Читать книгу Чудошлёпы - Николай Кокурин - Страница 13

после смерти, не готов проститься с жизнью здесь и сейчас, не готов за всех распрощаться с миром сим, за детей своих, за родителей, жену, родню, друзей… И кто это такие – друзья, дети, родители, жена?! Пока ещё не понял, что их нет и никогда не было, как и самого меня, тогда идёшь воевать, защищаться и защищать. Вместо того, чтобы сидеть на месте и молча ждать когда накроет артобстрелом или старостью. Когда убедился, что Жизнь после морока Бытия – Истинная и совсем не похожа на местную, тогда субботствуешь не шелохнувшись. Всё суета и бестолковщина.

Как я попал в этот танк, сын раскулаченного?! Ведь я верил в Царство Всевышнего, а пошёл защищать царство князя мира сего! И не важно, какая страна, материк, строй, власть. Всюду фантомы и фантомная боль. Даже не после ампутации, а изначально фантомная, никогда там не было ничего, а боль была.

Чей сын? Может всё же Божий? Свой собственный? Почему бы и нет, если Мария родила Создателя своего, то почему бы и мне не родиться от Самого Себя?! В этом и суть бытийного морока и всех аггелов его.

Рим, Египет, Израиль, Россия, Украина, Америка… Так, кажется, в какой-то попсовой песенке нигилизма? Все они всего лишь фантомы? Я бегу по выжженной земле? Чужой земле? Терра инкогнито? Нет, не бегу, лечу… в танке.

Да неужто мне всё привиделось, пока я догорал подбитый в этом Т-34? Интересная реакция мозга на боль. Вся жизнь моя приснилась мне? За того парня или за меня самого? Или это Бог даёт мне милость прожить жизнь мою посмертно? Или права Гореслада, когда говорит, что: есть лишь одно Существо, Которое Само с Собой играет в посмертном сне Своём? Кто такая Гореслада? Откуда я про неё знаю? Я её выдумал, как и всех прочих и всё остальное?

А в общем, при таком раскладе пасьянса, без разницы – сидеть под вишней буддой или идти воевать с арбалетом бодхисатвой. При любом раскладе. Чтобы ни сделал, всё в масть. Вот так я и попал в танк. Вот так в мой танк и попал снаряд. Вот так я и попал в дальнейшие посмертные сюжеты. Три попадания в цель, если целью было молоко. В нем же капахуся.