Читать книгу Мой театр. По страницам дневника. Книга II - Николай Цискаридзе - Страница 10

Когда я готовил Карабос, посмотрел на видео всех лучших исполнителей этой роли. Юрий Ветров мне больше всех нравился, непревзойденный исполнитель игровых ролей. Несколько раз ко мне на репетицию зашел Н. Б. Фадеечев, посмотрел, сделал какие-то пожелания. Было почти невероятно, чтобы папа Коля, как я его про себя называл, со своей астмой в начале лета в театре появился. Максимова пришла. Образцова звонила с гастролей. Неёлова в этот вечер играла спектакль, позвонила заранее: «Коленька, я думаю о вас…» В общем, все мои феи меня поддерживали.

В партии Карабос важен не только костюм, но и грим. Я решил внешне сделать свою Карабос «под Майю Михайловну» – она же рыжая, даже родинку над губой нарисовал, огромные ногти приклеил. Когда пришел на сцену перед спектаклем, Перегудов, одноклассник Плисецкой, на меня гениально отреагировал: «Ой, Майечка, привет!»

По роли у Карабос жесты – она постоянно бьет себя в грудь, как бы говорит: «Я (показывая на сцену) здесь (и опять показывает на сцену) буду танцевать!», то есть вы меня не звали, но я здесь буду! Так и я, очень символично получилось. А это первый день, когда мне можно было прыгать. Каждый раз, доходя до этого момента на репетиции, я говорил Ворохобко: «Здесь побегу и прыгну!» А в партии Карабос есть только один-единственный прыжок: она бежит вниз по лестнице, потом на двух ногах как подпрыгнет! Получилось, что впервые после травмы я прыгнул прямо на сцене и именно в том спектакле.

Все прошло прекрасно. Когда сцена с Карабос в I акте «Спящей красавицы» закончилась, основная часть зрительного зала встала со своих мест и ушла из театра… Янин бдительно восседал в директорской ложе. Второй исполнитель этой партии, А. Лопаревич, не знал, что стоит в бенуаре сзади камеры, которая меня снимала. Все его реплики, сделанные во время спектакля, оказались записаны. Я посмеялся, услышав их дома. Одна из них: «Кесарю – кесарево, а слесарю – слесарево!» Подошел я к нему на следующий день и сказал: «Лёшенька, ты абсолютно прав! Ты слесарь, и до кесаря тебе очень далеко».

После того как я станцевал Карабос, состоялся второй «крестовый поход» энтузиастов-педагогов к руководству, чтобы мне запретили давать класс. Тут я достал свои две Госпремии и опять пошел проторенной дорожкой в директорский кабинет Иксанова: «Оформите меня, пожалуйста, на полставки педагогом, чтобы разговоров не было!» За это я стал получать 6000 рублей в месяц.