Читать книгу Ни ума, ни фантазии - Никита Немцев - Страница 11

В Красноярске стоял неподражаемо обычный и привычно унылый летний вечер. Гроза душно подбиралась к окраинам и ещё надеялась освежить город, но горожане уже попрятались по своим домам и угроз её не боялись.

Костя Солухин ходил по аптекам и искал «Гликодин». Обошёл центр, Железнодорожный, кусок правого берега – не нашёл. В тех аптеках, где и было, – без рецепту не отпускали.

Он вернулся понуро домой, стянул ботинки, прошёл в ванную, вымыл ноги, навёл на лицо благодушный вид и пошёл навстречу ужину.

В типографии у них случился коллапс. Какой-то чудак привёз к ним станок Гутенберга и навёл шороху. Разумеется, мучительно менять литеры посадили Костю – он же разнорабочий.

Жена вернулась уже с работы и стучала ножом по доске. Костя уютно приобнял её сзади и поцеловал в пучок волос, что держался на карандашах. Она радостно обернулась и поцеловала Костю в ушко. Сегодня она была особенно хороша: домашнее платьице, серые глаза, украдистая улыбка.

Выкурили по сигарете, Лиза рассказала несколько курьёзов с работы.

– Ну, «работа – говно» – сюжет известный. К нему обращались и Эсхил, и Еврипид, и Софокл… – заметил важно Костя.

Лиза вдруг заглянула в поисках чего-то в холодильник.

– Ты что, опять все помидоры сожрал? – Она вытянула шею, как рассерженный гусь.

– Лиз, ты извини, я нечаянно…

– Да сколько это может продолжаться? Я ещё вчера говорила, что буду делать салат!

– Ну прости, Лиз! Я больше не буду, – полез на колени Костя, хватаясь за её ручку для примирительного поцелуя.

Лиза – отдёрнула ручку обидливо.

– Одно и то же! Одно и то же! Вон с кухни! И пока на ужин не приглашу – чтоб глаза мои тебя не видели!

Костя спешно покинул кухню, включил компьютер, грустными глазами вперился в монитор, стал читать новости.

Странное дело: на острове Татышева расплодились суслики. Чтобы избавить город от разжиревшей напасти, на них выпустили лис.

В Красноярске стоял невероятно обычный и предельно унылый летний вечер. Пыль с нахрапом лезла в глаза, от ветра можно было простудиться, а горожане сидели по квартирам, глядя на потерявшиеся фигурки за окном.

Костя Солухин ходил по аптекам и искал «Туссин Плюс». Обошёл весь центр, всю Зелёную рощу, весь Солнечный – не нашёл. В тех аптеках, где и было, – без рецепту не отпускали.

Он вернулся измождённый домой, стянул ботинки, зашёл в ванную, ноги вымыл, навёл на лицо вид поприличнее и отправился на кухню.

В типографии у них случился бардак. Клиенты-турки почему-то сами решили сделать вёрстку, прислали её, а там – ащипка на ошыбке. Разумеется, разбирался со всем этим Костя. Он же разнорабочий.

Жена вовсю готовила суп. Костя нежно обнял её сзади и поцеловал в самую макушку. Она устало обернулась и поцеловала Костю в лоб, привстав на носочки. Сегодня она была особенно хороша: хитрая улыбка, ясный и пристальный взгляд. Её волосы навевали дух восточной сказки.

Выкурили по сигарете, Лиза рассказала несколько неурядиц с работы.

– Ну, «работа – говно» – сюжет известный. К нему обращались и Чехов, и Ибсен, и Стриндберг, – заметил, кивая, Костя.

Лиза мечтательно отодвинула шторку: хотела посмотреть закат.

– Ты что, тюль прожёг? – Она ткнула пальцем прямо в прожог.

– Лиз, ты извини, я нечаянно…

– Да сколько это может продолжаться? Я месяц назад новые купила!

– Прости, Лиз! Я больше не буду! – Костя встал с табурета и попробовал её обнять.

Лиза проскользнула под его неловкими руками.

– Одно и то же! Одно и то же! Вон с кухни! И пока на ужин не приглашу – чтоб глаза мои тебя не видели!

Костя послушно покинул кухню, включил компьютер, открыл браузер, взялся читать новости.

Странное дело: на острове Татышева расплодились лисы. Чтобы расправиться с ними, запустили волков.

В Красноярске стоял неожиданно обычный и заскорузло унылый летний вечер. Дождь настиг город: он сыпал и сыпал на него постылые удары. Но горожане уже скрылись в домах и слышали только стук по карнизам.

Костя Солухин ходил по аптекам и искал кетамин. Обошёл весь центр, всю Покровку, до Ветлужанки добрёл – не нашёл. В тех аптеках, где и было, – без рецепту не отпускали.

Он вернулся никакущий домой, сбросил ботинки, зашёл в ванную, помыл ступни, навёл на лицо вид поживее и поплёлся на кухню.

В типографии у них случилась катастрофа. Директора забрали в долговую яму за неуплату налогов, всё опечатали и объявили предприятие банкротом. Но ушлые работники всё вскрыли и возобновили работу цеха. В кресло директора посадили, конечно же, Костю. Он же разнорабочий.

Жена его танцевала на кухне и беззвучно подпевала какой-то из песен Игги Попа. Мясо пахло в духовке. Костя, после краткой борьбы, тоже затанцевал – хотя совсем не умел. Сегодня Лиза была особенно хороша: она походила на каторжника, отбывшего, наконец, свой срок.

Запыхавшись, выкурили по сигарете. Лиза сказала что-то о коллегах.

– Ну, «работа – говно» – сюжет известный. К нему обращались и Брехт, и Ионеско, и Беккет… – заметил неважно Костя.

Потом Лиза щёлкнула пальцами и побежала зачем-то в комнату.

– Ты что, пластинку Doors продал? – Вернулась она, сжимая кулачок.

– Лиз, ты извини, у нас ведь денег не было…

– Так это не папины деньги были?.. Да сколько ж это может продолжаться? Что ни куплю – ты сразу продавать!

– Лиз, ну прости меня! Я больше не буду. – Костя уткнул лицо в ладонь и медленно выпускал дым. Лиза стукнула его в плечо.

– Одно и то же! Одно и то же! Вон с кухни!

Костя покинул кухню. Снова за новости.

Странное дело: на острове Татышева расплодились волки. Чтобы от них как-нибудь избавиться – пустили медведей.

В Красноярске стоял самый обычный и необъяснимо унылый летний вечер. Скупое тепло, нежные уколы солнышка и попятный ветер так и манили на улицу. Но горожане – любители дома посидеть.

Костя Солухин ходил по аптекам и искал валерьянку. Обошёл весь центр, весь Железнодорожный, все Черёмушки – не нашёл. В тех аптеках, где и было, – без рецепту не отпускали.

Он вернулся кое-как домой, стащил ботинки и пошёл всё туда же.

В типографии у них случился бордель. Без чуткой руки директора рабочий класс быстро пришёл в разнузданность, заказал девушек по вызову и совершенно забыл о работе. Платить за это веселье пришлось, конечно же, Косте. Как-никак разнорабочий.

Жена стояла и курила в окошко. Вид у неё был поэтический и неземной: нимфа дома завелась. Волосы ручьями стекают по плечам, согнутая нога подставляет взгляду пяточку, лёгкая футболка обтягивает позвонки и рёбра. Тягостный и полный жизни вздох.

Коля поцеловал её в пятку, и они выкурили по сигарете. Лиза о работе не говорила. Только мечтательно бросила:

– А скоро Чехия… – И улыбнулась, покруглев скулами.

Костя сначала замялся сам, а потом замял сигарету – в пепельницу.

– Кхм… Эм-м-м… Видишь ли…

– Что? – Лиза предчувствовала нечто.

– Я сегодня сдал путёвки, на работе устроили балаган, а платить заставили меня, прости, – на одном дыхании выпалил Костя.

– Мы что, снова никуда не поедем? – Она очень хотела поехать.

– Лиз, ну прости меня! Я больше не буду. – Костя ухватился руками за её нежную головку и поцеловал её в самое темечко.

– Одно и то же! Одно и то же! Да это же ад, Костя! И духота, духота!

– Тише, Лиз, тише. Ну что ты! – Он обнял её и гладил вздрагивающую спину. – Праздник – такая же ерунда, как и будень. Он тоже проходит.

– Ты врёшь, врёшь! – билась Лиза, из объятий, впрочем, не вылезая.

– А может, и вру…

Уложив Лизу спать, Костя снова полез смотреть новости.

Странное дело: на острове Татышева расплодились медведи. Пришла пора охотникам расхлёбывать эту кашу.

Июнь 2017