Читать книгу Поймай Грулю, если сможешь - Ник Трейси - Страница 5

Несколько секунд моль порхала над супружеской парой, кружа в воздухе, словно миниатюрный вертолет. Она порывалась сесть то на кончик носа Жоры, то на лоб Юли, над которой висело ароматное облако ромашкового шампуня. Однако насекомое было слишком целеустремленно, чтобы поддаваться на пахучие соблазны, поэтому оно сделало прощальный круг и резко вылетело в коридор, где промахнуло мимо туалета и ванной и нырнуло во вторую спальню-детскую, в которую в туманном будущем предполагалось поселить человеческого детеныша, Барсукова-младшего. Белые с черными крапинками крылья замахали вдоль всего комнатного периметра, после чего моль, наконец, определилась и села на разноцветные обои с цветочками и паровозиками точно под книжной полкой с учебниками по бурению нефтяных скважин (Жора временно использовал детскую для работы). Впервые за восемнадцать часов беспрерывного полета крылья моли замерли. Она притихла на минуту, отложила крошечное яйцо жемчужного цвета, а затем вновь закружила в коридор.

Силы покидали чешуекрылое существо. Моль облетела гостиную с ковром, диваном и широкой плазмой, а после взяла курс на кухню, которая располагалась прямо напротив. В кухонном сумраке, куда заглядывала только спелая луна, крылатое насекомое нашло последнее прибежище.

Бабочка примостилась на потолке рядом с тем местом, откуда выходит проводка для электрической лампочки. Юля до сих пор не повесила здесь люстру потому, что не могла выбрать какая лучше: в форме лепестков или в форме колокольчиков. Моль застыла на потолке еще на минуту, а затем мертвой, ножками вверх, упала на белую скатерть круглого обеденного стола. Всё, что от неё осталось (не считая трупа) это два почти невидимых вытянутых яйца, из которых уже спустя две секунды наружу выбрались две личинки: одна в детской, а другая на кухонном потолке.

Трупик диковинной моли еще не успел остыть, как белые личинки задергались в изгибах во все стороны, пытаясь отклеиться от поверхности, куда их прикрепили. Однако этому не суждено было случиться. Мать-природа вовсе не планировала создавать из реликтовых зародышей других молей. Эти маленькие недоразвитые гусеницы служили совершенно другой цели. Каждая личинка, подергавшись немного, вновь замерла. Затем белковые тела стремительно разложились до жидкого состояния. Процесс сопровождался выделением тепла, а потому под потолком в кухне и на стене в детской вился странный пар. Уже спустя пару секунд от места гибели личинок расползлись мокрые неровные пятна диаметром около шестидесяти сантиметров каждое. Если бы Барсуковы жили в многоквартирном доме с соседями на верхнем этаже, то они бы, безусловно, решили, что их подтопляют. Но наверху располагался только чердак, а он был сух, как сердце пустыни Сахара. Да и дождя в ближайшие сутки не предвещалось.

***

Электронные часы на тумбочке у изголовья супружеской кровати с Юлиной стороны светились зелеными цифрами 03:01. Жора сжался в позе эмбриона на левой стороне постели. Он кутался в одеяло, которое безбожно стащил с любимой супруги. Юля спала в коротком розовом пеньюаре, раскинув руки и ноги в стороны, словно загорала на пляже в Акапулько. Длинные русые волосы растрепались по подушке интересным симметричным узором. Над молодыми людьми еще витал дух вчерашней ссоры, хотя по сонным, комично расслабленным лицам ничего такого не замечалось.

Мокрые пятна в спальне и на кухне одновременно обрели более четкие очертания. Затем вдоль темных контуров посыпалась штукатурка и бетонная крошка. В кухне она опадала прямо на стол, засыпая трупик моли, а в спальне крошилась на плюшевый розовый диван. Вскоре из кухонного потолка выпал круглый кусок бетонной плиты, который чудом не проломил дубовую столешницу.

От резкого и страшного звука оба супруга немедленно проснулись, вцепившись друг другу в руки. После ужасного грохота с треском дом накрыла пугающая тишина. Юля сидела в постели с выпученными от страха глазами и смотрела на мужа. Тот несколько секунд хлопал веками и оглядывался по сторонам, пытаясь понять, что его разбудило.

– Что это было? – заморгала от страха Барсукова-жена.

– Наверное, у соседей стена обвалилась, – пробубнил Жора, которому совершенно не улыбалось идти узнавать причину шума до утра. Он вновь уронил голову на подушку, притворившись сонным.

Юлю не удовлетворил ответ супруга.

– Жора…. – принялась она трясти его плечо – Жора!

Барсуков-муж был не так далек от истины. Часть стены в детской действительно «обвалилась». Но это было не совсем обычное разрушение. В кирпичной стене появился квадратный проем в черный тоннель, из которого вскоре на четвереньках выползло проворное существо ростом с трехлетнего ребенка.

Груля сразу свалилась на детский диван и грозно сверкнула большими желтыми глазами, которые видели в темноте так же хорошо, как днем. Кошачьи вертикальные зрачки уже начали высматривать добычу. Последние четыре километра она ползла на всех парах по длинному металлическому коридору с множеством ложных ответвлений, поэтому сейчас слегка устала, но времени для отдыха не было. Нужно успеть сделать свое дело.

Первым, что увидела загадочная гостья в доме молодоженов, стал огромный плюшевый слон голубого окраса, которого Жора подарил Юле на прошлое восьмое марта. Мягкая игрушка уютно устроилась в глубоком кресле, будто всю жизнь ждала, когда стена напротив разразится дырой сквозь миллиарды световых лет. Хобот воинственно вытянулся кверху, а толстенные лапы готовились кого-то схватить.

Груля моментально сузила желтые зрачки, понюхала воздух и вскоре поняла, что это кукла. Для пущей уверенности она открыла рот и выпустила вперед невероятно длинный жилистый язык. Как серое мускулистое жало, он вытянулся к противоположной стене на два с половиной метра и попробовал игрушку на вкус.

Ничего интересного. Противная синтетическая ткань. Груля убрала язык в рот и вновь потянула воздух симпатичным чуть вздернутым носиком. Тонкое обоняние наткнулось на интересные запахи из супружеской спальни.

Все Грули инстинктивно, где бы они не появились на свет Божий, принимались искать бездетных родителей. И здесь определенно пахло такими особями. От сильного аромата у девочки (а ее можно было назвать и так, несмотря на возраст в двести миллионов лет) даже немного закружило голову. Она приподняла зад кверху, как макака, и на всех четырех конечностях, крадучись, двинулась в направлении родительского духа.

Юле удалось растолкать мужа в тот момент, когда существо из детской уже находилось под супружеской кроватью.

– Проверь, что там! – с волнением прошептала Барсукова-жена. – Вдруг, воры?

– Какие нафиг воры?! Тут все друг друга знают!

Тем не менее, Жора уже проснулся и откинул одеяло в сторону. Ноги коснулись пола и искали тапочки. Груля, прижавшись по-кошачьи к паркету, с азартом следила за голыми пятками жертвы. Вот она выбрала момент, замерла и с быстротой молнии вцепилась острыми клыками в человеческую лодыжку.

Муж взвыл. Жена схватилась за голову и завизжала.

– Тут собака! – орал Жора, прыгая на одной ноге. – Или крыса! Включи свет!

Не переставая кричать, Юля бросилась к выключателю. Барсуков-муж попытался руками оторвать от ноги невиданное чудище, но ладони тут же укололись о грулины шипы.

– Дьявол, это какой-то зубастый ёж! – заорал Жора вне себя от боли и бешенства.

В этот момент в спальне зажегся свет. Оба супруга уставились на красно-сине-белый клубок вцепившийся в ногу. Изумление на их лицах не передавалось описанию. Они словно увидели нечисть в живом обличии. Какую-то колючую, клыкастую нечисть в коротком алом платьишке. Муж, потерявший всякое самообладание, с диким воем взмахнул поверженной ногой вперед, будто пнул несуществующий мяч, и тут девочка разжала зубы и полетела вдоль кровати к узкому платяному шкафу, который вытянулся в самом углу дальней стены.

Шипы на затылке Грули глубоко вошли в деревянную поверхность шкафной дверцы и на какое-то время она оказалась совсем беспомощной. Желтые зрачки горели яростью, а тело извивалось во все стороны, пытаясь отцепиться.

Как верная жена, Юля сразу бросилась к ноге мужа. На месте уксуса из четырех дырочек струилась кровь.

– Ерунда, царапина, – как-то неуверенно произнес Жора, ибо не хотел представлять возможную агонию с мучительной смертью в конце.

Юля ему не поверила, сбегала в ванную, достала лейкопластырь, перекись водорода, и быстро заклеила кровавую рану, предварительно причинив дикую шипучую боль обеззараживающим раствором. Жора все это время с содроганием смотрел на существо, прибитое к шкафу. Груля продолжала извиваться и бормотать что-то на непонятном языке.

– Что это, черт возьми, такое?

– Господи, да это же маленькая девочка! – заметила Юля.

Розовый пеньюар с пятнами крови мужа вздымался и опадал в такт ее возбужденному дыханию. Они стояли за дальней (Юлиной) стороной кровати с такими физиономиями, будто впервые поймали крысу, но опасались подходить к ней из-за риска заражения.

Однако странная девочка так отчаянно пыталась отодрать голову от дверцы шкафа, что смотреть на это без сострадания было довольно трудно. Достаточно одного мистического мгновения, чтобы спровоцировать нас на безумство и вот, когда Юля вдруг встретилась взглядом с кошачьими зрачками, внутри женской груди сразу что-то щелкнуло. Так бывает, когда мы забываем о предосторожности и идем высвобождать лапу медведя из капкана.

Вряд ли бы Юля Барсукова (год назад просто Мышкина) решилась разжимать здоровенный капкан для героического освобождения озверевшего от боли косолапого, слишком много она смотрела передач про животных, чтобы идти на такую глупость, ну а загадочная девочка в смешном красном сарафане в белый горошек – совсем другое дело.

С самоотверженностью амазонки жена вышла из-за кроватного укрытия, подошла к дергающейся Груле на расстояние поцелуя и схватила ее за маленькие хрупкие плечи.

– Не бойся, – сказала Юля, утопая в желтых зрачках древнего существа. – Я тебе помогу.

Груля на мгновение замерла, взглянула на потенциальную маму с осторожным сомнением и тут муж кинулся спасать жену.

– Отойди от неё! Я сам!

Но Юля уже пыхтела, тянула девочку на себя, упиралась голой пяткой в низ шкафа. Шипы, наконец, вышли из дерева. Человеческая взрослая самка держала на весу забавный, но по виду весьма воинственный экземпляр явно неземной природы.

Внезапный страх сковал молодую жену. Шипастая девочка могла запросто перегрызть горло такими-то зубищами. Но внимание Грули обратилось не к спасительнице, а к агрессивно прыгающему самцу. Иновселенная малышка мгновенно приняла все за сценарий нападения с коварной ловушкой псевдосострадания. Подобные фокусы с ней больше не пройдут. Саблезубые клыки молниеносно прокусили Юлину руку чуть выше запястья, отчего та заорала благим матом, плюхнулась на кровать и принялась судорожно отсасывать кровь, поскольку понятия не имела, насколько ядовитой может быть слюна чужеродного существа.

Дикарка в горошистом сарафане, тем временем, шмыгнула между ног Барсукова-мужа и на четырех конечностях поскакала по коридору, где скоро с треском выпнула парадную дверь. Звездная ночь наполнила легкие и мозг чувством озорной свободы. С безумным блеском в глазах Груля кинулась метить территорию в огородные грядки коттеджного участка Барсуковых.

На жаргоне чвокеров «метить территорию» в отношении клацающих в темноте означало, что Груля принялась дырявить мир, в который попала по велению загадочных лабиринтов между вселенными.

Как это происходило? Очень просто. Как мы помним, горошины на платье кусачей девочки были вовсе не декором космического дизайнера, а реальными белыми шариками, состоящими из затвердевшего секрета грулиного организма. По виду они чем-то напоминали мячики для пинг-понга, только разумеется намного тяжелее.

Пока Жора ошпаривал рану жены перекисью водорода, шипастая девчушка прыгала между кустами смородины, крыжовника и малины, отколупывала из платья белые шарики и закапывала их в мягкий чернозем примерно на пол детской ладони в глубину. Как только Груля вынимала шарик, сферическая пустота платья немедленно начинала наполняться свежим тягучим соком.

Буквально за минуту клыкастая бестия зарыла десяток страшных схронов. Теперь ее тело ныло и ужасно чесалось, голова слегка кружилась и еще вдобавок невыносимо хотелось найти хоть какую-нибудь маму. На ближайшие часы Груля становилась весьма уязвимой добычей, поэтому она, недолго думая, перемахнула через невысокий забор из сетки рабицы, проскакала пару десятков метров в сторону грунтовой дороги, с последними силами пересекла ее и без чувств свалилась в заросший травой овражик у могильника.

Схроны Грули были страшными потому, что состояли из редчайшего во вселенной белка сигма- тимиразы, а он на 99,9% сходен в аминокислотной последовательности с белком сигма-димиразой, который в виде белых личинок оставила в доме Барсуковых странная леопардовая моль. За мгновение до десанта чвокеров, все шарики, а по сути частички Грули, полностью растворились, образовав под собой подземные провалы, похожие на кротовые норы, только намного заковыристее и глубже, чем может себе представить мозг среднестатистического земного примата.