Читать книгу Чёрная метка - Никита Филатов - Страница 3

Современные комфортабельные самолеты, как и разница часовых поясов, давно уже превратили любое путешествие из России в Европу в непродолжительный и достаточно скучный процесс перемещения во времени и пространстве. Как это ни печально, однако на смену романтике дальних странствий пришли регулярные пассажирские авиаперевозки…

Адвокат Владимир Александрович Виноградов посмотрел за окно.

Ну вот – кажется, что над британской столицей нависли сейчас те же самые серые, скучные облака, которые он буквально только что рассматривал через стекло питерского аэровокзала.

– Что-нибудь еще хотите?

– Да, мне, пожалуйста, еще минеральной воды…

– Вижу, вам не слишком нравится английская кухня?

– Нет, я просто поел в самолете.

Дождавшись, когда официант, приняв заказ, отойдет от их столика, собеседник Владимира Александровича сделал большой глоток светлого, золотистого пива и продолжил прерванный разговор:

– Скажите честно – вы не журналист?

– Нет, я не журналист.

– И на Интерпол не работаете?

– Нет.

– Тогда зачем вы так хотите повидаться с господином Майдановичем?

Человека, с которым беседовал в баре гостиницы Виноградов, звали Степан Дженкинс.

Своей ничем не примечательной английской фамилией он был обязан отцу, происходившему из семьи потомственных банковских клерков. А вот редкое для здешних мест первое имя досталось мистеру Дженкинсу в память о дедушке по линии матери – довольно известном украинском националисте, осевшем на берегах Туманного Альбиона вскоре после окончания Второй мировой войны.

Сам мистер Степан Дженкинс был преуспевающим лондонским адвокатом и на протяжении последнего десятилетия представлял в Международной морской организации[2] интересы ряда крупных грузоперевозчиков и судовладельцев. Выглядел он немного старше своих лет – возможно, вследствие излишней полноты или из-за манеры одеваться, консервативной даже по лондонским меркам.

– Мне хотелось бы обсудить с ним ряд вопросов, связанных с инцидентом на судне «Карина».

– О да, это была драматическая история… – Мистер Дженкинс сделал вид, что задумался:

– А что именно вы хотели бы обсудить?

– Как я уже имел честь сообщить вам и устно, и письменно, речь пойдет об определенной денежной компенсации.

– Ах, вот как… – Англичанин приподнял брови, будто услышал нечто совершенно неожиданное и новое для себя. – Насколько я понимаю, коллега, вы специализируетесь на Международном морском праве?

– Ну, не слишком давно…

– Однако именно вы представляете в Лондоне интересы Российского профсоюза моряков?

– В первую очередь я сейчас представляю интересы семьи российского гражданина – покойного капитана судна «Карина» Валерия Зимина, – посчитал необходимым уточнить Виноградов.

– Ах, вот как… – повторил мистер Дженкинс.

Как правило, на собеседников обоего пола он производил при знакомстве крайне благоприятное впечатление – в первую очередь, очаровательным румянцем на своих щеках и неизменной улыбкой. Румянец, впрочем, вполне мог оказаться следствием повышенного давления, а улыбка была всего лишь призвана демонстрировать дружелюбие и отвлекать собеседника от внимательного, цепкого взгляда…

– И при чем же здесь господин Майданович? Если не ошибаюсь, этот капитан скончался из-за обострения хронической язвенной болезни.

– Нет, из-за сердечного приступа. – Британское хладнокровие вошло в легенды, однако и Владимира Александровича Виноградова вывести из себя было не так уж просто:

– По мнению моих доверителей, смерть капитана Зимина произошла в результате преступного бездействия целого ряда лиц… Как известно, сомалийские пираты, захватившие «Карину», потребовали выкуп в размере тридцать пять миллионов долларов за освобождение судна и ее экипажа. Впоследствии сумма была снижена до пяти миллионов долларов, однако Украина отказалась вести переговоры с пиратами, террористами или другими прочими бандитами, сославшись на практику ведущих государств мира…

– Да, это так, – подтвердил мистер Дженкинс.

– Тем не менее через какое-то время украинские власти решили обратиться к владельцу «Карины» господину Майдановичу с просьбой заплатить пиратам деньги. Господин Майданович на эту просьбу так и не отреагировал…

Владимир Александрович сделал паузу, но, не дождавшись ответной реплики собеседника, продолжил:

– В результате к тому моменту, когда злополучный сухогруз освободили российские морские пехотинцы, капитан Зимин уже скончался. Его сердце не выдержало неопределенности, растянувшейся на несколько недель, тяжелейшего стресса, физических и психологических перегрузок…

Виноградов положил руку на кожаную папку с документами:

– Не желаете ли ознакомиться с результатами экспертизы? Согласно заключению судебных медиков, которое получила семья покойного, капитана Зимина вполне можно было спасти – при условии оказания своевременной квалифицированной медицинской помощи и применения необходимых лекарственных препаратов…

Англичанин изобразил на лице смесь сочувствия и озабоченности:

– Нет, не надо. Возможно, потом. Так чего же вы, собственно, добиваетесь от моего клиента?

– Капитан Валерий Зимин погиб при исполнении служебных обязанностей, до последней минуты оберегая от вооруженных пиратов судно, принадлежащее господину Майдановичу, экипаж и весьма, скажем так… специфический груз, – напомнил Виноградов. – Однако семья покойного после его гибели не получила фактически никакой компенсации. Российские и украинские власти по-прежнему молчат, а страховая компания отказалась квалифицировать все произошедшее даже в качестве несчастного случая на производстве – так, обычная смерть вследствие естественных причин…

Мистер Дженкинс непонимающе покачал головой:

– Да, но при чем здесь мой клиент? Насколько мне известно, требования морских профсоюзов и так уже удовлетворены: команды торговых судов и рыболовных траулеров при прохождении вод Сомали и Нигерии смогут теперь получать специальные – и не маленькие, между прочим, – надбавки к основной зарплате. Это мировая практика при обеспечении судовождения в опасных условиях. Кроме того, моряки получили право отказываться от опасных рейсов в зоне действия пиратов – в этом случае компании-судовладельцу придется за свой счет репатриировать их домой.

– На момент смерти господина Зимина подобные решения еще не были приняты. Судовладельцы слишком долго отказывались признавать прибрежные воды Восточной Африки зонами, приравненными к зонам военных действий…

– Вполне естественно, – кивнул мистер Дженкинс. – Кому же хочется платить больше?

– И в результате семья капитана…

Но англичанин уже попытался перевести разговор в другую плоскость:

– Вообще-то, коллега, согласитесь – только русским, с их фатальным пренебрежением к чужой и к собственной жизни могло прийти в голову силой освобождать моряков, захваченных пиратами…

– Не соглашусь. И помимо этого случая есть примеры достаточно эффективного применения силы – например, операция французских парашютистов по освобождению парусника «Понан». На его борту, если помните, находилось двадцать два гражданина Франции, а также украинцы и южные корейцы. Тогда удалось не только спасти всех заложников, но и захватить в плен несколько пиратов, а также вернуть часть полученных ими денег. Что же касается освобождения «Карины»… В июне две тысячи восьмого года Совет безопасности ООН принял резолюцию, разрешающую иностранным военным кораблям входить в воды Сомали для борьбы с пиратством. А осенью президент Сомали разрешил российским вооруженным силам бороться с пиратами в море и на суше… Так что русские военные моряки действовали в соответствии с международным правом – и с разрешения сомалийских властей. К тому же, коллега, хотя большинство членов экипажа на «Карине» составляли украинцы – покойный капитан судна и еще двое членов команды были российскими гражданами, членами нашего профсоюза моряков. Более того, и само судно было зарегистрировано в морском регистре Российской Федерации, так что…

– Но при этом ходило оно под флагом Белиза и принадлежало панамской компании, верно?

– Компании, владельцем которой является гражданин Израиля по фамилии Майданович, проживающий постоянно в Швейцарии.

– Мой клиент действительно является самым крупным, хотя и не единственным, собственником панамской компании-судовладельца, однако…

– Послушайте, коллега… – взмолился Виноградов. – Давайте не будем зря тратить и ваше, и мое драгоценное время на юридическую дискуссию? Понятно, что и власти Украины, и владелец груза, и судовладелец в равной мере совершили ошибку, отправив «Карину» в опасное плавание без надлежащей охраны. Существует мировая практика, согласно которой гражданские суда, перевозящие подобное количество тяжелых вооружений, идут к месту назначения в сопровождении военных кораблей…

– Да, коллега, все это, наверное, правильно, однако ваши доверители не учитывают некоторых существенных обстоятельств, – напомнил собеседнику англичанин. – В соответствии с Международным кодексом по охране судов и портовых средств, каждый корабль должен иметь так называемый сертификат безопасности. Этот документ в Украине, к примеру, выдаёт Агентство морской безопасности… Для его получения требуется, в частности, оснастить судно средствами защиты от пиратских нападений, а экипаж должен пройти курсы подготовки по отражению пиратских атак. Однако поскольку «Карина» ходит под флагом Белиза, то и сертифицироваться она должна по месту приписки – в Центральной Америке. Кто и как учил экипаж сопротивляться пиратам, неизвестно. Более того, ещё год назад у сухогруза было другое название, другой экипаж, да и принадлежал он, между прочим, другой компании, а не моему клиенту…

– Моряки сами, значит, виноваты во всем, что случилось?

– Я этого не утверждаю. Но если бы судно и экипаж были готовы к отражению пиратских атак, всё могло бы закончиться иначе. Ведь по статистике, которая вам прекрасно известна, две трети нападений заканчиваются безрезультатно: команда судна поливает пиратов водой из брандспойтов, слепит прожекторами и глушит сиренами… А вот покойный капитан «Карины», пусть ему земля будет пухом, даже не успел подать тревожный сигнал, чтобы к судну смог подойти какой-нибудь военный корабль коалиции стран, патрулирующих воды вблизи Сомали…

– Попросите, чтобы нам принесли счет, мистер Дженкинс.

– Напрасно, коллега. Напрасно… Прошу прощения, если я невольно обидел вас или ваших доверителей, но… Вы готовы послушать еще немного?

– Ну, раз уж я сюда специально для этого прилетел… – пожал плечами Виноградов.

– Тогда давайте продолжим нашу беседу. Думаю, что вы, так же, как и я, имеете возможность получать сводки Международного центра по морскому мониторингу?

– Да, разумеется.

– Значит, вам известно, что только за прошлый год сомалийские пираты атаковали свыше ста двадцати сухогрузов и танкеров и рыболовных траулеров. По некоторым данным, сейчас, в ожидании выкупа, они удерживают одиннадцать судов и больше двухсот моряков самых разных национальностей, включая российских граждан…

– И, по-вашему, мистер Дженкинс, этого недостаточно было для того, чтобы еще несколько месяцев назад объявить прибрежные воды Сомали и Нигерии зонами военных действий?

– Вы забыли еще про Кению и про Танзанию, коллега, – подсказал англичанин. – Несколько нападений было совершено в территориальных водах этих стран.

– Да, я знаю, – кивнул Владимир Александрович.

– А еще я могу дать вам доклады Международной морской организации по побережью Индонезии и Бангладеш или, скажем, по Малаккскому проливу. Между прочим, большинство судов подвергается вооруженным атакам именно там, а вовсе не в регионе Восточной Африки… Более того, господин Виноградов, вам ведь, безусловно, известно, что в последнее время участились пиратские нападения и в открытом океане, за пределами территориальных вод?

– Да, это мне тоже известно.

Еще прошлым летом Центр по мониторингу пиратства в Куала-Лумпуре распространил фотографии двух кормовых траулеров российского производства – «Бурун Оушн» и «Арена», – которые сомалийцы переделали для своих целей. Один из этих фальшивых траулеров, по данным спутников и воздушного наблюдения, постоянно находится примерно в шестидесяти морских милях на северо-восток от столицы сомалийского региона Пунтленд – порта Босасо. Второй – постоянно дрейфует где-то в Аденском заливе… При обнаружении танкера или рыболовецкого судна, команда которого считает себя в полной безопасности на таком значительном удалении от побережья, пираты спускают на воду быстроходные моторные лодки с абордажными командами и действуют далее по привычной, не раз отработанной схеме.

– Ну, хорошо, мистер Дженкинс, допустим. Но ведь это не значит, что…

– Ну конечно же нет! Думаете, самих судовладельцев не беспокоит сложившаяся ситуация? Да если хотите знать, с точки зрения господина Майдановича и его коллег к коммерческим судам, к супертанкерам, которые являются кровью мировой экономики, со стороны государственных органов и правительств отношение возмутительно безразличное! Отрасль просто поражена тем, что ведущие мировые державы с их гигантскими военно-морскими силами не могут обеспечить безопасность судоходства на одной из самых главных водных артерий мира, связывающей страны Азии с Европой…

Собеседник Владимира Александровича сделал паузу, дожидаясь пока подошедший официант вновь наполнит бокал минеральной водой и удалится от столика на достаточное расстояние:

– Отчего-то считается, что это проблема судоходных компаний. На нее вообще никто не хотел обращать внимания до тех пор, пока судовладельцы не пригрозили изменить маршруты следования своих судов и направлять их мимо мыса Доброй Надежды, через юг Африки – то есть в обход Суэцкого канала. Понятно, что это в несколько раз удлинило бы время перевозки на направлении главных грузопотоков и не могло бы не вызвать весьма негативные последствия для мировой экономики. Особенно сейчас, в условиях глобального финансового кризиса.

– Но ведь с недавних пор там действует целая международная группировка военных кораблей?

– Ну конечно! Американцы, французы, немцы, русские, индийцы, корейцы… и еще кто-то, кажется. Жаль только, что в большинстве случаев толку от этого нет никакого. Океан большой, судов по нему ходит много, поэтому они либо опаздывают, либо не вмешиваются… – покачал головой мистер Дженкинс. – Аденский залив является зоной активного судоходства, а на все танкеры и сухогрузы никакого охранения не хватит. К тому же помимо торговых судов там болтается множество мелких рыбацких лодок, траулеров и баркасов, которые в любой момент могут быть использованы для захвата. При этом пиратские нападения в международных водах во многих случаях не подпадают под юрисдикцию национальных судов.

– Мне это известно. – Владимир Александрович сделал глоток минеральной воды и поставил на скатерть стакан.

– Не сомневаюсь, коллега. Зато вряд ли вы знаете, что именно рекомендовало прошлой осенью Министерство иностранных дел Великобритании военным морякам Ее Величества.

– Простите?

– Британским военным морякам настоятельно рекомендовано как можно мягче обходиться с сомалийскими пиратами! В частности, не надо брать их в плен – из-за опасения того, что те могут запросить политического убежища в Великобритании. – Мистер Степан Дженкинс развел руками, демонстрируя высшую степень недоумения.

– Дело в том, что отправленных на родину в Сомали несчастных морских разбойников по мусульманским законам может ожидать смертная казнь. Гуманное британское законодательство не может этого допустить, поэтому в случае пленения пиратов их придется вести в Соединенное Королевство или пристраивать в какой-то другой стране, где их ни к воем случае не казнят… вот, во избежание этих хлопот дипломаты и советует нашим военным мирно разрешать все возможные инциденты.

– Значит, по вашему мнению, следует вообще отказаться от применения силы против пиратов?

– Я этого не говорил.

– А что же прикажете делать?

– Помните историю с голландским сухогрузом «Амия Скан», в экипаже которого было четверо русских? Сомалийцы захватили его в Аденском заливе прошлой весной, когда судно перевозило буровую установку из Кении в Румынию. Голландцы тогда вели переговоры с пиратами, но потом вдруг местные официальные власти заявили, что практика выплаты денег пиратам провоцирует новые преступления и что они намерены взять судно штурмом. Тогда, между прочим, ваш собственный российский МИД обратился к сомалийским властям с просьбой не предпринимать мер, которые могут создать угрозу жизни экипажа. Пираты в свою очередь заявили, что убьют заложников, если судно попытаются захватить силой.

– В конце концов, судовладелец заплатил им больше миллиона долларов.

– Но все остались живы и здоровы…

– Значит, надо платить?

Англичанин закатил глаза под потолок и демонстративно, заученно, продекламировал:

– Разумеется, в первую очередь для победы над пиратством необходимо серьезное укрепление государственных институтов в самом Сомали… или в самой Сомали? Я не знаю, как правильно.

– Какая разница…

– К сожалению, пока ничего подобного не предвидится. Следовательно, в этой связи приобретают особое значение меры, которые могут предпринять сами судовладельцы для охраны судов, экипажей и пассажиров. Но и здесь не все так просто, коллега. Кажущееся очевидным решение – вооружить команду огнестрельным оружием, чтобы в случае необходимости отбить нападение пиратов, – на самом деле весьма, весьма спорно… Прежде всего находящееся на борту огнестрельное оружие необходимо декларировать, всякий раз входя в территориальные воды того или иного государства. В случае, если таможня обнаружит незадекларированные «стволы», судно может быть конфисковано, а моряки окажутся в тюрьме.

– Вы же сами понимаете, мистер Дженкинс, что это не…

– Ну, допустим, такую проблему несложно решить… – неожиданно и сразу согласился англичанин. – Но ведь есть и другая опасность. Недавно, например, было опубликовано очень серьезное немецкое исследование, согласно которому только в двух из сорока шести случаев нападения на торговые суда применение оружия смогло отпугнуть пиратов. Обычно же сопротивление лишь обостряет ситуацию, и в дальнейшем с заложниками могут обращаться грубо.

– Да что вы говорите?

– Напрасно иронизируете, коллега. Когда команда малазийского танкера «Бунга Мелати», направлявшегося в Роттердам с грузом пальмового масла, попыталась оказать сопротивление пиратам, открыв огонь из огнестрельного оружия, один из моряков был убит… Пираты все-таки захватили танкер, увели его к себе в порт и получили выкуп в три миллиона долларов – а вот жизнь человеческую уже не вернешь.

– А вот наш российский сухогруз «Капитан Маслов», к примеру, ушел от пиратов…

– Это лотерея… азартные игры со смертью. Наше Международное морское бюро настоятельно рекомендует капитанам и членам экипажа при нападении пиратов сохранять спокойствие. Судовладельцы устраивают для капитанов судов и членов команды специальный инструктаж. Параллельно внедряются средства так называемой пассивной защиты – в основном это водометные установки, а также специальные звуковые пушки, которые издают пронзительный звук, вызывающий боль в ушах. Круизные туристические компании используют свои методы противодействия…

– Какие же методы? – изобразил интерес Виноградов.

– Естественно, они строго засекречены.

Владимир Александрович отогнул манжету и демонстративно взглянул на циферблат часов:

– Простите, мистер Дженкинс… правильно ли я понимаю, что наши переговоры по поводу выплаты денежной компенсации семье погибшего русского капитана Валерия Зимина не привели к положительному результату?

– Отчего же? – приподнял брови лондонский адвокат. – Напротив, я почти уверен, что разумные финансовые претензии ваших доверителей будут удовлетворены. Скажем так – в качестве проявления доброй воли со стороны господина Майдановича. И, разумеется, при обязательном условии, что никто не станет привлекать к этой печальной истории ненужного внимания в средствах массовой информации.

– Принимается, – кивнул адвокат Виноградов. – Очень приятно. Спасибо, коллега…

– Ну что вы, дорогой коллега, не за что.

– Но вы ведь даже не поинтересовались суммой, о которой идет речь?

– Размер выплаты не имеет большого значения, – отмахнулся англичанин. – По вопросу денежной компенсации вдове и детям покойного капитана я целиком полагаюсь на ваш здравый смысл и чувство меры…

Мистер Дженкинс внимательно посмотрел прямо в глаза собеседнику:

– Тем более, вы ведь приехали в Лондон не для этого?

По личному опыту Владимир Александрович знал, что бывает и так: пропустишь единственный подходящий момент для начала серьезного и ответственного разговора – и он может больше уже никогда не представиться.

– Да. Я прилетел сюда не только для этого.

– Слушаю, коллега.

– Видите ли, мистер Дженкинс… В случае достижения взаимного понимания по первому вопросу, мне поручено сделать господину Майдановичу некое предложение.

– Это предложение также исходит от семьи покойного господина Валерия Зимина?

– Нет, – улыбнулся удачной шутке адвокат Виноградов. – Нет, мистер Дженкинс, это предложение исходит совсем от других лиц…

…С точки зрения Владимира Александровича британская столица была неплохо приспособлена для работы, но совершенно не подходила для жизни.

Виноградов не любил Лондон и не понимал его.

Впрочем, кажется, это чувство было взаимным.

Интересно, случайно ли англичанин назначил эту встречу именно в отеле «Ривербэнк»?

С одной стороны, от гостиницы на набережной Альберта рукой подать до шикарного здания штаб-квартиры IMO – Международной морской организации, реконструкция которого не так давно обошлась британской короне и частным инвесторам примерно в сто двадцать два миллиона долларов.

У мистера Дженкинса там свой офис – очень удобно.

Однако, с другой стороны…

Именно здесь, в баре именно этой гостиницы, Владимир Александрович Виноградов в последний раз виделся со своим старым приятелем Игорем Пономаревым, представлявшим тогда Россию в IMO.

Через несколько дней Игорь Пономарев, здоровый, физически крепкий мужчина сорока одного года от роду, скоропостижно скончался во время оперного спектакля. Это был крупный красивый человек, умница и отличный специалист. Поговаривали, что перед смертью он испытывал сильную жажду…

Тело дипломата было спешно перевезено из Лондона в Россию – вскрытия никто не производил, однако официальной причиной смерти был назван инфаркт. А спустя еще какое-то время всемирное информационное поле взорвалось потоком панических сообщений об отравлении Литвиненко…

Возможно, встреча, назначенная именно в гостинице «Ривербэнк», была демонстрация некой осведомленности.

Или же просто попыткой поиграть на нервах?

Ладно, поживем – увидим…

Владимир Александрович Виноградов какое-то время полюбовался растиражированным по миру видом на здание Парламента, на Биг-Бен и на художественную галерею Тэйт, расположившиеся на северном берегу реки Темзы, убедился в отсутствии слежки и направился в сторону лондонского метро – до станции Воксхолл от набережной Альберта было меньше пяти минут быстрым шагом…

* * *

– Меня не интересует ваше мнение по поводу штатных бронежилетов… Понятно?

Подполковник Иванов медленно обвел взглядом боевых пловцов, собравших во дворе. Он уже давно не отдавал своим людям никаких приказов на построение – бойцы сами привычно разбирались по росту и даже образовывали некоторое подобие шеренги.

Это были крепкие профессионалы, у каждого за плечами имелся свой, собственный, военный опыт, оплаченный кровью. Иногда своей кровью, иногда – чужой…

Заслужить их уважение было непросто.

– Сегодня поработаем с утяжелением.

Подполковник по себе знал, что эксплуатация бронежилетов, – и не только отечественных, армейского образца, но и самых «продвинутых», облегченных, – сопряжена с дополнительной физической и тепловой нагрузкой, с ограничением темпа движений и снижением свободы маневра. Не говоря уже о том, что стандартные средства индивидуальной защиты затрудняют производство прицельной стрельбы, стрельбы с двух рук, стрельбы лежа из различных положений и ведение огня из автомобиля. Именно поэтому многие солдаты и офицеры в боевой обстановке отказываются от ношения бронежилетов – даже в ущерб личной безопасности.

– Вперед!

Полоса препятствий, переоборудованная из обычной спортивной площадки, находилась прямо за жилым корпусом. От посторонних глаз ее надежно скрывали высокая каменная стена и брезентовый навес, растянутый между крышами хозяйственных построек.

– Все готовы? Все нормально размялись? Тогда разбираемся по двое, как обычно. Призовой фонд – пятьдесят отжиманий. Вопросы есть?

– В жилетах отжиматься? – уточнил кто-то из строя.

– Обязательно, – кивнул Иванов.

– Ох, мать его так!

По заведенной традиции, одиночный боец или снайперская пара, показавшие на полосе препятствий или на стрельбище самый плохой результат, «награждались» за это дополнительными физическими упражнениями.

– Больше нет вопросов? Прекрасно, парни. Тогда справа по очереди… марш!

…Прежде чем подвести итоги первого этапа тренировки, подполковник убрал в карман секундомер и заложил руки за спину:

– Значится, так! С «лабиринтом»[3] ни у кого проблем не было. Это хорошо. «Забор» и «стенку с проломом» тоже все прошли нормально, в пределах зачетного времени. А вот с «разрушенного моста» половина свалилась. Что, проблемы с вестибулярным аппаратом? Равновесие теряете в бронежилете?

Подполковник Иванов выдержал паузу.

– Я уже не говорю о том, как вы гранаты кинули… Стыдно должно быть!

Никто из бойцов опять не возразил.

– Надеюсь, всем все понятно?

– Понятно, – отозвались из строя.

– Тогда повторяем с самого начала. Справа… марш!

Прошло еще часа два или три, прежде чем подполковник увел своих грязных и мокрых от пота бойцов со двора. Однако переодеться и умыться к обеду им не пришлось – вместо того, чтобы шагнуть вверх по лестнице, на второй этаж, где размещались душевые и спальни, он постучал огромным кулаком в тяжелую, окованную металлом дверь, за которой темнел крутой спуск в подвальное помещение:

– Ну что, ребята, постреляем?

Занятия по огневой подготовке проходили в подвале, переоборудованном из большого гражданского бомбоубежища. Здесь даже не требовалась какая-то дополнительная звукоизоляция – толстая каменная кладка и солидная глубина позволяли стрелять даже из противотанкового гранатомета, не привлекая внимания окрестных жителей или случайных прохожих.

Впрочем, бойцы из подразделения подполковника Иванова старались не производить лишнего шума. Поэтому основную часть боеприпасов, имевшихся у них в распоряжении, составляли так называемые «дозвуковые» патроны, позволявшие почти из любого оружия вести огонь не громче, чем из пневматического пистолета. Ведь это только в кино стрельба с глушителем выглядит очень просто: хорошие или плохие парни надевают на ствол некую трубочку величиной с сигару – хлоп, и готово! А на практике все намного сложнее: сила звука зависит и от конструкции самого оружия, и от характеристик глушителя, и, не в последнюю очередь, от специальных боеприпасов…

– С кого начнем? – соблюдая приличия, поинтересовался Иванов.

– Прошу, товарищ подполковник… – В соответствии с установившимся давным-давно ритуалом, дежурный по огневой подготовке предоставил право первого выстрела командиру.

Подполковник Иванов подошел к металлическим стеллажам, на которых были разложено все, что могло сегодня понадобиться: девятимиллиметровые патроны Люгера для пистолетов-пулеметов «Хеклер и Кох», экспериментальные, довольно редкие и дорогие, патроны SES-V калибра.308 «винчестер»…

Кажется, на этот раз дежурный перестарался или просто не разобрал маркировку – вместе с обычными «тихими» боеприпасами на виду у всех красовались патроны с разрывными пулями, снабженные зарядом азида свинца, который детонирует при встрече с целью.

И даже в отдельной пластиковой коробочке – пули с ядом отечественного производства.

– Это пока убери.

Подполковник взял в руки снайперскую винтовку «Штейр», подержал на весу и положил обратно. Потом примерился к своей любимой СВ-98[4], но даже не стал ее заряжать – что-то не было сегодня настроения.

– Отойди-ка…

Бойцы, расположившиеся у него за спиной, молча ждали продолжения.

Командир вышел на огневую позицию – внешне расслабленный, руки безвольно повисли вдоль туловища…

Он даже голову опустил, почти коснувшись груди плохо выбритым огромным подбородком. Неожиданно правая ладонь подполковника стремительно скользнула вверх, подхватив по пути оружие, укрепленное под курткой, – и через долю секунды легкий и компактный ГШ-18[5] уже начал посылать пулю за пулей в направлении мишеней.

Теперь огонь велся из удобной и «быстрой» стойки с двойным хватом и легким наклоном вперед, чтобы легче было компенсировать отдачу. Руки стрелка не сжимали, не притягивали и не отталкивали пистолет – в момент очередного выстрела они лишь чуть-чуть сгибались в локтях, работая, как амортизаторы и автоматически возвращая оружие в исходное состояние.

Мишени с человеческими силуэтами в противоположном конце подвала тем временем вели себя агрессивно и нагло: высовывались из-за укрытия, приподнимались на мгновение над землей, крутились на одном месте, переползали, подпрыгивали и раскачивались.

Опустошив магазин, подполковник сменил его настолько быстро, что дежурный по стрельбищу едва успел оторвать взгляд от мощной оптики, через которую только и можно было в подробностях разглядеть результаты стрельбы:

– Ну вы, командир, даете вообще…

Но Иванов даже не дал ему времени на то, чтобы описать остальным подробности увиденного. Перехватив пистолет в левую руку, он распорядился:

– Свет!

Дежурный без рассуждения дернул на себя один из рубильников, и подземное стрельбище погрузилось во тьму. Полную тишину, воцарившуюся под бетонными сводами, нарушал теперь только скрежет и скрип перемещающихся на почтительном расстоянии мишеней.

Снова серия выстрелов «дозвуковыми» патронами – и команда:

– Включай!

Судя по уважительному кряхтению дежурного, результаты стрельбы с левой руки в кромешной темноте на механический шорох также произвели на него впечатление.

– Ну вот так, как-то, в общих чертах… – Подполковник убрал оружие обратно в кобуру, специально предназначенную для скрытого ношения под одеждой, и повернулся к своим людям:

– Внимание, товарищи бойцы! Представление окончено, давайте поработаем. Вчера нам наконец кое-что привезли. Это не совсем то, что я заказывал, но тоже неплохо.

Он достал из открытого ящика, задвинутого под стеллаж, один из пахнущих заводской смазкой пистолетов-пулеметов МР-5 с интегрированным глушителем – стандартный выбор большинства спецподразделений мира.

– Кто еще не знаком с этими штуками?

Поднялось всего две или три руки.

– Хорошо. Пристреляйтесь…

Командир спецподразделения положил пистолет-пулемет, показавшийся безобидной игрушкой в его огромной лапище, обратно в ящик и продолжил:

– С сегодняшнего дня они будут закреплены за каждым из вас, включая снайперов, подрывников и «технарей», в качестве личного оружия. Поэтому постарайтесь быстрее привыкнуть к этой штуковине, так чтобы потом, на работе, не возникло вопросов. Патронов жалеть не надо. Времени тоже. Дежурный! Приступайте, по трое на огневом рубеже…

Прежде чем покинуть подвал и подняться наверх, подполковник Иванов еще немного понаблюдал, кто и как обращается с новым оружием. Оснований для беспокойства, впрочем, так и не появилось – все его люди были крепкими военными профессионалами, и правила безопасного поведения на стрельбище были у них выработаны на уровне рефлексов.

Поэтому командир спокойно почистил свое оружие, снарядил патронами оба магазина к пистолету и уже в дверях отдал последнее распоряжение:

– Гильзы потом приберите. И все остальное. Перед обедом вернусь – проверю…

Дверь в подвал, сваренная из танковой брони и просыпанная огнеупорным шлаком, была рассчитана на то, чтобы выдержать прямое попадание артиллерийского снаряда или направленный взрыв большой мощности. Впрочем, тот, кому был известен меняющийся каждый день шифр кодового замка, мог открыть и закрыть ее, не прилагая особых усилий:

– Счастливо оставаться!

Поднимаясь по лестнице, подполковник принюхался к запахам, доносящимся с кухни – соблазнительный аромат печенного мяса с картофелем и еще чего-то непередаваемо вкусного никого не оставил бы равнодушным…

* * *

Как известно, лондонское время отстает от московского на три часа.

Поэтому, в тот момент когда, трудящиеся британской столицы еще только начали покидать присутственные места, рабочий день в Петербурге уже давно подошел к концу.

Это было неплохо.

Но вот погода Северной российской столицы совсем не радовала. Очередной атмосферный фронт все-таки принес в город очень сырой, порывистый ветер, заметно понизил температуру и не поскупился на моросящий мелкий дождик…

Такую погоду вряд ли можно было назвать привычной, и уж тем более – приятной, для уроженца южных краев. Однако военно-морской атташе Индии капитан второго ранга Прабхакар Кумар Сингх[6] задержался на трапе и еще раз окинул взглядом корабль, ошвартованный у причальной стенки.

Фрегат «Табан»[7] задумывался питерскими проектировщиками и был спущен на воду со стапелей Балтийского завода для того, чтобы достойно завершить серию из четырех мини-крейсеров и стать гордостью индийского военно-морского флота.

Хотя стоимость контракта превысила миллиард долларов, деньги не были потрачены зря. Теперь даже самые недоброжелательные эксперты вынуждены признать, что в мире среди кораблей своего класса «Табан» не имеет равных по огневой мощи. При водоизмещении немногим менее четырех тысяч тонн и способности развивать скорость в тридцать узлов фрегат был оснащен торпедными аппаратами, реактивными бомбометами, модернизированным ударным ракетным комплексом «Клаб-Н»[8], ракетно-артиллерийским комплексом «Каштан», зенитными ракетами средней дальности «Штиль», радиоэлектронными системами последнего поколения… И даже вполне мог нести на палубе вертолет.

Так что индийский военно-морской атташе имел все основания для профессиональной гордости. Три предыдущих фрегата серии, – «Талвар», «Тришул» и «Табар»[9], – его страна, несмотря ни на что, получила по графику. Настала очередь «Табана» – он уже достаточно успешно прошел швартовые и приемо-сдаточные испытания, а теперь российские моряки передавали навыки управления кораблем команде страны-заказчика.

Да и в целом, как это ни странно, военно-морское сотрудничество двух стран развивалось вполне успешно. После того как несколько лет назад российский вице-премьер и глава индийского Министерства обороны все-таки подписали соответствующий протокол о военном сотрудничестве, Индия получила возможность стать не только полноценной ядерной державой, но и одним из самых сильных государств региона. Согласно этому документу Москва осуществляла поставку Дели четырех дальних морских ракетоносцев Ту-22М3 и тяжелого авианесущего крейсера «Адмирал флота Советского Союза Горшков», а чтобы укомплектовать его авиагруппу – еще несколько российских истребителей МиГ-29К и вертолетов корабельного базирования фирмы «Камов».

Совместными усилиями уже модернизировались противолодочные самолеты Ту-142, создавалась принципиально новая радиолокационная система АВАКС – и это при том, что главные конкуренты России на рынке вооружений, США и Израиль, настойчиво предлагали Индии свои высокотехнологичные электронные комплексы целеуказания, разведки и управления.

А если все-таки удастся взять в лизинг хотя бы две-три атомные подводные лодки «Акула»[10] или «Барс»… Одним словом, с недавнего времени правительство Дели делало серьезную заявку на возможность контролировать всю акваторию Индийского океана и близлежащие морские пространства, через которые проходят стратегически важные пути снабжения ближневосточной нефтью ряда ключевых стран Азиатско-Тихоокеанского региона…

Вахтенный офицер отдал честь, и капитан второго ранга Сингх еле удержался от ответного воинского приветствия – атташе был на этот раз в штатском, и поэтому поднимать ладонь к несуществующему козырьку не следовало. Вообще не следовало привлекать внимания к сегодняшнему посещению корабля – и без того, вокруг его постройки в последнее время поднялось слишком много шума.

…На заводской проходной обошлось без особых формальностей.

– Всего доброго, господин Сингх… – протянул руку сопровождающий офицер из штаба флота. – Давайте ваш пропуск. Спасибо!

– До свидания, – попрощался атташе по-русски.

…Машина дожидалась его достаточно далеко от главных ворот Балтийского завода, в каком-то безымянном переулке. Рядом с ней стояло еще несколько автомобилей, одинаково грязных и мокрых из-за дождя, поэтому редкие прохожие, торопившиеся от станции метро, внимания на старенькую «хонду» с дипломатическими номерами практически не обращали. Гораздо больше их беспокоили темные лужи под ногами и резкий, порывистый ветер.

А вот четверых мужчин, расположившихся в теплом салоне джипа, припаркованного прямо напротив «хонды», капризы погоды интересовали мало.

– Слышь? Стекла опять запотели. – Сидящий впереди, рядом с водителем, парень в очередной раз протер рукавом короткой кожаной куртки окно со своей стороны. – Вентилятор включи?

– Пить надо меньше… – С точки зрения среднего европейца мужчина за рулем был похож на господина Сингха, как земляк или даже близкий родственник – такой же смуглый, маленький, черноволосый… И только житель Азии сразу и безошибочно определил бы по целому ряду примет в этом человеке уроженца одного из сопредельных с Индией исламских государств.

– Да ладно тебе… – Парень провел ладонью по выбритому наголо черепу и громко выругался:

– Мать их всех, башка мерзнет! Никак не могу привыкнуть.

– Говорят, полезно для здоровья, – пожал плечами крепыш с заднего сиденья.

– Лысый череп – жопе друг! – хихикнул его сосед, заметно уступавший остальным и возрастом, и комплекцией.

– Щас, постебешься еще! На себя посмотри…

Действительно, все трое пассажиров джипа из-за полного отсутствия растительности на головах смотрелись, как однояйцевые близнецы. Одеты они тоже были практически одинаково: короткие куртки фасона «пилот», широкие брюки, шнурованные ботинки армейского образца.

Этакая стилизация под уличных скинхедов…

– Слышь, Сифон? Дай-ка я тебе все-таки фашистский знак на затылке нарисую…

– Зачем это? – отшатнулся к спинке заднего сиденья самый мелкий из парней.

– Для достоверности… держи его, Бобер! Где баллончик?

– Хватит! – Хозяин джипа произнес это негромко и коротко – но так, что его сразу услышали и послушались, прекратив идиотскую суету.

В отличие от остальных мужчина за рулем был одет вполне респектабельно и вел себя, как человек, не привыкший платить хорошие деньги за плохо сделанную работу.

– Идет! – Все-таки первым заметил приближающегося к своей машине господина Сингха самый старший из бритоголовых.

– Давайте… быстренько! – скомандовал хозяин джипа, оставаясь на месте.

…Торопящихся наперерез, через лужи и грязь на асфальте, парней с характерной внешностью военно-морской атташе заметил чуть позже, чем это было необходимо. Времени на то, чтобы отступить или каким-нибудь иным способом уклониться от встречи с ними уже не оставалось, поэтому капитан второго ранга Сингх замер на месте в боевой стойке, скрестив руки со сжатыми кулаками внизу живота и оценивая потенциальных противников.

Несмотря на классические атрибуты «скинхедов», эти трое почему-то не походили на уличных хулиганов. Такие скорее инкассаторские машины грабят, а не охотятся по рынкам и подворотням за «лицами кавказской национальности».

Впрочем, дальше раздумывать было некогда. Оказавшийся ближе всех бритоголовый крепыш размахнулся, и нанес первый удар – металлический прут просвистел, рассекая воздух в том месте, где мгновение назад была голова индуса:

– Ах ты, сука драная!

Господин Сингх прошел неплохую профессиональную подготовку – и в военно-морской академии, и на службе, в качестве флотского офицера. Кроме того, он был уроженцем штата Керала на юге Индии и в молодости несколько раз становился победителем соревнований по калари-паятту[11]. Было это достаточно давно – однако, даже став дипломатом и оказавшись на долгие годы за тысячи километров от родины, он по мере сил и возможностей старался поддерживать боевую форму.

Уловив момент, когда нападающий снова занес над собой металлический прут, господин Сингх левой рукой жестко заблокировал его предплечье, а затем взорвался каскадом молниеносных прямых ударов кулаком в грудную клетку и в голову противника. И хотя движения индийского военно-морского атташе носили несколько прямолинейный, поршневой характер, контратака достигла цели: крепыш выронил оружие на асфальт, а потом и сам упал вслед за ним.

Господин Сингх был настоящим кшатрием[12] и прекрасно знал, что подобного рода уличные схватки принципиально отличаются от праздничных соревнований, оздоровительных систем или храмовых танцев – если выдерживать первые несколько десятков секунд бешеного натиска, то плохо приходится уже атакующим, которые безрезультатно измотали себя…

Значит, не следовало расходовать силы ни на отвлекающие движения, ни на какой-то особый, «коронный» болевой прием, ни на броски или захваты, которых огромное множество в арсенале борьбы калари-паятту. Тем более что второй нападавший оказался намного опытнее и осторожнее своего предшественника – ощутимо «достав» чем-то длинным и острым индийского военного моряка в область солнечного сплетения, он тут же разорвал дистанцию. Пришлось делать два шага вперед, проводить подсечку и добивать противника прямо в луже.

Покончив с ним, атташе переместил себя с линии возможной атаки и приготовился к новому этапу схватки – ведь он совершенно точно помнил, что был по меньшей мере еще один нападавший. Однако продолжения не последовало: самый младший «скинхед» уже изо всех сил улепетывал по переулку, бросив возле испачканной краской стены аэрозольный баллончик.

Господин Синг наклонился и подобрал откатившееся в сторону оружие старшего из бритоголовых.

Вопреки ожиданиям, это оказался не меч, не кинжал и не нож, а электрошоковое устройство, исполненное в виде двурогой дубинки. Так вот почему нету крови… Военно-морской атташе потер болезненный ожог на груди, под одеждой, подошел к стене дома и прочитал недописанный до конца лозунг: «Бей черножо…»

В следующую секунду мимо него пронесся джип с тонированными стеклами и заляпанными грязью номерами…