Читать книгу Очевидец. Никто, кроме нас - Николай Александрович Старинщиков - Страница 8

Свернув с улицы Волжской, я оказался на просторном школьном участке, поросшем тополями, кленами и липами. От бывшей школы для слаборазвитых детей осталось лишь здание, частью отданное в аренду под склады для коммерсантов, а частью – под мебельное производство. С северной стороны здесь действительно оказалось летнее кафе, обнесенное стальным заборчиком. Вокруг кафе разрослись акации.

Петьки Обухова в кафе еще не было – там вообще никого не было. Шашлычник еще только разводил мангал. Две официантки и бармен с сонным видом слонялись из угла в угол, обирая по углам паутину и протирая столы.

Потом народ стал потихоньку собираться, запахло шашлыками, а Петьки Обухова все не было.

Петька-Петух на завалинке протух! Я был готов порвать негодяя на части. Он сорвал меня из дома, а сам не пришел. И когда я уже уходил тем же путем в сторону улицы Волжской, то услышал позади себя свист. А услышав, обернулся, хотя с детства помнил, что оборачиваться на чужой свист – нехорошая привычка.

Обухов стоял возле кафе, расставив ноги, и махал мне рукой, так что пришлось возвращаться.

Петька первым, не дожидаясь меня, плюхнулся на пластиковый стул, к нему подошла официантка в зеленом сарафане.

Петька был в форме, и это меня удивляло. Явился в «доспехах», чтобы на него пялились изо всех углов.

Я поздоровался за руку и сел напротив.

– Прости, что опоздал, – пробурчал тот и снова обернулся к даме.

Та взяла заказ на карандаш и отвалила, виляя бедрами.

– Рассказывай, – потребовал Обухов. – Что за звонки, откуда им известен твой телефон?

Петька поражал меня своей циничной наивностью, как, впрочем, и дядя Вова Орлов. Я знал ровно столько же, как и они.

– Не переживай. – Петя откинулся на спинку стула. – В обиду не дадим…

– Да что ты говоришь! – ехидно заметил я.

– Будет сидеть, пока не подохнет…

– Приятно слышать. Зато теперь он знает мой телефон.

Петя повел глазами по сторонам, мельком взглянул мне в лицо и продолжил:

– Мы же их всех перебьем. По одному.

– Кого их, Петя? Очнись. Мы даже не знаем, кто за Пашей стоит. Они, может, контролируют весь город – неужели до тебя не дошло?

Обухов побежал глазами меж столов, словно он тоже находится на нелегальном положении. Это был страх. Потому мент, вероятно, и пришел в форме, чтобы хоть как-то подстраховать себя.

Водка прибыла в объятиях пива. Следом приехал шашлык в тарелках.

– Зря ты с этой анонимностью затеял. Толку, как видишь, никакого – один только шорох, – бубнил Петя.

Обухов был прав как никогда. Толку от анонимности не было. Впрочем, пока Паша находился на экспертизе в психушке, меня никто не тревожил, но стоило Вялову снова взяться за Пашу, как тут же вспомнили обо мне. Получалось, что обо мне узнали лишь после очной ставки.

Петя плеснул себе для начала водочки.

– За нас, дружище, – сказал он и вылил содержимое себе в глотку.

– Это понятно даже пьяному ежу, – продолжал я, вертя пальцами рюмку водки. – Убийца не знал, что очная ставка состоится с анонимным свидетелем.

– Ты выпей, – говорил Петя, закусывая шашлыком. – Зря ты расстраиваешься. Мы же если начнем их утюжить, от них же перья потом полетят. Знаешь, как начальник УВД настроен?

Я не знал.

– Он прямо сказал, что наше благополучие зависит теперь от нас самих, и что если мы будем развешивать уши, то нам их оттопчут.

Это были всего лишь слова, не подкрепленные конкретными действиями. Говорить у нас всегда умели.

Мы налили по второй и не заметили, как осушили бутылку. Потом принялись за пиво. Мы говорили о разном и вечном. О нашей службе на Кавказе, о Мишкиной большой любви, о Людмиле, которую пришлось ему завоёвывать. Дело в том, что Люська была участковым уполномоченным, старшим лейтенантом, а погибший наш друг до последнего носил лычки старшего сержанта и учиться не собирался.

– А ведь мог бы получить офицерское звание, – говорил я. – Для этого надо было хотя бы поступить на учебу.

Петька чмокал губами. Поздно об этом говорить. Нет больше Мишки Козюлина. После него осталась лишь вдова и сын-карапуз, который ничего пока что не соображает.

От выпитого меня потянуло в «отлив». Следом отправился Обухов. И когда мы вернулись, я продолжил ту же тему:

– Он еще отомстит за отца – вот посмотришь. Он же весь в него! Вылитый Козюлин…

Но Петька перебил меня:

– На мать он походит, на Люську. В крайнем случае, на деда…

– Но как ты так можешь, если у него даже губы…

Я не успел закончить: в зарослях акаций вдруг обозначилась чья-то фигура, шевельнулись листья, и в мою сторону уставился пистолетный ствол.

Если б я был трезвым, то упал бы на пол еще раньше. Звук выстрела напрочь меня оглушил. За ним последовали еще. Я валялся на полу, а из-за акаций били, не переставая, пока не кончились патроны.

Женщины визжали. Петька валялся рядом со мной, щупая пустую кобуру.

Не дожидаясь, пока по мне вновь начнут палить, я вскочил и щучкой махнул через ограждение. В руке у меня щелкнуло выкидное лезвие. Однако вставлять «перо» оказалось некому. Кто-то большой уносил ноги за угол школы – туда, где ревел на больших оборотах двигатель чьей-то машины. Человек вильнул за угол, двигатель взревел, и сделалось тихо.

Оглядываясь по сторонам, я подошел к углу, но никого там не увидел. Здесь пахло выхлопными газами, виднелись свежие клочья порванной колесами травы.

Судьба вторично усмехнулась надо мной. Я был цел, тогда как о состоянии Петьки Обухова можно было только догадываться. Впрочем, я успел заметить, как тот метнулся в открытую настежь дверь.

Я вернулся к кафе и тут понял, насколько сильно меня трясет. Если бы у меня были блохи, они передохли бы все от страха. Однако Петьки там не было. И никто не знал, куда умчался мент.

Мужик, похожий на бегемота, материл возле стойки бара какого-то Михаила Сергеевича и его покойную Раису, словно именно они испортили ему вечер.

– Урод! С печатью на харе! – ревел мужик. – Комбайнер недоделанный!

Убитых или раненых, к счастью, не оказалось. Посетители, как тараканы, моментально разбежались. Какое-то время я еще оставался в кафе, глядя по сторонам и надеясь увидеть Обухова, однако тот всё не появлялся.

Скорее всего, он побежал за помощью. А раз так, то мог появиться с минуты на минуту. Я вышел из кафе и направился к перекрестку. И сколько бы ни смотрел по сторонам, так и не увидел долгожданного милицейского «маяка».

Торчать сорокой на колу не было никакого смысла. Я набрал Петькин номер, но телефон у того оказался почему-то отключен. Петьку тоже могли отключить, затащив в какую-нибудь дыру.

Я набрал номер РУВД и, услышав голос дежурного, стал тараторить о происшедшем. Впрочем, мое сообщение о стрельбе дежурного не вдохновило. Меня принялись расспрашивать – когда это было, кто и в кого стрелял, и сколько при этом образовалось трупов. А поскольку потерпевших не оказалось, мне велели оставаться на месте и ждать, так как оперативная группа пока что находилась в другом месте.

Отключив телефон, я не стал испытывать судьбу и зашагал той же дорогой к себе домой. Шел и сжимал рукой нож. Стоит нажать кнопку, как металл выскочит наружу. Я думал, что вряд ли в жизни есть теперь место, куда бы ни забралась рука проходимца. Добравшись до дома, я нажал на кнопку звонка. Мать открыла мне и впустила домой. Я прошел к себе в комнату и, не отвечая на расспросы родительницы, разделся и лег спать.