Читать книгу Проклятый дом - Алексей Макеев, Николай Леонов - Страница 13

Некоторое время Кузнецов осмысливал эту информацию, потом спросил:

– Ну что, будем задерживать гражданку Зайцеву?

– Не знаю, как насчет задержания, но допросить ее точно надо. Может быть, мы вместе туда поедем и проведем допрос? – предложил Гуров.

– Да, я думаю, это будет правильное решение, – ответил майор. – Поехали прямо сейчас!

Он вызвал дежурную машину, оперативники спустились вниз, сели в нее и направились в усадьбу Кирилловых. Когда машина въехала в ворота, первое, что Гуров увидел, были дети Слава и Наташа, бегавшие по лужайке перед домом. А за елью пряталась Татьяна Красовская. Кажется, у них шла игра в прятки. У него сразу отлегло от сердца. Он понял, что все утро беспокоился за этих детей, которые остались одни дома, только под присмотром гувернантки. А еще из взрослых в доме оставались лишь адвокат Бессонов и экономка с садовником. «Пожалуй, когда Бессонов уедет, нужно будет подумать над тем, чтобы в доме всегда был кто-то из мужчин, – подумал Лев. – Если я уеду в город, кто-то должен здесь остаться. Может, с водителем Юрой поговорить? Или с садовником Никитой?»

Выйдя из машины, он окликнул гувернантку и спросил у нее:

– Скажите, вы экономку Лену не видели? Где нам ее искать?

– Эх, Лев Иванович, зачем же вы меня рассекретили! – воскликнула Татьяна, выступая из-за дерева. – Ведь я так хорошо спряталась! А Лену я давно не видела. Скорее всего, она там же, где была утром, – у себя на кухне.

Мужчины вошли в дом. Здесь царила тишина. Лишь со второго этажа, из-за открытой двери комнаты, где обитал Бессонов, доносилось негромкое бормотанье: видимо, адвокат с кем-то общался по скайпу. Оперативники проследовали через холл, гостиную, столовую, вошли в кухню и остановились как вкопанные: посреди кухни на полу лежала экономка Лена Зайцева.

Гуров шагнул вперед, наклонился и потрогал сонную артерию на шее женщины. Он не почувствовал ни малейшего движения: пульса не было, экономка была мертва.

– Смотрите, тут, кажется, записка, – сказал майор.

Гуров взглянул туда, куда показывал Кузнецов. На кухонном столе лежал клочок бумаги, на котором было что-то написано. Он достал из кармана резиновые перчатки, натянул их, после чего взял записку. Бумага была оборвана со всех сторон, и на ней значилось только одно слово, небрежно, размашисто написанное слово «Ненавижу!». И больше ничего.

– Пакетик найдется, майор? – спросил Лев.

– Найдется, как не найтись, – ответил Кузнецов, доставая из кармана кителя маленький пластиковый пакет, и вдруг добавил: – Смотрите, а вон там, под столом, кажется, стакан лежит.

Действительно, под столом валялся граненый стакан, из которого на пол вылилось несколько капель жидкости. Гуров позаимствовал у майора еще один пакет, чтобы поместить в него новую улику. Но, прежде чем опустить стакан в пакет, понюхал его и, ощутив характерный горьковатый запах, произнес:

– Кажется, на этот раз в ходу был не мышьяк, а цианистый калий. Ну, скоро узнаем, анализ покажет. Ну что, майор, вызывай своих экспертов. Как видно, сегодня им придется только этим домом и заниматься.

Кузнецов достал телефон и стал звонить в управление, а Гуров поднялся на второй этаж, постучал в дверь и вошел в комнату Бессонова. Адвокат уже закончил свои переговоры и теперь собирал вещи. Чемодан с открытой крышкой стоял на стуле.

– Прошу извинить за вторжение, но дело неотложное, – сказал Лев. – Я только что вернулся в дом со своим коллегой майором Кузнецовым, и на кухне мы обнаружили труп экономки Лены Зайцевой.

Адвокат замер с вещами в руках. На время он буквально потерял дар речи. Затем немного пришел в себя и произнес:

– Лена?! Мертвая?! Но… как же так? Это… несчастный случай?

– Нет, на несчастный случай непохоже, – ответил Гуров. – Впрочем, это нам еще предстоит выяснить. Скажите, что вы делали после завтрака?

– Что я делал? – растерянно повторил адвокат. – Сейчас постараюсь припомнить… Так… После завтрака вы со Светланой Павловной и Борей уехали в город. А я пошел погулять. После этого неприятного инцидента с апельсиновым соком захотелось подышать свежим воздухом.

– И долго вы гуляли?

– Полчаса… может, чуть больше.

– Кого-нибудь видели во время прогулки?

– Да, когда я вернулся к дому, то увидел детей вместе с этой славной девушкой, их гувернанткой. Они играли на лужайке перед домом.

– Никого больше в парке не было?

– Нет, никого.

– А потом что было?

– Потом я вернулся сюда. Установил связь с моим деловым партнером в Москве, и мы некоторое время общались, обсуждали дела, которые вместе ведем. Ну а потом я начал собирать вещи. Ведь мне сегодня возвращаться в Москву. Собственно, через час уже надо выезжать в аэропорт. Да, но как же я поеду, если водителя здесь нет? Видимо, придется вызывать такси…

– Скажите, когда вы вернулись в дом после прогулки, вы видели экономку? – продолжал свои расспросы Лев.

– Лену? Нет… Я ее не видел.

– А звуки? Может быть, вы слышали какие-то звуки, доносившиеся из кухни?

– Сейчас… сейчас постараюсь вспомнить… – пробормотал Бессонов. – Значит, я вошел, направился к лестнице… Да, я что-то слышал! Какой-то голос со стороны кухни…

– Женский голос?

Адвокат несколько минут стоял, напряженно припоминая, потом медленно произнес:

– Знаете, какая странность… Кажется, там были два голоса – женский и мужской. Тогда я не придал этому значения…

– Голоса не показались вам знакомыми?

– Нет, это я не могу сказать… Нет, не помню, – покачал головой Бессонов.

– А пока вы находились здесь, наверху, вы не слышали внизу шагов? Разговоров?

– Нет, я был слишком увлечен нашими переговорами с партнером и ни на что не обращал внимания, – признался юрист.

– Понимаю, – кивнул Лев и поднялся. – Ладно, Александр Григорьевич, можете заканчивать ваши сборы и ехать. У меня нет оснований вас задерживать. Если что, увидимся в Москве.

Он спустился в холл и направился к двери. Ему хотелось побеседовать с гувернанткой, а также с садовником – еще двумя людьми, которые находились в усадьбе в момент смерти экономки. Но тут в ворота усадьбы въехала полицейская машина, за ней вторая. Это прибыли криминалисты, вызванные майором Кузнецовым. Гуров приветствовал их и взялся провести к месту трагедии.

Группу экспертов возглавлял сам начальник криминалистической лаборатории майор Рыхлин. Когда они вошли в кухню и майор увидел тело экономки, Гуров рассказал ему о найденной записке, а также о стакане и передал эксперту эти улики. Рыхлин понюхал стакан и заключил:

– Кажется, перед нами старый знакомец – цианистый калий. Впрочем, анализ покажет.

– А что вы скажете о записке?

– В моей практике был похожий случай, – ответил криминалист. – На месте преступления была найдена бумажка, оборванная с двух сторон, и на ней имелось несколько слов. Экспертиза показала, что текст написан рукой погибшего. Но нам удалось установить, что запись сделана давно, и вообще эти несколько слов – только часть большого текста.

– То есть это «ненавижу» вырвали из какого-то письма или другого документа?

– Вот именно!

Майор Кузнецов, внимательно слушавший их разговор, решил вмешаться.

– Но это значит, что здесь мы имеем дело с преступлением, – заявил он. – Что на кухне кроме экономки был еще кто-то. И этот человек подсунул Зайцевой яд или заставил его выпить. А затем изготовил эту так называемую «записку». То есть можно сделать вывод, что перед нами убийство, замаскированное под самоубийство.

– Я тоже так считаю, – сказал Гуров. – Только я думаю, что записка была изготовлена заранее. Впопыхах такие вещи не делаются. Преступление было тщательно спланировано. Ладно, вы тут работайте, а я пойду сниму показания с гувернантки и садовника.

Он отправился в парк, предложил Тане Красовской занять детей какой-нибудь игрой, а сам в это время сообщил ей о гибели экономки. На лице гувернантки отразился ужас.

– Лена мертва?! – прошептала она. – Но как же так?!

– Да, и у нас есть основания полагать, что она убита. В связи с этим мне очень важно знать, что происходило в доме после завтрака и после нашего общего отъезда в город. Опишите, пожалуйста, подробно, где вы были в это время и что видели.

Татьяна не стала ссылаться на плохую память или невнимательность и детально ответила на вопрос Гурова. Однако она могла сказать не так много. Сразу после завтрака она с детьми, воспользовавшись хорошей погодой, отправилась сюда, на лужайку, и все это время находилась здесь. По ее словам, за это время она видела только одного человека, вышедшего из дома, – адвоката.

– А когда вы уходили гулять, вы не видели экономку? – спросил Лев. – Не разговаривали с ней?

– Видела, – ответила Татьяна. – И мы даже перекинулись парой слов. Я зашла на кухню, спросила, когда можно приводить детей на полдник. Она сказала, что полдник будет готов к двенадцати, как обычно.

– И как она выглядела? Может, была мрачной, чем-то озабоченной?

– Мрачной? Нет, ничего такого я не заметила. Наоборот, она была веселой, что-то напевала… У нее еще радио играло – приемник стоял на кухонной полке. Там передавали какую-то танцевальную музыку, и Лена слегка пританцовывала у плиты.

– Значит, у нее работало радио… – задумчиво повторил слова Татьяны Гуров. То, что сказала гувернантка, было важно. Это могло кое-что объяснить – в частности, два голоса, которые слышал на кухне адвокат.

Он еще некоторое время расспрашивал Татьяну, но ничего существенного от нее больше не услышал. Тогда он проводил девушку на кухню. Там работала группа экспертов, и одну Татьяну туда, скорее всего, не пустили бы. Лев помог ей выгрести из холодильника несколько йогуртов, из шкафа достать кексы. С этим запасом Татьяна удалилась в столовую – кормить детей полдником, а он вернулся в парк, чтобы отыскать садовника Никиту.

Найти его оказалось проще простого – садовник занимался стрижкой газона на берегу небольшого искусственного прудика с западной стороны дома, и звук работающей косилки разносился повсюду. С садовником повторилась та же процедура, что и с гувернанткой: Гуров сообщил Никите о смерти экономки, а затем стал задавать вопросы. Но имелись и существенные отличия: Никита воспринял новость довольно спокойно, а на вопросы не мог ответить практически ничего. Смерть Лены Зайцевой его не потрясла и даже не особенно удивила, из чего Лев сделал вывод, что садовник страдает чем-то вроде эмоциональной глухоты – ничего в жизни не производит на него впечатления. Что же касается вопросов, то Никита, по его словам, сегодня в дом вообще не заходил. Он утверждал, что, придя в усадьбу, сразу занялся своей работой в парке: сначала рассаживал цветы, потом пропалывал, а теперь вот, наконец, занялся газоном. Помучавшись с ним полчаса, Гуров отступился от садовника. Уходя, он услышал, как за его спиной вновь застрекотала газонокосилка.

К дому он вернулся вовремя: когда он подходил, в ворота как раз въехал «Мерседес». Светлана Кириллова и ее брат вернулись домой. Хозяйка усадьбы выглядела удрученной.

– Вы ведь, наверное, уже все знаете, Лев Иванович, – сказала она, обращаясь к Гурову. – У нас с Борисом в крови обнаружили мышьяк. Это может означать только одно: что Лена нас отравила. Я не могу в это поверить!

– И не надо в это верить, – покачал он головой. – Потому что такой вывод делать рано. Зато вам придется поверить в другое печальное известие: Лена Зайцева мертва.

– Что?! – воскликнула Кириллова. Ее лицо исказилось от ужаса. – Лена мертва?! Что случилось?

– По всей видимости, ее убили. И также с помощью яда. Так что у вас появилась еще одна забота: вам потребуется новая экономка.