Читать книгу Свадьба - Николас Спаркс - Страница 4

Я вновь начну ухаживать за Джейн.

Как просто, не правда ли? Что может быть легче? Тем более что в нынешнем положении вещей есть свои несомненные плюсы. Во-первых, мы с Джейн живем в одном доме, и после тридцати лет совместной жизни нет нужды начинать с самого начала. Обойдемся без разговоров о родственниках, без смешных историй о детстве, без взаимных расспросов и сравнений. Некоторые детали, о которых на ранней стадии отношений люди предпочитают умалчивать, нам уже давно известны. Джейн, например, знает, что я храплю, поэтому нет необходимости скрывать это от нее. С другой стороны, я видел жену во время болезни, и мне все равно, как выглядит ее прическа поутру.

Подытожив все это, я решил, что на этот раз завоевать сердце Джейн будет нетрудно. Нужно просто воссоздать то, что было между нами много лет назад. Так поступил Ной, когда принялся читать Элли свой дневник. Но постепенно я пришел к выводу, что никогда не догадаюсь, чем именно покорил Джейн. Я считал себя ответственным, но в годы моей юности женщины вряд ли находили эту черту характера особенно привлекательной. В конце концов, я был ребенком эпохи «беби-бума» и привык к тому, что мои прихоти удовлетворялись в первую очередь.

Мы с Джейн познакомились в 1971 году. Мне было двадцать четыре, я учился на втором курсе и очень серьезно относился к занятиям. Ни один сосед по комнате не выдерживал со мной более семестра, потому что я частенько засиживался над книгами за полночь. Большинство моих однокурсников рассматривали учебу как череду выходных, перемежаемых скучными лекциями, тогда как я считал колледж важным шагом в будущее.

Джейн была первой, кто назвал меня застенчивым. Мы познакомились субботним утром в кафе. Стоял ноябрь, и задания в середине семестра становились все труднее. Опасаясь отстать в учебе, я направился в кафе, чтобы позаниматься без помех.

Официантка, подошедшая принять у меня заказ, была Джейн. Даже теперь я прекрасно помню эту минуту. Темные волосы, собранные в хвост, выразительные шоколадно-карие глаза, контрастирующие с нежной молочного цвета кожей, ярко-синее платье с черным передником. Меня поразило, как просто она улыбнулась, словно благодаря за то, что я сел именно здесь. Когда она спросила про заказ, я услышал отчетливый певучий акцент уроженки Северной Каролины.

Тогда, конечно, я еще не знал, что в итоге мы вместе поужинаем, но на следующий день я снова пришел в кафе и сел за тот же столик. Она улыбнулась, и мне, безусловно, стало приятно от того, что девушка меня помнит. Эти визиты продолжались по выходным в течение месяца, мы ни разу не завязали разговор и даже не поинтересовались, кого как зовут, но вскоре я заметил, как путаются мысли, если темноволосая официантка приближается к столику. Почему-то от нее пахло корицей.

Честно говоря, я с трудом находил общий язык с противоположным полом. В старших классах я не принадлежал к числу популярных учеников, которые занимались спортом или входили в школьный совет. Я увлекался шахматами и даже организовал клуб, который постепенно разросся до одиннадцати человек. К сожалению, все это были мальчишки. Невзирая на недостаток опыта, на первом курсе колледжа я несколько раз ходил на свидания и неплохо проводил время. Но поскольку твердо решил не завязывать серьезных отношений, не обеспечив себе материальной базы, мне так и не удалось близко познакомиться ни с одной из этих девушек. Они быстро улетучивались из моей жизни и памяти.

Но частенько и притом в самые неожиданные минуты я ловил себя на мысли о темноволосой официантке. Неоднократно я задумывался о ней на лекции и воображал, как она движется по аудитории в черном переднике, раздавая меню. Эти образы смущали меня и вставали передо мной вновь и вновь.

Понятия не имею, чем бы все закончилось, если бы Джейн не взяла инициативу в свои руки. Большую часть утра я провел над книгами в клубах сигаретного дыма, витавшего в кафе, когда вдруг хлынул дождь – холодный, с сильными порывами ветра, настоящий ураган, пришедший с гор. Я, разумеется, на всякий случай захватил с собой зонтик.

Когда официантка подошла к столику, я поднял взгляд, ожидая добавки кофе, но вместо этого увидел, что она сняла передник и распустила густые волосы. Они каскадом рассыпались по плечам.

– Вы не могли бы проводить меня до машины? – попросила она. – У вас ведь есть зонтик, а мне бы не хотелось вымокнуть.

Было невозможно ей отказать, поэтому я немедленно собрал учебники, и мы зашлепали по глубоким лужам. Девушка касалась меня плечом. Пока мы пересекали улицу под проливным дождем, она крикнула, что ее зовут Джейн и что она учится в женском колледже Мередит. Джейн изучала английский язык и литературу и после выпуска мечтала работать в школе. Я молчал и заботился лишь о том, чтобы она не промокла. Я думал, что она сразу же сядет в машину, как только мы до нее доберемся, но Джейн обернулась ко мне и сказала:

– А ты застенчивый.

Я не знал, что ответить, и, видимо, она разгадала выражение моего лица, потому что расхохоталась.

– Ничего страшного, Уилсон. Мне нравятся застенчивые.

Наверное, я должен был удивиться, откуда Джейн известно мое имя. Но я не удивился. Она стояла под проливным дождем, по ее лицу текла тушь, а я думал, что в жизни не встречал никого прекраснее.

Моя жена по-прежнему красива.

Конечно, ее красота с годами стала менее яркой. На нежной коже появились морщинки, бедра и живот слегка пополнели, но я все так же преисполняюсь вожделения, когда вижу, как она раздевается перед сном.

В последние годы мы нечасто занимались любовью, и нам, конечно, недоставало волнения и непосредственности, которыми мы так наслаждались в молодости. Но больше всего я скучал не по сексу как таковому. Я тосковал по давно забытому выражению желания в глазах Джейн, по прикосновению, по жесту, который дал бы понять, что она хочет меня так же сильно, как и я ее. Хоть что-нибудь. Я ждал от нее любого сигнала.

Но как, размышлял я, воскресить былое? Да, я понимал, что придется вновь ухаживать за Джейн, но это далеко не так просто, как кажется. Тот факт, что мы хорошо знаем друг друга, который должен был облегчить задачу, на самом деле только усложнил ее. Разговоры за столом оставались по-прежнему однообразными. В течение нескольких недель после визита к Ною я проводил долгие вечера в кабинете, изобретая новые темы для бесед, но они неизменно оказывались надуманными и быстро изживали себя. Мы возвращались к привычному разговору о детях и работе.

Я осознавал, что образ нашей жизни мало способствует оживлению страсти. В течение долгих лет мы порознь проводили день, исполняя свои по большей части различные обязанности. На заре семейной жизни я просиживал в офисе долгие часы, в том числе по вечерам и по выходным, для того, чтобы со временем сделаться достойным партнером. Из отпуска я всегда возвращался раньше срока. Возможно, я прикладывал слишком много усилий к тому, чтобы произвести впечатление на Эмбри и Саксона, но мне не хотелось надеяться на удачу, поскольку нужно было содержать увеличивающуюся семью. Теперь я понимаю, что погоня за карьерой в сочетании с моей природной замкнутостью отдаляла меня от жены и детей. В собственном доме я был посторонним.

Пока я занимался делами, у Джейн хватало забот с детьми. По мере того как их потребности становились все более многочисленными, она превратилась в сплошной сгусток энергии, который носился по всему дому. Были годы, когда мы частенько ужинали порознь, и хотя иногда такой порядок вещей казался мне неправильным, я ничего не делал для того, чтобы его изменить.

Возможно, мы привыкли к подобному образу жизни, но как только дети перестали требовать нашего неусыпного внимания, мы оказались не в силах заполнить зияющую между нами пустоту. И, невзирая на все мои опасения и волнения, выбиться из наезженной колеи было все равно что прокопать ложкой туннель в гранитной стене.

Не то чтобы я не пытался. В январе, например, я купил поваренную книгу и начал регулярно готовить ужины по субботам. Надо сказать, что некоторые блюда выходили довольно оригинальными и вкусными. Помимо традиции играть в гольф, я трижды в неделю по утрам отправлялся на прогулку, надеясь немного сбросить вес. Несколько вечеров я даже провел в книжном магазине, в отделе психологических справочников, пытаясь понять, что еще можно предпринять. Как, по словам экспертов, придать браку интерес? Главное, говорили они, – внимание, сочувствие, привязанность и влечение. Я решил, что в данных словах есть определенный смысл, и направил всю энергию на реализацию своего маленького плана. Теперь я проводил с Джейн больше времени по вечерам, вместо того чтобы сидеть в кабинете, чаще говорил ей комплименты. Когда она рассказывала о делах, я внимательно слушал и кивал в подходящие моменты, чтобы показать свой неподдельный интерес.

Я не питал никаких иллюзий по поводу того, что подобные средства волшебным образом вернут мне расположение жены, и не надеялся, что это произойдет быстро. Если на то, чтобы отдалиться друг от друга, у нас ушло двадцать девять лет, за несколько недель можно лишь попытаться заложить камень, означающий начало долгого пути. Пусть даже положение дел слегка улучшилось, процесс шел медленнее, чем хотелось бы. В конце весны я пришел к выводу, что в придачу к этим ежедневным усилиям необходимо сделать что-то еще. Нужно показать Джейн, что она по-прежнему – самое главное в моей жизни. Однажды вечером, когда я просматривал семейный альбом, меня посетила идея.

На следующее утро я проснулся, полный энергии и благих намерений. Я понимал, что план надлежит разработать втайне и очень тщательно, поэтому первым делом завел отдельный почтовый ящик. Впрочем, далеко я не продвинулся, потому что у Ноя случился удар.

Это был не первый удар в его жизни, но зато самый серьезный. Он пролежал в больнице почти полтора месяца, и внимание Джейн было полностью отдано ему. Она находилась в клинике целый день, а вечером выглядела слишком измученной и расстроенной для того, чтобы оценить мои усилия. В конце концов Ной вернулся в Крик-Сайд и снова принялся кормить лебедя на пруду, но, так или иначе, все мы поняли, что долго на этом свете он не протянет. Я провел много часов, утешая Джейн и тихонько вытирая ее слезы.

Из всего, что было сделано за прошедший год, лишь это она оценила по достоинству. Было ли причиной тому мое неизменное спокойствие, или же усилия последних месяцев наконец дали результат, но время от времени я начал замечать со стороны Джейн новые порывы нежности. Хотя это случалось нечасто, я от души ими наслаждался и надеялся, что наши отношения каким-то образом наладятся.

Слава Богу, Ной шел на поправку. В начале августа минул почти год с тех пор, как я забыл о годовщине. Благодаря регулярным прогулкам я сбросил около двадцати фунтов и обрел привычку ежедневно ходить на почту. Я трудился над своим замыслом, сидя на работе, чтобы сохранить тайну от Джейн. Вдобавок я решил взять двухнедельный отпуск в преддверии нашей тридцатой годовщины – самый длинный отпуск в моей жизни – и провести его с женой. Учитывая то, что случилось год назад, мне хотелось, чтобы празднование грядущей годовщины запомнилось навсегда.

А потом, вечером в пятницу (за восемь дней до праздника), случилось то, чего мы с Джейн не забудем никогда.

Мы сидели в гостиной – я читал биографию Теодора Рузвельта, устроившись в своем любимом кресле, а Джейн листала каталог. Внезапно в дом влетела Анна. На тот момент она по-прежнему жила в Нью-Берне, но недавно заплатила первый взнос за квартиру в Роли и через пару недель собиралась туда переехать с Китом.

Невзирая на жару, Анна была одета в черное, в ушах у нее красовались по две серьги, а губная помада, на мой взгляд, могла бы быть и побледнее. К тому времени я уже привык к готическим предпочтениям дочери, но когда Анна села, вновь поразился, как она походит на Джейн. Анна раскраснелась, скрестила руки на груди, словно пытаясь собраться с силами.

– Мама и папа, – объявила она, – я кое-что должна вам сказать.

Джейн отложила каталог. Видимо, по голосу Анны она поняла: случилось что-то серьезное. В последний раз, когда дочь вела себя таким же образом, она сообщила нам, что собирается жить с Китом.

Конечно, она взрослая, и я ничего тут не могу поделать.

– В чем дело, милая? – спросила Джейн.

Анна перевела взгляд с матери на меня, потом снова на нее и глубоко вздохнула.

– Я выхожу замуж, – ответила она.

Я начинаю подозревать, что дети существуют исключительно ради того, чтобы огорошивать своих родителей всяческими сюрпризами, и Анна – не исключение.

Честно говоря, все, что связано с детьми, – это сплошной сюрприз. Обычно люди жалуются, что первый год брака самый трудный, но только не для нас с Джейн. И седьмой год, переломный для многих пар, мы тоже пережили благополучно.

Для нас самым нелегким временем (не считая, конечно, последних нескольких лет) оказались годы, последовавшие за рождением детей. Некоторые люди, особенно бездетные, представляют себе этот период, точь-в-точь как изображено на открытках, с розовыми пухлыми младенцами и счастливыми родителями. А Джейн до сих пор называет его ненавистным. Иронически, разумеется, но все-таки сомневаюсь, что она согласилась бы пережить это еще раз.

Ненавистный – потому что были дни, когда Джейн ненавидела буквально всех и вся. Она ненавидела свою фигуру. Ненавидела женщин, у которых не болела грудь и которые по-прежнему влезали в старые платья. Ненавидела свою кожу, сделавшуюся жирной, и прыщи, появившиеся у нее впервые со времен отрочества. Но сильнее всего Джейн раздражали, во-первых, недостаток сна, а во-вторых, как следствие, рассказы других матерей, чьи новорожденные дети спокойно спали ночами. Фактически она ненавидела всех, у кого была возможность проспать более трех часов подряд, и порой даже меня, как непосредственного виновника событий. В конце концов, я не кормил грудью и после долгого рабочего дня просто не имел иного выбора, кроме как отсыпаться в комнате для гостей, чтобы наутро вновь приступить к каким-то осмысленным действиям. Я уверен, что рассудком Джейн прекрасно все понимала, хотя порой вела она себя с точностью до наоборот.

– Доброе утро, – говорил я, когда жена, пошатываясь, заходила на кухню. – Как дела?

Вместо ответа она нетерпеливо тянулась за кофейником и вздыхала.

– Опять не выспалась? – наугад спрашивал я.

– Ты бы и недели не протянул.

И тут, словно услышав наши слова, ребенок начинал реветь. Джейн, скрипя зубами, проглатывала свой кофе. Судя по всему, она искренне недоумевала, отчего Господь Бог послал ей такое испытание.

Со временем я понял, что лучше вообще ничего не говорить.

Несомненно, ребенок переворачивает представление о браке. Вы не просто муж и жена, вы отец и мать. Отныне никаких необдуманных действий. Поужинать в ресторане? Сначала попросим родителей посидеть с малышом или найдем няню. В кино идет новый фильм? Что вы, мы уже год нигде не бываем. Выходные за городом? Мы об этом даже не думали. Нет времени на прогулки, разговоры. На все то, что сближает людей. Нам обоим было нелегко.

Не хочу сказать, что первый год жизни ребенка – сплошной кошмар. Когда меня спрашивают, каково быть родителем, я отвечаю, что это одно из самых нелегких испытаний, но взамен ты учишься любить. Все, что делает ребенок, кажется родителям величайшим чудом. Я помню первую улыбку каждого из моих детей; я хлопал в ладоши, когда они делали свои первые шаги, а Джейн плакала от переполнявших ее эмоций. Нет ничего приятнее, чем держать спящего малыша на руках и удивляться, насколько сильна твоя любовь. Все это моменты, которые я до сих пор вспоминаю в мельчайших подробностях, тогда как трудности (конечно, мне-то легко говорить) превратились в далекие, расплывчатые образы, больше похожие на сон, чем на реальность.

Ничто не сравнится со счастьем, которое испытывают родители, глядя на детей. И, невзирая на все проблемы, с которыми мы столкнулись, я воистину счастлив. Хоть и готов при этом к любым сюрпризам.

* * *

Услышав слова Анны, Джейн с радостным возгласом вскочила с кушетки и немедленно обняла дочь. Мы с женой ничего не имели против Кита. Когда я поздравил Анну, та загадочно улыбнулась.

– Милая, это просто потрясающе, – твердила Джейн. – Когда он сделал тебе предложение? Как? Расскажи! Покажи кольцо!

Когда первая волна схлынула, Анна покачала головой, и Джейн помрачнела.

– Нет-нет, особых торжеств не будет, мама. Мы уже давно живем вместе и не хотим раздувать из мухи слона.

Ее слова меня не удивили. Анна, как я уже говорил, всегда поступала по-своему.

– О… – произнесла Джейн.

Анна взяла ее за руку.

– Есть еще кое-что, мама. Это важно.

Дочь устало взглянула на меня.

– Ну… вы ведь знаете, как дела у дедушки. – Мы молча кивнули. Как и все мои дети, Анна обожала Ноя. – Этот удар и все такое… Кит был просто счастлив, когда познакомился с ним, а я люблю дедушку больше всех на свете…

Она помолчала. Джейн стиснула ей руку, вынуждая продолжать.

– Мы хотим пожениться, пока дедушка еще жив. Ведь никто не знает, сколько ему осталось… Мы с Китом обсудили возможные даты. А поскольку через две недели он уезжает в Университет Дьюка, и я тоже переезжаю, и дедушка нездоров… короче говоря, мы подумали, что вы не будете против, если… – Она замолчала, глядя на Джейн.

– Что? – прошептала та.

Анна выдохнула.

– Мы решили пожениться в следующую субботу.

Джейн удивленно приоткрыла рот. Анна продолжала, явно намереваясь договорить прежде, чем мы успеем вмешаться:

– Я знаю, что у вас юбилей, и, разумеется, не стану спорить, если вы скажете «нет», но мы с Китом подумали, что это отличный способ поблагодарить вас обоих. За все, что вы сделали друг для друга. За все, что вы сделали для меня. Мы не станем устраивать пышную церемонию, просто распишемся и поужинаем с вами. Не нужно никаких подарков, ничего такого. Вы не против?

Глядя на лицо Анны, я понял, каким будет ответ.