Читать книгу Сборник рассказов «Дедушкина истина» - Николай Григорьевич Цед - Страница 5

В день, когда оседлал ты небес скакуна,

И созвездиям дали твои имена,

Умудрился у нищих украсть кошелек,

Ты счастливым не стал, не твоя в том вина.

Омар Хайам

Минуло несколько часов с того момента, как выхоленный, с нагулянным от многолетнего физического бездействия жирком, важный человек сел на рабочее место. За это время он почти ни разу не пошевелился, разве что его авторитетный живот в такт дыханию мерно раздвигал полы пиджака. Погрузившись в себя и сосредоточившись над решением сложной дилеммы, он тщетно бился с обуревавшими его мыслями, пытаясь найти выход из создавшегося положения.

Лоб персоны, наделенной служебной властью и большими полномочиями, покрылся испариной, старая лоснящаяся кожа на лице обвисла складками, сделав его похожим на истертую стиральную доску. Беспокойство столь значительной фигуры было связано не с какими-то техническими сложностями или непредвиденными накладками, возникшими в осуществлении порученного ему проекта, не с тем, что его ум вдруг узрел в нем конструктивные недоработки, нет. Дело было в другом. Натренированное богатым опытом чутье казнокрада подсказывало ему, что причиной пристального интереса к его деятельности может послужить многомиллиардная сумма рублей, потерявшаяся на счетах подставных фирм-подрядчиков и оффшорных компаний. Кроме этого, голова государева мужа болела о том, как оправдаться за снос нескольких зданий, сохранявших исторический облик прославленного города, и не построенную скоростную железную дорогу. Все бы ничего, но сложность состояла в том, что это был государственный проект, и за его выполнение нужно будет отчитываться – дело-то государево.

Умудренный прощелыга, хитрец и вор, он уже немало успел потрудиться на ниве чиновничьего воровства, закопав в землю несметное количество народных денег. Он знал, как уйти от проверки, как предотвратить ее или добиться положительного заключения. Дилемма была в другом. Здесь, в этом деле, он был на виду. Вернее, на слишком «большом виду» был не он, а вокзал, который необходимо было перестроить, не испортив при этом его архитектуры, и функционально модернизировать с учетом возросших технических требований нового тысячелетия.

Он уже давно все подсчитал, рассчитал и продумал: подготовка к 300-летней годовщине города создаст всеобщую неразбериху в организации празднества, без которой не обходится ни одно мало-мальски значимое на Руси начало. А если к этому еще добавить «порыв мысли» какого-нибудь высокого государственного деятеля, то там уж и вообще все забегает, задвигается и зашевелится так, что никаких концов и подавно не найти: все друг друга вначале запутают, а потом друг на друга все спишут. Один из таких «порывов мысли» состоялся несколько лет назад, в виде проекта «Даешь скоростную магистраль Питер—Москва и реконструкцию вокзала к юбилею города Великого Петра».

Но некстати, можно сказать, совсем не вовремя, почти в самое сердце ударили перемены на самом верху: на Олимпе власти старый больной вождь уступил место молодому и энергичному. И вот теперь необходимо предпринять срочные спасительные меры. Уже и телевидение заезжало, писаки разные забегали: интересовались сроками завершения проекта. Хорошо, их удалось пока обнадежить перспективой возведения сверхсовременного вокзала. Но ведь пустырь на его месте никуда не денешь, он предательски зияет освобожденным пространством, и как раз об этом пустыре все больше спрашивают и пишут. Уже и московские гонцы забегали. Во время загородной вечери, в близком кругу, они нашептывали ему вполголоса о скором аудите Счетной палаты.

– Ах ты, жизнь моя копейка! – вздохнул главный «устроитель» вокзала и скоростной дороги, пошевелил отекшими членами и подумал про себя о нескончаемых трудностях и превратностях судьбы. Больше всего его пугала мысль не о снесенных зданиях, не о проверке, а о том, что вдруг заморозят проект, а он еще столько хотел сделать: жизнь внуков получше устроить, островок среди теплых морей к пенсии прикупить, деньжат в швейцарские банки «на питание и постель» скопить. А то ведь не ровен час кое с кем и поделиться придется, а ведь все уже давно поделено. Вон, Спиридоныча прижали, пришлось тому часть доли уступить, а иначе бы ему подряда не видать, как своих ушей. Да времена нынче не те – пашешь, трудишься на ниве государственного строительства, как пчелка на пасеке, а тебя же еще и слухами разными пугают, устрашают сменой руководства в правительстве, – чиновник тяжко вздохнул. – Как же быть, как быть?

Погруженный в раздумья, обеспокоенный мозг государева слуги искал выход из дремучего леса нехороших предчувствий. Многие аферы прошлого всплывали в его памяти. В богатой на них жизни прощелыги-дельца их было превеликое множество. Пожалуй, весь его жизненный путь был путем афериста, в котором он считал себя образцом практика-хозяйственника.

– Сколько сделал, сколько сделал я для Родины, для страны, – думал он о себе. – Боже мой, и какая черная неблагодарность, меня, заслуженного человека, уличать в каких-то там незастроенных пустырях и обвинять в сносе устаревшей рухляди, в освобождении города от этих сгнивших купеческих хибарок, которые рано или поздно сами развалились. Я же государево дело двигаю. Ведь стоит только представить себе, какая перспектива ждет этот пустырь, и какая быстрая дорога ляжет через него, в часы соединяя Москву с Питером!

Эти раздумья о будущей перспективе вдруг разом изменили весь ход мыслей большого чинуши.

Он встрепенулся, оживление пробежало по его лицу и всему телу. Развернув пошире плечи и потирая руки, он стал повторять вслух слово «модель». «Модель, модель, – говорил он про себя, – нет, лучше макет в виде огромного стенда, на котором в развернутом виде будет представлена красивая, очаровывающая перспектива пустыря в будущем. Игрушечные, в стеклах-зеркалах и бесподобных архитектурных находках здания вокзала, меняющие до неузнаваемости его облик. И сверхскоростная магистраль – какое сочетание – стрелки, семафоры, бегающие взад- вперед поезда новой жизни. Это уже не окно, это будет настоящий шаг в Европу. Это уже вклад! Вклад не только в градостроительство и техническое переустройство железной дороги, в магистраль нового тысячелетия. Это больше, намного больше! Это будет вклад в историю!

Встревоженные, мятущиеся мысли государева слуги обрели, наконец, спасительное русло. Этим руслом для него стало осознание безнаказанности, вседозволенности и твердой уверенности в защите и покровительстве, которую ему окажут высокопоставленные лица в правительстве.

Окончательно придя в себя от прожектов и, воспрянув духом, Евстигней Хитромудрович уже не только не беспокоился о грядущей проверке финансово-хозяйственной деятельности, но и отказался от так понравившейся ему идеи создания модели вокзала будущего.

– Нечего попусту средства разбазаривать на какие-то там игрушки, – сказал он себе. – Я работаю, и баста!…

Спустя некоторое время государев человек окончательно укрепился в мысли, что нужны дополнительные инвестиции под проектно- изыскательские работы и по совету «своих» стал требовать новых денежных поступлений для реализации нового перспективного государственного проекта, ставшего для него очередной золотой жилой.