Читать книгу Багира. Том 2. Любовный детектив - Николай Бредихин - Страница 2

«Ну что ж, во всём, по крайней мере, теперь полная ясность».

Утро было хмурое, бледное, как поганка, но Ирина, как была – в ночной рубашке на голое тело, сходила на кухню, заварила чаю с жасмином, сделала несколько бутербродов с сёмгой и сыром, затем отключила оба телефона: мобильный и домашний. Потом снова легла, не поленившись достать с антресолей ещё пару подушек под спину. По правую руку положила блокнот с авторучкой, планшет, по левую – поднос с едой, и приготовилась к сражению.

Нет, она, конечно, не Наполеон, но и не первоклашка какая-нибудь.

На листке бумаги в самом верху Ирина вывела большое сочное «Г». Итак, враг у неё, по сути, единственный, все остальные – лишь его сателлиты. Хотя, в принципе, Герман не считает её врагом – не более как подпоркой, одной из многих, которые надо устранить, чтобы стереть в порошок Сашу.

Зачем? Моцарт и Сальери, за столько лет ничего нового так и не придумано.

Что она должна срочно предпринять? Причём не просто срочно, а безотлагательно, незамедлительно? Разоблачить коварного интригана, сорвать с него все маски, кинуть ему злополучное колечко в лицо. Какие могут быть сомнения? Конечно, справедливость тут же восторжествует, все враждебные действия прекратятся, злобный монстрище, посрамлённый и израненный, уползёт обратно в свою нору.

Жаль, но жизнь не похожа на сказку. Судя по тому, как легко совсем недавно размазал её по стене этот подонок, ума ему не занимать. Что у неё было? «Мой дом – моя крепость»? Цитадель, неприступная твердыня. Сейчас одни развалины. Всё, в принципе, можно выстроить заново, достаточно просто уйти с пути этого обезумевшего идиота, превратившегося буквально в бульдозер. Слава богу, чувство мести ему не присуще, один только холодный расчет. Что она хотела вообще, ввязавшись нежданно-негаданно в эту драку? Да не в драку даже, а избиение. Понять, помочь. Поняла? Да, разобралась вроде бы достаточно, но никого не возненавидела, как ни странно, а наоборот, готова сейчас всё, что у неё есть в жизни, поставить на кон для того только, чтобы выкупить, вывести из мрачного подземелья когда-то самого любимого и дорогого для неё человека. Вернуть его к нормальной жизни, вернуть ему эту нормальную жизнь даже в том состоянии, в котором он в настоящее время (к сожалению, во многом уже необратимом) находится. Пусть не мужское, женское, но счастье. Живую, тёплую, а не надуманную, призрачную, то и дело исчезающую в нереальности, вот-вот готовую испариться совсем, любовь. Жизнь. Не прошлым, а настоящим. Вообще все человеческие слабости, глупости, известные ещё под другим словом, куда более высокопарным, но как ни странно, «в яблочко» точным – жизненные ценности.

Однако под силу ли ей такое? Да и много ли у неё самой есть из этого? Павел, конечно, Павел. Но сколько на свете матерей, которые, сделав для себя пупом земли собственного ребенка, на самом деле уродовали, обесценивали и обесцвечивали его, не жизнь, нет-нет, в данном случае – просто существование?

Любимая работа? Но где она? И почему она не ломала, даже срывала, ногти, цепляясь за неё? По сути, ничего не сделала, чтобы её вернуть? Хотя могла бы.

Ну а тот, Бульдозер, он не ведает сомнений. По сути, он только начинает строить свою жизнь, и, без тени сомнения, сметёт на своём пути всё, что только может помешать ему в этом. Начинает? Но почему так поздно? Копил силы, средства, долго искал, готовился? Нет, так не бывает. Были неудачи, печальный опыт. А значит, есть, где покопаться. Есть возможность отыскать его уязвимые места. Однако любое сражение – неизбежные потери, которые порой столь дороги и невосполнимы, что обесценивают самый смысл триумфа, об этом тоже не следует забывать. Лучший вариант – мировая сделка, но готова ли сейчас она, Ирина, её провести?

Нет, конечно, сначала нужно подтянуть тылы. Что здесь самое важное? Дом, который вновь должен стать крепостью. И, конечно, мюзикл. Не только она нашла самое чувствительное место Александры, враг тоже знает о нём. Что может ещё преподнести Саша любимому человеку, в которого она таким странным образом вползла буквально? То, что движет каждым из нас: любовь, счастье, но главным образом – воплощение, реализацию той сути, точнее даже уникальности, с которой мы являемся на свет.

А значит, главное сейчас для неё, Ирины – любой ценой вернуться обратно в проект, из которого её столь легко, беспардонно вышвырнули. Как это сделать? Вот над чем надо думать, а вовсе не о жестокой схватке с безжалостной тварью, вставшей вдруг неодолимым препятствием на её пути.

Начнём с Александры. Действительно ли она больна? Вот здесь самое важное, ведь шизофрения, как известно, неизлечима. Но кто она, Ирина, чтобы ставить самой человеку столь страшный диагноз? И что произойдёт, если вмешать в этот процесс специалиста? Да и где подобного специалиста, психушника-психоведа, сыскать?

Как же, однако, странно – от Саши в этом проекте зависело буквально всё, но, по сути, она в нём ничего не решала. Да, она не может и никогда не захочет отказаться от него, но именно в силу этого и бессильна, не в состоянии принимать какие бы то ни было кардинальные решения. Ведь что греха таить, их разговор в прошлый раз окончился для Ирины неудачей. Попросту оттого, что ничем другим он и не мог завершиться.

Вадим. Сумеет ли она когда-нибудь разрушить стену враждебности, непонятно с чего, но по сути неприступную и неодолимую, возникшую между ними? Вряд ли. Вадим влюблён, он весь в данной ситуации соткан из переживаний, эмоций и бывшей жене своего любимого человека никогда не поверит. Ревность, чувство опасности, личная неприязнь – целый клубок, который, как бы Ирина ни старалась, ей никогда не удастся размотать. Если только потратить на это всю оставшуюся свою жизнь.

Леонид. Ах, как легко он влез в их союз, этот хитренький клоун! Втёрся в доверие ко всем, как в издательстве, так и среди её партнёров, настолько ловко, что теперь он и режиссёр, и компаньон. По сути, занял её место.

Кто ещё остаётся? Только Ярик. Вздорный мальчишка, которого она безжалостно унизила, попыталась вышвырнуть из ЕЁ мечты – увидев, какую силу он в ней набирает, к чему он рвётся – как слепого, беспомощного котёнка. Что ей тогда руководило? Ревность? Жадность? Ах, да, ну, конечно же, она ведь была в то время удачливая невеста, перед ногами которой лежал практически весь мир! И всё-таки, Ярик! Стыдно, не просто стыдно, ужасно стыдно. Всё попрано: женская гордость, деловой нюх, элементарные знания мужской психологии, но что бы она ни делала, как бы ни изворачивалась, без Ярика ей сейчас никак не обойтись.

Ярослав в который уже раз скользил взглядом по любимым стенам, иногда поднимался и переходил из одной комнаты в другую, топтался в прихожей – смотрел, всё ли готово к приходу важной гостьи? Он уже понял, что совершил ошибку, назначив Ирине свидание именно здесь, у себя дома. Что он хотел? Показать ей, какой серьёзный шаг он совершает, какую жертву приносит, вырывая себя из родного, можно даже сказать – родового, гнезда? Но ведь всё кончится тем, что он не выдержит, расплачется или ещё как-то его развезёт. Да и вообще: ей не понять, она всегда сыном или родителями прикроется, во всех случаях никогда не решится на столь безумный поступок.

Безумный? Именно безумный, иначе и не назовешь. Здесь выросли его родители, дедушка с бабушкой провели большую часть жизни. Он знал в этом районе каждое дерево, все проходные дворы. Что взамен? Дырка от бублика? Даже вопрос с пропиской – невероятная сложность, а без прописки кто он? Просто бомж.

Он не заметил, как задремал, поэтому приход Ирины застал его врасплох. Ирина в свою очередь, наоборот, с первых же минут пребывания в его обители повела себя на редкость бесцеремонно, так, как будто находилась у себя дома. Почему? Потому что дом практически был уже без хозяина и не мог от подобной бесцеремонности защититься?

«Ничего, мы ещё поборемся!»

Ярослав тоже не стал особо деликатничать, не предлагал Ирине коньяк, кофе, которые были припасены у него для исключительных случаев, ограничился чаем, который сервировал в самой большой и привлекательной комнате своей квартиры, которую он называл залой. Но Ирина и дальше продолжала вести себя беспардонно. В ней как будто проснулся давно дремавший где-то глубоко в недрах памяти риэлтор. Бизнес, с которого она начинала, и который освоила в своё время в совершенстве.

Ярик ждал, когда Ирина закончит осмотр, попивая чай из чашки, хотя в своём нервном ожидании наглотался его уже предостаточно.

– Злишься на меня? – наконец спросила Ирина, внезапно почувствовав, что оттягивая разговор по существу, за которым она пришла сюда, она мучает больше не Ярослава, а самою себя.

– Злюсь? С какой стати? – равнодушно ответил Ярик. Бесцветный вопрос, бесцветный ответ.

– Это хорошо, что ты настоял на том, чтобы мы встретились именно здесь, в твоей квартире, – всё-таки нашла верный тон Ирина. – Сначала мне показалось, что ты этим хочешь унизить меня: вот, мол, смотри, какую жертву я приношу, а ты? Сейчас я поняла, что это только плоды моего перегруженного за последнее время всякого рода жизненными проблемами воображения. Наоборот, ты хотел показать мне то, что практически невозможно выразить в данной ситуации словами: что наши отношения с твоей стороны не поменялись, и я поступаю глупо, если они изменились с моей.

Ярослав поджал губы. Не так, совсем не так он представлял себе этот разговор. Инициатива и в самом деле как-то сразу, буквально в один миг, выскользнула из-под его контроля. Кто он против холёной, не знающей в себе сомнений, тигрицы? Жалкий котёнок. Нет, проводить какие бы то ни было переговоры здесь, дома, всё-таки было не просто большой, а непоправимой ошибкой. Родные стены в данном случае не помогали, как он рассчитывал, а наоборот, обессиливали его. Куда лучше было бы встретиться на нейтральной территории: на улице или в какой-нибудь кафешке, хотя на кафешку денег вряд ли бы наскреблось.

Ирина, между тем, наконец отпила глоток чаю из чашки и тут же, не удержавшись, выплюнула его обратно.

– Господи, Ярик, как ты можешь пить такую бурду? Ладно, пойдём посмотрим, нет ли у тебя чего-нибудь получше. Да и заваривать ты совсем не умеешь. Такой сервиз у тебя прекрасный, и что толку?

Ярослав поплёлся за «тигрицей» на кухню, понимая уже, что злиться ему бесполезно, из него теперь будут веревки вить до тех пор, пока дело не упрётся в какой-нибудь слишком уж важный пункт. И вот на нём он сам встанет в позу, как самый что ни на есть упрямый осёл, вопреки любым доводам, вообще – здравому смыслу, и уж тогда никто с ним ничего не сделает – он и с места не сойдёт.

Ирина между тем открывала одну за другой дверцы шкафов на кухне, бормотала: «Подделка», «Опять подделка», «На редкость дурацкая подделка» и отправляла содержимое в мусорное ведро с такой скоростью, что оно переполнилось в мгновение ока.

– Ярик, – в отчаянии наконец сказала она. – Ну нельзя же быть таким идиотом! Если на коробке написано: «Made in China», то можешь быть стопроцентно уверен, что трава-мурава эта «сделана» где угодно, но только не в Китае. А если чай действительно китайский, то будет написано название компании, которая его произвела, а их там, в огромном, буквально необъятном, Китае, как ни странно, буквально наперечёт. И каждая компания представляет свой чай, особенный, о котором даже по тому минимуму информации, которая имеется на коробочке, можно рассказывать часами. Если же написано, что чай выращен в Китае, а расфасован в России, шансы получить что-нибудь достойное, конечно, не в пример увеличиваются, но только шансы, гарантий, опять же, никаких. И что самое смешное – настоящий чай сплошь и рядом не только не дороже, а чаще всего значительно дешевле подделки стоит. О прочих твоих «продуктах питания» вообще умолчу. К примеру, как ты можешь жрать эту лапшу быстрорастворимую? «Доширак», «Ролтон», вообще любой фаст-фуд? Именно «жрать», слово «есть» тут никак не применимо. Да и вообще, зачем ты собрался продавать эту квартиру? Совсем из ума выжил?

Ярослав понял: вот он, решающий момент.

– Ну, Ирен, за советы насчёт чая – большое тебе спасибо, я обязательно ими воспользуюсь, а вот что касается квартиры – тут вопрос решённый. Хотя я тоже, конечно, не отказался бы здесь от твоих советов. Никому не хочется, чтобы его объегорили, но как её взять, разумную цену, если опыт нулевой в подобных делах? Я и комиссионные мог бы заплатить.

Ирина зло фыркнула, но благоразумно промолчала.

– Ладно, мне то что? Делай, как знаешь! На дураках, как известно, воду возят. Что же, оставлять мир без воды? Давай лучше перейдём к делу. Я разговаривала с Александрой и узнала, что меня фактически выперли из проекта. Одна из причин, как я думаю, в недостоверной информации, которой ты до отказа Сашу напичкал. Дальше всё наросло, как снежный ком. Кстати, ты знаешь… можешь верить мне или нет, но только благодаря приходу сюда я поняла, почему вела себя во время нашего прошлого разговора с тобой так по-хамски. Я хотела предотвратить подобную жертву с твоей стороны. Но делала это в тот раз интуитивно, неосознанно, сейчас в состоянии достоверно разобраться в ситуации. Ты уже предпринимал какие-нибудь шаги, чтобы выставить своё «родовое гнездо» или, если по-современному, «фамильную берлогу» на продажу?

Ярослав упрямо покачал головой:

– Нет пока, но я сказал: вопрос решённый. Пока в этом просто не было необходимости, но она тут же возникнет, когда придётся возвращать тебе твои деньги. То есть, я ещё не компаньон, но тотчас им стану, как только ты освободишь своё место. Ещё мы хотим взять в партнёры Леонида, тогда будет, кому оплачивать всё, что связано с постановкой мюзикла: аренду помещения, зарплату статистам, актёрам, подтанцовке, бэк-вокалу, рабочим сцены и прочее. Мы пока к этому ещё не приступали, но начинаем буквально на днях.

– Договор уже подписан? – настороженно спросила Ирина.

– Нет пока, – отрицательно покачал головой Ярик. – Мне хотелось бы, чтобы и моя подпись там фигурировала, а я пока ещё никто и родом ниоткуда. Но заготовка уже имеется.

– Ах вот оно как! – с интересом подалась вперёд корпусом Ирина. – Покажи!

Ей хватило минуты, чтобы разобраться в сути дела.

– Ой, дураки! Ну, полные идиотусы! На профессиональном языке это называется – имбецилы. Трудно даже представить себе, каких вы могли бы без меня дров наломать. Итак, что скажешь? Я снова в проекте? Вместе с тобой, конечно. Ты не только соавтор пьесы, но ещё и полноправный, как и мы остальные трое, без Леонида, разумеется, компаньон. И не юли, не прикрывайся мнением «коллектива», я ведь к тебе пришла, не к кому-то ещё, понимаю, что в данный момент только от тебя всё зависит. И вообще, мой милый Йорик, тебе предстоит сейчас принять очень важное, можно сказать определяющее в твоей жизни, решение: либо ты держишься отныне всегда и во всём моей линии, без аргументов, комментариев каких-либо, просто на веру, либо я сосредоточусь исключительно на спасении Александры, а что с тобой, Вадимом дальше произойдёт, мне станет глубоко безразлично. Я могу, конечно, тебе всё по полочкам разложить, пройтись буквально по каждому пункту вот этой пачкотни, которая вас может не только до сумы, но даже и до тюрьмы довести, но толку нет в этом: если я начну сейчас тебя в курс дела вводить, ты просто не поймёшь ничего. Ты – человек творческий, вот и занимайся творчеством, моё дело бизнес, и с этой точки зрения я сделаю всё, чтобы воплотить наш проект в реалии. Как ни крутись, по-другому ничего не получится.

Ярик задумался.

– А как же твоё замужество, «фирма с нуля»? Кому как не тебе знать, что наш проект бездонная бочка не только по деньгам, одновременно два таких дела ты вряд ли потянешь, зачем обманывать нас и себя? Я в прошлый раз не поверил в это, и сейчас не изменил своего мнения.

Ирина тяжело вздохнула. Ах, Герман, Герман! Да, подлец. Да, негодяй, каких мало. Полнейшее безумие связывать с таким человеком свою судьбу. Но какие перспективы перед ней открывались! Не говоря уже о том, что это всего только второе предложение руки и сердца, которое она когда-либо получала в своей жизни. И с каким вкусом, размахом оно было сделано! Представилась вдруг белая фата, лимузин… Ладно, помечтали и хватит. Значит, не судьба.

– Нет больше замужества, и «фирмы», естественно, тоже. Но это пока секрет. Большой секрет, не дай бог тебе оказаться трепачом – закопаю. Так тебя устраивает? Квартиру ты, по дарственной, переписываешь на моё имя. Оценка по рыночной стоимости. Захочешь, в любой момент можешь её потом обратно выкупить. Ну а пока целесообразно было бы сдать «гнёздышко» твоё-моё-наше внаём.

Тут Ярик сориентировался моментально, глаза у него сразу заблестели.

– Устраивает! Ещё как устраивает! Вообще всё устраивает. Но у меня одно непременное условие: я буду жить у тебя. Ну, на время реализации нашего проекта, разумеется. Потом съеду. Я уже понял: в общаге я не смогу выкладываться по полной, а квартиру снимать – это такие бешеные бабки, которые неизбежно все мои жертвы в итоге сведут к нулю.

Ирина задумалась.

– Интересно, и что же, по-твоему, я скажу родителям? Как им такую новость преподнесу?

– Твои проблемы. – Ярослав тут же вновь стал тем беспечным молокососом, каким он на самом деле всегда и был.

– Ладно, – после долгих прикидок кивнула наконец Ирина. – Только слушай мои условия: во-первых, как я уже говорила, во всём мне беспрекословно подчиняться – иначе на вылет; во-вторых, отныне и навсегда я стану продюсером, или по-другому – директором проекта, как раз та должность, на которую Леонид сейчас нацелился, и которую мы с тобой у него из-под самого носа должны как можно ловчее увести, иначе, как я опять уже говорила, нам всем хана. Ну и, конечно, первое, с чего я начну – буду искать спонсоров. Что касается компаньонства Леонида, то по нему возражений нет, пусть вкладывается как все мы и тут же получит право голоса. Как, мы договорились?

– Конечно, – обрадовался Ярик. – Ну а вообще-то ты как теперь, совсем одна? Ты понимаешь, надеюсь, что я имею в виду?

– Ну ты и наглец! Ладно, я подумаю, – без особых эмоций ответила Ирина. – В принципе, это возможно, но только до тех пор, пока я не встречу действительно любимого человека.

– О, этого хватит, как я понимаю, не на одну, а, по меньшей мере, на две моих жизни! – Ликованию Ярослава не было предела. Чувствовалось, что руководительские функции изрядно уже ему обрыдли. И он безумно рад был сбыть их наконец с рук. Да ещё на таких, идеальных для него, условиях.

Возвращение в проект… Ирина задумалась. Главное сделано, теперь всё будет зависеть от её поведения на собрании дольщиков, пайщиков, компаньонов – можно назвать это как угодно. И победа по всем прикидкам должна быть за ней. Пять голосов. Ярик переговорит с Александрой, та заставит, как надо, проголосовать Вадима. Итого получается: четверо против одного. А нельзя ли вообще избавиться от Леонида? Ведь если начать с этого и провести всё удачно, дальнейшей борьбы просто не предвидится. Но как это сделать? Найти настоящего режиссёра с именем, который согласился бы работать за чисто символическую плату? Ну из тех, что по каким-то причинам вышли в тираж. Такой человек и на компаньонскую долю претендовать не будет, где ему деньги взять? Или… пожертвовать любой фигурой, лишь бы выиграть партию? Ладно, бог с ним, с Леонидом. Ну какой из него, клоуна в отставке, режиссёр? Опростоволосится наверняка, покажет свою несостоятельность, а может, и капиталы его – чистый миф? Нос у него и свой достаточно красный, ходят слухи, что хоть и не алкаш, но «керосинит» прилично. Надо бы поподробнее о нём разузнать. Что ж, с основными вопросами покончено, давно пора позвонить обожаемому женишку. Заждался, наверное.