Читать книгу Золотая грязь - Николай Бут - Страница 4

Бежевые льняные штаны, бежевые мокасины, бежевая сумка и футболка бежевого цвета, одним словом, все оттенки пригородной коллекции «Лето» медленно продвигались по вагону киевского метро. Их хозяин монотонно, но очень уверенно убеждал пассажиров, что пластырь – бактерицидный, салфетки – влажные, а клей, таки, супер, но для демонстрации стратегически держал в руках спиннеры. Продавцу было лет под пятьдесят, хотя морщинам на его щеках уже далеко за шестьдесят, а седина так совсем поселилась в дом престарелых. Кроме того, он носил два заметных винных бурдюка под глазами и имел лицо цвета красной ветки всё того же киевского метро. Твердая поступь, гордая осанка и крайне пафосная гортанная подача говорили о том, что в своих глазах он как минимум несет антибиотики в средневековый, погибающий от чумы Лондон.

Где-то между станциями Гидропарк и Левобережная, где-то между второй и третьей дверью вагона несущий-жителям-столицы-жизненно-важные-товары вдруг уперся в непреодолимую преграду: вытянутые в проход ноги тринадцатилетнего мальчика (на самом деле, точный возраст парня было определить довольно сложно, поэтому исходя из ситуации, приблизительных расчетов и всеобщего суеверия, выбор пал на несчастливое число 13). Впрочем, на перевал Дятлова данное препятствие никак не походило, «Несущий» мог спокойно пройти мимо, мало того, одновременно с ним в проходе еще бы разминулись двойник Цоя с гитарой, волонтер с коробкой для денег и очень худой, но очень наглый хипстер на гироскутере. Тем не менее Валерий Иннокентиевич (а Андрей решил, что представляется он именно так) умозаключил, что малец слишком юн для длины своих ног и, подтверждая догадки, достаточно грубо произнес:

– Ноги убрал!

Надо сказать, тон Ильи Денисовича (а может и так) резко изменился. Из якобы продающего он превратился в якобы поучающий. Мальчик ноги не убрал, но ответил растерянно:

– Вы же можете пройти.

– Я говорю – убери ноги!

– Так я же вам не мешаю.

– Ты слушай, что тебе взрослые говорят, тогда, может быть, поумнеешь и когда вырастешь чего-нибудь добьешься, баран!

Те две секунды, которые парень молчал, вместе с ним над ответом думали все, кто слышал этот диалог, включая Андрея, но тот справился сам:

– Вырасту, добьюсь всего и буду пластыри в метро продавать?

Судя по выражению багрового лица Иван Янович внезапно захотел прожить свою жизнь лучше. Результатом чего оказалась близорукая ярость, что спровоцировала неумелый швырок сумки с важными товарами в сторону мальчишки, но продавец не справился даже с этим. Ремень зацепился за руку метателя, чем существенно сбил прицел. В результате всё-самое-необходимое благополучно состыковалось с лицом Андрея, после чего увлеченное силой тяжести свалилось сначала на его колени, а потом на пол вагона. В этот момент поезд остановился, диктор объявил Левобережную и Петр Николаевич стремительно растворился в суете станции.

В жизни Андрея бывали разные случаи, когда он чувствовал неприятности самыми разными местами организма, но еще никогда – щекой, она болела. Окружающие продолжали равнодушно смотреть концерт, и никто не планировал нарушать эту традицию. Вообще, складывается такое впечатление, что, заходя в вагоны метро, современный народ переносится куда-то в глубокую древность, на площадь грязного городка в готическом стиле. Посредине стоит кол и туда сажают провинившегося простолюдина, а остальные с интересом смотрят и строят догадки чем же это закончится. Серьезно задуматься, поставь посреди вагона в час пик заточенное бревно и надень на него человека, активно отреагируют только те, кого это коснулось лично: «Э-э-э, мудила, кровью своей на меня не капай!», «Мужчина, подвиньте своё бревно, оно мне перекрывает доступ к поручню», «Чего орешь, как животное? Здесь, между прочим, люди едут!» и так далее.

Андрей достал телефон и включил фронтальную камеру. Через всю правую щеку, как река Миссисипи вдоль штата Миссисипи, тянулась глубокая, сочная царапина и впадала в ямку на подбородке. Забавно, но одним из ее виновников был созданный лечить, а не калечить пластырь. Одна его упаковка валялась у ног Андрея, остальные уже были кропотливо собраны сторонними наблюдателями. Он поднял бумажную коробочку и начал аккуратно заклеивать щеку тем, что лежало внутри. В голову почему-то пришел слоган: «Пластырь бактерицидный! Получил? Полечил!».

Андрей вышел на станции Дарница. От уха и до подбородка неаккуратной вереницей тянулись все те же тканевые медикаменты телесного цвета, издали они смахивали на отшелушившиеся большие куски кожи, что делало их носителя довольно зловещим, придавая некое сходство то ли с зомби, то ли с кузеном по имени Толик (у того от рождения как-то не задалось с внешностью и иммунитетом на ветрянку).

Тем не менее, пугало это явно не всех – в переходе вечные амбассадоры спортивок «Адидас» попросили сигарету, а бабушки на ступеньках рьяно предлагали купить помидоры.

Сразу за выходом из метро веером расходились несколько тротуарных дорожек, они пролегали сквозь большой парк каштанов. Вдоль каждой стояли хлипкие деревянные лавочки, когда-то выкрашенные синей краской, потом зеленой, а потом коричневой. Каждая из них облупилась от времени, обнажив всю свою историю. Если возраст любого дерева можно посчитать по количеству колец на срезе, то возраст парка, в котором оно стоит, легко узнать по слоям облезшей краски на его скамейках. И этот парк совершенно точно был старым.

По одному из тротуаров Андрей ушел метров на сто от подземки, как почувствовал слабый шлепок по плечу и резко вспомнил древнюю восточную мудрость: «Если тебе плюют в спину, значит ты впереди». Вот только адаптировать ее к данной ситуации никак не получалось. На черной футболке красовалась свежая голубиная отметина бело-серого цвета и если следовать логике, то нужно было бы сказать: «Если тебя обгадили, значит ты снизу». Поразмыслив еще мгновение, Андрей пришел к выводу, что выгодно оправдать положение чем-то новым не выйдет, поэтому обратился к классике и решил: к деньгам. Сразу после чего услышал:

– Извините!

Банальное обращение к незнакомому человеку прилетело откуда-то сбоку. Повернувшись, он увидел, что в нескольких метрах от него шел мужчина. Андрей остановился, а тот ускорился, спеша подойти как можно быстрее. Появилось немного времени, чтобы разглядеть прохожего: средний рост, средний возраст, вес, наверняка, тоже средний. Белые плетеные мокасины, легкие льняные штаны и коттоновая рубашка – все было чистое и выглаженное, но ровно на один размер больше, чем надо, поэтому висело, как флаг в штиль. Очень худые ноги переходили в совершенно стандартный торс, а тот заканчивался необъяснимо широкими плечами. Над вытянутым морщинистым лицом с кавказскими нотками короной возвышались седые короткие волосы. Прическа, которая во времена популярности Майкла Дудикова гордо называлась «площадкой», немного распалась и торчала в разные стороны. Вся конституция его тела, желтая рубашка, еще и этот хаер… чем-то он напоминал гигантскую морковь с обрезанными стеблями. У Андрея бессознательно промелькнуло: «Хороший корнеплод». Логично закончиться эта мысль не успела, «корнеплод» уже подошел вплотную, а Андрей собрался объяснять, как пройти к метро. Но вопрос был настолько о другом, что на некоторое время даже переключил Андрея в режим «стенд-бай»:

– Извините, вы не знаете, где в этом городе можно найти людей из Армении?

Сказал он с легким, но характерным акцентом. Андрей улыбнулся, улыбнулся своей совершенно открытой славянской улыбкой, украшенной бактерицидной гирляндой, и ответил.

– Нет, простите, здесь я вам ничем не помогу.

Армянин расстроился, впрочем, еще до этого была в нем видна какая-то тревога, причем явно ему не присущая. Это был еле заметный внутренний контрапункт, он, словно агрессивный лабрадор, очень хотел злобно гавкать, но не получалось даже рычать. И после следующей тирады Андрей понял почему.

– Да что ж такое то, а? Уже вроде и нашел армянина, но запутался, – улицы переименовали. Мало того, что пришел не туда, так там еще и на азербайджанца наткнулся! Кричал, что бывший депутат, в общем, подрались…

Договорив, он посмотрел на чуть покрасневшие костяшки пальцев, они сообщали, что драка была точно не за чемпионский пояс и очередной кавказский конфликт закончился ничем. Что на это ответить Андрей не знал, поэтому просто развел руками и уже начал уходить, как армянин снова его остановил. И, немного поколебавшись, начал:

– Извините еще раз. Я не бомж и не алкоголик. – Те слова, после которых понимаешь, что бомж или алкоголик сейчас будет просить у тебя денег. Но этот человек, ни тем, ни другим определенно не был. – Мы с женой добираемся до Днепропетровска, она сидит, ждет на автовокзале. Попали в такую ситуацию… ну короче, деньги… Ну, просто так получилось. Мне уже плевать на гордость, на достоинство. Не хватает жалких 37 гривен. А тут еще эти улицы – пока искал, еще потратил. 37 гривен… такая мелочь, а я не знаю где их здесь взять, что делать…

С каждым словом отчаяние его накрывало все сильнее, а заканчивал он уже почти всхлипывая.

Андрей никогда не подавал попрошайкам. Но этот одноразовый знакомый к ним не относился. Он не гуглил глазами, а текст с просьбой несомненно говорил впервые и абсолютно искренне.

«37 гривен… Застрять в незнакомом городе из-за 37-ми гривен! Жизнь, ты серьезно?» – подумал Андрей и дал больше. Армянин даже удивился, что так много. Сначала смотрел на деньги, как нелегал на Грин-карту. Потом на Андрея так, как будто тот превратился в человека из Армении. Заикаясь, говорил благодарности и долго пожимал руку. После чего, как ребенок за бабочкой, почти вприпрыжку побежал в переход к метро.

Глядя на эту неподдельную радость, Андрей решил его не расстраивать и не говорить, что до Днепропетровска он уже никогда не доберется, максимум – до Днепра1.

С чувством собственного достоинства и эрегированного самоуважения из-за того, что помог человеку в такой скверный для себя день, Андрей направился к знаменитому на всю преисподнюю супермаркету «АТВ», чтобы купить что-то на ужин. Сеть этих магазинов имела дурную славу, неприветливых продавцов и узкие проходы, но зато могла похвастаться популярными у путешественников фирменными пакетами.

Обычно Андрей не сильно выдумывал с кулинарией и всегда готовил что-то простое. С другой стороны, если количество и вес наггетсов, которые он покупал вчера, сопоставить с размером их упаковки, то эту кухню вполне можно назвать молекулярной.

Сегодня ему хотелось чего-нибудь необычного и в то же время вкусного – особенного. Пробежав вдоль ряда сосисок и постояв возле кучи сарделек, он направился к ветчине и прочим якобы мясным изделиям. Внимательно изучив цены и абстрактный рисунок на срезе каждой, его, как настоящего ценителя и признанного (мамой) критика в сфере колбас, ничего не торкнуло.

Вермишель быстрого приготовления громко кричала о себе кислотно желтым пакетом. Ее кудрявые макаронины и разноцветные специи неизвестного происхождения статистически занимали лидирующие позиции в его меню, но как бы они ни старались, сегодня к ним не лежало ни сердце, ни желудок.

Он уже было хотел плюнуть на все и взять другую классику – копченые куриные окорочка, как перед ним явилась полка с тушенкой. В этом было нечто новенькое и даже мистическое, ведь до этого он никогда не обращал на нее внимания и проходил мимо, а сейчас, она явилась ему будто Моисей с тарелкой манны посреди пустыни. Андрей жадным взглядом начал перебирать названия и быстро нашел кое-что интересное. Современный дизайн банки, неплохой логотип и просто потрясающий концепт. Большими украинскими буквами было написано: «Тушенка із Тушина» и немного ниже: «Зтушено у Тушині» и еще ниже «Місто Тушин – столиця мясотушіння». Это было настолько гениально, что теперь даже не она перед ним стояла, а он перед ней. Банка немедленно выросла в его глазах, у нее появился какой-то авторитет, казалось, она даже в размерах немного увеличилась. Чуть-чуть склонив голову, будто простолюдин перед Миссией, он видел в ней спасение этого ужасного, просто отвратительного дня.

Стоила она, конечно, дороже, чем остальные, но это уже не имело никакого значения, Андрей решил – надо брать. Взяв банку с полки, он ее перевернул и посмотрел на дно. Там было две отпечатанные строчки: «Строк придатності: 30.09.19» и «Дата виготовлення: 30.09.16». «Годна еще целых два года», – подумал он, кроме того по гороскопу Весы, кстати, отлично сочетаются с Овнами. Сам гороскоп говорил, что это судьба, поэтому он решительно схватил банку и побрел на кассу.

Когда заветная «Тушенка із Тушина» уже подъезжала к кассиру, Андрей опустил руку в карман с кошельком и вдруг понял, что армянин, который встретил его возле метро, ни до Днепра, ни до Днепропетровска не доедет, не будет его и в Никополе. Карман был пуст. Отсутствовали даже двадцать копеек номиналом по пять! Как ему удалось это вытащить, было загадкой, но оставалось фактом – возле бабушек с помидорами деньги были, после армянина их не стало. Продавец ждал, а Андрей отвлекся, про себя перечислив все известные ему матерные слова и придумав пару доселе неизвестных. Несмотря на неожиданный финансовый кризис, купить «особенную» тушенку стало вопросом принципиальным и в общем-то решаемым. В рюкзаке всегда лежала кредитная карта с лимитом в пять тысяч гривен, правда, осталось от него не больше двухсот, но сейчас и этого было достаточно. Андрей, как считал он сам, обращался к кредиту очень редко и только при острой необходимости, но сейчас была именно такая.

Спустя две минуты тушенка лежала в рюкзаке и при ходьбе приятно постукивала по спине. На выходе из магазина его застал телефонный звонок с незнакомого номера. Мужчина на другом конце начал без каких-либо приветствий:

– Вашу маму зовут Алёна Игоревна?

– Да, – немного растерявшись, ответил Андрей

– Братишко?

– Да.

– Боюсь, она умерла, – повисла пауза, собеседник ждал какой-то реакции, а Андрей просто не мог осознать сообщение. Так и не дождавшись ответа, скрипучий, как дверь общественного туалета мужской голос продолжил, – чтобы ее воскресить потребуется незначительная сумма, а именно 118 500 гривен.

– В смысл… ЧТО?

– У вас есть два дня, потом ее будет уже не достать. – Послышались частые гудки, означающие, что трубку бросили.

Это была дичь, зашквар и другие современные синонимы слову «перебор». Такое не вкладывалось ни в голову Андрея ни, вроде бы, в сюжет этой книги.

Все еще надеясь на то, что это чей-то развод или неудачная шутка, он достал телефон и набрал номер матери. После нескольких гудков послышался короткий шелчок и включился автоответчик. Через секунду Андрей услышал голос мамы. В записанном сообщении она говорила так, как говорит робот с телефонной станции, но это была она.

– Привет, Андрюша, к сожалению, меня больше нет – я умерла. Пока что я еще могу ставить лайки и делать репосты, но комментировать и писать статусы уже не могу. У меня осталось два дня, после этого я полностью исчезну. Для того, чтобы меня вернуть, понадобится незначительная сумма – 118 500 гривен.

Звонок оборвался. Андрея трясло. Это уже предел.

Конечно, он понимал, что все можно взломать, и телефонный автоответчик – совсем не проблема для профи, но голос, голос точно принадлежал ей. И что это еще за странная цифра 118 500, почему именно столько? Вопросов было слишком много.

Андрей и его сильная дрожь в руках попытались открыть страницу мамы в соцсети. Он боялся, что увидит там фото ее мертвой или что-то подобное. Но там не было ничего, вообще ничего. Кроме того, последние двое суток мама была офлайн. Он хотел было написать ей личное сообщение и тут же заметил еще кое-что. Около часа назад всем друзьям от его имени было отправлено одно и то же сообщение:

«Друзья, я редко что-то прошу для себя, но ситуация критическая. Перейду сразу к делу. У меня диагностировали рак третьей степени. Чтобы подарить мне шанс выжить, необходима срочная операция в израильской клинике. Для этого, конечно, же нужны деньги, которых ни у меня, ни у моей семьи нет. Я не бомж и не алкоголик, но мне уже плевать на гордость и на достоинство. Мне не хватает пять тысяч долларов. Всего пять тысяч долларов, чтобы жить. Извините, что обращаюсь к вам с такой просьбой, но для чего еще нужна дружба, если не для того, чтобы помогать друг другу? Номер карты моего доктора 4356 6147 9204 7490»

То же самое было выложено в качестве поста. Андрей быстро удалил его и создал еще одну рассылку, написав всем контактам: «Меня взломали! Предыдущему сообщению не верить!»

Опустив телефон, он задумался, но подходящие мысли не приходили. Что делать дальше он попросту не знал. Родственников у него больше не было, не только живущих рядом с мамой, но и в принципе. Несколько раз попытавшись безрезультатно дозвониться соседке, приунывший и задумчивый Андрей направился домой.