Читать книгу Бывшие. Папа для Оливки - Николь Келлер - Страница 7

Дина

Это не Маша.

И не Клим.

– Привет, Оливка! – весело скандирует Дима и, не обращая внимания на наши не очень радостные лица, проходит в квартиру. Не разуваясь, подходит к моей дочери, присаживается на корточки и протягивает пакет из известного детского магазина.

Дочь смотрит сурово, насупившись. Складывает ручки на груди и дует губы.

– Я хотела Машу! Уходи! – от обиды и разочарования даже притоптывает ножкой. Разворачивается и шлепает босыми ножками в гостиную, даже не заглянув в пакет. Через несколько секунд оттуда доносится песенка из известного мультика.

И Дима – единственный, с кем она так паршиво себя ведет. Потому что моя дочь обожает подарочки, гостинцы, да и в принципе любых гостей, которые могут с ней поиграть.

Но Дима – исключение. А причина банальна – Оливка жутко ревнует меня к нему. Потому что этот мужчина, игнорируя мои просьбы, постоянно показывает, что имеет на меня виды – касается, обнимает, целует. Пару раз даже шлепнул по попе.

Разумеется, Оливка, которая так привязанная к маме, боится, что дядя Дима отберет ее у нее. Отсюда и такое непринятие и даже злость на мужчину.

Я много раз говорила Диме, терпеливо, как ребенку, объясняла, но все бесполезно. Он как будто нарочно меня не слышит. Соревнуется с маленьким ребенком за внимание. Абсурд!

Поэтому мужчина вот уже девять месяцев не может найти подход к моей Оливке. Честно говоря, именно это и останавливает меня от дальнейшего сближения, хоть мы с Димой уже и встречаемся девять месяцев. Он давно предложил переехать к нему и не раз, но я отказалась, сославшись на то, что это будет большая травма для Оливки, да и мне на работу отсюда ближе. Дима обиделся и неделю не писал и не звонил.

А вот самого Диму в настоящий момент, похоже, мало что смущает. Он как танк прет напролом.

– Извини, я очень хотел тебя увидеть, – мужчина прижимает меня к стенке и покрывает лицо нежными поцелуями. – Не удержался. Заразы не боюсь, если что. Я очень соскучился, – понизив голос, шепчет и блуждает по телу ладонями, то сжимая, то касаясь чувствительных местечек.

– Дим…Пожалуйста…Не сейчас…Не надо…

Но зайти далеко не получается, потому что одна маленькая сопливая и кашляющая амазонка, как обезумевшая, выскакивает из гостиной и со всего размаху бьет кулачком Диму по ноге. Еще и пинает со всей дури по голени.

– Ай! Ччччерт!

– Моя мама! Уйди!

Дима отскакивает, потирая травмированную конечность, и недовольно глядит на Оливку, которая тянет ко мне ручки. Поднимаю дочь и прижимаю к себе, автоматически проверяя на наличие хрипов.

– Извини, – чмокаю Диму в щеку, мысленно восхищаясь моей маленькой защитницей. – Оливка все же разболелась, поэтому не в духе.

– Ничего страшного, – вздыхает, но во взгляде явственно читается недовольство. – Держи пакет с игрушкой. Возьмешь, когда будешь в настроении, хорошо? – подмигивает Оливке. – А это тебе. Тут фрукты, твоя любимая панна-кота с манго и свежие клубника с малиной.

– Ох, ты нас балуешь…

– Мне приятно баловать моих девочек.

Эта фраза режет меня. Мы не его, – проносится в голове. Есть мы с Оливкой, и есть он. Каждый сам по себе. Мы вместе, потому что…

А почему, кстати?..

Но я стараюсь отмахнуться от всех этих мыслей. Тем более, у Оливки урчит в животе.

– Мы приготовили пасту с красной рыбой, поужинаешь с нами? – все же спрашиваю, не обращая внимания на недовольное сопение дочери.

– С удовольствием, – не успеваю отклониться, и Дима чмокает меня в щеку. Разувается и, что-то напевая себе под нос, проходит в ванную мыть руки.

Ужин проходит более-менее. Мы непринужденно болтаем с Димой обо всем подряд. Вот только Оливка ковыряется вилкой в еде, а потом и вовсе просится спать, повышая градус моей тревоги.

Я чищу зубы дочке, с диким скандалом промываю нос и обнимаю, укладывая малышку спать. Обычно я лишь целую ее перед сном, и дочь засыпает самостоятельно, но, когда она болеет, мне очень хочется быть рядом, дать ей максимально любви и тепла.

Глажу дочь по кудряшкам. Она такая милая, такая сладкая, ну, как можно ее обижать? Как можно соревноваться за ее внимание и не пытаться понять, что она переживает, что у нее отнимут то единственное и дорогое, что есть – маму?!

Как у любой матери, когда обижают ее ребенка, во мне мгновенно поднимается десятиметровая волна злости.

Я почему-то отчаянно хочу, чтобы Диме надоело ждать, и когда я выйду, его уже не будет на нашей кухне.

Но все же обнаруживаю его стоящим у окна в гостиной в расслабленной позе, с расстегнутой рубашкой. Кажется, мужчина вообще никуда не собирается.

С горящим взглядом в два шага Дима оказывается рядом. Молча, не замечая моего недовольного лица, он наклоняется и жарко целует. Сжимает мою грудь, ягодицы, второй рукой избавляя от одежды.

Раньше я заводилась с ним в пол-оборота, но сегодня…я сухая.

Стою столбом. Руки опускаются вдоль туловища.

Перед глазами насмешливый взгляд Клима с кривоватой ухмылкой. Разочарование в его глазах. Как будто…я изменяю ему. Он медленно качает головой из стороны в сторону, как будто предостерегает от глупостей.

– Что сегодня с тобой? – хрипит Дима. – Детка, я же не железный… Нет, я конечно, могу постараться, но…

– Все в порядке, – перебиваю, суматошно поправляя одежду. – Извини, я не могу. Не сегодня. Просто за Оливку переживаю очень.

Дима раздраженно закатывает глаза, с психом поправляя брюки и застегивая рубашку.

– Ты очень утрируешь. Все дети болеют.

– Оливка – не все! – рявкаю, отходя к окну и становясь спиной к Диме. Складываю руки на груди. Закрываюсь от мужчины. Перехожу на жесткий тон. – Ты же знаешь, что у нас особый случай. И, если честно, меня в последнюю очередь волнуют все остальные дети. Я переживаю за жизнь и здоровье своего ребенка.

Позади гробовая тишина. Я кожей чувствую его недовольство.

– Что сегодня с тобой? ПМС, что ли?!

Нет, просто прошлое постучалось в дверь…

И что-то мне подсказывает, что мы встретимся еще. И очень скоро.