Читать книгу Чертовидцы, или Кошмары Брянской области - Николай Ободников - Страница 2

И вот мы снова здесь – посреди пятнышка на карте России, в точке невозврата и кипения, в истоке аномальной активности и пассивной нормальности. Верно, мы – в Ивоте́.

Так что располагайтесь поудобнее и захватите с собой что-нибудь в дорогу. Потому что на сей раз зло шагнет за пределы обреченного городка. И не сто́ит бежать за попкорном и жижей с газиками. Поверьте, бокал восхитительной свиной крови и ломтик сушеного трупного жира будут куда уместнее.

Кто я такой, чтобы вот так глумливо портить аппетит? Похоже, кто-то провел ночь в обнимку с амнезией. Я – зло в вашей странной библиотеке; предвзятый гид и тихий омут, облеченный в плоть из черных листов, вызывающих мимические мутации и непроизвольные сокращения на людях. Именно, я – Черномикон, который вы хорошенько засалили в прошлый раз. Что, это были не вы? Да бросьте! Я прекрасно помню, как вы потели и дрожали со мной под одеялом, умоляя голодной улыбкой, чтобы я не прекращал…

Наклонитесь-ка поближе, подышите на мои страницы, дайте почувствовать привкус вашей души… О, а вот и он – главный вопрос, взбороздивший ваш лоб преждевременными возрастными складками. Хотите знать, что случилось с Лунославом и Булатом? Переживаете за чертовидцев? Что ж, как я и говорил, устраивайтесь поудобнее. Потому что нас ожидает паломничество в новую Мекку ужасов – Брянскую область…

Итак, дьявольская ночь, больница имени Благого Карпа, в которой из благого остались только творожки в столовой да забытые чётки у раковины…

…тело молодого человека содрогнулось от толчка в грудь. Последовали новые неестественные нажимы в область диафрагмы – и сотрудник бюро наконец открыл глаза.

– Яд… ядрен… – простонал Булат, едва ощущая свои конечности. – Охренеть!.. Где это я?.. Кх-кх… Хоть бы почки не сперли…

Он кое-как принял сидячее положение и огляделся. Его окружала темнота больничной палаты. Булат перевел потерянный взгляд на окно, взявшее ночь в рамку, и пожал плечами. А затем он всё вспомнил. Они с Лунославом всухую проиграли Бессодержательному – древнему и жестокому космическому существу, обманом использовавшему сотрудников бюро, чтобы вырваться из царства первобытного зла.

– Блин, вот это мы от души огребли. Что же я тогда пролежнем лежу, а? – И Булат неуклюже грохнулся с кровати.

К своему удивлению, он едва мог контролировать собственное тело. Он словно долго и обстоятельно восседал на «белом камне раздумий», отчего у него затекли не только ноги, но и сам он тоже куда-то затек.

– Курс молодого меня! Погнали! Упал – отжался! – скомандовал Булат и на пробу сделал обозначенное упражнение.

Внезапно ощущение «ваты» в членах исчезло, и молодой человек бодро вскочил. Его задницу незамедлительно обдуло ветерком. Булат выпучил глаза, включил свет и брезгливо обнаружил на себе просторную больничную пижаму со снежинками – «простыню на завязочках», проветривающую ягодицы пациентов.

– Понятно: я – в Благом Карпе, – скривился Булат. – Только здесь так от «дымоходов» прутся. Вуайеристы ректальные! – Он несогласно сорвал с себя пижаму. – Ядрен батон! А это что еще за хрень?!

На груди у него распластался внушительный белый волдырь, повторяя контурами Черномикон – жуткий фолиант, присосавшийся к молодому человеку, чтобы ритуально напиться его сакральной крови. Неожиданно волдырь колыхнулся, и потянуло ароматом свежего хлеба.

– Гад журнальный! Коронавирусом, что ли, заразил? – ахнул Булат и вцепился в «пузырь» на груди. Он легко проник пальцами под слой белесой кожи и нащупал что-то твердое и шелестящее – напоминающее бумагу. – Хоть бы не туалетная!..

Заметив диагностическую карту, прикрепленную к изножью своей кровати, молодой человек озадаченно замер: имя на документе было чужим…

– «Джон Доу», – мрачно прочитал Булат, оставив волдырь в покое. – Безвестным, стало быть, окрестили. «Поступил с открытой раной в области…» Это я и сам знаю! Ага, вот. Кома?! – Он сверился с календарем на стене. – Так-так-так. Паранормальные говнюки вырубили меня аж на два месяца. Шестьдесят дней одиночества – без любви барышень, хруста чебуреков и… занудства Лунослава. Эх, Лунтик, Лунтик…

Булат бросился обыскивать палату. В одном из шкафчиков нашлись джинсы, невменяемая футболка с черепами, позвякивающие сапоги и «косуха». Кто-то не поленился обновить гардероб сотрудника бюро. Ведь от одежды молодого человека остались только дырки да прорехи – после его краткого обращения в демонического волка в последние часы перед комой.

– Милая! – трепетно поцеловал Булат «косуху». – Оу! Еще и новая!

Внезапно из коридора донесся истошный вопль. Судя по характе́рным влажным обертонам, крик был предсмертным.

– А вот и повод силушкой богатырской покрасоваться! – произнес Булат, торопливо втискиваясь в узкие джинсы.

Закончив одеваться, он покинул палату. Коридор оказался забрызган теплой кровью; противно разило медными монетками. Среди погрома виднелись изувеченные тела медперсонала и пациентов – с исполосованными лицами, высосанными желчными пузырями, вбитыми в черепа капельницами, развороченными животами…

– М-да, некисло так. Ну а я-то почему жив? – нахмурился Булат.

Он потер кулаки и приосанился, проверяя, как отзывается тело после двух месяцев бездействия. И оно отзывалось на «отлично». Только подозрительный волдырь всё почесывался и зудел.

Булат решительно направился к лестницам, намереваясь выйти наружу. Однако его остановил странный ритмичный звук. Булат заинтересованно заглянул в ординаторскую и обнаружил в ней одержимого врача. Это был Бедор Фондарчук – пятидесятилетний хирург, похожий из-за лысой и безбровой головы на пластикового пупса. И сейчас Бедор с выпученными глазами и маниакальным оскалом насиловал больничную «утку» – как мог.

– Вот это «утиная история»! – присвистнул Булат. – Эй, уточно-половой угнетатель! Что в мире творится?

Бедор кровожадно обернулся и растерянно выронил «утку». Медицинское судно, покинув руки насильника, несуразно качнулось на его эрегированном пенисе.

– Чертовидец?! – приоткрыл рот Бедор. – Вы же сгинули, любители «бобра»! Откуда взялся? Весь людской смрад в больничке учуял, но только не тебя, нет! В чём секрет, а?

– Секрет? – задумался Булат. – Сам худ, а яички – с пуд! – рассмеялся он. – Где мой собрат по ремеслу? Где второй чертовидец? Несуразный еще такой: зубы кривоватые, на башке «горшок», отзывается на команду: «Лунослав! Слива!» Ну?

– А ты не знал? Хой-хой-хой! Твой дружок адским задницам угождает! Он же теперь бумажка! Так что сфинктер свой допроси, борода!

Вслед за этим одержимый расхохотался – и влажно лопнул, разбросав по ординаторской внутренности и непереваренную после ужина кукурузу.

– «Борода»?! – оскорбился Булат и подошел к зеркалу. – Гляди-ка, и впрямь щетина заколосилась!

Мужская поросль оказалась торчащей и неухоженной – словом, бомжеобразной. Булат задумчиво ощупал двухмесячные кучеряшки, подобрал со столика чью-то расческу и обмакнул ее в кровь Бедора. Затем сотрудник бюро тщательно «прилизал» бороду и вернул черным волосам на голове привычное положение. Получилось довольно недурно – этакий худой и бородатый Элвис с желтыми глазами. Потом молодой человек удовлетворенно вышел на улицу.

А там всё напоминало вакханалию безумия…

– Ядрен батон, я что, апокалипсис проспал?! – насупился Булат. – Ну, дела. Развалилось тут всё без нас, Лунтик…

В ночном воздухе стелились тошнотворно сладкие ароматы осени и разлагающейся плоти. Порождения тьмы всех мастей шныряли по истерзанному городку. Они царапались в запертые двери и заколоченные окна, брызгали смоляными выделениями и проклинали, проклинали, проклинали… Укрывшиеся в домах люди в страхе ели, молились и любили – причем иногда одновременно.

Иво́т находился во власти потустороннего зла и аномалий. Проехал горящий трамвайчик с мертвыми пассажирами, тихо тлевшими в кровавом пламени. У мусорки черные души примеряли голову убитого ребенка. Звездное небо имело подозрительный сиреневый оттенок.

– Свет из дома, трупы в пляс?! – гневно гаркнул Булат во весь голос.

На молодого человека вылупились десятки кошмарных глаз. А затем дьявольские бестии зашушукались.

– Чертовидец?! Невозможно!

– Гляди-ка, живой! На дыбу его! Разорвать!

– Лучше разогнать до сотни – и об стенку! Об стенку! Да чтоб в сопли!

– Чертовидец… Вот бы у него склероз был… с этим самым… с переломом позвоночника! Мхах!

– Смерть ему! Смерть! С-с-сме-е-ерть! – прозвучало хором.

Булат призывно схватил себя за пах:

– Ну, так идите и выкусите, быдло паранормальное!

В ответ раздался зловещий хохот – и все разбежались. Никто не рискнул принять вызов того, чья жизнь еще час назад считалась угасшей…

Булат сплюнул и направился в сторону полицейского участка. Молодой человек рассчитывал на помощь Прохора Питонина – капитана полиции, прикрывавшего сотрудников бюро буквой закона и табельным оружием. Миновав несколько испоганенных улиц и сквер с пунцово-красными рябинами, Булат вышел к полицейскому участку. Здесь ситуация была еще хуже…

Трехэтажное здание о́ргана правопорядка осаждали мертвецы. Черные, облезлые и остывшие, словно охлажденная вырезка, они неумолимо лезли через опустевшие баррикады и ломились в центральную дверь. Из окон полицейского участка велся прицельный огонь, разбавляемый отборным русским матом. Мертвецы безразлично вырывали из себя простреленную плоть и забрасывали ее в здание, отравляя и деморализуя живых. Обороной командовал сам Питонин.

– Мать вашу, олени безмозглые! Свинец шлём в головы, а не по ляжкам мажем! – зверски проорал полицейский. – Они вам не подружки, чтобы вы стволы от «яблочка» воротили!

Сосредоточенные и бледные лица защитников заливал пот. Внезапно младший сержант, не выдержав напряжения, прострелил себе голову и выпал из окна. Мертвецы с причмокиванием принялись разделывать несчастного.

– Кто еще раз вот так кинет товарищей, получит выговор с занесением в грудную клетку! – взбешенно рявкнул Питонин.

Булат оперся на покореженную машину и невозмутимо крикнул:

– Эй, Капитон! Как оно? Как жизнь? Как печень: на новую еще не обменял?

Мертвецы покосились на молодого человека и голодно устремились к нему – чтобы разорвать на мясные ленточки и продегустировать их. Стрельба стихла. Люди неверяще уставились на Булата: все знали, что бюро «Канун» было разбито, а один его сотрудник погиб, тогда как второй пропал без вести. Не удивился только Питонин.

– Ах ты ж труподел хренов! – расхохотался он. – Лентяй сраный! Ты чего так долго, а? Нечисть совсем обнаглела! Даже мертвяки по ночам встают!

– А вставать должны только «палатки» у мужиков по утрам, да? Одобряю! Нашего чего не находил?

– Труподельного? А как же! Погоди!

Булат с зевком взглянул на спешивших к нему мертвецов, в чьих слепых глазах клубилась тьма могил, и включил в машине магнитолу. В окне показался довольный Питонин. В руках полицейского поблескивала Костяная – кошмарная коса, сотворенная из развороченных рельсов; орудие убийства заблудших путников на железнодорожных путях. С недавних пор ее обладателем стал Булат, и потому она радостно завибрировала, почувствовав близость хозяина.

Питонин швырнул Костяную сотруднику бюро:

– Лови, труподел! И поживее, пока у нас кишечники не прорвало!

Коса невообразимо влетела в ладонь Булату, после чего тот выкрутил в магнитоле громкость на полную и запустил подобранный трек.

– Ну что, восставшие, тряхнем песочком?! – задорно выкрикнул Булат.

На всю улицу громогласно зазвучали первые аккорды песни «Хочу перемен» группы «Кино». Булат взобрался на машину, перехватил косу на манер гитары и начал «играть» на ней. Мертвецы недовольно облепили транспорт и принялись хватать сотрудника бюро за ноги. Булат усмехнулся и, когда послышался харизматичный голос исполнителя, хладнокровно прыгнул в толпу покойников.

Сотрудник бюро вскинул косу к страшному небу – и обрушил ее на мертвых, создав вокруг себя жгучий вихрь из стали. Ожившие трупы словно оказались в промышленной газонокосилке: их окоченевшая плоть нарезалась ломтиками, клацавшие зубы крошились, а зловонные руки укорачивались. Булат же самозабвенно подпевал.

Люди, наблюдавшие за ним из полицейского участка, восторженно завопили, подбадривая вернувшегося героя. Их окрыленные сердца вновь принялись толкать по венам надежду – и лихорадочные дозы никотина. Громче всех, конечно же, орал Питонин… в основном чтобы не вздумали стрелять и готовили водку.

За те минуты, что играла песня, Булат расправился со всеми. Кошмарная коса эффективно подавила бунт выходцев с соседнего кладбища. В итоге двери полицейского участка распахнулись, и Булат, закинув Костяную на плечо, гордо вошел внутрь. Счастливые взгляды выживших вперились в сотрудника бюро. А затем все зашептались.

– Говорили, вроде помер он!

– Сам ты «помер»! Конокрады-пришельцы его похитили! Вот попользовали и вернули!

– Да ну! Его ведьмы сожрали и в компост на огороде по нужде добавили!

– А я слышал: он Пончик Всевластия нашел! На член надеть надел, а снять не сумел! Так и ходил – очарованный бубликом!

– Да в коме я был, дурни! – не выдержал Булат.

– О-о! В республике?

– В настоящей!

Присутствующие вытаращились еще больше. Оно и неудивительно: многие бывали в Турции или в других местах и состояниях, но в коме – ни разу.

Подошел Питонин. Коренастый полицейский, как всегда, был краснорож и зол, напоминая безбородого рявкающего гнома, чей холодильник ограбили, а страшненькую супругу угостили печенькой в его отсутствие. Питонин какое-то время свирепо изучал Булата – а потом расцеловал его.

– Вопрос на пятнадцать суток: выпьешь? – грубо спросил Питонин.

– Ну а то! – засмеялся Булат. – Заодно и болты поболтаем.

– Чего?

– Поговорим.

– А.

Они поднялись в кабинет Питонина. Возле стола, заканчивая накрывать импровизированную водочную «поляну», суетилась полненькая блондинка-лейтенант.

– Лаванда, – угрюмо представил Питонин девушку.

– Горная? – уточнил Булат.

– Нет, Гжельская. Из столицы ко мне приставили. Так сказать, паранормальную целину поднимать.

Лаванда густо и восхитительно покраснела и глупенько хихикнула.

– А вы… вы знаменитый чертовидец? – с восторгом полюбопытствовала она. – Я думала, вас убили! А вы вон какой… живучий. И никто не знал, где вы… И зло почему-то вас тоже не нашло… Странно, да?

– Очень, – язвительно согласился Булат. – Капитон, может, наедине языки помозолим, а?

– Во-первых, мне дали майора! – пролаял Питонин, показывая погоны. – Так что засунь себе в зад эту производную от «капитана» и моей фамилии! А во-вторых… Лаванда, пошла вон! Иди лучше вещи труподелов принеси. И не спеши там!

– Есть, товарищ майор! – отдала честь девушка и выскочила за дверь.

В коридоре Лаванда достала телефон и отправила зашифрованное сообщение: «Желтоглазый чертовидец жив. Указания?» Ответ пришел незамедлительно: «Действуйте по инструкции. Себя не раскрывать». Лаванда плотоядно облизнулась…

Тем временем Булат взял рюмочку водки, выпил и принялся уплетать наспех разогретую перловую кашу.

– Не отставай, Капитон! – промычал молодой человек.

Питонин влил «стопарик» в глотку, хрустнул обмочившимся рассолом огурчиком и просипел:

– Ну, слушай.

И майор под чавканье Булата поведал о том, что произошло, пока сотрудник бюро пребывал в коме. А приключилось следующее.

С момента проникновения Бессодержательного в мир людей прошло два месяца. За этот период зло, словно ядовитая клякса, успело расползтись по всей Брянской области. По ночам оно рыскало в поисках слабых душ и горячей плоти. Что-то можно было остановить пулей, что-то – истовой молитвой, а что-то останавливалось, лишь когда насыщалось – или требовались зубочистки… Относительное подобие жизни приносил только дневной свет.

Вдобавок небо над партизанским краем приобрело пугающий амарантовый оттенок, вызывая у глупцов, задравших голову, за пару минут кровотечение десен и размягчение ногтей. Нетипичное атмосферное затенение наблюдалось даже из космоса.

У жителей области появились пусто́ты в телах; не больше кулака взрослого мужчины. Они представляли собой таинственные полости, пронизывающие грудные клетки и брюшины. Несмотря на это, органы несчастных не вываливались и не волочились следом. Нашлись и те, кто выиграл от этого, – извращенцы и озабоченные. Они быстро приспособили «новые дырки» под «старые нужды».

Брянскую область ожидаемо изолировали. Через кордоны пропускали только эпидемиологов и гуманитарную помощь. Но даже эти акции заботы и брезгливого изучения проходили в обстановке паранойи. Потому что пусто́ты коверкали каждого, кто находился под страшным небом больше суток. Таких уже не выпускали.

Градообразующую корпорацию «ЗОЛА» на мировом уровне признали экстремистской организацией. Однако многочисленные облавы и рейды ничего не дали. «ЗОЛА» исчезла, оставив преследователям пустые помещения да похудевшие банковские счета.

Хуже всего пришлось истоку потусторонней заразы – Ивоту. В нём зло по ночам особенно лютовало: вставали мертвецы, из колыбелей похищали детей, кисло молоко – даже в грудях. Несчастные горожане спешно покидали обреченный городок – но только для того, чтобы вернуться. Потому как в ныне про́клятой Брянской области покой ведали только мертвые… и то лишь днем…

Что касалось Питонина, то он вытащил Булата из-под обломков склада, маскировавшего котлован со зловещей печатью-порталом, и определил его в больницу как неизвестного. К удивлению полицейского и врачей, молодой человек упрямо отказывался умирать. Дело оставалось за малым. В те же роковые сутки Питонин распространил информацию о том, что желтоглазый сотрудник бюро «Канун» скончался. Это уберегло впавшего в кому Булата от рыскавших убийц «ЗОЛЫ».

О Лунославе – после того как Черномикон глумливо превратил его в лист и похитил – ничего слышно не было. Кривозубый чертовидец и жуткий фолиант бесследно исчезли… Не показывался и Бессодержательный – если он, конечно, мог явить себя в привычном понимании этого слова. Радовало одно: дьявольский гул, слышимый на рассвете и закате, наконец-то прекратил терзать жителей Ивота.

Вдобавок Питонин угрюмо сообщил, что он за раскрытие козней «ЗОЛЫ» получил внеочередное звание майора, а заодно – восторженную дурочку-помощницу и кучу новых обязанностей. Однако карьерный взлет не вскружил Питонину голову, и полицейский позаботился о кошмарных артефактах бюро «Канун» и одном из его сотрудников, надеясь, что тот когда-нибудь очнется.

И это, хвала обруганным распятьям, случилось…

– Спасибо за хлопоты, нянь в погонах, – улыбнулся Булат, сооружая себе неаппетитный бутерброд из хлеба, хумуса и шпрот. – А что за пусто́ты такие? Все вроде нормальные были.

Питонин с готовностью задрал служебную рубашку:

– Сомкни челюсть, чтоб не выпала, труподел.

В груди полицейского зияла аномальная дыра – с ровными краями по срезу внутренностей, словно кто-то воспользовался огромным ножом для удаления яблочных сердцевин. Место сердечной мышцы противоестественно пустовало.

– Хрена себе! Органы без органов?! – вытаращился Булат. – И как ты? Не продувает?

– Жру нормально, «мотор» тукает. По ощущениям, всё на месте – только как будто не во мне… Зато есть где заначку прятать.

Булат с умным видом кивнул и быстро сунул руку с бутербродом в полицейского – прямо в пусто́ту.

– Сдурел?! – взбеленился Питонин, оттолкнув молодого человека. – А если я тебе ручищу в зад запихну?!

– Я тогда покраснею – как ты! – расхохотался Булат. – Не скрипи седлом, Капитон. Зацени-ка лучше мою заразу. – И сотрудник бюро гордо продемонстрировал загадочный волдырь.

– Завали меня сосна, похоже на гигантскую ветрянку!

– Угу, зеленку готовь.

Булат просунул пальцы под белесую кожу и наконец сорвал ее, будто разваренный мозоль. Внутри обнаружился чистый и белый книжный лист, от которого веяло ароматом домашней выпечки. Булат раздраженно дернул находку, и бумага отошла с кровавыми ниточками, напоминающими слюни. На груди молодого человека тотчас вздулся новый волдырь.

– Ядрен батон! Грибок, что ли?! – возмутился Булат, ковырнув мягкую корку новообразования.

Из-под волдыря показалась рубиновая капля крови. Стало очевидно, что следующий «плод» еще не пророс…

– Ты теперь как пустой календарь? – хмыкнул Питонин. – Где подцепил?

– Черномикон шкуру попортил – вот я и завшивел по-бумажному, – буркнул Булат, изучая странный лист.

В кабинет заглянула Лаванда. Полненькая блондинка-лейтенант принесла кое-что из вещей сотрудников бюро: походную сумку с пустым термосом и Злоруб – рожденный в кошмарах ребенка дровосечный колун, доставшийся Лунославу. При виде поразительного предмета в руках Булата глупенькие глазки Лаванды выразительно округлись.

– Ой, а что это? – разволновалась она.

– Лист Беломикона, – неохотно отозвался Булат.

Незнакомое слово само сорвалось с его губ – легко, метко и правдиво.

– Так вот как Булат Боянович от зла укрывался! – восхитилась Лаванда и с придыханием добавила: – При помощи… Беломикона!

– Подумаешь, ляпнул с перепугу. Лунтик бы точно определил, что за листовки ко мне приклеились.

На таинственном листе вдруг проступила карта, будто накаляканная нетрезвой курицей.

– Ядрен батон! Это же наши края! – обрадовался Булат, вглядевшись в сплетение линий. – Ха! Ну точно! Похоже, тропинка к Лунтику сама ко мне подкатила!

– Уверен? – нахмурился Питонин. – Индюк тоже думал, да в суд попал.

– Других вариантов всё равно нет. Так что я погнал. – Булат встал и закинул перевязь с колуном на плечо. – Капитон, Алый у тебя?

– Ну не в питомнике же! – И Питонин вручил ему ключи от уазика бюро.

Булат недоуменно обнаружил, что на них, словно брелок, болталась черная жемчужина – дух ненависти по кличке Алый, обреченный на постоянный сон после кратковременного контакта с Черномиконом. И лишь один способ позволял ненадолго разогнать дремоту духа: нужно было всего-то проглотить его… и быть готовым к последствиям…

– Мне его теперь со всей связкой употреблять?! – буркнул Булат.

– Если приспичит.

– Если приспичит – я кустики найду!

Питонин поднялся, сурово хлопнул Булата по плечу, и они пожали руки.

– Чтоб вернул Лунослава, а зло по всей строгости получило, усек?

– А то!

– Товарищ майор! Разрешите сопровождать чертовидца по делам областной безопасности! – вдруг выпалила Лаванда. – Того… того требуют протоколы из столицы!

Майор побагровел, набрал побольше воздуха и заорал:

– Протоколы?! Столица?! Безопасность?! Да у меня каждый человек на счету! Да у меня… да у меня арбуз с геморрой!

– Я… я сожалею о размере арбуза, но… но у меня приказ вышестоящего начальства! – пискнула Лаванда. – Вам его, товарищ майор, сейчас по факсу скинут! Только не кричите, пожалуйста, а то уши уже болят…

Питонин раздраженно засопел, бешено вращая глазами. Наконец он выдохнул и бросил сотруднику бюро припасенную пачку земляничного печенья.

– Мои подкаты, Прохор, – благодарно кивнул Булат. – А тебе, белокурая, – хрен!

Обозначив свою позицию в столь категоричной и овощной форме, молодой человек вышел.

– Разрешите следовать за чертовидцем самостоятельно! – настойчиво потребовала Лаванда.

Питонин задумчиво взглянул на нее:

– А ты знаешь, что «чертовидцами» труподелов называют только всякие твари? Ты же не одна из них, а? Ладно, не трясись. Езжай. Но помни: узна́ю, что клин куда вбила, – убью!

Искусно изобразив смущение, Лаванда выскользнула из кабинета. Питонин оказался крепким орешком. Теперь ей только оставалось проследить за чертовидцем, чтобы выйти на его исчезнувшего напарника. И если ей повезет, то хотя бы второй из этой дрянной парочки окажется мертв…

Вот мы и приблизились к традиционному черно-опиумному послесловию в конце каждой главы.

Ведаете ли вы, что произойдет, если долго отсутствовать в жизни? Всё пойдет в рост. И речь не только о поле, которое вы когда-то удобрили после варенья с косточками. Без вас будет взрослеть ваш ребенок, разрастаться дом и всё выше тянуться к небу дерево. И не всегда это будет происходить без посторонней помощи. Причиной тому – безразличие, кома и, конечно же, смерть. Боритесь с ними как можете. И начните с безразличия. Потому что из него произрастает всё…