Читать книгу Когда он шагнёт… - Николай Калиниченко - Страница 15

Старый еврей водой наполняет таз,

Длинными пальцами давит тугой рычаг.

Брови густые, сеть морщинок у глаз.

Лето. В городе нет работы для скрипача.

Улица пыльная, небо плывет над ней.

Ветви акации держат скорлупки гнезд.

Птицы ушли к морю искать людей.

Ворота открыты, стража бросила пост.

Старый еврей наполнит таз до краев,

Поднимет с трудом, неспешно пойдет

                                                назад.

Ветер прошепчет: «Здравствуй,

                                почтенный Лёв.»

Он не ответит, даже не бросит взгляд.

Бражником с губ не шелохнёт «шалом».

Незачем людям духов благословлять.

Жидкость в тазу – чаянья о былом.

Только б дойти, только б не расплескать.

Улицей узкою мимо пустых окон,

К башне на площади, там, где растет орех.

Жидкость в тазу – мыслей живой огонь.

Он пронесет, он принесет за всех.

Мертвое русло, пыли сухой ручей

Будет поить, капли грязи презрев.

Жизнь – это солнце, ярче любых свечей!

Жизнь – это слово «Аэ… Аэ маэф!»

Дрогнет земля, встанут ростки голов,

Плечи и руки – закрепощенный прах.

«Здравствуй, отец! Здравствуй,

                                почтенный Лёв!»

Небо над ним, скрипка в его руках.

Выйдет мелодия – дикий, шальной гопак.

Тучи закружатся, грянет внезапный гром.

Ветхие крылья – старый его пиджак,

Пряди седые тронутые дождем.

Длится и длится звуков и капель вихрь,

Бурно вздымается грива живой реки.

Видишь ли, мастер? Слышишь ли

                                          голос их?

Мягких ладоней глиняные хлопки.