Читать книгу Долина царей. Книга первая - Николай Филиппов, Николай Алексеевич Филиппов - Страница 11

Часть вторая. К чужому небу

Оглавление

Эпизод первый

Стоит зелёный тёплый край

Под предрассудками рассвета

У бесконечного портрета,

Что взглядом точит горностай.

Проснувшись, песни завели

Лесные утренние птицы,

И им сподобились вдали

Земли сплочённые крупицы.

Поочерёдно каждый куст

От ночи начал ободряться,

Издав собой, чуть слышный, хруст

Под лапой птиц, что веткам снятся.

Неимоверный горизонт

Лучи рассветные всё держит,

Пока его лучистый стержень

Рисует жёлтой краской фронт.

Лесов прерывистых верха

Его внимают отраженья

Под первым пеньем петуха,

Вблизи лежащего, селенья.

Немого утра перевес

На ночь всё больше нажимает,

И наконец-то этот лес

При полном цвете луч встречает.

Верхушки круглые его,

Что беспросветно зеленели,

В одно мгновенье посветлели

И озарились оттого.

По телу каждого ствола

Прошлась загаданная бодрость,

От полуночного тепла

Набрав ту солнечную скорость.

Под этим Солнцем золотист

И синим небом озадачен

Неугасимый каждый лист,

Что для свободы предназначен.

В свету зари неугасим

И луч спускающийся тоже,

Который с радостью поможет

Лучам рождённым остальным

Незамедлительно найти

Своё местечко прям на спуске,

И осветить собой пути

В рядах лесных, что больно узки.

В нетленном зареве полян

На зеленеющемся ложе,

Им путь одной природой дан

Из-под немого неба тоже.

Их цели видятся везде,

И всюду падает их выбор,

Где лист травы совсем не зыбок

В любой земельной борозде,

И не скучают по теплу,

В ночи проспавшиеся, ветки,

Как чародейки на балу,

С груди своей откинув сетки.

Их взоры к Солнцу не хмуры,

А наваждению подобны

В размахах утренней поры,

Что для природы так удобны.

И, получив такой размах,

Природа полностью проснулась,

И свежим воздухом раздулась

Во всех пролесках и лесах.

И каждый куст встречать бы рад

Его приветственное чудо,

Коль б не шагающий отряд

По тропам их из ниоткуда.

Почти четыреста бойцов

Идут вперёд на ровном марше,

Что пара листьев от кустов,

Чуть подрожав, отпала даже.

С травы рассветная роса

От шага чёткого слетает,

И дрожь земли перенимает

Её большие чудеса.

Отряда бойкий командир

В стальной потрёпанной кольчуге,

Глядит на этот тёплый мир

Совсем не в горестной натуге.

Его высокий знатный шлем

С изображением светила,

Бойцам соседним виден всем,

Как столь возвышенная сила.

Как и положено ему,

Он впереди шагал беспечно,

Переставляя скоротечно

Сандалий к стилю своему.

И каждый выкованный шаг

Бросая в стороны раскаты,

Как громовой волшебный маг,

Что устремляется куда-то,

Лесной природе окружной

Всё вторит отзвуками эха,

Хотя под этой синевой

Пехоте вовсе не до смеха.

По той взлохмаченной тропе

Идут бойцы, не отставая

От своего прямого края,

Подняв сарисс своих концы.

Доспехи, сложенные их

Из чешуи и из кольчуги,

В лучах же утренних косых

Блестят, разглаживая звуки.

Как будто батюшка-восход

Их в гости ветрено встречает,

Забыв о стойкости погод,

Что край столетьями венчает.

А за отрядом быстро шла

Людей не воинская свита,

Что проводила как-то взвито

Свои беседы и дела.

Их принадлежности – мелки,

И остро сточенные перья,

В руках папируса клочки

Для их научного поверья.

И кто бы что бы не достиг

Под этим всем военным воем,

В повозке их десятки книг

Катились ровненько за строем.

Среди бредущих тех людей

Шёл, как всегда склонившись носом,

Осип – торговец и философ

С незаурядностью своей.

Он брёл, не слушая бесед

От всех попутчиков соседних,

Как нелюдимый старый дед,

Поевший семечек намедни.

Но всё же шумно очень шла

И временами даже хлёстко

Под тень лесистого крыла

Людей скопившаяся горстка.

Прошли мгновенья. Тут спросил

Один из путников Осипа,

Обдав дела какие-либо:

«Денёк сегодня очень мил.

Меня Макуром все зовут.

Хочу спросить тебя, Дружище,

Давно уже: «Зачем ты тут?!

Ты вроде знанием не нищий…

Тут кто-то с дальней стороны

Себе природу открывает,

А кто-то тактику войны,

Идя с бойцами, изучает…».

Не повернув главы же, тот

Ответ мгновенно дал и смело:

«У знаний нет, мой друг, предела,

Для тех, кто небо познаёт.

Кто неотступно и легко

Свой путь к небесным тайнам держит,

Того и тянет далеко

И нетерпением не режет.

Зовёт к познанию рука

В заветы неба голубого,

Как блеск железного клинка

Большого воина былого».

«Вполне возможно, ты и прав

И широко ты мыслишь вроде;

Для головы в любом походе

Немало всяческих забав…» —

Проговорил ему второй

Негромким голосом наивно

И протянул бурдюк с водой,

Добавив также непрерывно:

«Всё время тоже я стремлюсь

Расширить круг своих познаний,

Да, и при этом не страшусь

Любых намеченных скитаний».

Осип по зелени листвы

Недолгим взглядом пробежался

И от водицы отказался

Мотаньем лёгким головы.

Промолвил он: «А для моих

Познаний неба бесконечных

Был дом, высок и очень тих

Что посреди созвездий млечных.

Не путешествовал давно

Уже я, друг, а днём вчерашним

Своих наук веретено

Плету с одной высокой башни».

Руками в стороны Макур

Развёл и чуть заулыбался,

Сказав: «А я везде скитался,

Как всенародный балагур!».

Осип тихонько головой

В его сторонку обернулся,

Устав от вида под собой,

И тоже малость улыбнулся.

Того легонько по плечу

Похлопал вовсе без протеста:

«Теперь за небом же хочу

Понаблюдать с другого места.

Случилось так, мой старый друг

Как бывший опытнейший воин

Себя недавно удостоил,

Отбросив всяческий испуг,

Повоевать ещё разок

С, опять напавшими, врагами,

И потому, познаний впрок

Решил и я сгрести шагами.

Мой друг и брат же Сорион

Как раз шагает в первом строе,

Пополнить чтобы легион;

Ведь слово – это непустое…».

Эпизод второй

Верхушки смешанных лесов

В глазах по-прежнему мелькают,

Пока они не забывают

Своих немереных основ.

По усмотренью своему

Порой совсем непроходимы,

Дороги их, и потому

Они никем непобедимы.

Бежит растительный потоп

Зелёным сном под облаками

У пары, вымощенных троп

Тут человечьими ногами.

Людишек странствующих лишь

Те тропы вечные спасают,

Что за собой обременяют

Лесную солнечную тишь.

Почти полтысячи людей

Когда лесную землю топчут,

То обитатели на ней

Всё меньше песнями гогочут.

И меньше шёпота зверья

Из-под той зелени нависшей,

Что, недовольства не тая,

Кладут глаза под дикой вишней.

Уже довольно высоко

Большое жёлтое светило,

Что четверть неба окатило

Так беззаботно и легко.

Уж набирает оборот

Денёк без всяческой помехи,

И Солнце ярче всё печёт

Бойцов железные доспехи.

Неслабым блеском шлют ответ

Их отражающий шлемы;

И блики, помнил что рассвет,

Так восхитительны, но немы.

Средь бела дня в момент один,

Что был немного предугадан,

Как деревянная армада

По глади водных золотин,

По головам же пробежал

Басистый голос командира:

«Всё, стойте! Сделаем привал!

И так прошли почти полмира!».

Два крепких воина лихих

Тут позади заулыбались,

И шаг мгновенно их затих,

И стопы к зелени подмялись.

И весь шагающийся строй

Мгновеньем тем становился,

И лишь в лесистый воздух взвился

Какой-то временный застой.

Бойцы, что чувствовали ног

Непревзойдённую усталость,

Вгляделись в небо, кто как смог,

И отдышались тут же малость.

Из-под железных шлемов пот

Немного снизу просочился,

Ведь без движенья тоже бьёт

Светило тех, кто не закрылся.

Ещё один недолгий раз

На фоне этого застоя

По головам большого строя

Промчался главного приказ.

Его слова «Идём под тень!»

Бойцам порадовали душу,

Поскольку этот жаркий день

Мозги уж выкурил наружу.

И долгий пеший их поход

К далёким призрачным границам

В объятьях солнечных погод

Не сильно радовался лицам.

Остановился уж отряд

Ещё при возгласе при первом,

И, проходя на фланге левом,

Их командир направил взгляд

На незатейливый лесок

Промеж опушками пустыми,

Что был не очень-то высок,

Зато с деревьями густыми.

Его деревья, как навес

От дней и жарких и дождливых,

Тут представляли интерес

Для путешественников сивых.

И командир рукой махнул

В ту, чуть манящую, сторонку

И тканью мокрой потихоньку

Со лба остатки пота сдул,

И прокричал: «Идём туда!

Располагайтесь там под тенью!

Конечно, здесь не города,

Но подружиться можно с ленью.

Но ненадолго лишь, а то

Желанье всякое умчится

Идти вперёд и в решето

Копьём с врагами заручиться.

Мои бойцы, в прохладе крон

Деревьев этих отдыхайте,

Но насовсем не забывайте,

Что ждёт нас царский легион!».

Договорил он им, и все

В момент направили стремленья

К густой зелёной полосе,

Отдав попутно восхищенья.

Тут и Осип в процессе том

Догнал тихонько Сориона:

«Ты в настроении другом

Уж вне военного закона…».

А тот на друга поглядел

И пробурчал: «Наружу лезет

Мой пот, закованный в железе;

А ты тунику лишь одел.

Тебе-то легче так шагать

Под этим солнышком красивым,

Вот, так спешу я, чтоб опять

На пол мгновенья стать счастливым».

Он улыбнулся лишь на миг,

Любуясь местностью лесистой,

И головою сделал сдвиг

К земле зелёной травянистой.

Осип же хлопнул по плечу

Его, промолвив дружелюбно:

«Мой брат, тебя я безрассудно

Обидеть вовсе не хочу.

Хотя и чуточку ты стар

Но в свои годы очень крепок,

И до сих пор доспех, как дар,

Совсем не смотрится нелепо».

Он головою покивал

И, будто ветрено проснулся

От разговорчивых начал,

Назад мгновенно обернулся.

«Знакомься, брат!» – он пропустил

Вперёд заведомого друга

И в центре дружеского круга

Спокойно речь проговорил:

«Зовут Макуром. В свите той

Он тоже выдался учёным;

И путешественник большой

По землям новоиспечённым.

Немало всяческих земель

Его шаги поизмеряли,

Достигнуть чтоб благую цель

Для непростой научной дали».

Кивнул ответом Сорион,

Произнеся: «Повсюду люди…

Уж интересным очень будет,

Как видно, царский легион.

Помимо воинов простых

И непростой военной знати

Немало умных дорогих

Людей, что вовсе тут некстати».

Осип заступнически же

Промолвил другу боевому:

«Ты недовольный весь уже

Хоть и стремишься к легиону…».

«Как только сбудется примкнуть

Нам к общей армии, то, скажем,

Нелёгким более и даже

Другим покажется нам путь» —

Без колебаний произнёс

Ему насупившийся воин,

Хоть и, назревший здесь, вопрос

Был уж по-прежнему спокоен.

Он ткань с мешка же развернул

И, распахнув, на ветки вскинул,

Под ними вольно протянул

Свою замученную спину.

Потом из этого ж мешка

Достал бурдюк из плотной кожи

И предложил обоим тоже

Попить воды из бурдюка.

Те отхлебнули по чуть-чуть,

Ему назад его отдали,

Проговорив «За добрый путь!»

И оглядев лесные дали.

И, Сорион попил воды,

Была что чуть с лимонным соком,

В пределах этой широты

Расположился ненароком.

Потом промолвился опять:

«Я, брат, совсем не потому же,

Что вас считаю чем-то хуже

Бойцов, идущих воевать,

Ругаюсь, как больной кузнец;

Ведь будет множество досады,

Когда их вражеский боец,

Не даст учёным – вам пощады.

За вас – не воинов боюсь;

Вдруг проиграем мы сраженье.

И потому немного злюсь

На это предостереженье».

Осип подумал про себя

И посмотрел сквозь ветки эти

На небеса, что в полном свете

Глядят обширно на края.

Гласил, качая головой:

«Пожалуй, должен согласиться

Я, хоть и нехотя, с тобой…

Сейчас ты в полном праве злиться.

Идём мы в северную даль,

Что ждёт, железо разминая,

А человечья там мораль

Совсем, как кажется, иная…».

Эпизод третий

Уже достаточно тепло

И под ветвистой тенью даже,

Что, как в густой зелёной каше

К полудню Солнце пропекло;

И долгожданный тот привал

Тут оказался очень кстати,

Ведь каждый сильно подустал,

Кто из народа, кто из знати.

Всех одинаково печёт

Большое жёлтое светило

И не щадит, открыв свой рот

На всё, что снизу мир делило.

Под этим небом без конца

Кому-то радость доставляет

Тот факт, что время не спасает

Из-под его того венца,

Что, всех людей окольцевав,

Теплом сжимается, не глянув

Ни на рассудок, ни на нрав,

Ни на, родную им, поляну.

Здесь и слуга и господин

С любого жизненного краю

Всей головою, как один,

Его лучи перенимают.

И, скинув мыслей оборот,

Осип – торговец и философ

Ему свой меткий отголосок

Из-под плеча ответом шлёт;

Он, глядя в эту синеву

Сквозь густоту зелёных веток,

Лобзает пальцами траву

Без всяких горестных пометок.

Бесповоротливо глядят

Глаза учёного торговца

На неба жёлтый перекат,

Что каждым днём рождён от Солнца.

И вместе с этими людьми,

Что, постоянно окружая

Его обзор, как птичья стая,

Места раскинули свои,

Без разговоров лишних он

В тени своё местечко занял,

Как и воитель Сорион,

Как в небольшом привальном стане.

Он рядом с другом у ствола

На корень дерева спустился,

И будто с лёгкого крыла

Своим плечом облокотился.

«Ну, как, мой друг?! Передохнул

От продолжительного хода?

Коль б не палящая погода,

То чёткий шаг бы не уснул» —

Он плавно начал разговор,

Поправив выгнутую шею;

Продолжил, глянув на простор:

«Я сам от этого немею.

Хотя и мне не привыкать

К такой раскатистой жарище,

С утра до вечера стоять

В торговой лавке, что почище.

Ведь там какой-то есть навес

Подняться наверх