Читать книгу Подвиг Человека. …Несите людям мир и счастье! - Николай Иванович Голубятников - Страница 3

Летом и осенью 1927 года все свободные от работы часы я просиживал за учебниками. Даже в выходные дни. Так я подготовился за курс школы второй ступени. По приглашению старшей сестры Ангелины (Люси) приехал к ней на Северный Кавказ. Село Дмитриевское поразило величиной: территория 6x3, население – свыше 10 тысяч. Мне казалось, что больших размеров село и представить невозможно. Однако вскоре убедился, что Дмитриевское – звезда далеко не первой величины, села Петровское, Михайловское, Безопасное, Медвежье еще более крупные и могущественные, их население составляет 15 и более тысяч. Поля огромные, почвы плодородные, урожаи пшеницы высокие, скота много, хлеб пышный, девушки певучие.

Муж сестры, Николай Петрович Землянухин, работал заведующим начальной школой. Жили они при школе, занимая две большие комнаты и кухню. Мебель была «казенной». Школа отапливалась соломой. Материально жили хорошо. Как-то, уезжая в райцентр

за зарплатой, заведующий школой попросил:

– Николай, позанимайся с третьим классом! Пригодится.

– Ладно, попробую!

Занятия я почему-то начал с природоведения. Разыскал в шкафу цветные картинки животного мира, сделанные из плотного картона, географические карты, другие наглядные пособия и начал урок. Дети были буквально поражены богатством фауны и флоры Земли. Они дружно просили продолжить урок природоведения завтра, если Николай Петрович не вернется сегодня из поездки.

Получить зарплату в тот день Николаю Петровичу не удалось, и он остался в Медвежьем ночевать. Пришлось мне проводить уроки и на следующий день. На этот раз я начал занятия с арифметики. Начертив на классной доске железнодорожные и водные пути, учил решать задачи на движение. И на этот раз дети занимались так, что от напряжения на кончиках их покрасневших носиков повисли капельки пота, а они не замечали до тех пор, пока не был объявлен перерыв. О шалости нa уроке и речи не могло быть: не было времени.

Уроки явно удались. Знать, практика, полученная в ликпункте, не прошла бесследно.

Посидев на одном из уроков, Николай Петрович сказал:

– Все ясно: ты будешь учителем!

– Как? Ведь я приехал к вам, чтобы вы помогли мне выбрать профессию! – воскликнул я, пораженный категоричностью выводов заведующего школой.

– А чем профессия учителя хуже других?

– Но ведь я не думал стать учителем! – продолжал я горячиться.

– Способности, дружок, способности для профессии нужны! И желание, конечно. А ты их обнаружил.

– И желание?

– Конечно. Как же без желания можно так блестяще выполнить работу? Посмотри-ка вот сюда!

Я посмотрел в окно. Во дворе стояла группа девочек и мальчиков, они о чем-то бурно спорили.

– Ну, что там?

– Дети что-то обсуждают.

– Помяни мое слово, тебя поджидают. Выйди к ним!

Я выбежал на порожни, нарочно громко хлопнув дверью. Гомон смолк, и от толпы детей тотчас отделились мальчик и девочка. В несколько прыжков они очутились около меня.

– Николай Иванович! Мы избрали вас вожатым!

– Благодарю за доверие! Но ведь вожатых назначает райком комсомола! – пробовал я возразить, но понимал, что состоявшиеся выборы уже никто не в состоянии отменить. Народ решет все. Придется подчиниться. – Пионер – всем ребятам пример! Чтобы завтра все были в галстуках!

– Согласился! Согласился! Ура! – неистово кричали мальчишки и девчонки, выбегая на улицу.

– Что нового? – насмешливо щуря глаза, спросил Николай Петрович.

– Пионервожатым избрали, – обреченно сказал я, подвигая стул к учителю. – Что делать?

– Работать. Только работать, и больше ничего. Немедленно свози пионеров на экскурсию, а потом приступай к подготовке сбора. Вот и вся премудрость.

– Николай Петрович, я же командиром Красной армии хочу быть! – взмолился я.

– Потом, Николай, потом. Будешь и командиром. Не торопись. Покомандуй пока детьми.

Говорил Николай Петрович так уверенно, и все у него получалось так просто, что невольно эта убежденность передавалась собеседнику.

Так я стал вожатым и, наверно, учителем.

Вскоре меня вызвали в районный отдел народного образования и назначили заведующим районной школой грамоты. Через некоторое время по рекомендации райкома комсомола перевели на должность инспектора отдела культпросветучреждений. Потом я попросился на учительскую работу, и меня послали заведующим начальной школой в совхозе «Коммунар».

Через полтора года перевели заведующим начальной школой в огромное село Ладовская Балка, где я проработал несколько лет.

Пришлось опять садиться за учебники, повышать квалификацию.

Вот и Центральный институт повышения квалификации кадров народного образования (ЦИПККНО) позади. Физику послали преподавать в районную среднюю школу. Вскоре на поверхность всплыла непреложная истина, что для средней школы нужны учителя с высшим образованием. Пришлось сделать задний ход, вначале из села Медвежьего в село Ладовская Балка, чтобы вначале перестроить огромный двухэтажный магазин бывшего купца Дёмина под школьное здание, а потом уже работать в этой школе.

В школе сельской молодежи (ШКМ) мне, наконец, выпало счастье преподавать любимый предмет – естествознание. На пришкольном участке мы закладывали различные опыты, испытывали наши культуры, выращивали коноплю, клещевину, применяли минеральные удобрения.

И удивительное дело: как в это время, так и позже, когда я научился выращивать роскошные плодовые деревья и закладывать сады, я встречал полное равнодушие руководителей школ к зеленому богатству. Стоило мне уйти из этой школы, как посаженные детьми под моим руководством сады забрасывались, вырубались, а на образовавшемся пустыре появлялись индивидуальные огороды, засеянные кукурузой или картошкой. Так было в с. Ладовская Балка, так продолжается в с. Татарка Шпаковского района Ставропольского края.

Проходит время, и опять не хватает знаний, не столько знаний, сколько диплома. Однако не одними знаниями жив человек, и 7 января 1935 года я женился на Дусе Бережной. Она сельских ребятишек грамоте обучала. Полюбил за кроткий нрав и пухлые щечки, пламеневшие, как утренняя заря. 14 ноября 1935 года родилась первая дочь. Отдавая дань времени, присвоили дочери имя Эмма. 15 февраля 1937 г. появилась на свет Вера. Это имя тоже соответствовало духу времени, возврату к чисто русскому, традиционному. Дети есть, а диплома нет. Решаю поступить на заочное отделение Ленинградского государственного университета. Почему именно в знаменитый ЛГУ, не знаю. По-видимому, из-за тщеславия и самолюбия. Прихвастнуть перед коллегами захотелось, покуражиться.

Летом 1937 г. еду на зачетную сессию. Лаборатории поражают обилием и сложностью оборудования. Отделение электрофизики, куда я поступил, буквально переливается электрическими разрядами. Лекции до предела насыщены теоретическими исследованиями, расчетами и проблемами. И все это на пять лет. А у меня больная мать. Да и младшие сестры в моей материальной помощи нуждаются. Учеба и погоня за большим заработком вошли в непримиримое противоречие. Побеждает оппортунизм, временная материальная выгода. И через год я оставляю университет, чтобы сосредоточить все силы на даче максимального количества уроков.

Ноша из двух слагаемых: университета и 12-часового рабочего дня оказалась для меня непосильной. Но это только тактический маневр, не достижение цели. Ближайшая цель впереди, возникшая проблема решена. Летом 1939 г. я еду в г. Орджоикидзе и поступаю на второй курс учительского института имени К. Л. Хетагурова.

Город Орджоникидзе такой же небольшой, тихий и зеленый, как Ставрополь. Мне он понравился. Но у него имеется большое преимущество – река Терек. О студенческом времени у меня остались приятные воспоминания. Я глубоко убежден, что студенческие годы, несмотря на сильные материальные ограничения, – это лучшая пора жизни. Жизнь в сплоченном коллективе, дружба, целенаправленная деятельность, общение с интересными и образованными людьми, свобода и независимость – где еще, кроме вуза, найдешь такое богатейшее сочетание духовных благ?

Как-то в конце лекции пятидесятилетний декан Собиев с грустью сказал:

– Я достиг всего, о чем мечтал и к чему стремился: высшего образования, ученой степени, высокого заработка, благоустроенной квартиры. Все это я без сожаления отдал бы только за то, чтобы стать молодым, как вы.

– Это вам так кажется, профессор, – горячо возражает Женя Щербакова. – У нас нет иногда денег даже на кино.

– А хлеб есть? – вдруг оживился ученый. – Кефир есть? – продолжал он наступать. – Пирожки есть? Пикули есть?

– Все это у нас есть, товарищ профессор, – не утерпел я от подачи реплики. Уж больно близко к сердцу принял пожилой человек высказанную студенткой неудовлетворенность. – Но не единым кефиром жив студент…

– Вы с юмором, молодой человек. Посещать кино и танцевать фокстрот тоже надо. На этот счет у меня есть для юношей практический совет: не ждать почтового перевода от мамы, а пойти на товарную станцию и разгрузить вагоны. Заработанных денег вам будет достаточно на кино и на мороженое для девушек. Впрочем, для девушек тоже найдется работа на предприятиях бытового обслуживания…

В июне 1940 г. я окончил учительский институт и получил, наконец, диплом с серебряным тиснением. Так окончательно был решен вопрос, кем мне быть.

Я стал учителем.