Читать книгу Смерть под псевдонимом - Николай Атаров - Страница 14

На веранде стояли две плетеные качалки и круглый стол. Вдали синели Западные Балканы.

Майор Котелков уже сдал отчет о десантной операции, и теперь полковник Ватагин беседовал с ним просто так, вперевалочку, уточняя подробности. Прежде всего хотелось понять, как работали летчики, потому что майор в своем несколько нескромном отчете забыл об этой стороне дела. Между тем выяснилось, что летчики работали отлично с той самой минуты, как взлетели в Чернаводах и взяли курс над Болгарией на юго-юго-запад. Колдунов уточнился при подходе и вывел машины на полустанок. Всю ночь летчики не отходили от самолетов, готовые ко всяким случайностям, создали что-то вроде круговой обороны: залетели в глубокий тыл противника, опередив на три суточных перехода подвижные наземные части.

– Видите, как интересно! Награждать надо ребят, а вы об этом – ни слова, – мягко укорил Ватагин.

Котелков поглаживал бритую голову, и непонятно было по его хмурому взгляду – согласен ли он с тем, что надо наградить летчиков. Все-таки он припоминал теперь некоторые живые черточки операции:

– Утром доставил я летчикам их новых пассажиров, дипломаты зубами скрипят, а Колдун закурил трубку. «Покажите, – говорит, – мне этих чудиков…» – Майор рассказывал веселые подробности, но без улыбки. – А у меня своя забота: этих чудиков накормить надо! Болгары везут со всех сел продукты, думают – для нас. «Везите еще», – говорю им.

– Вы бы им сказали: надо и пленных кормить, – заметил Ватагин.

– Стыдно: денег болгарских нету и на огурец!

– Что ж вы думаете – сколько лет они терпели от фашистов, в последний раз не накормили бы? Денег нет… – Ватагин покачал головой. – И почему вы болгарских пограничников отстранили от операции?

Наконец договорились до дела. Котелков отлично понимал, что Ватагин весь разговор завел из-за одного этого пункта: почему обидели болгар на полустанке?

– Знаете, товарищ полковник, в таком деле лучше на себя положиться. Доверять никому не следует.

– Вот в этом-то ваше обычное заблуждение.

Не первый это был разговор между Ватагиным и Котелковым, и оба знали, что скажут друг другу. На этот раз Ватагин был, видимо, недоволен пренебрежительным отношением майора к болгарам, а Котелков втайне торжествовал: что бы там ни было, а посольская банда заприходована со всеми восемнадцатью баулами переписки. Крыть нечем, товарищ начальник.

– Вы, товарищ полковник, все болгар на первый план выдвигаете, а, между прочим, подвели они своего подпоручика, пропустили из поезда к нему… Этот Славчев вообще подозрительный тип.

– Вы уверены, что убийцы – из поезда? – Ватагин вынул из ящика стола две бумажки, болгарский текст и его русский перевод. – Вот, тот же Славчев, например, довел до сведения штаба Народно-освободительной армии, что им обнаружены конные следы двух всадников на проселке. А что, если они из Софии?..

Майор догадывался, что полковник не будет сегодня говорить о главном, что составляло все содержание отчета, – о захвате германского посла. Ватагин отвлекался, подробно расспрашивал, например, о стычке Атанаса Георгиева с послом из-за бочонка с розовым маслом. А стоит ли об этом разговаривать! Котелков процедил сквозь зубы что-то об отсутствии выдержки у болгарина. Полковник поправил складки гимнастерки под ремнем, коротко возразил:

– Болгары любят свою родину, Котелков. И нечего ставить им это в вину.

Они говорили вполголоса. За дверью стонала хозяйкина дочь, неделю назад бежавшая сюда из Софии. У нее подагра, обострившаяся после трех месяцев ночевок в сырых бомбоубежищах во время массовых американских налетов на город. Полковник раздобыл ей атофан, боли усилились – врач говорит: хороший признак.

– Вы что хмурый? Не выспались? – спросил Ватагин.

– Нет, ничего, – ответил Котелков. – Квартирьер, черт, с Цаголовым поселил. Разве с ним уснешь?

Ватагин изобразил на лице сочувствие. Кому не известно, что самый разговорчивый собеседник – это Сослан Цаголов, веселый красавец, по-кавказски поджарый, смуглый, с насмешливо играющими желвачками на скулах.

– Два болтуна у нас: Цаголов и Шустов, – заметил полковник.

– И оба любят друг друга.

– Я их тоже люблю, – кратко скрепил Ватагин. – О чем у Цаголова теперь разговор?

– Все о том же: тоскует по флоту, хочет рапорт писать.

– Не отпущу.

Давно не беседовали они с такими удобствами: на столе пепельница, бутылка красного вина, сифон с водой.

– Слушайте, кстати, – вспомнил полковник, откладывая бумаги, – вы не видели еще один занятный документ, доставленный на ваших самолетах? Плюшевый альбом с видами Ярославля.

– Нет, не видел, – ответил Котелков и добавил с усмешкой: – Я и чемоданами посольской фрау не интересовался. Упущение.

– А мне Шустов показал альбом.

Майор свирепо шевельнул кожей на бритой голове. Он еще рассчитается с выскочкой, который полчаса назад позволил себе выражать крайнюю степень удивления по поводу того, что плюшевый альбом не возбудил интереса.