Читать книгу 1795 - Никлас Натт-о-Даг - Страница 11

В толпе она видится ему постоянно. Но это не она. Каждый раз не она. А во сне – как живая. Один и тот же сон, поэтому он старается не спать. Зимой было нетрудно: как бы ни ложился, какую бы позу ни принимал – тут же вскакивал от боли. Даже прикосновение одеяла ощущалось как ожог, будто языки пламени опять и опять лижут тело. Он мог только сидеть, и то в строго определенной позе, вынужденной, как сказал Винге. Но теперь волдыри прошли, и ничто больше не удерживает его в бодрствующем состоянии. Кожа кое-как зажила и напоминает оплывшую свечу: на месте бывших ожогов остались грубые рубцы. Еще болезненные при прикосновении, но Кардель не обращает внимания. Невыносимое жжение, что в первые недели облегало все тело, как плотно сидящее белье, отступило. Осталась только резь в культе, но это не привычная жующая ломота, не ощущение постоянно перемалывающей кости якорной цепи «Ингеборга». Это острая боль, появившаяся в кошмарные секунды, когда он топил Эрика Тре Русура в овечьем корыте. Боль, ни за что не желающая отступать. Он даже вскрикивает иногда, а ведь в свое время молча, сжав зубы, следил, как фельдшер ржавым рашпилем обтачивает острые края отпиленной кости.

Но нельзя же вообще не спать… сон все равно выжидает удобный момент и валит борцовским захватом. Опять и опять бежит он по пылающему дому со свертками в руках. Карл и Майя, крошечные нежные тельца. Падает, теряет, вновь бежит с пылающими волосами. Бесполезно – ее дети погибли, и это его вина. Протянутая рука помощи обернулась кошмаром. И тут же появляется она. Раз за разом молит он о прощении, но она будто не понимает язык, на котором он говорит. Молчит. Оглохла от горя. Кардель чувствует свое ничтожество: все, что бы он ни говорил, в ее ушах не более чем досадное жужжание запутавшейся в гардине мухи. Оглушена горем. А может, и вправду не понимает, лишилась рассудка – еще одна жизнь на его совести. Иногда сон заряжает иные капканы, капканы невыносимого стыда. Он просыпается с колотящимся сердцем.

Не помогает ничто: разве что прижать со всей силы культю к острому краю откидной койки, пока не потемнеет в глазах.

Но сегодня ему удалось выйти победителем. Весь день топтал слякоть на улицах города. Скоро вечер, и он опять возобновит поиск. Ему почему-то кажется, она появится в тот самый момент, когда он зайдет перекусить или забежит домой подсушить у печи обувь. В памяти то и дело всплывают слова рыбака: мальчик. Взял за руку и увел в Город между мостами.

Что-то здесь не так.

Не успел натянуть ставшие жесткими, как фанера, башмаки, стук в дверь – почти забытый звук. Он подождал немного: а вдруг ослышался? Может, кто-то стучит в соседнюю дверь? Но нет – стук повторился.

Винге. Стоит и не решается войти.

– Эмиль… вот как. Заходите. Вам повезло, что меня застали. Как раз собрался уходить. Хотя… назвать везением – явный перебор.

Кардель поднял с пола протез – тот самый, почерневший и кое-где обуглившийся от огня. Так и не удосужился заказать новый. С привычной руганью начал прилаживать ремни к культе. Почти никогда не удается сразу – деревяшка выскальзывает, падает на пол, и начинай все сначала.

Винге отвернулся, не решаясь предложить помощь без отдельной просьбы.

– Блуму удалось найти имение Сетона. Если не имение, то, по крайней мере, уезд. Я отправляюсь туда.

Кардель кивнул.

– И все?

– На сегодня все. Покажется в городе, мы его возьмем. Полиция предупреждена, хотя, как бы вам сказать… неофициально. Отдельное спасибо Блуму. Если что-то пронюхают, тут же дадут мне знать. К тому же… если Сетон, против ожиданий, и в самом деле в городе, вряд ли ему так уютно в щели, куда он залег. А кончатся деньги, придется выползать на свет. Голод выкурит.

– Вы, как я вижу, время даром не теряли. Про ваши подвиги много болтают.

– Делал то, что должен. И не более того. – Винге обиженно нахмурился.

Совместная вина – вот что их объединяет. Усиливающееся и ослабевающее, но никогда не исчезающее чувство. Вечное холодное молчание остывшего праха сгоревших детей… Кардель пожал плечами. Лучше бы он этого не делал: ремни соскользнули с культи, и деревяшка опять грохнулась на пол.

– Не хотел вас уколоть. Хотя… что там скрывать – зависть. Хотел бы и в своем деле достичь чего-нибудь хоть близкого, но где там.

– Пока не везет?

Кардель примерился к очередной петле, вдернул ремешок и горестно покачал головой:

– Как под землю провалилась. А может, так оно и есть – под землю. Может, только могилу искать и осталось. Но это ничего не меняет.

Винге рассеяно оглядел каморку:

– Вам что-нибудь нужно? Деньги?

Кардель неприятно хмыкнул:

– Деньги? Ну нет. Денег хватает. Мне много не надо.

Винге не удивился. Или скрыл удивление.

– Что ж… понадоблюсь – ищите Блума. Если поездка что-то даст, найду вас сам. Боюсь, потребуется несколько недель. Вернусь с теплом. – Винге бледно улыбнулся. – Буду всем говорить: вот! Это я принес лето. Если бы не я, так и мерзли бы.

Он пошел к двери, но остановился на пороге. Карделю было ясно: что-то Винге недоговаривает. Но спрашивать не стал.

– Ваши ожоги зажили неплохо… если принять во внимание обстоятельства…

– Я слышал, Сергель собирается ваять второго Геркулеса Фарнезского, – усмехнулся Кардель. – Или какого-то другого Геркулеса, не Фарнезского, хрен его знает. Ищет голых мужиков, натурщиков, как это у них называется. Я там часто прохожу, думаю: неужто не заметят такого красавца? Но нет. Пока не позвали. Глаз у них, что ли, нет.

– Жан Мишель, – решился наконец Винге. – Если позволите: в ваших поисках есть какая-то система? Послушайте, я…

– Хожу по улицам, – резко прервал его Кардель. Присутствие Винге почему-то удваивало муки совести. Он устал от Винге, устал от унизительного ощущения, что ему нужен кто-то с более острым умом, но при этом прекрасно понимал: никакой помощи он не заслужил. – Хожу по улицам, спрашиваю, да все без толку. Описываю и сам понимаю – слишком многие соответствуют. Иногда заносит черт-те куда… а что у меня за выбор?

– Если бы с нами был Сесил, он бы наверняка посоветовал вам вернуться к исходной точке. Точка и есть точка, из нее можно провести сколько угодно линий. Возвращаться к исходной точке. Раз за разом, если необходимо. Начинать с того, что вы знаете точно. С фактов, не вызывающих сомнений. А потом двигаться дальше.

Кардель уставился на Винге. Тот впервые не отвел глаза.

– Но Сесила же с нами нет, Эмиль. Или как?