Читать книгу Исполнено! - Ника Вячеславовна Лисовская - Страница 2

Утреннее пробуждение было мучительным – голова налита свинцовой, как метко подметил классик, тяжестью, в глазах плыло, хотелось пить и избавиться от горьковатого привкуса во рту.

 Эмма, прищурившись, посмотрела на часы – половина одиннадцатого. В универ ехать уже нет никакого смысла.

Девушка медленно поднялась с дивана, потянулась разминая затекшее тело, и побрела в ванну. Прохладный душ привел в чувство, но голова все еще оставалась тяжелой, а мысли путанными, будто моток цветных ниток. Эмма решила, что это из—за погоды – небо снова затянуло низкими тучами. По карнизам стучал мелкий, монотонный дождь.

  Пока на плите в старой джезве варился утренний кофе, девушка стояла у окна, глядя, как дождевые капли разбиваются о помутневшее стекло. В голове вертелся странный, такой пугающе реальный сон.

Эмма прикоснулась пальцами к холодному стеклу, словно желая удостовериться, что сейчас не снится себе в этой тесной уютной кухоньке с громадой старомодного буфета в углу и шатким маленьким столом у окна.

Стекло, как и положено было холодным. Девушка провела пальцами по мягкому пушистому листу фиалки в горшке на подоконнике. Собрала пальцами со столовой клеенки крупинки рассыпанного сахара и сунула в рот – сладко. На всякий случай укусила себя вонзив крепкие зубы в тонкое запястье. Больно. И след от зубов вполне настоящий.

Кофе с громким шипением пролился на плиту, заполнив пространство запахом горелых зёрен.

– Достаточно, – буркнула Эмма, решив, что доказательств реальности происходящего хватит.

Вылила остатки кофе в свою детскую фарфоровую чашку с голубым слоном на боку и золотой полоской на ободке и села за стол. Есть не хотелось и она "завтракала" рассеянно собирая кончиками пальцев кристаллы сахара с клеенки и запивая их обжигающим невкусным кофе. В голове звучал голос: "Что с твоими волосами, Эмма?"

…что с твоими волосами?!..

– Приснится же! – буркнула девушка сердито, бросив короткий взгляд на отрывной календарь на стене – «23 сентября». Двадцать третье, а не тринадцатое и даже не пятница. Так откуда вся эта чертовщина? Злой дух персонально притащился из пекла, что бы завладеть ее никчемной душонкой?! А к чему интересно, снится эта нечисть? Ни к чему хорошему, это уж точно!

Эмма вздохнула – ничего хорошего она и так не ждала.

Закончив с кофе, девушка ополоснула чашку и аккуратно поставив ее на сушилку для посуды, отправилась в спальню. Холодильник пуст и нужно идти в магазин, хочется этого или нет!

Эмма сняла видавший виды махровый халат, который надевала после душа и переоделась в теплый свитер и затертые джинсы. В коридоре набросила линяло—розового цвета курточку, зашнуровала кеды и вышла из квартиры, сжимая в кармане маленький тряпичный кошелёк.

На улице было холодно – пришлось застегнуть доверху молнию на куртке и глубже надвинуть капюшон, что бы защититься от дождя. Эмма ускорила шаг – не хотелось замерзнуть и промокнуть раньше, чем дойдет до магазина. Она шла по пустому хмурому двору старательно обходя глубокие лужи и перешагивая через потоки грязной дождевой воды.

Эмма составляла в голове список покупок. Денег, которые оставил ей отец должно было хватить до конца месяца. И хорошо бы растянуть ещё немного. С запасом. На случай, если он забудет прислать или что-то пойдёт не так. Эмма привыкла экономить и жить скромно, вот и сейчас она все рассчитала – пакет овсянки на неделю, пачка кофе на две, если пить только утром. Чай ещё есть. Она купит куриную спинку для бульона и кило картошки – будет суп. Кастрюльки хватает на неделю. Ещё картошку можно жарить, тушить или варить. Куча вариантов ужина. Неплохо взять банку горошка или фасоли. Хлеб. Кефир. Можно сделать оладьи. И маленькую баночку джема или сгущёнки – вот и десерт.

Эмма довольно улыбнулась и перепрыгнула через лужу. Все не так уж и плохо.

Вдруг во двор влетел громадный черный джип. Он ревел мотором, словно разъяренное чудовище и вздымал вокруг фонтаны грязных брызг. Автомобиль несся прямо на Эмму, а она оцепенела от ужаса посреди дороги и просто смотрела, как на нее летит смерть.

Что произошло дальше девушка не поняла. Только ощутила резкий толчок в правый бок и боль от падения. Потом… Потом с ней видимо случилась истерика. Эмма чувствовала, как задыхается от рыданий. Мир лопнул, словно воздушный шарик и существовал в сознании неприятными рваными кусками – вот куртка в грязи и налипших желтых листьях из крошечного цветника у дома, вот она, Эмма, елозит руками по пятнам на джинсах и чувствует, что левому колену особенно мокро и холодно. Девушка ощупывает его, пытаясь понять в чем дело и видит внушительную дыру из которой и торчит её коленка – неприятно-бледная в этом сером мрачном дне с кровоточащей ссадиной.

Последние джинсы. Единственные. Слезы душат и булькают в груди, будто в ней спрятан маленький вулкан. Эмма старается вернуть на место болтающийся рваный лоскут, но ничего не выходит. Только пальцы оставляют на синем джинсе черно—коричневые пятна размокшей земли.

Девушка садится на низкий металлический заборчик и плачет, размазывая по лицу грязь и слезы. Эмма ревёт, зная, что и без того некрасивое её лицо становится и вовсе отвратительным, но остановиться не может. Словно прорвало плотину и все, что копилось столько лет должно выплеснуться сейчас, под холодным моросящим дождём.

Кто—то тёмный говорил с ней, помог подняться, спрашивал что болит и, кажется, помог добраться до дома, прижимая к себе и не боясь испачкаться в ее грязи.

Стояла под душем, подставив лицо теплым струям воды, замёрзшими пальцами снимая мокрую грязную одежду и бросая прямо на дно ванны. Потом был холод кожаного дедушкиного дивана и тошнотворное тепло старого пледа. В сон провалилась, как в яму.

Открыла глаза. Знакомая до мелочей обстановка комнаты – старинный письменный стол, у окна – кресло с высокой спинкой, громада книжного шкафа, что растянулся во всю стену, торшер рядом с диваном, старый телевизор на круглом столике накрытом кружевной салфеткой, помутневшее от времени овальное зеркало в тяжелой раме, часы с боем. Через открытую дверь Эмма видела сочащийся из кухни желтоватый свет. Подумала, что возможно, забыла выключить, но прежде, чем поняла нелепость предположения, услышала шум воды и звон посуды.

Девушка медленно села и напряженно прислушалась. Нет, звуки не почудились. На кухне в самом деле кто-то был – шумел водой, звенел тарелками и хлопал дверцей холодильника. Но кто? Ее отец, как ценный специалист, неделю назад уехал работать по контракту в Швецию, прихватив с собой свою новую семью. Больше сюда никто не приходил и ключей тоже ни у кого кроме него не было.

Эмма бесшумно поднялась и, запахивая на ходу когда-то голубой махровый халат, тихо пошла на свет. От волнения сердце колотилось в груди словно мячик для пинг-понга, во рту пересохло, а ладони наоборот – стали ледяными и влажными. Девушка распахнула резким движением дверь кухни. Так, что едва не вылетели желтые пупырчатые стекла, и замерла от неожиданности. В ее кухне, у стола, спиной к Эмме, стоял черноволосый широкоплечий мужчина в черном и мазал хлеб маслом. Такое громкое появление хозяйки видимо, не произвело впечатления – он даже не вздрогнул.

– Привет, – сказал неизвестный не оборачиваясь. – Ужинать будешь?

– Шшшто??? – просвистела Эмма, словно из нее выпустили воздух. – Что вы?.. Что…

– Милая, – он обернулся и увидел, как девушка медленно сползает по дверному косяку на пол.

Она ничего не могла с собой поделать – слишком много для одного дня и как Эмма не сопротивлялась, как не старалась держать себя в руках, комната перед глазами закачалась, пол ушел из-под ног, и девушка упала в обморок.

Когда пришла в себя, то первое, что увидела перед собой, было невероятно красивое лицо незнакомца. Словно Бог решил бросить вызов самому себе и создал абсолютно идеального человека. Эмма зачарованно рассматривала матовую смуглую кожу, густые черные брови, волосы спадающие на совершенный лоб, черные необыкновенно красивые глаза, в которые словно в бездну проваливалась забывая где она и что происходит.

– Ты как? – участливо спросил парень – на вид ему было лет двадцать пять не больше.

Эмма пришла в себя. Смутилась и сделала попытку отодвинуться от неизвестного красавца. Безуспешно. Она сидела на кухонной табуретке, опираясь спиной о подоконник и сейчас отчаянно пыталась справиться с халатом, который так и норовил распахнуться, оголив плечо с чёрной лямкой от лифчика. Голова ещё противно кружилась и во всем теле чувствовалась неприятная слабость.

– Все в порядке? – Незнакомец поймал её взгляд будто ожидая чего-то. – Ты меня напугала.

Он улыбнулся снова вогнав Эмму в краску и заставляя мысли в голове путаться перескакивая с одного на другое. От "кто это вообще такой?!" к "невозможно быть таким совершенным!"

Павел Зеленов – самый популярный парень их потока, да пожалуй, и всего универа, о котором Эмма вздыхала одинокими вечерами, казался грубо вылепленной куклой, в сравнении с… с ЭТИМ.

Девушка сжала на груди халат, что бы предатель не распахнулся в неподходящий момент и сделала еще одну неловкую попытку встать на ноги.

– Не надо, – удержал ее незнакомец. – Посиди.

Щеки снова полыхнули жгучим малиновым румянцем и Эмма обмякла на табурете. А нежданный гость наконец-то отошел от неё, еще чувствующей прикосновения его рук на плечах, и распахнул холодильник. По хозяйски достал бутылку воды, которую видимо сам туда и положил – Эмма не могла позволить себе спускать деньги на питьевую воду без газа.

– Держи, – парень поставил на стол чашку со слоником на боку. – Или лучше чего—то по крепче?

Не желая вступать в диалог, девушка просто взяла чашку и поднесла к губам. Пара глотков прохладной сладковатой на вкус воды были очень кстати.

– Как рука? Не болит?

Эмма только сейчас заметила, что кисть правой руки аккуратно перебинтована. Перевела взгляд вниз и чуть сдвинула полу халата – внушительная ссадина на коленке подтвердила, что её сегодня в самом деле едва не раздавил огромный черный автомобиль. В голове понемногу прояснялось. Девушка обвела глазами кухню. Взгляд задержался на столешнице между мойкой и плитой – Эмма только сейчас заметила внушительную гору продуктов – яркие пучки зелени, белоснежные и круглые шампиньоны, болгарский перец и фиолетовый сладкий лук, налитые соком упругие ярко—красные помидоры, пупырчатые огурцы, яблоки с красным бочком, оранжевые апельсины, поддернутый дымкой крупный розовый виноград, сыр ярко—желтый с большими дырочками, кусок розовой буженины, клетка белоснежных яиц и пакет дорогого кофе.

Эмма удивленно подняла глаза на незнакомца:

– Это ты… Вы… принес?

– Ну да, – кивнул парень. – У тебя же в холодильнике шаром покати! Ты чем вообще питаешься? Пылью?

Она растерялась, потом нахмурилась и со злостью выпалила:

– Вас… Тебя!.. Это вообще не касается! Понятно?! Я шла в… магазин!

В ванной взвыла стиральная машина – старушка всегда издавала звук взлетающего истребителя, когда стирка подходила к концу.

Эмма замерла, потом глаза её расширились от ужаса и девушка забыв обо всем, ринулась в ванную.

Через стекло в барабане было видно линяло-розовую ткань куртки, светло-синие джинсы, зелёный свитер, которому, скорей всего этот температурный режим будет стоить пары размеров.

– Это ты?! – в отчаяньи взвыла Эмма, оборачиваясь на следовавшего за ней гостя. – Ты включил?!

– Нет. А что такое?

Девушка вновь уставилась в "иллюминатор" барабана. Так внимательно, словно от того, что она там увидит, зависела жизнь.

Машинка взвыла ещё громче, достигая стирального пика и вдруг запищала и замигала кнопками приглашая открыть дверцу и наслаждаться результатом.

Эмма дрожащими руками открыла барабан и вынула куртку. Торопливо залезла в карман и вытащила мокрый кошелёк. Открыла его тут же, в ванной, бережно раскладывая содержимое на стиральной машинке.

– Богатство твоё? – усмехнулся парень.

Эмма, у которой из глаз капали слезы, ничего не ответила, разглаживая постиранные купюры.

– Да брось! У тебя полная квартира сокровищ, а ты ревешь над этой мелочью!

Девушка обернулась к нему, сверкая глазами:

– Ах, вот кто ты! – выкрикнула она. – Ты из этих стервятников, которые хотят купить то, что собирал дед?! Я не торгую памятью, понятно?! И лучше буду голодать, чем продам хоть что-то таким, как ты!

Парень удивленно наблюдал за этой вспышкой праведного гнева, а потом тихо процедил:

– Я здесь не за этим!

Слова были сказаны так, что девушке стало неловко, словно она не только зря обругала хорошего человека, но и глубоко этим ранила.

– Я не понимаю ничего! – жалобно проскулила Эмма. – Кто ты такой?! Как сюда попал и что вообще происходит?!

Незнакомец скрестил руки на груди, задумчиво скользнул сверху вниз по замершей посреди ванной комнаты жалкой фигурке и холодно ответил:

– Я понимаю твое нетерпение. Разговор состоится, и я отвечу на все вопросы, но сейчас будет лучше, если ты поешь и выпьешь чашку крепкого сладкого кофе.

– Возможно, ты и прав, но, – она стерла слезы рукавом намеренно опуская глаза на старые плитки пола и завязала потуже пояс халата. – Я хочу сказать тебе… Вам… спасибо за… За все спасибо. Мне ничего не нужно. И… уже поздно. Тебе… Вам… наверное пора?

Девушка справилась с собой и подняла глаза на парня. Его бровь полезла вверх, а потом он покачала головой и сказал:

– Нет.

– Нет?

– Я никуда не тороплюсь.

– Ну, – Эмма озадаченно вцепилась в хвостики махрового пояса. – Я должна заниматься. Завтра в университет. Важный день.

– Да что ты?! – с наигранным сочувствием качнул головой парень и решительно заявил: – Нет!

Эмма почувствовала пробирающую тело дрожь – от страха, что она ничего не может сделать. Ничего не решает. Ни в жизни, ни в этой глупой ситуации. На глаза снова навернулись слезы и как бы девушка не пыталась сдерживаться, закапали по щекам.

– Я сейчас позвоню в полицию, – пригрозила Эмма, понимая, как жалко выглядит эта угроза.

Парень испепелил ее взглядом, но сдался.

– Будь по твоему! – бросил он. – Я хотел, как лучше!

Он решительно вышел из ванны и вскоре девушка услышала:

– Эмма!

Вздрогнула. Ей раньше как-то и в голову не приходило, что нежданный гость не может знать ее имени.

Или может?

Он звал её из комнаты, которая служила сейчас гостинной и в которой когда-то располагался кабинет деда. Эмма осторожно вошла. Здесь было сумеречно – серый свет с улицы немного разгонял «музейный» сумрак и причудливые тени жались в пыльных углах.

«Де жа вю» – подумала Эмма.

Незнакомец сидел в кресле у окна, полностью скрытый темнотой. Девушка осторожно села на диван.

– Спрашивай, – велел голос.

– Кто ты? – и вновь показалось, что это уже происходило.

– «Я часть той силы, что вечно хочет зла и вечно совершает благо», – в голосе мелькнул смешок.

Эмма вздрогнула. Ей казалось, что она сошла с ума. Голос, эта комната, освещение… Все точно, как в сегодняшнем странном сне. Как она сразу не сообразила?! Голос! Тот самый голос! Не было сомнений. Никаких сомнений в том, что… Сон не был сном? Или реальность не была реальностью? Значит, незнакомец не был обычным человеком?.. Или?.. Был ли он вообще человеком?!..

– Мой сон! – прошептала Эмма. – Я все помню… Но…

– Тише, – попросил голос. – Ты же хочешь знать зачем я здесь?

– Хочу.

– Я пришел исполнить твои желания.

– Что за глупая шутка! – воскликнула Эмма. Ей было так жутко от происходящего, что во что бы то ни стало хотелось разорвать череду воспоминаний о вчерашнем сне. Девушка метнулась к торшеру и дёрнув за шнурок выключателя зажгла свет.

Красивый незнакомец сидел в кресле, щуря черные, будто густые августовские сумерки, глаза.

– И что дальше?

Эмма же молча рассматривала его – теперь уже более внимательно, как бы решая для себя – может ли человек из плоти и крови быть таким совершенным или же это под силу только злому духу?

На вид ему могло быть лет двадцать пять – двадцать семь. Выше ее больше, чем на голову, хорошо сложен. Это она заметил еще тогда, на кухне. Черные, как смола волосы обрамляли лицо, смуглая, золотистого оттенка кожа, прямые черные брови, как две бездны глаза, прямой нос, красивые губы, изогнувшиеся в усмешке, острые скулы. Эмма сама не заметила, что уже не просто рассматривает, а снова любуется им. Таким идеальным, таким …

Божественным.

Теплым, словно полуденное осеннее солнце…

Слишком красив для обычного человека.

– Рассмотрела? – усмехнулся незнакомец. – Ну, я похож на того, кто исполняет желания?

– Не знаю, – Она выключила свет, желая спрятать свое смятение и вернулась на диван, прикрыв пледом озябшие ноги. – Наверное… Бес исполняющий желания. Самоискупление зла?

– Чем плохо?

– Не знаю, – растеряно покачала головой Эмма. – Ничего не знаю… Голова гудит.

Она вдруг почувствовала себя невероятно уставшей. Раздавленной неподъемным грузом последних дней. Может, это хрупкая психика дала сбой и породила этого "джинна", который был прекраснее, чем Джонни Депп? И нет никого. И ничего. Кроме ее мокрой одежды в ванной и купюр, что сушатся на стиральной машине.

– Хватит жалеть себя! – рявкнул вдруг гость. Неожиданно он оказался рядом и прикоснувшись горячими пальцами к подбородку девушки, повернув ее лицо к себе. – Эмма, я здесь и все будет иначе!

Его взгляд завораживал и будто плавил все сомнения. Девушка не понимала, почему именно ей выпал этот счастливый билетик? Может, чудеса все же случаются и сейчас одно из них и происходит? Как компенсация за все грустные времена?

Парень усмехнулся, отпуская её и усаживаясь рядом на диван.

– Давай вина выпьем? – неожиданно предложил он.

– У меня еще от вчерашнего горечь во рту!

– Это не от вина, это от слез!

– Все равно.

Эмма не смотрела на того, кто назвал себя Бесом, но чувствовала его взгляд. Тяжелый, пристальный, жгущий. Ей казалось, что рядом с ним трудно дышать.

– Не думал, что все будет вот так, – задумчиво произнес парень.

– Как?

– Как сейчас… Эмма, расскажи, как ты жила все это время?.. Тебе снятся сны?

Она вздрогнула.

– Сны? – Эмма презрительно скривилась. – При чем здесь мои сны?!

– Не все. Один. Тот, в котором всегда огонь. Самый страшный из твоих кошмаров. Огонь вокруг тебя. Ты чувствуешь, что сгораешь. Кожу невыносимо жжет от прикосновений пламени. Дым ест глаза. Трещат горящие ветки… Ты кричишь от боли и ужаса и просыпаешься. После этих снов тебе кажется, что все вокруг пахнет дымом…

Он говорил это, глядя Эмме в глаза, а она не могла отвести взгляд, словно загипнотизированная. Ей казалось, что она видит все это на дне черных зрачков. Когда Бес прикоснулся к ней, Эмма испугано вздрогнула – показалось, что прикосновение обожгло.

– Откуда ты знаешь?!– выдохнула она. – Это… Это значит, что я сгорю в аду? Ты пришел за этим?

– Что? – рассмеялся он. – Это ничего не значит! Это всего лишь сон!

– Но… Ты же… Я…

– Ты ничего не понимаешь, это я уже слышал! – отмахнулся Бес. – Хватит! Забудь обо всем, что было с тобой раньше – теперь все будет иначе! Теперь у тебя есть я и я дам тебе все, что пожелаешь! Чего хочешь?

– Хочу знать, что на самом деле здесь происходит! – с неожиданной злостью выпалила Эмма. – Что тебе нужно?! Это ведь ты…

– Я? Я! – подтвердил парень.

После того, как ему удалось задеть её напомнив о ночных кошмарах, настроение заметно улучшилось.

– Значит, – Бес хитро сощурил черные глаза, – хочешь чудес? Тогда попроси меня о чем-нибудь. Что угодно! Ну?!

Он окинул взглядом Эмму, словно ища где бы можно применить свою силу и глаза его задержались на медальоне. Бес протянул руку и провел по узору смуглыми пальцами. Раздался тихий щелчок и крышка открылась. Эмме в ладонь опустился такой же огненно—рыжий, как у нее, локон волос.

– Судьба, – со странной усмешкой произнес Бес, глядя девушке в глаза.

У нее от этого взгляда сжалось сердце и по всему телу побежали мурашки. Эмма смутилась и опустила глаза, сделав вид, будто очень заинтересовалась своим украшением.

– Как ты это сделал? – не понимала она, вертя медальон в пальцах и несколько раз открыв и закрыв узорчатую крышку. – Это ты? Это и есть – чудо?

– Нет, – задумчиво покачал головой Бес. – Это не я. Это неотвратимое. То, что нельзя изменить. Не важно! Всё предначертано и ничего не имеет значения… Идем ужинать? А потом ты как следует подумаешь, что бы ты хотела иметь в своем завтрашнем дне.