Читать книгу Агрория: Проклятое Чрево. Зло не рождается из пустоты - Никита Однодворцев - Страница 2

Четырнадцать лет назад

В один очень дождливый день, нет, скорее, в самый дождливый день, когда-либо бывавший на земле меитилов, большое количество существ разных рас собралось возле входа в огромную разноцветную палатку. Перед ней, на табличке, висит яркая рекламная вывеска, забитая гвоздями на деревянную доску:

Дамы и господа!

Вас приветствует цирк «Мокьюри1», способный удивить вас и ваших детей!

Не стесняйтесь, места хватит на всех, но за вход, разумеется, придется заплатить. Не жалейте своих денег и приходите на наше шоу!

Всего два серебряника с одной персоны!

Ниже висит маленькая листовка, на которой расписан порядок номеров сегодняшнего шоу:

Сегодня вы увидите:

1. Глотатель огня (исполняет Нарамакил Афарицис)

2. Водяные куклы (исполняет «Дуроу»)

3. Принц, глотающий кинжал (исполняет Жондель Авалос)…

Снизу чёрными чернилами приписан еще один номер:

6. Тот, кто не должен был родиться (гвоздь программы)

Ровно через три часа после того, как каждый посетитель нашёл своё место, на сцену, вокруг ограждённой решёткой, вышел крупный, упитанный конферансье и поприветствовал своих зрителей:

– Спасибо всем, кто явился сегодня на наше шоу! – басовым голосом начал он. – Прежде, чем мы начнём, я хотел бы сказать вам парочку слов: это наш первый показ перед публикой такого масштаба, но, – он направил указательный палец к своему носу, требуя детального внимания, – если что-то выйдет из-под контроля, знайте, мы не возвращаем деньги.

Палатка прогремела хохотом, но Жондель Авалос – конферансье – не пошевелил и уголками рта, всё и вправду может выйти из-под контроля, никто не застрахован от психических и физических травм.

– Пришло время объявить первый номер! – прогремел Жондель, выйдя из-за кулис после небольшой паузы. – Нарамакил Афарицис, изгнанный волшебник Керисфаля, покажет вам истинную силу и истинный дар его семьи! Прошу вашего внимания, – он подождал, пока все приготовятся. – «Глотатель огня»!

Помещение снова прогремело аплодисментами, и на сцену вышел худощавый, юный эльф в белой мантии (больше всего похожей на протёртую простыню), а тем временем конферансье удалился.

Зайдя за кулисы, он помчался в маленькую комнатку, из которой доносится женский вопль и крик. Отодвинув занавеску, скрывавшую вход в комнатку, перед ним предстали ещё три женщины, суетившиеся вокруг койки, на которой лежит его собственная жена – Анна Авалос. Именно в этот день, когда, возможно, его цирк обретёт мировую известность и соберёт больше всего прибыли, ей, видите ли, приспичило рожать!

Тесная комната обставлена деревянными столами и шкафчиками, полностью забитыми всевозможными зельями и антидотами. Окон нет, так что единственный источник света – дюжина горящих свечей, по-отдельности расставленные по столам.

Анна уже почти девять месяцев вынашивает их первенца. Имя, которое они дадут своему мальчику – Равиэль, в честь отца Жонделя. Малыш, скорее всего, будет первым ребёнком за много лет, чьи родители представляют собой разные расы: Анна – человек, а её муж – меитил, человекоподобный зверь. Его мохнатое, обезьянье тело скрывает красно-жёлтая мантия.

Такие скрещивания запрещены королевским указом, но им нечего терять, они лишь молодожёны, странствующие вместе с группой собственного цирка. Все знают, что Анна не счастлива и не готова рожать ребёнка. Жондель, однако, очень властная персона, он не терпит, когда его не слушают, не терпит, когда отказываются выполнять его приказы. В случае, если кто-то из участников цирка проявляет интерес к Анне, то тот, обладая свирепой силой, способен и убить.

– Чего вы слоняетесь? – грубо прокричал Жондель.

– Анна рожает! – нервно сказала одна из лекарей цирка, – У неё отошли воды.

Конферансье впал в ступор. Он знал, что Анна вот-вот родит, но слышать эти слова собственными ушами… это совсем другое.

– Хорошо, – придя в себя, сказал он, – она должна успеть до последнего номера. Я всё-таки не ошибся. Хорошо, что успел добавить шестое шоу на листовку.

– Шестое? – прохрипела пожилая женщина, успокаивающая Анну.

Мадам Розмерта – главный лекарь этого цирка. Это пожилая женщина крупного телосложения не знала жалости, но, в то же время, была, наверное, самой доброй из всего состава цирка. Её правый глаз закрыт белой тканью – напоминание о прошлой жизни.

– Именно. Я покажу его, покажу им Равиэля!

– Но зачем?

После её слов он пристально взглянул ей в глаза и произнёс:

– Он будет особенным! В нашем мире не будет похожего ребёнка! Он, родившийся от матери человека и отца меитила, будет превознесён обществом, принеся небывалую славу нашему цирку!

Женщина в сером халате лишь с ноткой страха посмотрела на него, но не решилась спорить с ним. Анна тем временем кричала всё громче.

– Объявляю пятый, последний номер перед нашим специальным сюрпризом! – кричал толпе конферансье Жондель спустя какое-то время, но публика практически разошлась. Номера для них оказались скучными. Некоторые из них потребовали деньги обратно.

Роды продолжаются уже который час. Снова явившись в тесную комнатку, конферансье заметил, что стало намного тише. Анна… это Анна перестала кричать! В маленьком помещении теперь еле слышно кричит маленькое тельце Равиэля. Жондель, подойдя к нему, окутал его маленьким одеяльцем и пристально взглянул на своего долгожданного первенца.

– Вот ты и тут, мой мальчик! – прошептал он своему сыну. – Осталось лишь показать тебя публике, и все мы станем обеспеченными на всю нашу жизнь!

Мадам Розмерта снова хотела вмешаться в его планы, но не стала. Её больше волнует состояние Анны.

– Ч-что… ты соби-и-раешься с-сделать? – еле-еле выговорила Анна, после чего Розмерта принялась успокаивать пациентку и поторапливать своих ассистенток.

– Ничего, дорогая. – ухмыльнулся ей муж. – Я лишь сделаю то, чего другие не могут.

Его жена пыталась остановить его, но у неё совсем не осталось сил, роды были слишком тяжёлые. Она смогла лишь поднять руку, но на большее в таком состоянии Анна не способна.

Только что закончился последний номер. Жондель, поблагодарив своего коллегу за номер, заметил, как толпа начала расходиться, не желая оставаться здесь хоть на одну лишнюю минуту.

Конферансье поторопился.

– Дамы и господа! – выбежав на сцену, выкрикнул он, сумев обратить на себя внимание. – Прошу вас оставаться на своих местах.

Некоторые из них вернулись на свои места, но были и те, кто остался стоять, дожидаясь подходящего момента. Сцена цирка вдруг стала казаться огромной. Скорее всего из-за того, что народу стало меньше. Пару часов назад конферансье размышлял на тему того, что ему придется расширять стены цирка.

Он жестом приказал Розмерте принести ему тельце первенца. Лекарша, стоя на месте и обдумывая свои действия, заметила его пристальный и свирепый взгляд. Она тут же выбежала на сцену с маленьким Равиэлем в руках.

Приняв своего младенца и наставив перед публикой, он продолжил:

– Моя жена недавно родила мне первенца, – начал он, поймав несколько умилительных взглядов, – Но необычного. Моя жена человек.

По сцене раздались недовольства. Кто-то даже выкрикивал непристойные словечки в адрес его жены, но Жондель, не обращая внимания, предпочёл продолжить.

– Да-да, мы в курсе, что это запрещено законом, но, всё же, такой малыш явился на свет! Прошу внимания!

Он ближе подошёл к собравшимся и развернул одеяльце, в котором крепко спал младенец. Им пристало нагое тельце получеловека, полумеитила. Маленькие рожки торчат из его головы, а тело больше всего походит на обезьяне, весь в отца. Он проклят, и это доказывают его несформированные рога. Вот почему такое скрещивание запрещено законом: на свет родится проклятый малыш.

– Имя? – прокричал грубый голос из толпы, нарушая тревожную тишину. – Имя уродца?

– Равиэль! – с любовью прокричал Жондель. Его глаза искрятся любовью, смешиваясь с великим безумием. – Равиэль Авалос! Герой нашего времени!

Весь цирк прогремел издевательским хохотом, советуя утопить маленькую тварь. После того, как все ушли, конферансье вернулся в маленькую комнатку, к своей жене.

– Они в восторге от него! – с криками вломился он, испугав лекарей.

– Ш-ш-ш! – шипела на него Розмерта. – Она только что уснула.

– Так разбудите её! Наш малыш прославится! Не будет другого такого ребенка! Хвала Богине!

– Какой же Богине ты поклоняешься? – шепотом произнесла Розмерта, чтобы он не услышал.

Ей искренне жаль Анну, а уж тем более бедного Равиэля. Его отец – безумец до мозга костей, но мать жила и будет жить с чистым сердцем. Что будет с Равиэлем, она и представить не может, но одно ясно: наступили тёмные времена для «Мокьюри» и всех тех, кто связал свою жизнь с этим цирком.

1

От франц. «Moquerie» – издевательство