Читать книгу Байаҕантай буолаһа уонна улууһа (1639–1930) - Николай Николаев - Страница 7

В 80‐х годах ХIХ века Баягантайский улус состоял из девяти якутских наслегов: 1, 2, 3 и 4 Баягантайских, 1 и 2 Игидейских, Кангаласского, Сасыльского, Оймяконо-Борогонского и двух тунгусских, с малочисленным населением Мэмэльского и Готниканского. Всего в улусе было 11 наслегов.

Баягантайский улус занимал самую дальнюю территорию на северо-востоке края Якутского Округа на расстояниях: за 200, 400 и дальнее – за 1000 километров.

1 и 2 Баягантайские и Кангаласский наслеги располагались на западном крае улуса, по бассейнам речки Танда. Они теперь присоединены к Усть-Алданскому району. 1‐й Игидейский занимал территорию в середине улуса по речке Байяга. Там был центр улуса – Баягантайская инородческая управа. 2‐й Игидейский наслег «Этэхтуу» (ныне – Олбинский) располагался в предустье реки Татта, 3 и 4 Баягантайские и Сасыльский наслеги – по обеим сторонам р. Алдана. Оймяконо-Борогонский наслег находился отдельно, особняком за 800 км от центра улуса, за Верхоянским хребтом, в верховье реки Индигирки, ныне отделившийся в самостоятельный Оймяконский район.

Тунгусские: Готниканский и Мэмэльский наслеги (жители) бродяжествовали на северных и восточных границах улуса, в пределах Верхоянского хребта, тоже ныне отделившиеся в самостоятельный Томпонский район. Они занимались оленеводством, пушным и звериным промыслами. Многие хозяйства из Мэмэльского наслега с 1883 года, во время сильного неурожая пушнины и зверей, батрачествовали по всем наслегам улуса в течение нескольких лет, и возвратились в свой наслег, когда улучшился набег зверей. Тогда, на обратный выезд их снабдило начальство ружьями и огнеприпасами, а Оймяконский богач Кривошапкин Н. О. пожертвовал для каждого хозяйства по одному медному чайнику и котелку.

Основная форма хозяйства якутского населения в улусе была скотоводческой (держали рогатый и конный скот), сеяли немного зерновых, а подспорьем в летнее время служила ловля озерной и немного речной рыбы и охота на всякого рода пушных зверей.

До 1900 г. хлеб в улусе сеялся в недостаточном количестве и поэтому многие хозяйства завозили хлеб из Якутска, а зерно из смежных – Батурусского и Борогонского улусов.

По климатическим условиям в Оймяконо-Борогонском наслеге хлеб не сеялся. Землепользованием покосов по улусу, за исключением Оймяконо-Борогонского наслега, пользовались мужчины, с 10‐летнего возраста, по классной системе. Первый класс имел 3 остожья, второй – 2, третий имел одно, и четвертый имел по 1/2 остожья. Классы по остожьям назначались обществом – для каждого хозяйства в отдельности, по их платежеспособности податей и повинностей, а не имущим скота – покосы не выделяли.

Коренной земельный передел покосов (буор түҥэтик) проходил периодически, по желанию и общему согласию, по письменному приговору всего общества наслега. Для передела главной причиной служило заметное изменение в урожайностях на покосах, после предшествовавшего раздела. Остожья оценивались выборными депутатами от самих обществ по средней урожайности в возах (воз 20 пудов). В приговорах указывались все правила на оценки, даваемые депутатам на их работах: принимать во внимание качество покосов по урожайности, удобности условий работ на них, заливаемости, суходольности, ровности, кочковатости и т. п. Остожья, обыкновенно, переходят из поколения в поколения, пока хозяева сами от них не откажутся. В промежутке между коренными переделами земель по покосу, если получится большая разница в урожайностях, в связи с недородом на них трав, делаются уравнения (элитиярка). Для этого целым наслегом избираются по приговору от каждого рода по одному депутату, которые по указаниям, даваемым обществом, должны оценивать каждый покос по натуральной растительности, и при разделе земель по количеству возов, урезывая лишние урожайности. Участки земель, подлежащие урезкам на том и другом переделе, по оценкам, берутся обществом от хозяина по его указанию. Выгонные места (сайылыки), усадьбы (этях) или олох миэстэ в раздел не входили, так как их в каждом наслеге имелось вдоволь.

Каждый юртянный якут испокон века устраивал себе усадьбу на своих покосах, в выгодном месте по своему выбору. Таким образом имел две усадьбы: зимнюю – кыстык и летнюю – сайылык.

По слухам, во времена прадедов, более богатые имели вдобавок к постоянным своим усадьбам еще осенние и весенние жилища – (кулукку отор) и сааскы отор – балаганы, где пасется скот.

Государственные подати и внутренние повинности распределялись по приговору общества и взимались только с владельцев остожьев по классной системе.

В каждом наслеге имелось родовое управление, во главе с наслежным старостой и родовым старшиной. В улусе жили редкие богачи, которые обладали большим количеством конного и рогатого скота, числом до 500 голов. Во втором Игидейском наслеге (Этэ хонуу) Гавриил Андросов (Учугей Хавырыла) имел 500 голов, и во втором Баягантайском наслеге имел тоже 500 голов Неустроев Роман (Хаччылаах Роман). Тогда в смежных наслегах Батурусского улуса у одного богача, Афанасия Петрова, имелось 1000 голов скота. Этот улус имел больше богачей, чем в Баягантайском. У абсолютного же большинства населения в хозяйстве имелось от 15 до 30 голов, у меньшинства – ниже, и у очень редких наслежников – не более одной коровы. Не имевшие совсем скота были единицы, они батрачествовали у богатых и середняков.

Оймяконо-Борогонский наслег в улусе слыл более богатым, как в скотоводческом, так и в пушном промысле. Там за сорок лет их насчитывалось до пятнадцати человек, в числе которых были: Белолюбский С. И., имевший до 700 голов скота, у него в 1894 году ожеребилось до 150 кобыл; Кривошапкин Н. О. держал 700 голов скота, в числе которого было до двухсот лошадей. У остальных же наслежников имелось от двухсот до пятисот голов скота.

Улусные богачи в своих хозяйствах держали, на готовом содержании, в среднем до пяти наемных работников мужчин и прислуг – женщин. Нанимали их они на год – с Покрова до Покрова. Мужчины за оговоренный срок получали от 30 до 40 рублей, женщины – от 5‐ти до 8 рублей жалованья.

С 1‐го октября по 9 мая мужчин нанимали за 10 рублей, и на сезон с 9 мая по 29 июня – за 5 руб. (числа по ст. ст). Женщин сезонно не нанимали. Кроме сезонных работников крупные богачи в своем и даже в смежных наслегах, нанимали постоянных скотников (ынахсыт), которые всю зиму – с 1.Х по 9.V – содержали их скот на хозяйском сене. Для годовалого теленка брали у хозяина воз сена, для двухгодовалой коровы – два воза, для «трехтравной» – три, и свыше «четырехтравных» – от 4 до 5 возов сена. Для рабочих быков – по шесть-семь возов сена. Скотники, при этом, свой скот кормили вместе с хозяйским. За такое содержание скотнику хозяин платил три рубля. Весь зимний удой (до Николиного дня) от одной стародойки (кытара) и от остальных коров, прибывших с летнего «хасаса» (содержания), и всех оставшихся после летнего удоя и прекративших доиться коров, а также весь удой, получаемый от ранее отелившихся – до 9 мая – коров… Все это называлось хозяйской «дачей» скотнику (так в тексте – Н. Н.)

Таким образом, хозяин получал всю продукцию, получаемую от данных коров, с 9 мая по 1‐е октября, и нанимали еще на лето удойщиков на коров (хагааччыт); им давали по их выбору десять лучших коров и две маломолочные, всего 12 коров. За это со своих удойщиков брали 10 пудов (160 кг) топленого масла и 100 пудов кислого молока (тар). С таким же расчетом хозяева брали со своих скотников масло и кислое молоко, если у них оставались на летний удой дойные коровы. Такая норма бралась за основу для определения полагаемого от любого количества дойных коров масла, т. е. с учетом их количества и молочности. Хороших коров‐стародоек дают в аренду на зимнее время – с 1‐го октября по 9 мая – за пуд топленого масла, без молока.

Кроме описанных порядков расчета, практиковалась на летний удой сдача коров под «одинарное» масло: от первого отела – 20 фунтов, средней молочности – 30 фунтов и лучшей молочности – 1 пуд масла. Исходя из такого расчета, сдавали также коров на «половинный удой».

Жители из бедного класса давали коров на удой редко, по случайной необходимости.

Обычно при гуртовой отправке скота на содержание или на удой сопровождали его от хозяев приемщики, получавшие гостинцы в виде мяса, чая, сахара и масла. Масло назначалось для дарения огню в квартире приемщика скота. Цена и количество гостинцев значения не имела: дарили кто сколько может. В ответ на такое дарение со стороны хозяина приемщики и удойщики, со своей стороны, при обратной сдаче скота дарят маслом и пенкой кипящего молока с приправой топленого масла (арыы үрүмэ). Такой обычай по содержанию и удою скота был твердо общепринятым как в Баягантайском, так и в Батурусском улусах.

Содержание скотников давно ушло вместе с сокращением скота у единичных лиц. Сдача коров на удой прекратилась в улусе со дня революции.

В отличие от центральных наслегов улуса, в Оймяконе-Борогонском – раздела земель не было совсем и не могло быть, в виду его территориальных особенностей. Там население жило очень разбросанно, на обширных пространствах – по бассейнам верховий рек Индигирки и Колымы, с обильными покосами. Население там владело большими пушными промыслами. От центра наслега Оймякона наслеги располагались: Оротук – за 400 км, Сеймчан – за 700 и Балыгычан – за 1000 километров. В виду таких расстояний, население с разных концов собиралось в улусе только раз в год. Общественный сход проходил в Родовом управлении, съезжались к Петрову дню, т. е. к 29 июня по ст. ст. и по пути делегаты приобщались к святым тайнам (таҥарага тиксии). На этом сходе производились все годовые расчеты как по податям, так и по частным долгам. А от самых дальних поселений на сход приезжала только зажиточная верхушка.

Подати и повинности раскладывались на общество в родовом управлении, сообразно платежеспособности каждого плательщика-юртянина. Для этого ежегодно, загодя, составлялись списки плательщиков с разделением по душам и классам: 1, 2, 3 и 4‐й. За единицу при раскладке денег берется З‐й класс. С «подушных» оклад денег брали в меньшем размере. С беднейших хозяйств подати не взимались совсем. Крайне же бедным семьям, по усмотрению общества, оказывалась помощь в виде продуктов, стоимость которых компенсировалась обществом деньгами тому, кто эту помощь оказывал.

Вплоть до революции 1917 года более богатые наслежники выделяли деньги в подряд на закупку масла. Раньше, когда пуд коровьего масла продавался в городе на рынке за 8—9 руб., то платили на месте по 7 рублей, когда поднималась цена на масло на рынке до 10 руб, то давали по 8 руб. Позднее же, когда цена за пуд масла повысилась до 15 рублей, то в наслеге оно стоило уже 10 руб. По таким расценкам давали в долг подрядчикам в натуре (аванс) по 2 и более руб. денег по числу пудов масла.

Подрядами на сено занимались все богачи. За каждый воз подрядчиками уплачивалось по 50 коп. Впоследствии оплата за воз выросла до 1 рубля. Расчеты за подряды производились ежегодно 1‐го октября. Качество сена принималось по сортам.

В прошлые времена корова стоила от 15 до 20 руб., вол – 30—40 руб., за лошадь платили от 30 до 40 руб.

В начале ХХ века цены на пушнину были такие: красная лисица – 3 руб., лисица-сиводушка – 5—10 руб., горностай 10—15 коп., белка с хвостом – 15 коп., без хвоста – 10 коп. Колонок стоил 30 коп., тарбаганья шкура 25—50 копеек.

Первые школы Баягантайского улуса

Исключительная роль в области просвещения в бескультурном и темном Баягантайском улусе принадлежит политическим ссыльным, учителю-педагогу Ионову Всеволоду Михайловичу и Виташевскому Николаю Алексеевичу, прибывшим во 2‐й Игидейский наслег (Ётёхтю) в восьмидесятые годы 19 столетия.

В начале их местное население принимало настороженно, как чуждых людей, противников царя-солнца, неверующих в Бога-Отца. Называли их преступниками или белыми поселенцами, в отличие от уголовных ссыльно-поселенцев разного сброда, которых не любили. Они пугали жителей и проживали за счет общества. Они не работали, и называли их черными поселенцами (хара бэсиэчик).

Со временем к политическим стали относиться с пониманием, как к неопасным для общества, образованным людям. Многие из жителей стремились с ними познакомиться и даже подружиться.

Общество 2‐го Игидейского наслега, куда их водворили, отвело им место, правда, не совсем удобное, под усадьбу, чуть в стороне от населенного пункта, под названием «тиккей», а потом переместили поближе к жителям, на берегу речки Татты.

В 1887 г. мой отец, Сем. Вас., по совету политссыльного Виташевского Ник. Алексеевича первым в улусе отдал меня на обучение на дому к Ионову Всев. Мих. За ним стали отдавать на обучение своих детей и некоторые другие родители. В следующем году мой отец пригласил на жительство Ионова к себе, устроив для него домик с амбаром. Там мы и учились до 1893 года.

Тогда же по приглашению Николаева Егора Дм. наш учитель В. М. Ионов переехал в 1‐й Жехсогонский наслег Батурусского улуса и учительствовал там до 1900 года, обучая до 13 учеников, из которых шестеро до него начинали учиться в Якутском реальном училище. В начале нового века Ионов переехал в Якутск и там тоже учительствовал, вплоть до возвращения на родину по амнистии. (Ионов был участником Сибиряковской экспедиции 1894—97 гг. и в 1904 г. – Нельканской экспедиции инженера В. Е. Попова. Восстановлен в правах в 1895 г., в Якутске содержал частную нач. школу. Выехал в Петербург в 1911 г., умер 2 февраля 1922 г).

Из учеников Вс. Мих. Ионова нас в улусе осталось пятеро, овладевших русской грамотой. Все мы стали общественниками, работали писарями и на выборных должностях у себя на родине.

В 1903 г., по предложению начальства, в центре улуса Баяге была открыта первая министерская классная школа имени Маслова. Надо сказать, что общества Борогонского и Дюпсинского улусов от школы тогда отказались, а в нашем улусе к открытию школы отнеслись с интересом. Впоследствии подыскивали строения для новых школ и открывали их в счет губернской повинности. В улусе стали открываться такие школы (по годам): Крест-Хальджайская – 1906 г., Олбинская – 1907 г., Тандинская – 1907 г., Оймяконо-Борогонская – 1913 г., Мегино-Алданская – 1916 г., Баягинская – 1916 г. Министерскими школами заведовали: русская О. А. Монастырева, якуты Г. Ф. Андреев, Вас. Ив. Софронов, Сем. Ив. Егоров, Ст. Ник.Черемкин, Будищев.

До 1917 года в нашем улусе функционировали 7 школ, в то время как в других улусах Якутского округа было всего по 2—3 министерские школы, открытые за счет улусов.

В восьмидесятых годах ХIХ века в улусе жили такие грамотные якуты: в 1‐м Баягантайском наслеге Л. Д. Заболоцкий, К. И. Коленинский, в Кангаласском П. Е. Готовцев, Аф. Аф. Петров и С. В. Петров, в 3‐м Баягантайском С. М. Егоров, в Сасыльском наслеге Е. Е. Булдаков, в Оймяконо-Борогонском И. И. Готовцев.

До революции 1917 года в 1 Баягантайском наслеге появились свои специалисты-интеллигенты, а именно: Готовцев Егор Егор. (учитель), Готовцев Лука Егорович (фельдшер),. Заболоцкий Сем. Ник. (интеллигент), Готовцевы – Антон, Мефодий, Василий и Ст.Тер. Андросов.

Во 2‐м Баягантайском наслеге: Егоров Алекс. Дм. (учитель); В Кангаласском: Петров Захар Пр. (письмоводитель инород. управы), Дягилев Софр. Фед. (ученик Ионова), Дягилев Гер. Тимоф. (учитель), Турантаев Ив. Сем. (учитель), Готовцев Гав. Ин. (письмоводитель инор. управы).

В 1‐м Игидейском наслеге: Слепцов Мих. Петр. (учитель), Слепцов Вас. Петр., Андросов Гр. Кирил. (фельдшер), Андросов Ник. Сем. (учитель), Андросов Федот Тихонович (ученик Ионова), Петрова Лидия Гавр. (фельдшерица), Луковцев Ст. Афан. (учитель), Луковцев Аф. Аф., Чахов Афан. Прок. (письмоводитель ин. управы), Андросов Л. И. (учитель).

Во 2‐м Игидейском наслеге (Ётёхтю): Слепцовы – Ник. Сем. (ученик Ионова), Никифор Петр. (бухг.), Леонт. Инн., Дм. Инн. (бух.), Фед. Данил. (учитель), Андросов Никол. Варл. (фельдшер).

Во 2‐м Игидейском наслеге также было немало грамотных якутов, а именно: Андросовы Фил. Спир. (учитель), Петр Спир. (учитель), Неустроев Ксен. Инн. (ученик Ионова), Черкашин Анан. Алекс. (учитель), Баланов Ив. Дм., Баланов Алексей Дм. (учитель), Петров Арс. Арс. – 1‐й, Петров Арс. Арс. – 2‐й, Потапов Сем. Ив. (ученик Ионова).