Читать книгу Багира. Том 1. Любовный детектив - Николай Бредихин - Страница 2

Вадим тупо смотрел на женщину, сидевшую напротив, не в силах сосредоточиться, оправиться от шока, вызванного её появлением. Ясно было одно: необходимо сделать всё, чтобы как можно скорее выпроводить эту настырную особу из офиса. Однако как именно? Наверное, он просто её недооценил. Уж лучше бы переоценил.

– Ирина Алексеевна! – «Особе» надоело ждать, и она протянула Вадиму через стол маленькую суховатую ладошку, предварительно что-то невнятно пробормотав про барана и новые ворота. – Я вам представлялась по телефону, но, может, вы забыли моё имя?

– Нет, не забыл. – Упоминание о баране подействовало, Скорочкин наконец вышел из ступора и осторожно огляделся по сторонам. Несколько слишком любопытных взглядов не в счёт. Марины Гордеевой, его единственного явного врага (тайных не перечесть), стервы из стерв, нигде видно не было, так что в целом процесс носил пока вполне управляемый характер. – Я в том смысле, что вы слишком часто и упорно мне звонили, чтобы я мог вас забыть.

«Ирина Алексеевна» пожала плечами.

– Что делать? Я просила о встрече…

– Хорошо, – без тени эмоций на лице признал своё поражение Вадим (он пока ещё в силах был сдерживаться), – будем считать, что вы добились своего. Но я не могу разговаривать с вами здесь, на работе. У нас не принято отвлекаться на что-то постороннее, за этим строго следят.

Однако «особу» трудно было чем-либо смутить.

– Нет проблем. Можно встретиться после окончания рабочего дня. Скажите только где, и я тут же исчезну.

Просто образец выдержки: ни злорадства, ни даже малейших следов ехидства в глазах. По телефону она вела себя совсем по-другому, но не исключено, что он сам спровоцировал её.

– На стоянке у универсама, я буду ждать вас в машине.

– Универсам – тот, что напротив? – уточнила Ирина.

– Вообще-то, у нас поблизости только один универсам, – не удержался от некоторой доли сарказма в голосе Скорочкин.

– Я в том смысле, что там написано: «Гипермаркет».

Хорошая шпилька, да и вообще достойный ответ. На его маленькую провокацию. Что ж, поделом, действительно сам напросился.

– Какая разница! – О, это уже грубость. Вадим неожиданно почувствовал, что он на пределе. Что ещё оставалось? Брызгать слюной и топать ногами?

Когда нежданная визитёрша ушла, Скорочкин вздохнул с облегчением, хотя по всему было видно, что его неприятности только начинались. Да и облегчение носило временный характер, он до конца дня так и не смог сосредоточиться на текущих делах, все свои усилия сконцентрировав лишь на том, чтобы его раздрай не был слишком заметен для окружающих.

Тёмный, в светлую полоску костюм, чёрные колготки и туфли на высоком каблуке. Кем она могла быть по профессии, учитывая то, как она представилась (официально, по имени-отчеству!) и как была одета (дресс-код)? Чиновница? Учительница?

Представилась…

– Алло! Простите, с кем я говорю?

– А с кем бы вы хотели поговорить?

– Мне нужен Вадим Геннадьевич.

– Я у телефона.

– Очень хорошо. Здравствуйте, Вадим Геннадьевич! Это Ирина Алексеевна.

– Не понимаю. Какая Ирина Алексеевна? Может, вы ошиблись номером и вам нужен другой Вадим? Точнее, Вадим Геннадьевич.

– Нет, не думаю. Вадим – не настолько распространённое имя. Во всяком случае, не так, как Ирина. Тем более я знаю вашу фамилию – Скорочкин. Моя фамилия – Кулемзина. Да, да, я фамилию не меняла. Считаю, так удобнее. Уже горячее? Самое главное – не вешайте трубку, мне нужно сосредоточиться. Не знаю, как бы вам лучше объяснить… Если вы, конечно, ещё сами не поняли. Скажем, я бывшая жена вашей жены. Устроит вас такой вариант?

Да, ничего не скажешь, на редкость остроумный ответ! Вадим и тогда сдался уже в начале разговора: помолчал некоторое время в поисках чего-нибудь удачного, достойного или хотя бы затасканно язвительного, затем нажал на кнопку «отбой».

Он делал это постоянно несколько дней подряд, но вышло только хуже. Конечно, в итоге «таинственная незнакомка» нарвалась в своих бесконечных перезвонах на всё ту же вездесущую Гордееву. Из всех мыслимых вариантов этот был самый что ни на есть нежелательный, но кого ему, кроме самого себя, было винить? Просто надо знать Марину: она поймала его в кабинете у шефа, просунула свою мышиную мордочку в приоткрытую дверь и крикнула так, чтобы на весь офис было слышно:

– Вадим Геннадьевич! Вас к телефону! – Не забыв расшифровать при этом самое, по её мнению, главное: – Женский голос! Но не жена.

Однако он ещё долго продолжал сопротивляться…

– Встреча? Какая встреча? У меня нет никакого желания встречаться с вами, нам не о чем говорить.

– Ну почему же? Как раз наоборот. Думаю, у нас столько неотложнейших, буквально огнедышащих тем накопилось! Теперь-то вы, надеюсь, уверились: вы тот Вадим, а я, стало быть, та Ирина.

– Ну и что же вы хотите, «та» Ирина? Чтобы я вернул вам вашего бывшего мужа? Сколько вы уже в разводе? Три, а может четыре года? Спешу вас заверить – разлучником меня никак нельзя назвать: мы познакомились, когда ваш ненаглядный был уже свободен, как ветер. То есть я его у вас не отбивал.

– Я знаю. У меня и в мыслях не было в чём-то вас обвинять. Но всё равно мы должны встретиться.

– Я так не считаю.

Но она звонила и звонила. Теперь вот явилась. Что ему оставалось? Только пожинать плоды своего ослиного упрямства.

«Ирина Алексеевна» не смогла удержаться от скептической гримаски, увидев жигули-«пятерку» Вадима, но потом уже без комплексов, уселась рядом на переднее сиденье, пристегнулась ремнём безопасности.

«Интересно, что у неё самой за машина? – с некоторой обидой, вызванной пренебрежением к его „железному коню“, подумал Вадим. – Какой-нибудь навороченный джип?»

– Куда поедем? – спросила Ирина. – Может, поужинаем где-нибудь? Я знаю одно очаровательное местечко.

Вадим скривился.

– Ничего не скажешь, заманчивое предложение, давненько ничего подобного не слышал в свой адрес. И тем не менее вынужден отказаться. Вы должны понять меня правильно. У Саши слишком большой круг знакомых «доброжелателей» – мне бы не хотелось, чтобы каким-то образом ей стало известно о нашей встрече. Тем паче, как я понимаю, это наш первый и последний разговор.

Ирина пожала плечами, но не стала возражать. Вадим припарковался в одном из бесчисленных московских двориков, далее они некоторое время молчали. Видимо, Ирине никак не удавалось перестроиться: она представляла себе их «задушевную» беседу совсем в другом интерьере. Наконец Скорочкин не выдержал:

– Вы так долго добивались встречи со мной. Не кажется ли вам, что мы попусту теряем драгоценное время? Может, начнём всё-таки? Наш великосветский разговор.

Ирина снова наморщила носик.

– Я думала, что вы главный или хотя бы заместитель главного, а вы просто бухгалтер?

– Да, просто бухгалтер, даже не старший – самый что ни на есть рядовой, – спокойно ответил Скорочкин. – Очень рад, если разочаровал вас. Не понимаю только: какое это в данном случае имеет значение?

– Ну как. – Ирина всё-таки опять не удержалась от ехидцы. – Машина паршивенькая, зарплата не ахти какая, а работы столько, что приходится часть брать на дом: в основное время наверняка не справляетесь…

– Бывает. Бывает, и не укладываюсь к сроку, – как можно миролюбивей согласился Вадим. – Но что делать? Вы даже представить себе не можете, сколько существует на свете людей, которые не ценят чужое время. Отвлекают… Вот вы, к примеру, так и не объяснили: в чём суть ваших инициатив? Выходит, я вас правильно в прошлый раз понял: имеете претензии ко мне по поводу сбежавшего мужа?

– Ага, боитесь! – радостно сверкнула глазами Ирина, но тут же отвела взгляд в сторону, хотя наверняка ей было интересно как можно подробнее развить столь кстати обнажившуюся и весьма интриговавшую её тему. – Успокойтесь, у меня и в мыслях никогда ничего подобного не было. Во-первых, этот сукин сын ухитрился так когти урвать, что вернуть его при всём желании невозможно. Просто не достать. А во-вторых, есть у меня в характере такой штришок: предателей не прощаю. Причина, почему я решила встретиться с вами? Хочу понять. И… помочь, если удастся.

– Как? Материально? – в свою очередь опять не удержался от сарказма Вадим.

– Могу и материально, – пожала плечами Ирина. – Как-никак я «лицо фирмы». Но вы не спешите, не ощетинивайтесь, как дикобраз. Саше и в самом деле нужна помощь.

– Мы ни в чём не нуждаемся, – сухо ответил Вадим. Как можно было не ощетиниться? Он почувствовал, как в нём вновь начинает закипать столь долго сдерживаемая ярость. – Вам не кажется, что вы себя немного переоцениваете?

Ирина вздохнула, повела вокруг взглядом.

– Ох уж этот антураж! Я понимаю, ваша зарплата… но неужели вы такой жмот, что не в состоянии пригласить даму в какую-нибудь кафешку? В конце концов, я могла бы и сама заплатить. «Бухгалтер, милый мой бухгалтер, такой простой…» Можно поехать ко мне домой, например. У сына своя комната, нам никто не будет мешать.

«Ох, до чего мне надоела эта сука! – Мысли Вадима вот-вот готовы были прорваться наружу. – К счастью, она здесь ненадолго. Терпи, Вадик, терпи».

Он с трудом погасил в зародыше взрыв эмоций и ответил, стараясь казаться совершенно безразличным:

– Я уже говорил на эту тему, но, как видно, придётся напомнить: жаль, что мы продолжаем попусту терять время. Сомневаюсь, что и у вас оно в преизбытке. Кстати, у меня вполне приличная зарплата. У нас достаточно солидная и удачливая фирма.

Ирина помрачнела.

«Слава богу, – удовлетворённо подумал он, – наконец-то удалось пробить это пошлое, наигранное ёрничанье – будем надеяться, что „кобра“ теперь настроится на серьёзный лад!»

– Хорошо, пусть будет по-вашему, время так время, – действительно прогнала ухмылку с лица Ирина. – Начнём с того, что мне совершенно наплевать как на вас, так и на ваши отношения с Сашей. Но я как-то должна объяснить сыну, когда придёт время (да неплохо бы и сейчас, пусть даже в меру его небольшого пока ещё жизненного опыта), кто его отец, почему мы развелись, где и, главное, с кем он с тех пор обитает. Проблема? Да, проблема! Он ничего не говорил вам о нашем ребенке?

– Нет, – неохотно признался Вадим. – Я ничего не знаю о Сашиной прежней жизни. Да и не имею никакого желания знать. Кстати, мы тоже планируем завести ребенка. Не из детдома – суррогатная мать.

Он спохватился. Не мог понять, зачем он пошёл на такое признание. «Бывшая жена жены» – последний человек, которого о подобных секретах можно ставить в известность.

Однако Ирину его информация нисколько не удивила.

– Тем более, – сказала она. – Значит, вам тоже понадобятся объяснения. Что касается меня, то, в отличие от вас, я не имею привычки зарывать, как страус, голову в песок – наоборот, очень сожалею, что знаю о новой жизни Саши так мало. Есть моменты, по которым информации для размышлений мне явно не хватает. А вот вас в данном случае я совсем не понимаю: мне почему-то кажется, что если вам не интересно Сашино прошлое, то вы совершенно не в состоянии его, самого близкого для вас, по вашим уверениям, человека, понять в настоящем. А это понимание необходимо. Боюсь, что Саша сейчас совсем запутался. И вывести его из этого… не тупика, нет-нет, пока ещё лабиринта только вы, вы один в состоянии. Вот только возможно ли вам здесь обойтись без моей помощи? Совершенно нереально. Для любого конструктивного анализа нужны в достаточной степени достоверные исходные данные, а у вас их нет. Причём вы даже кичитесь тем, что ими не обладаете.

Вадим покраснел, уже не в первый раз, но только сейчас Ирина заострила на этом внимание.

– Боже, какой румянец! – восхитилась она. – Ну просто кисейная барышня! Интересно, кто у вас кто в семье? Вы постоянно употребляете слово «она» в отношении моего бывшего мужа, но на «главу» вы точно не похожи. Такой застенчивый, мягкий. Получается… две жены?

Вадим снял массивные очки с толстыми стёклами, тщательно протёр их специальной тряпочкой с антистатиком, обнаружив действительно не по-мужски красивые глаза с густыми длинными ресницами и беспомощным, в силу большой близорукости, взглядом.

«Вот это реснички! Мне бы такие!» – мысленно восхитилась Ирина.

– Я не краснею, – как можно сдержаннее попытался объяснить Скорочкин. Такие насмешки, по всей видимости, ему были не внове. – Врач сказал, что у меня просто кожа очень тонкая на лице.

– Ах, вы даже к врачу по этому поводу обращались!

Он вдруг осознал её линию поведения и сразу успокоился.

– Провоцируете меня? Зачем? Хотите унизить? Или разозлить?

Ирина развела руками.

– Ну, я думала, что у нас будет всё, как у людей, то есть как в таких случаях обычно принято: сцепимся, пособачимся, за волосы друг друга потаскаем, а потом, глядишь, и лучшими друзьями-подругами станем. С вами почему-то так не получается. Кстати, и давно вы?..

– Что именно? – не понял Вадим.

– Ну… мужчин предпочитаете?

– Вы ошиблись, – холодно ответил Вадим, – я убежденный гетеросексуал.

– Как это? – удивилась Ирина, но видя, что зашла слишком далеко в своих шуточках, пошла на абордаж – чисто по-женски поспешила обвинить собеседника в своих же собственных грехах: – Кстати, провокатор не я, а вы. Да ещё какой! Всё терпите, всё прощаете… Хочется пробить вашу толстую, буквально носорожью кожу – врач вам соврал, – ну и проваливаешься, теряешь чувство меры. Тем более что вы, как и ваш доктор (повторюсь), отъявленный лгун. А я терпеть не могу, когда мне вот так, как говорит в подобных случаях мой сынуля, «вешают на уши лапшу».

– Вы опять ошибаетесь, – терпеливо восстановил скомканную, запутанную «бывшей женой жены» нить разговора Вадим. – Я не лгун. И вообще (повторюсь, как и вы), вы зря пытаетесь спровоцировать меня. Ничего не выйдет: я все ваши женские штучки назубок знаю.

– Ага, суду всё ясно. Так сразу бы и сказали, – с некоторым даже разочарованием протянула Ирина. – Если вместо того, чтобы выругаться, воспользоваться, наоборот, высокопарным слогом, «печальный опыт неудавшегося супружества» вас стороной не обошёл?

– А что, у вас с Сашей по-другому было? – попытался вопросом на вопрос ответить Вадим.

– Вам не понять, – тихо ответила Ирина. Чувствовалось, что она тоже вот-вот готова взорваться.

– Да куда уж нам! – безжалостно усмехнулся Вадим, торжествуя хоть временную и небольшую, но всё-таки победу. – Как говорится, где уж нам уж выйти замуж, мы уж так уж – как-нибудь. Кстати, вы обозвали меня лгуном – это серьёзное обвинение. Нельзя ли расшифровать его поконкретнее?

– Ради бога! Вы в самом деле не знали, что у Саши есть сын? Ни за что не поверю. А как же знакомые «доброжелатели»? Что, сорока на хвосте не принесла, по пути где-нибудь обронила?

Вадим смутился, опять зарделся.

– Я не в том смысле. Просто Саша не любит распространяться на эту тему. При её любви к детям… Может, ваш ребенок… вовсе не от неё?

Ирину передёрнуло.

– Я что, по-вашему, похожа на шлюху?

– Нет, я не в том смысле, – поспешил оправдаться Вадим, – а в том, что, может, это не первый ваш брак?

Ирина вздохнула.

– Вот и второе «Уличение во лжи» – картина для какого-нибудь художника, работающего в бытовом жанре. «При её любви к детям»! Так и быть, раскрою вам глаза: у Саши напрочь отсутствует чувство отцовства (не знаю, как с материнством). Он (или, если вам так удобнее называть, «она») совершенно равнодушен (равнодушна) к «цветам жизни» – своим ли, чужим. «Суррогатная мать»! Насмешили! Господи, надо же придумать такое! Хотите знать, чем в результате ваши поползновения на этом направлении закончатся? Вы сами вроде меня, только наоборот – так и останетесь потом «суррогатным отцом», а дитятко ваше – в лучшем случае с мачехой. И дай бог, чтобы она потом, как почти во всех детских сказках, не оказалась злыдней. Кстати, как, интересно, вы это намерены осуществить?

Вадим пожал плечами.

– Ну, сейчас многие так делают. Можно, конечно, взять ребёнка в детдоме, зачатого какими-нибудь алкашами или наркоманами, с кучей проблем и букетом болезней на генетическом уровне, которые проявятся или не проявятся в будущем – наша любимая «русская рулетка», а можно завести себе девчонку или пацана, которые один к одному ваши и ничьи больше. И не нужно быть Иоганном Генрихом Песталоцци – гениальным швейцарским педагогом, чтобы из них потом нормальных людей вырастить.

Ирина перебила его:

– Простите, но я не о том вас спрашивала. Меня интересует чисто техническая сторона вопроса.

Вадим нахмурился, поскучнел.

– Ах, это, ну тут как раз всё предельно просто. Спрос, как известно, не может не родить предложение: тут бесплодия не бывает, так что этот процесс давно уже поставлен на поток. Достаточно обратиться в соответствующую юридическую фирму, там вам и кандидатку здоровую, не дебилку, подберут, и договор грамотный составят, и за медицинским обслуживанием будущей мамаши проследят. Кстати, претенденток, как ни странно, вагон и маленькая тележка, конкурс, как на космонавтку. Дело только за деньгами осталось: немного не хватает. Ну а девушке эти деньги помогут получить потом хорошее образование, мы уже обо всём договорились. Главное, что тут никто не проигрывает. А если выгода обоюдная, проблем обычно не бывает.

Ирина скептически поджала губы.

– А вы уверены, что она не откажется: не оставит потом ребёнка себе, а вас с носом?

– Ну, так если только в кино случается, – рассмеялся Вадим. – Вы что, любительница телесериалов?

– Нет, – покачала головой Ирина. – Просто я представляю, как я сама поступила бы на её месте. Оставила бы себе ребёнка, а вам припаяла алименты, вы ведь сами только что хвастались, что неплохо зарабатываете. Конкретную сумму своей зарплаты вы не назвали, но, думаю, знаменитых двадцати пяти процентов в данном случае, если ещё к тому же ребенка сплавить бабушке с дедушкой, на институт вполне должно было бы хватить.

Вадим развёл руками.

– Господи, какое счастье, что не все женщины в России такие подкованные да продвинутые. Но в данном случае должен вас разочаровать, ваши представления о современном «стремительно изменяющемся» мире безнадёжно устарели. Я же сказал вам – под договор, даже полового контакта не требуется: всё врачи делают. Причём на высшем, европейском уровне.

Ирина больше не стала упоминать о румянце, она понемногу привыкала к странной особенности своего собеседника, но от любопытства всё-таки не удержалась.

– Кстати, насчёт России. Мы уже настолько цивилизованная страна, что у нас разрешены подобные браки? Ну как у вас с Сашей?

Вадим кивнул.

– Да, уже. Но мы пока не спешим. Брак без детей, знаете ли… Хотим, чтобы семья была полноценной.

– С ума сойти! – Ирина надолго замолчала, ожидая хоть какой-то реакции со стороны своего собеседника, который неожиданно полностью потерял к их разговору всякий интерес и ушёл в глухую защиту. Наконец она не выдержала, всё-таки озвучила мысль, которая её уже несколько минут мучила:

– Боже, вот это реснички! И зачем вы их за какими-то стариковскими окулярами прячете? Есть ведь контактные линзы, да и оправу можно было бы подобрать фирменную. Опять сквалыжничаете? Жаль!

Однако ей так и не удалось расшевелить своего собеседника. В конце концов Ирина сдалась, проговорила со вздохом:

– Ладно, я чувствую в вас непонятное, но очень сильное предубеждение против меня, буквально реакцию отторжения, многоуважаемый Вадим Геннадьевич, и понимаю: наш дальнейший разговор в подобном тоне совершенно бесполезен. Но вы зря считаете меня какой-то невротичкой-истеричкой. Да, действительно, я, быть может, слишком настойчиво добивалась встречи с вами. Но как бы то ни было, она состоялась и теперь ваше право решать, объединим ли мы свои усилия в деле спасения Саши (да, да, именно спасения, я не оговорилась) или нет. Потому что речь в данном случае идёт не только о праве, но и об ответственности тоже. Ответственности, которая ляжет потом только на вас. Повторяю: к сожалению, я лишена возможности помочь Саше напрямую, на это есть ряд причин, о которых говорить вам сейчас с моей стороны было бы преждевременно. Во всех случаях обещаю, что больше не буду досаждать вам своими звонками. Однако была бы очень рада услышать подобный звонок от вас. На тот случай, если вы уже успели стереть мой номер в определителе (а вы наверняка это сделали), вот вам моя визитка. И ещё… – Она достала из сумочки файл, начинённый какими-то листами, и протянула его Вадиму. – Вот вам материал для размышления. Собственно, лишь малая его толика. Возвращать не обязательно. Главное, чтобы он ни при каких обстоятельствах не попался Саше на глаза. Ну а уж совсем напоследок… «А напоследок вам скажу…» Хочу предупредить: вы не оставляете мне выбора. Не спорю: конечно без вас мне будет гораздо труднее разобраться в сложившейся ситуации, но видеть, что человек в двух шагах от гибели, и отступиться от него – такое не в моих правилах. Теперь я во всём буду действовать без согласования с вами, сама.

Она посидела ещё некоторое время, но так и не дождалась ответа от своего «собеседника» и уточнила (именно уточнила, совершенно бесстрастно, даже оттенка просьбы не было в её голосе):

– Довезёте меня до ближайшего метро? Или мне такси поймать либо вообще на своих двоих добираться?