Читать книгу Дамба - Николай Александрович Старинщиков - Страница 6

– Тебе говорили, что ты хуже всех остальных? – наезжали на Тимофеича жена с дочерью.

– А он у вас пробовал толчёный пенис? – отвечал в том же духе Шубин. – Если нет, то пусть непременно попробует. Как рукой снимет…

Тимофеич сам себя не узнавал. Обычно спокойный, мужик превратился в настоящего вампира. Он словно бы только что открыл глаза на мир, удивился, и не хотел больше их закрывать.

Утро только что началось, а «разбор полётов» был уже в самом разгаре. Нет бы поехать троим на дачу да заняться землёй. Но нет. Воткнулись жалами в самое темечко и тянут оттуда кровь. Капля за каплей.

– Вы закончили? – спросил Тимофеич.

– Нет пока что, – за троих отвечала жена.

– Зато я закончил, – заявил Шубин. – Достали вы меня, можно сказать, до белой глины. Живите себе. Ведите хозяйство, а я на вас посмотрю. Со стороны…

– О чём это он? – удивилась дочь.

– Был рад с вами познакомиться. Пока, – закончил Тимофеич, вышел за порог и хлопнул дверью. Летом он в гараже не замерзнет, баня в районе работает, пищу приготовить тоже есть на чём. Отныне он никому не должен.

Николай Тимофеевич вышел из подъезда и направился в сторону остановки, всасывая воздух раздутыми в ругань ноздрями. Легко быть холостым человеком. Никто тебе в рот не заглядывает, никто тебя на сквернословие не провоцирует. Странно даже, почему он давно об этом не догадался. Бродил мыслями вокруг да около, а до глубины так и не доходил.

Будучи в расстроенных чувствах, Тимофеич решил ехать общественным транспортом. Войдя в троллейбус, он вдруг решил переключить сознание на другую тему, но затея оказалось безуспешной: в голове возникали всё те же лица – жена и дочь, дочь и зять. Либо все трое вместе.

Добравшись до места, он вышел из троллейбуса и пошёл в сторону завода, к административному корпусу. Начальник службы безопасности Осадчий оказался на месте. Он сидел себе за столом как огурец и поглядывал поверх очков. Они поздоровались, словно впервые друг друга видели. Это и понятно – в гараже мы все товарищи, а на работе – сослуживцы.

Осадчий выписал бумажку и отправил Тимофеича в отдел кадров. А уже к обеду Шубин оказался зачисленным в штат заводской службы безопасности. Оставалось лишь пройти собеседование с генеральным директором завода. Тот лично хотел видеть Тимофеича.

После обеда Шубин вместе с Осадчим направились в новый административный корпус. Генеральный директор сидел на месте. На беседу ушло минут пять – где служил, чем до этого занимался, как семья и как дети…

Тимофеич ни словом не обмолвился о том дыме, который в последнее время вился змеиным хвостом над его жилищем. Мало ли чего в жизни случается. Главное, что предлагаемая работа ему знакома. А что не поймёт, так начальство подскажет.

Генеральный поднялся из кресла и пожал Тимофеичу руку.

– Ваша кандидатура меня устраивает, – сказал он. – Идите, работайте…

Осадчий и Шубин вышли от директора и направились через дорогу в старую контору.

– Думаю, надо решить навсегда, – проговорил Осадчий. – Обращаемся друг к другу на «ты» безо всяких. Карьеру мы с тобой давно совершили, так что нечего нам выпендриваться… Можешь меня хоть Степанычем звать, хоть Мишей. Мне без разницы.

– Взаимно… – согласился Шубин.

– Теперь второе, – продолжил Осадчий. – Ахмеров не должен знать о наших отношениях. А мы о нём должны знать всё. Сейчас возьмём план подземных коммуникаций и пойдём на место. Мне самому интересно узнать, что там к чему.

Они вошли в контору, поднялись на второй этаж. Ахмеров торопился по коридору с бумагами под мышкой.

– Зайдите ко мне, Дмитрий Иванович, – произнес официальным голосом Осадчий. – Вопрос надо решить.

Втроём они вошли в кабинет и сели к столу.

– У нас с сегодняшнего дня новый сотрудник, – проговорил Осадчий и указал ладонью в сторону Шубина. – Николай Тимофеевич служил, как и многие из нас. Ты его знаешь по нашей дамбе. Образование у него юридическое. Будет помогать нам в оформлении материалов по кражам, поддерживать отношения с полицией, а также займётся дамбой. Далее, что касается переписки со сторонними организациями, – тоже он будет заниматься. Опыт у него в этой области большой…

Ахмеров тряс в ответ головой, отчётливо понимая, что его слегка отстраняют от дел. А ведь он изо всех сил старался. Каждую бумажку со всех сторон, можно сказать, обсасывал.

– Какие же тогда у меня будут обязанности? – не выдержал он.

– Мы поделим функции. Вы займетесь складами, а также испытательным полигоном. Там у них недостатков хватает. Спят напролёт ночами.

Ахмеров поджал губы. Какие могут быть вопросы, если начальство давно решило.

– Михаил Степанович, – дернулся он, словно только что вспомнил. – Совершенно забыл. Опять звонили из той организации – просили план.

– На кой он им сдался? – вскинул на него глаза Осадчий. – Не спросил?

– Нет…

– А надо бы! – Осадчий отвёл глаза. – Ты в следующий раз спрашивай.

– Хорошо…

– Нам самим не сразу их выдают, – ворчал Осадчий. – А тут подавай каким-то… Я тут заехал по пути, а их и в помине там нет.

– Нет, ну всё же, – Ахмеров повел плечами и вроде как лязгнул зубами. – Официальный запрос…

– Надо будет – новый запрос подготовят. А бумаги у меня в сейфе пусть пока лежат. Так?

– Так.

– Или, может, я не прав? Может, я в чем-то заблуждаюсь?

– Пусть лежат… – сказал треснувшим голосом Дмитрий Иванович.

– Тогда ты свободен, – проговорил с железом в голосе Осадчий. – А мы с Николаем Тимофеевичем пойдём на завод. Представлю его главному инженеру. Посмотрим объекты.

Ахмеров не стал дожидаться, когда ещё раз укажут на дверь. Встал, придвинул стул и вышел.

– Сдается мне, именно он говорил с тем субъектом по телефону, который за дверью торчал, – убавив голос, продолжил Осадчий. – Либо я чего-то не понимаю. Надо что-то придумать.

Он вынул бронзовую печать и приложил к сейфу. Слабая, конечно, защита, но будет хотя бы известно, открывали сейф в его отсутствие или нет.

Они вышли из кабинета и направились на территорию завода. Оказалось, главный инженер завода Меркурьев имел два кабинета – в конторе, возле завода, а также внутри. Вероятно, так ему было удобнее. Старый хрыч хотел находиться ближе к производству.

– Слушаю вас внимательно, – ухмылялся он, глядя серыми выцветшими глазами. И подал иссохшую ладонь. – Каким ветром?

– Дела, – ответил Осадчий.

– Прошу садиться, но помните: минута специалиста стоит намного выше, чем вы думаете, хе-хе. Между прочим…

– Мы по делу, – прервал его Осадчий и представил Шубина, назвав его полные данные.

– Из ваших тоже?

– Отчасти. У меня к вам вопрос, как к специалисту. Некая организация требует выдать ксерокопию плана дамбы. Что вы думаете по этому поводу. Для чего он может понадобиться?

Глаза у Меркурьева блеснули.

– Документ с грифом «секретно», – напомнил Осадчий.

– Честно говоря, я не сторонник разводить бодягу, но в данном случае я бы тоже задумался, как и вы.

– Дело в том, что этой организации нет по указанному адресу, – пояснил Осадчий.

– Тем более…

Меркурьев поднялся из-за стола и подошёл к окну. Вдали желтели широкие заводские ворота и двери проходных. Справа маячила серая вышка часового.

– Вопрос с дамбой скоро будет решён, – сказал он, не оглядываясь. – Мы не имеем к ней никакого отношения… Её отдадут городу

– Понятно, Владимир Николаевич, – произнёс Осадчий, вставая.

– Так что я не стал бы особо переживать, – дополнил главный инженер, улыбаясь и показывая жёлтые зубы. – Охрана тоже будет передана городу…

Оба посетителя вышли из кабинета, спустились вниз старинными чугунными ступенями и направились к проходным.

– Тот ещё тип, – усмехнулся Осадчий. – Ни одного директора, видать, пережил…

– Я что думаю, Степаныч, – оживился Шубин. – Если кому-то нужны эти документы, пусть они их сами возьмут. Зарядим сейф – и пусть наслаждается.

– Чем? – удивился Осадчий.

– Родамином. Берешь бумажонки, патрон специальный – и в сейф. Хлопок – и вся рожа красная. Чем больше трёшь, тем краснее. Либо можно поверху посыпать.

– Потом сам будешь, словно клоун, – усмехнулся Осадчий.

Тимофеич задумался: к дамбе настолько привыкли, что успели забыть – для чего она там построена.

– А если запрос – дело рук журналистов? – подал он идею. – Решили, может, раздуть кадило и теперь ищут, к чему прицепиться.

– Не спорю. И это может быть…

Они вышли через проходную, поднялись в кабинет к Осадчему, разложили бумаги на столе и принялись рассматривать план.

– Это что у нас? – спросил Шубин.

– Трубопровод узкого диаметра.

– Для чего?

– Мазут перекачивают…

Осадчий вынул из ящика линейку, измерил размер сечения и стал считать на бумажном листе.

– Всего сто миллиметров, так что проползти по нему на завод невозможно, – сделал он вывод, откладывая карандаш.

– А здесь что за выемка? – щурился Шубин.

Осадчий вновь ухватился за линейку. Размер – дело наживное. Знай, переводи сантиметры в метры или километры.

– Выемка, выемка… – бормотал Осадчий. – Толщина стен всего восемьдесят сантиметров, зато длина около двухсот метров. Но сверху её не видно, когда находишься на месте. Там же подушка песчаная, а сверху бетон.

– Выходит, намыли песок и на том успокоились. Такое ощущение, что хотели оставить карман… Надо бы сходить нам сюда. – Палец у Шубина упёрся в тоннель. – Насколько мне известно, здесь дежурит смена слесарей. Насосы. Электрические двигатели. Трубопроводы.

Осадчий свернул бумагу.

– Ну что ж… Настало время туда нам сходить… – И добавил горестно: – Словно на чужой территории живём в последнее время.

На машине Осадчева они прибыли на дамбу со стороны старого моста. Стрелок Недобайлов выглянул в окно, но выходить не торопился.

– Открывай, – махнул ему из машины Осадчий.

Однако тот не больно-то разбежался. Поправил на ремне карабин и отошёл от окна.

– Дитя природы… – продолжил Осадчий.

Стрелок вышел из будки и направился к приезжим. Миновал закрытый шлагбаум, приблизился к машине и остановился.

– Всё в порядке, товарищ полковник.

– Вот и замечательно. А теперь открой нам, Павел Михайлович. Ключ с тобой?

Ключа у Паши не оказалось. В самом деле, дитя: выходит, что дальше по воздуху должны лететь проверяющие.

– Отвори калитку!

Осадчий нервничал. Кадры подбирать – его прерогатива. Вот и набрал, получается.

Красно-белая труба между тем поднялась.

– Не говори никому, что мы едем, – велел начальник и включил передачу.

Паша кивнул в знак согласия, состроив на лице подобие улыбки. Машина обошла домик слева и двинулась к центральному посту. Обошла его и остановилась. В окнах было пусто.

– Куда его черти унесли?.. – Осадчий полез из машины.

Они подошли к двери, огляделись, затем поднялись на второй этаж. Набоков Андрюшенька, лежебока окаянный, дремал на стуле, вжавшись в угол.

Осадчий кашлянул – не испугать бы часового. Набоков инстинктивно дёрнулся, ловя спросонья кобуру револьвера.

– Извини, малость потревожили… – Осадчий улыбался. Радость-то какая. Часового на посту нашли – живого и невредимого. И оружие при нём. Висит себе в кобуре.

– Извините, товарищ полковник, больше не повторится, – лебезил Набоков.

– Хоть бы закрылся от греха…

– Вынужден сам на пост выйти, – оправдывался Набоков, глядя в сторону Шубина. – Человека забрали, а взамен никого не даёте. Может, найдёте кого?

– Потерпи, – сказал Осадчий, глядя мимо Набокова. – В конце недели должен выйти один.

– Значит, можно надеяться…

Осадчий посмотрел через окно вдоль берега и стал спускаться вниз. Набоков кинулся следом. И только после этого спустился Шубин.

– Поглядывайте тут… – проговорил Осадчий. – Никакого движения – ни вдоль, ни поперёк. Усвоили?..

Набоков стиснул челюсти, сжал губы. Конечно, он всё понял. И тряхнул в ответ головой.

– Вот и хорошо. Позже мы конкретизируем требования. А инструкцию мы заменим. Если что – докладывайте…

– Понятно…

Набоков кинул взгляд в сторону Шубина. В начальники двинулся, а ведь не хотел. Ни за что, говорил, не променяю свободу на хомут заводского чиновника.

Проверяющие сели в машину и двинулись дальше. Вдалеке маячил на воде тёмный причал. Осадчий с Шубиным остановились и вышли из машины. Осмотрелись. Другие причалы, возможно, по-другому построены. Из железобетона. Этот – из стальных труб и рельсов, вбитых вертикально. Между ними, крест-накрест, набросан внахлест уголок, а поверху раскинулась стальная площадка из листового металла с ограждением по бокам – вот и весь причал. Он нужен всего раза два в году – когда танкер с мазутом приходит. В остальное время здесь пусто.

Шубин остановился у ограждения и посмотрел вниз. Слабая волна огибала сваи. Свежо на реке, зыбко. Тимофеич напряг зрение: вдоль дамбы в их сторону двигалось судно маломерного флота.

– Опять идут! – встрепенулся Шубин. Он словно увидел старых знакомых. – Жаль, камней здесь подводных нет…

Катер шёл на пределе мощности. Метров за триста он слегка изменил курс.

– Это они меня искупали! Те самые! – воскликнул Шубин. – И покрутил пальцем возле виска. – Привет вам, придурки!..

Люди в катере словно того и ждали. Один из них развернулся к дамбе. В руках у него темнел автомат. Катер уже миновал причал. На волне его подкинуло, и длинная очередь чиркнула по водной ряби, ударив в бетон под настилом.

Тимофеич ухватил Осадчева за руку и повалился на пол. Они откатились с площадки за дамбу. Очередь вновь ударила. Пули чиркнули снизу по настилу.

– Стараются, суки! – Шубин жался к земле.

Осадчий лежал рядом, держа в руках телефон.

С реки вновь ударила очередь. Ребятам в катера было нескучно – им это нравилось.

По настилу вновь ударила пуля – теперь почему-то сверху – и пошла рикошетом вдоль дамбы, злобно урча. Только после этого донёсся звук выстрела. Кто-то стрелял одиночными со стороны дамбы. Вторая пуля с той стороны звонко шлёпнулась в стальную опору. Лодка взревела и стала удаляться от дамбы, ревя мотором.

– Уйдут, суки! – Шубин достал телефон, нашёл нужный номер и позвонил. В полиции не торопились вникать в происшедшее.

– Уйдут, пока вы чешетесь! – кричал Шубин. – Повторяю: лодка дюралевая! С подвесным мотором!.. А никто и не шутит – здесь серьезные люди. Начальник службы безопасности и старший инспектор… Между прочим, это уже второе нападение…

Он вынул записную книжку и записал время.

Начальник службы безопасности ничего не писал. Его трясло. Со стороны центрального поста с револьвером в руке бежал Набоков. Приблизился и упал на травянистый спуск.

– Кто такие? Какого им надо?..

– Убери ствол, Андрюша. – Шубин косился в сторону револьвера. – Те самые, что меня искупали – понял?

– Ну…

– Так что возьми себе на заметку. И остальным передай.

Набоков опустил пальцем курок и убрал револьвер в кобуру.

– Теперь это… Кто стрелял от моста? – спросил Шубин.

– Недобайлов. Заметил неладное и пальнул пару раз.

– Молодец, Паша…

Шубин поднялся во весь рост. Осадчий подниматься пока не хотел. Прикипел.

– Ушли, Степаныч. Вставай, – сказал Шубин. Подал руку и дёрнул начальника кверху. Тот целиком теперь полагался на своего инспектора.

Втроем они опустились к воде и стали осматривать опоры. Обнаружили пару вмятин от пуль, одну пробоину.

– Позвони Недобайлову, чтобы пропустил группу, а то ведь упрётся, – вспомнил Шубин.

Осадчий набрал номер и велел Недобайлову пропустить группу полиции. Потом вынул почку сигарет из кармана, закурил. Набоков тоже. Шубин смотрел на них с завистью. Хоть палец соси при такой жизни.

– Дай, Степаныч, сигаретку, – попросил он.

Тот протянул пачку. Шубин раскурил сигарету, затянулся и тут же закашлялся.

– Нам, главное, дождаться… – говорил он.

Вскоре подошла дежурная машина отдела полиции. Из машины выбрались двое участковых и оперативный уполномоченный. Следователя с ними не было. Понятых тоже. Следом пришёл ещё один «уазик». Из него вышли женщина-следователь, лет под сорок, а также и сам начальник Заволжского отдела полиции Мигель. И под конец прикатились на лёгкой машине четверо молоденьких в штатском.

Следователь недовольно косилась в их сторону.

– Кто такие? Не мешайте работать.

Ребята предъявили удостоверения УФСБ и, держась обособленно, принялись молча бродить возле причала.

На осмотр ушло около часа. Как и рассчитывал Шубин, с места происшествия ничего не изъяли. Эксперт сфотографировал вмятины со следами от пуль и на том успокоился. Следователь бродила пока что среди опор. В одном месте нагнулась к основанию дамбы и стала ковырять пальцем. Внутри оказалась автоматная пуля.

– Достань мне её, – оживилась следователь.

– Чем я тебе? – огрызнулся эксперт. – У меня не бурильный станок.

– Неси чемодан…

Следователь подняла обрезок трубы и, бросив папку на покатый бетон, стала долбить отверстие.

– Ну! Что я тебе говорила?! – сердилась она. – Изымай пинцетом.

Эксперт уцепился за донце пули, вынул её из углубления и положил в пакет.

– На излёте влетела, – сделал он вывод.

– Хорошенько ищите, – подсказывал Мигель. – Где понятые?

– Вон стоят, – кивнула в сторону Осадчева следователь. – Идите сюда.

– Мы потерпевшие, – сухо заметил Шубин.

Следователь и начальник полиции переглянулись: умные, насчёт понятных соображают. А где их взять, понятых, если кругом лишь вода и камень?

Мигель поднялся от реки наверх, подошёл к дежурной машине.

– Волга, Волга, я Петровка – приём…

– Слушаю вас, Петровка, – я Волга…

– Посмотрите там понятых срочно и доставьте ко мне на дамбу – как поняли? Приём…

– Вас поняли…

Ещё через полчаса к месту происшествия доставили двоих мужиков-понятых потёртой внешности.

Осмотрев причал, следователь собралась в отдел полиции. Предстоял допрос свидетелей и потерпевших.

Делать нечего. Надо ехать. Набоков сдал оружие и сел рядом с остальными. Пашу Недобайлова вкратце опросили перед этим на месте и отпустили – его некем на посту заменить. Шубин переживал больше обычного. Нашёл себе работу, от которой волосы дыбом. Надо было бежать с дамбы, а он даже перевёлся, чтобы оказаться в гуще событий. Дебил! Дурак и есть…

Впрочем, одного из троих в этом катере где-то он точно видел.