Посредством подложной идеи так испоганить судьбы нескольким поколениям сотен миллионов жизней. А сколько горя? Да ещё нищета, голод, разруха. И постоянное чувство нужды. Во всём! Наверное, всё-таки не ошибусь, если назову главные ценности. Нужда в свободе воли и совести! Лично мне так кажется.

Вот и «проклюнулся» как бы я из своего замкнутого пространства, выбрался чудом из темноты невежества, чтобы почувствовать свободу воли. И причина всему – потеря любимого человека. Голос совести, изнутри, в прямом смысле, заставил меня связать мотивы моей души крепкими узами с правоверием ислама, поэтому искренне и чистосердечно обратился я со своими чаяниями к Богу и направился в мечеть – молиться.

Для надёжной верности в выполнении правил поминальных обрядов, на всякий случай, пригласил одного из имамов городской мечети, чтобы он консультировал в случае чего, по необходимости, если придётся.

Средства? Деньги у нас имелись, конечно, как плоды рачительной бережливости. Своего рода наследный признак советского понимания заботы о последующих поколениях, то есть своё экономим и храним, общее – мало беспокоит. Всю жизнь копили сбережения в Сбербанке СССР, вот они на похороны и поминки сгодились, да и то смог получить их благодаря обстоятельствам. Супруга ведь моя бухгалтером была по профессии, само собой, приучила к аккуратности в обращении с деньгами… Те полтора месяца пролетели так, словно ещё одну жизнь пришлось прожить.

Ермахан Муратович, когда был взволнован, то не всегда соблюдал последовательность в повествовании. В его рассказе чувствуются несколько таких моментов нервозного беспокойства из-за нахлынувших воспоминаний.

– Другие ведь что? Потеряли всё напрочь, просто так. Кто частично, а большинство – всё на корню, полностью. Испарилось и исчезло вмиг всё абсолютно: в банках, в магазинах, на складах и во всех сферах обслуживания населения по всему пространству Советского Союза. То же самое, если помнишь, творилось на заводах, фабриках, базах, хранилищах, даже в аптеках ничего не осталось. Зато на рынках и стихийных базарах всего, чего не пожелаешь, навалом. Одним словом, выбирай, что хочешь, товары на любой спрос и вкус.

Мне почему повезло? – Я имею в виду с деньгами. – Знаешь, что? Слушай, поучительная, доложу, история…