Читать книгу Багира. Том 1. Любовный детектив - Николай Бредихин - Страница 6

– Вы были настолько уверены, что я вам позвоню? – насмешливо поинтересовался Скорочкин.

Ирина на этот раз была одета совсем по-другому (она позволила себе немного расслабиться): джинсы, кораллового цвета кофточка с кружевами, да и косметики было гораздо больше на лице.

Вадиму никак нельзя было терять контроль над собой, с сомнениями было покончено. Он тщательно всё продумал: уже с первых минут их прошлой встречи он твёрдо знал, что перед ним враг, который хочет разрушить его счастье, и лучшее, что он может сделать, – сократить (если уж совсем нельзя избежать) их общение до минимума. Именно исходя из этого он и предположил, причём вслух, что в первый раз Ирина была одета так официально только для того, чтобы его не спугнуть.

– Да, конечно, иначе бы я не сделала столь длинным поводок. Сами посудите: столько сил было потрачено на то, чтобы добиться встречи с вами, заинтересовать вас, расположить к себе, а потом в результате – бац! – вдруг столь бездарно расстаться, – весело рассмеялась Ирина. – Вы параноик, ей-богу! Вам никто этого не говорил? Да я о вас забыла уже! Кто вы такой, собственно, чтобы вами заморачиваться? Что, приехали сегодня опять мне нотации читать? Если так, то только один вопрос осталось разрешить: кто из нас оплачивает счет? Думаю, я, поскольку перспектива остаться без обеда меня совершенно не прельщает. Так что привет психиатричке! Пока!

Вадим пропустил мимо ушей оскорбление. Он медленно проговорил, как бы размышляя вслух:

– Мне только одно в вас нравится: вы со мной предельно откровенны. Конечно, играете, как всякая женщина, но играете в открытую. Или это просто такой стиль игры? Маскирующий, наоборот, редкостную кровожадность?

– Кровожадность? Нет, просто я пытаюсь говорить с вами по-мужски, профессия такая: без знания людской, и в частности мужской, психологии я и неделю не продержалась бы на своей работе. Во всех случаях можете быть спокойны: вы, как человек, а уж тем более как потенциальный клиент (я не говорю уже – как мужчина) совершенно меня не интересуете. Вам ведь не нужны пластиковые окна, верно? Думаю, они уже давно у вас есть. По виду вы человек хозяйственный, предусмотрительный – не могли же вы такое упустить? Что ещё? Вы подозреваете, что я сплю и вижу скушать вас с потрохами? Но зачем? Мы ведь уже всё выяснили: Саша не уходил от меня к вам – он ушёл в неизвестность. Однако, опять же, не в этом главное. Главное в том, что человека, с которым я прожила пять лет и была счастлива и от которого родила очаровательного сынулю, давно уже нет. Да и был ли он вообще когда-нибудь? Поэтому ни о какой жажде мести, даже просто неприязни речь не идёт. Скажем так: я уже этим переболела. Хотя было. Конечно, было, не спорю. Но я быстро во всём разобралась. Сейчас меня, по большому счету, только одно бесит: почему такое произошло именно со мной? Я ведь никогда не была неудачницей, с самого далёкого детства, сколько себя помню, пыталась сама вершить свою судьбу. И вдруг на тебе! Пять лет, вычеркнутых из жизни! За что такая кара? Причём самое главное – это ведь может повториться. В какой-нибудь другой, менее или, наоборот, даже более извращённой форме. Скажите, когда вы читали эти блоги, у вас не возникало ощущение, что они написаны мне?

Вадим кивнул.

– Да, был такой момент, но потом я понял…

– Что я не та женщина, которая может вызвать к себе подобные чувства?

Скорочкин замялся, вновь, в который раз уже, принялся протирать тряпочкой свои очки. Затем посмотрел в сторону Ирины, видя, по всей вероятности, лишь расплывчатый силуэт.

– Просто это не ваш портрет.

– Понятно, во мне слишком мало женственности, я слишком логично мыслю, слишком решительно действую, а не пора ли вам, мадам, в активные лесбиянки?

Он холодно поинтересовался:

– У вас есть знакомые лесбиянки?

Она вздохнула.

– Нет, конечно. Откуда? Я вполне нормальная баба. Без отклонений.

Скорочкин кивнул.

– Вот именно. Поверьте, в вас нет ничего мужского. Просто женщина с сильным характером. Активная? Да. Может быть, даже реактивная. Но кто сказал, что это недостаток? Просто индивидуальные особенности. Собственно, то, чем один человек отличается от другого, в данном случае одна женщина от другой.

– И вы могли бы в меня влюбиться?

– Нет. Исключено. Совершенно.

Ирина всплеснула руками.

– Господи, но вы же сами себе сейчас противоречите.

– Нисколько. Я мог бы влюбиться в такую женщину. Во всяком случае, меня бы это в ней не оттолкнуло. Но есть много других факторов. Любовь – сложное чувство. Мне повезло: я такого своего любимого человечка уже встретил. Думаю, и вам повезёт.

Ирина помрачнела.

– И вас не смущает даже то, что ваша любовь не взаимна? – осторожно спросила она.

Вадим поджал губы, углубился в изучение меню. Затем махнул рукой: видимо он всё-таки был выбит из колеи.

– Я здесь впервые, закажите сами что-нибудь, на свой вкус. Будет даже интересно: угадаете ли вы, что мне нравится из съестного? Что касается писем…

– Ну, это не письма. Скорее, блоги. В данном случае – невыложенные блоги. Весь Интернет забит подобными вещами. Скажите, если бы вы увидели их выложенными, то есть наткнулись на них в Сети, то обратили бы на них внимание?

– Да, безусловно. Чувства выражены слишком сильно, чтобы мимо них равнодушно пройти.

– Я не зря вас перебила. Вы опять хотели сказать, что вас не интересует прошлое – то, что было до вас. Но это не прошлое, в этом как раз всё дело, и… наша с вами беда.

Вадим опять вспыхнул.

– Здорово! – в который раз не удержалась Ирина. – Красивое зрелище! Скажите, в вашей жизни были женщины, которых это возбуждало? Или… я первая? Молчите? Ладно, вы уже мне отлуп дали. Но может, у вас есть брат или друг, который вот так же, как вы, краснеет и не чурается решительных, сильных женщин? Нет? Жаль! Но по крайней мере, благодаря вам я знаю теперь, что мне нужно. Так вот, если отбросить в сторону лирические отступления и вернуться к основной, крайне важной для нас с вами, теме, получается: прочитанное вами – не только прошлое, это настоящее и даже будущее. Это навсегда!

Вадим сжал зубы, поиграл желваками на скулах.

– А вы знаете, я наконец понял сейчас вашу сущность. Кто вы по жизни. Тореадор, точнее тореадорша. Долго наблюдать, дразнить, выбирать момент, а потом – один удар, и всё кончено. Пока, господа зрители, можете расходиться!

Ирина горько усмехнулась.

– Если бы! Если бы я была тореадоршей! Но к сожалению, не могу похвастать этим. Я – не тореадорша, как раз наоборот – вечная жертва. В отличие от вас. Когда я случайно наткнулась в ноутбуке мужа…

– Ну, предположим, не случайно…

– Да, не случайно. Ещё скажите, что все мы, женщины, одинаковы. Так вот, я была такая дура, что до последнего думала, что это обо мне, для меня. А потом как раз и последовал тот удар. Решающий момент – так, кажется, это у них, матадоров, называется? Кстати, может, вы просветите меня: тореадор и матадор – это ведь не одно и то же?

– Признаться, я не очень в этом разбираюсь. Но если следовать логике, то вроде как тореадор просто участвует в корриде, а матадор убивает. Но если нет матадора, тогда кто-то ведь должен завершить бой?

– Ясно. По крайней мере, вы не назвали меня убийцей. Что ж, и на том спасибо. Да, и ещё одно: интересно, это из-за вас меня не пустили во второй раз в «Красную косынку?»

– Я-то тут при чём? Я ведь не хозяин этого заведения, – недоумённо фыркнул Вадим.

Ирина вспылила.

– Ага! Вот и пойми вас: когда врёте, не краснеете; когда правду говорите, пунцовеете, как маков цвет. А вот Женя мне совсем другое сказала, точнее высказала предположение: что вы меня «сфоткали на мобильник», как она выразилась, а потом охране передали мою «физию» на фейс-контроль. Ну а там, вроде как, по большей части бывшие менты, память у них ой-ой-ой какая: комар не проскочит.

Вадим лишь холодно пожал плечами.

– Думайте что угодно – мне без разницы: я уже привык к оскорблениям с вашей стороны. Но я вас очень прошу: отставьте, пожалуйста, Женю в покое. Совсем не обязательно вмешивать наивную, неиспорченную девчонку в ваши грязные игры.

Ирина взъярилась.

– Не дождётесь! И вообще, я тоже вас (и тоже очень) прошу: остерегайтесь на будущее давать мне какие-либо «мудрые» советы. Я такого с собой не терплю. Я вам уже говорила, но вы не поняли; попробую ещё раз, только обойдусь теперь без эвфемизмов: я держала и буду держать вас за яйца столько, сколько мне понадобится. Я вижу вас насквозь и в состоянии просчитать заранее любой ваш шаг. Так что со мной вам лучше не ссориться.

Официантка совсем уже было подошла к их столику, но, услышав крепкое словцо, остановилась в нерешительности. Так что Ирине пришлось сделать властный приглашающий жест рукой. Сделав заказ (обстоятельно, уточнив все подробности), она продолжила сразу, не дожидаясь, когда официантка отойдёт.

– Я не злая. Если меня не злить. А у вас почему-то это на редкость хорошо получается. В грязные игры не я, а вы с Женей играете. Насчёт наивной, неиспорченной – нисколько не спорю. Вы ведь настолько дотошны, что ухитрились подыскать на столь неблаговидную роль девственницу. И до того жадны, что даже не сняли ей самую убогую комнатёнку или угол у какой-нибудь старушенции: девчонка скитается по общежитиям.

– Мы ей предлагали жить у нас, – попытался оправдаться Вадим. – Но она не согласилась.

– Конечно, а кто бы согласился? Наблюдать каждодневно ваш гнусный разврат?

– Это не разврат. Вы просто ничего в подобных отношениях не понимаете. – Губы Вадима тряслись от ярости, он вскочил со стула, собираясь уйти.

Но Ирину было не угомонить.

– Уходите? Ах, что же вы? Здесь так вкусно кормят! Это несправедливо. К хозяину заведения, к поварам. Учтите, я ведь обещала, что буду бить теперь по всем вашим слабым местам. Так вот, я передумала. Извольте расплатиться. Пригласили даму – доставайте кошелек. Я сначала хотела предложить складчину, вроде как деловой разговор у нас, но коли такого разговора не получилось, так уматывайте, исполнив предварительно свой мужской долг. Только зарубите себе на носу, что впредь с вами встречаться я больше не собираюсь. Моё время дорого стоит, и я не считаю себя вправе тратить его столь бездарно. Не договорились высокие стороны – значит не договорились. Война? Ну что ж, стало быть, война!

Вадим вздохнул, отодвинул в сторону стул.

– Если не возражаете, я отлучусь на минуточку. «Носик припудрить».

– Понятно, – пробормотала Ирина. – Хотите взять тайм-аут? Нет проблем!

Вернулся Вадим совершенно другим человеком.

– Я поразмышлял немного насчёт войны… – задумчиво проговорил он, покончив с первым и начав заниматься эскалопом. – Кстати, неплохая хрюшка когда-то бегала, со знанием дела выращивали. И вы точно теперь знаете, что я не мусульманин. Одним словом, я предпочитаю мир. Не так, чтобы во всём мире, а исключительно между нами. То есть, если говорить конкретно, предлагаю начать всё сызнова. Признаюсь, я погорячился, понервничал – прошу принять мои извинения. Мы враги, тут не может быть никаких сомнений, и это навсегда, естественно, но как раз врагам проще: при желании они могут легко обо всём договориться. Я всегда был такого мнения, что хороший враг лучше плохого друга.

– Разумеется, – процедила сквозь зубы Ирина. – Так же, как хороший враг лучше плохого врага. Так будем же хорошими врагами. Вы это имели в виду?

– Не имеет значения, – небрежно отмахнулся Вадим. – Лишь бы прийти к каким-то определённым соглашениям и впредь неукоснительно их соблюдать. Так как, вы согласны?

– Безусловно, – кивнула Ирина.

– Прекрасно, – обрадовался столь успешному началу переговоров Вадим. – Начнём тогда с самого главного: теперь, когда вы знаете о нас с Сашей пусть не всё, но более чем достаточно, чего же вы хотите?

Ирина пожала плечами.

– Вы зря надеетесь услышать от меня что-то новое. Я с самого начала сказала: понять.

Вадим помолчал некоторое время, собираясь с мыслями. Орешек был ему явно не по зубам.

– Ладно, – кивнул он наконец. – Ничего, если я начну издалека, да и вообще буду непоследователен в своих объяснениях? У вас достаточно времени?

– Не горит, совершенно, – спокойно парировала его сарказм Ирина. – День, неделю, месяц – сколько понадобится. Как говорится, важнее всего результат.

Вадим поковырялся ещё с эскалопом, затем, вроде как в изнеможении, откинулся на спинку стула.

– Вкусно. На редкость вкусно. Есть такая басня: «Кот и повар». Здесь сказка другая – повар и свинья. Но повар тут явно не свинья: он знает толк в апельсинах. Прекрасная кухня, надо бы непременно побывать здесь ещё раз.

– И даже не один, – в тон ему отозвалась Ирина. – Хотя, в принципе, я знаю кухни и получше. Только там дороже. Я имею в виду, ещё дороже.

– Не любите готовить? – поинтересовался Вадим, решив вновь вернуться к эскалопу.

– Ну почему же? – легко отразила и этот пинг-понговский мячик Ирина. – Люблю, но только времени нет вникать – так что не умею. Ну а насчёт ресторана или кафе… Просто работа такая. Клиента же домой не пригласишь! А расположить человека надо. Ну помните, наверное, затасканную фразу насчёт мужчины и его желудка?

– А что, клиенты у вас все – мужчины? – глубокомысленно поддержал разговор Вадим, хотя его такие подробности совершенно не интересовали.

– Преимущественно, – вежливо ответила Ирина, жеманно орудуя ножом и вилкой. – Женщин я вожу по бутикам. Если заказ большой, частенько приходится раскошеливаться на какой-нибудь подарок. И козе понятно: так дёшево уже не отделаешься.

– Вы не угадали, – неожиданно переменил тему, задумчиво глядя в сторону, куда-то в пустоту, Вадим.

– В смысле? – всполошилась, пропустив удар Ирина.

– Я имею в виду, со свининой, – ответил Вадим, довольный своим маленьким успехом. – Мы с Сашей – сторонники здорового образа жизни и, в частности диетического питания. Из мяса только курицу, и то лишь в малых дозах употребляем.

Ирину их пустопорожний разговор уже начал раздражать.

– А, ну такие рестораны, со всяческими там гастрономическими, экологическими изысками, нам точно не по карману, – ядовито ухмыльнулась она. – Но предложение посетить мою обитель по-прежнему остаётся в силе. Обещаю, что там будет всё в точности так, как вы пожелаете. Однако хочу вам сделать маленький «комплимент»: клиент вы на редкость привередливый. Обычно все берут то, что им дают. Особенно если это «на дармовщинку». Ну, так что, приступим? Я имею в виду – к переговорам. Не к прелюдии (она уже сыграна), а к тем, что на высшем уровне. То есть почти в раю.

– Хорошо, я готов, – кивнул Вадим, стараясь выглядеть запредельным симпатягой и скромнягой. – Если разрешите, я первым начну.

– О, ради бога! – сморщила носик Ирина, констатировав, что проиграла ещё одно очко. А проигрывать, даже в мелочах, она очень не любила.

Однако следующую подачу она тоже пропустила.

– Не сердитесь на Женю, что в прошлый раз она не смогла удовлетворить ваше любопытство. Девочка из провинции, институтов не кончала, да и житейский опыт небольшой. Постараюсь, как могу, восполнить за неё образовавшийся пробел. Больше всего вас в прошлый раз поразили цены, я правильно понял?

– Да уж, – постаралась как можно скорее переключиться на другую предложенную ей тему Ирина. – Я, конечно, не специалист по ночным клубам, но ваша «Косыночка», на мой взгляд, просто обнаглела. Может оставить без последних штанов.

– Цены вполне реальные, – пожал плечами Вадим. – Политика такая: не делается ставки на постоянных клиентов, как это обычно бывает в других заведениях. Наоборот, завсегдатаи, по возможности, сразу отсекаются. Я вас не «фоткал» и не скидывал вашу «физию» на фейс-контроль. Просто, как говорят в таких случаях, «хорошего понемножку»: сподобились один раз – и хватит. В подобных заведениях программа обновляется не столь часто, как хотелось бы. Слишком дорогое удовольствие. Поэтому наши владельцы-«косыночники» нацелены преимущественно на иностранцев, либо на так называемых «гостей столицы». Во всех случаях у нас определённо не клуб. Те завсегдатаи, которые всё-таки имеются (а как без них? при всём желании не получится) – это совсем сдвинутые фанаты, и к нашим ценам они относятся с пониманием: им тоже надо чем-то от плебса, гумуса отгородиться. Да, верно, из тех картин, что вы видели, ни одну за бешеные деньги на аукционах типа «Сотбис» не продашь. Но там нет и ни одной копии. Только работы, написанные исключительно на заказ прекрасными русскими художниками, которых хорошо знают в Париже, в Нью-Йорке, Берлине, но в России они известны немногим: знатокам, специалистам. Вот, скажем, у всех на слуху имена Юдашкина, Зайцева, однако фамилия Игоря Сажонкина наверняка вам ни о чём не говорит, а ведь он не просто известен, а даже знаменит, возглавляет Дом моды во Франции. И у нас все травести-шоу исключительно в его костюмах, которые ко всему прочему постоянно обновляются. Я уже не говорю о Багире, вашем бывшем муже; если вы посетите другие подобные представления, вы найдёте полный примитив. На пластику нигде упор не делается, главное – переодевание. Да и зачем хорошей танцовщице выступать у нас? Она может найти местечко и получше. Однако ваш бывший – особый случай, другие места для Саши заказаны. Поэтому под неё волей-неволей приходится формировать профессиональный, причём не просто профессиональный, а ещё и с нетрадиционной – нет-нет, не ориентацией, а именно с нетрадиционной психологической гендерностью – кордебалет. А это, поверьте, далеко не дешёвое удовольствие. Я вам не наскучил?

– Нисколько, прекрасная лекция. Вот только не слишком ли мы далеко в сторону от основного вопроса отвлеклись? – Ирина сникла: никак ей было не зацепиться – ничего не оставалось, как записать на свой счёт ещё одно, очередное потерянное очко.

– Как скажете, – кивнул Вадим. – Но этот разговор крайне важен и рано или поздно нам всё равно придётся к нему вернуться. Тем не менее будем считать что первый раунд завершён, и теперь ваша очередь высказаться в наших переговорах.

– Что ж, вы правы, – вздохнула Ирина, – действительно пора. Вы меня так доблестно атаковали, что я не могла даже слова вставить. Однако теперь и в самом деле моя очередь. И переговариваться, то бишь сражаться мы будем уже на моём поле.

Она помолчала некоторое время, но вовсе не для того, чтобы сделать эффектную паузу, а просто чтобы собраться с мыслями. Затем достала из кейса очередные несколько файлов.

– Да, кстати, как вам первый блок? Вы всё-таки его прочитали?

Скорочкин пожал плечами.

– Разумеется. И очень вам благодарен, что вы буквально заставили меня с ним ознакомиться. Человек решил разобраться, что за чувство любовь, – вполне естественное желание, во всяком случае явно не преступление.

И что потрясает, многого достиг.

«Самое главное в этом мире – Чувство, из всех чувств важнейшее – Любовь. Нет любви в человеке – ничто не привязывает его к жизни, она теряет для него всякий смысл. Из любви к Богу, к Жизни рождается и любовь к женщине (мужчине), семье, детям, а тогда мужчина (женщина) горы может свернуть. Любовь – чувство, от которого пылают сразу душа, сердце и тело. Без него недоступно для человека счастье».

Однако это была лишь подготовка, дальше идёт чистейшей воды беллетристика. То, что вы назвали «блогами», на самом деле даже к эссе не имеет никакого отношения. Просто жанр есть такой, довольно редкий, – стихотворения в прозе. Написано, кстати, вполне на уровне Ивана Тургенева и его знаменитого сборника «Senilia» («Старческое»). Ну, помните, наверное, из школьной программы: «Как хороши, как свежи были розы!» Такие строки не забываются. Кстати, один маленький шедевр Саши, «Любовь», был даже опубликован в популярном глянцевом журнале и имел там успех. Так что Саша не только великолепно танцует – у неё, ко всему прочему, незаурядные литературные способности, вы не знали об этом?

Ирина вздохнула.

– Вадим Геннадьевич, мне жаль вас прерывать, но я вынуждена ещё раз вам напомнить, что мы слишком далеко в сторону отвлеклись от нашей темы. Так что не стану тянуть кота за хвост: зачем мне вас мучить? Раскрою лучше все карты сразу. Иван Сергеевич Тургенев тут совершенно ни при чём. Здесь, как вы догадываетесь уже, наверное, новые блоги. Или письма – назовите их как хотите. Любовные. Достаточно красноречивые. Саши к его сестре. Её, кстати, тоже звали Александрой. Вот эти были написаны, скорее всего, после её замужества. А эти, уже доподлинно, после её гибели в автокатастрофе.

Вадим сидел бледный, сражённый тем, что на него вдруг навалилось. Он долго молчал, затем тихо проговорил:

– Я не возьму эту пакость. Меня она совершенно не интересует.

Ирина кивнула, только сейчас она поняла, насколько изощрённа была её тактика: отступать, проигрывать, отвлекая, завлекая противника, затем вдруг бац! – контратака и… решающий удар.

– Хорошо, я объясню вам в двух словах. И поведенческая линия страуса, при малейшей жизненной каверзе зарывающего голову в песок, а голый зад всегда почему-то оставляющего при этом вызывающе открытым, тут не пройдёт. Извините, что повторяюсь.

Ирина сделала паузу, как бы собираясь с духом, чтобы нырнуть очередной раз в ненавистный, но ставший для неё уже столь хорошо обжитым омут, затем нехотя продолжила:

– Так вот, если интересно, слушайте. Они были дети. И детской была их любовь. Брат и сестра – не столь уж частый, но всё-таки встречающийся сюжет. В какой-то момент началось взросление – сестра поняла первой, что происходит, и попыталась избавиться от платонического (скорее всего, однако не факт), но всё же наваждения. Брат остаётся верным этой любви до сих пор. Была ли смерть сестры несчастным случаем или она покончила жизнь самоубийством, так и не найдя выхода из тупика, – спорить на эту тему можно до бесконечности, но точно об этом никто уже не узнает, никогда. Здесь, – Ирина указала на письма, – размышлений на эту тему великое множество. «Зачем ты ушла?» «Мир померк без тебя». Как я поняла своим скудным умишком, именно в неизвестности вся трагедия. Точнее, безысходность. Что ещё? По всем канонам, эта безысходность должна была завершиться самоубийством Саши, вашей дражайшей супруги, моего бывшего мужа. Что сейчас с ним происходит, я осознать не в силах. Так же, как и весь ваш мир: он слишком загадочен для меня. Что мне нужно? Продолжение вот этих блогов. Вы без труда найдёте их в Сашином ноутбуке. После того, как я их получу, обещаю, я исчезну навсегда из вашего поля зрения. Но на мой взгляд, если вы любите Сашу и хотите добиться взаимности в своей любви, без меня и без опытного психиатра, именно психиатра из самой настоящей психлечебницы, я не оговорилась, вам не обойтись. Вроде бы я всё сказала, что теперь скажете мне в ответ вы?

– Нет, – тихо, но твёрдо ответил Вадим. – По всем пунктам: нет. Нужно комментировать?

Ирина покачала головой.

– Нет. Тоже нет. Совершенно не обязательно. Мне просто интересно, как вы будете потом жить. То, что будете жить, я не сомневаюсь. Как-нибудь свою совесть заморочите, свалите вину на меня. Придумаете что-нибудь, вы неглупый человек. У меня так не получится при всём желании, так что я буду продолжать борьбу. Если вы, конечно, не передумаете и не согласитесь на мои предложения. И ещё одно: при всех вариантах забудьте о Жене, подберите себе другую жертву, другую дурочку: просто Женя мне доверилась, она мне понравилась и я теперь её в обиду не дам.

Вадим кивнул.

– Ну, это мы ещё посмотрим. Файлы свои заберите.

Ирина вынула из сумочки деньги, положила их на стол, чуть прижала тарелкой. Затем встала.

– Расплачиваемся вскладчину, думаю, это оптимальный вариант. Что касается файлов, то сами решайте их судьбу; можете оставить их на столе, хорошенькое будет для местной обслуги развлечение.

Она вскинула сумочку на плечо и, не оборачиваясь, вышла из кафе. Еле удерживаясь от того, чтобы не разреветься. Она победила, однако, по сути, была не просто повержена, но даже разбита в пух и прах.

Ей удалось проехать не больше ста метров, Ирина свернула к обочине, заглушила мотор и тут уже, не таясь, в полную силу разрыдалась. «Победа, какая уж там победа? Разве такого носорога проклятого можно победить?»