Читать книгу Чертовидцы, или Кошмары Брянской области - Николай Ободников - Страница 3

Брянская область – край многообразия. Здесь вас порадуют грибно-ягодным ассорти, самбо на ярмарках, упитанными волками у дороги и, конечно же, населенными пунктами с курьезными названиями. Возьмем, к примеру, сёла Усох и Лизогубовка и деревню Бибики. Эти топонимы словно приказы гипнотизера: усохни, лизни губу или хотя бы бибикни. А теперь взглянем на окрестный лес населенного пункта Дохновичи. Деревья здесь так и шепчут: дохну́ть или сдохнуть – вот в чём вопрос…

Итак, предрассветные часы, одинокий гусиный крик над лесом…

Тающее ночное небо угрюмо пересекало уродливое создание. То над лесным массивом парил Черномикон в форме кошмарной птицы-книги. Холодный ветер ласкал чумазую обложку-крылья фолианта и шелестел его двумя единственными листами – Лунославом и Влекущим; пленниками и трофеями жуткой книги.

Последние два месяца Черномикон навещал различные порождения тьмы Брянской области и сдавал им в «аренду» белый лист с кривозубым чертовидцем. Издевались и глумились над Лунославом по-всякому: кто-то незамысловато сморкался в него, кто-то протирал им опрелости, а кто-то и вовсе использовал в качестве кустарного презерватива. И сотрудник бюро, к своему ужасу, частично осознавал творимые с ним непотребства.

Наконец рубиновые глазки жуткого фолианта обнаружили «заказчиков». Они укрывались в почерневшей избушке, притихшей на краю оврага, заполненного светящимся туманом. В сарайчике неподалеку скрюченно покоились мертвые грибники, заготовленные на зиму. Из трубы домика валил пугающий дым, неся в своих клубах душок браги и алые огоньки.

Внутри избушки хозяйничали трое разноцветных чертей.

Субтильный Боягуз с шерстью болотного цвета пересчитывал на полках бутылки с красноватой бурдой. Здоровенный Калач с фиолетовыми подпалинами вытаскивал из погреба бочонки забродившей крови. А их рыжий вожак по кличке Балда важно прохаживался, то и дело прилипая копытами к дощатому полу. Черти занимались алкогольным творчеством – гнали самогон из засахаренной крови.

– Больше сладости сыпьте, баламошки! – распорядился Балда, пригубив свежее варево.

Калач обиженно выставил внушительное пузо:

– Это всё Боягуз! Кариеса он, видите ли, боится!

– А кто гундел, что сахарюшки на заднице пото́м не разлизать, а?! – взвизгнул тот.

Балда причмокнул от воспоминаний о собственных «сахарюшках» и стукнул подельников окровавленной поварешкой. Те возмущенно взвыли.

– Хотите, чтобы нашу продукцию забраковал сам винтажный Ираид?! – разозлился вожак.

Боягуз и Калач отрицательно замотали рогатыми головами: Ираида, устроителя бесовских пиров, боялся каждый чёрт. Вдруг замызганное окошко распахнулось, и влетел Черномикон. Жуткий фолиант уселся на полочку «красного угла», предназначенного для икон и слезливых поклонов в свечной дымке, и надменно огляделся.

– Чертовидец! Чертовидец! Чертовидец! – радостно запрыгал Боягуз.

– Плату, рыла! – зловеще потребовал Черномикон, недобро нахохлившись.

– Конечно, конечно, о лепесток перхоти на короне Бессодержательного! – Балда сделал книксен и дал пинка Калачу.

Зазевавшийся фиолетовый черт почтительно поставил миску самогона с ошметками крови на стол. Черномикон недовольно каркнул, подлетел к угощению и жадно вылакал его. Потом осоловевший фолиант выдернул у себя из пуза лист с чертовидцем и снисходительно швырнул его чертям.

Те восторженно завопили, придумывая пакости для Лунослава. Для веселья годилось всё: листы Черномикона износа не знали.

– Хочу им дохлую кошку потыкать! – заявил Калач.

– А я бы самокрутку из листьев и сушеной кожи выкурил, – размечтался Боягуз.

– Угомонитесь, ерохвосты! – осадил их Балда. – Сперва батька качество и нежность бумажки проверит.

– «Батька», – передразнил его Боягуз, за что снова получил поварешкой.

– Сутки! – обозначил Черномикон срок «аренды» и выпорхнул в утреннюю прохладу.

И никто не заметил, что жуткий фолиант оставил себе частичку белого листа, без которой чертовидец – случись ему вернуть человеческий облик – оказался бы неполноценным…

Черти же на радостях затеяли игру в карты. Балда под аплодисменты подельников жеманно уселся на чертовидца. Потные яички рыжего чёрта липко прокатились по Лунославу. Нечисть издевательски расхохоталась.

Так началась карточная партия и очередной скверный эпизод в недожизни сотрудника бюро…

Булат ехал всю ночь. Он хмуро глядел на дорогу, игнорируя встречавшиеся зарницы далеких пожаров. Область полыхала… Один раз за машиной даже увязалась стая красноглазых лисиц-оборотней, плакавших словно дети. Однако они быстро отстали – после того как Булат разок по ним проехался.

Наконец перед самым рассветом показался ржавый дорожный указатель на «Дохновичи», и уазик бюро свернул в лесную чащу, где замер, высвечивая фарами кусты и жирную осеннюю грязь. Булат захрустел земляничной печенькой и сверил маршрут Беломикона с картой района.

– Налево пойдешь – ведром огребешь, – пробормотал молодой человек. – Прямо двинешь – копыта откинешь. Направо попрешься – в Лунослава упрешься. М-да…

Вооружившись Костяной, Булат отправился в зловеще поскрипывавший лес. Через полкилометра он вышел к алым огонькам почерневшей избушки, нависавшей над оврагом с противоестественным туманом. Заметив в предрассветной мгле сарай со скрюченными телами, Булат присвистнул.

– Будет же сейчас кому-то злой дядя лесник! – мрачно посулил он.

Сотрудник бюро подошел к домику и страшно забарабанил в дубовую дверь. Черти испуганно притихли, не забыв при этом подсмотреть друг у друга карты.

– Коллекторы? – глупо предположил Калач.

– Какие еще, к нашим бабушкам, коллекторы?! – шикнул на него Балда. – Боягуз!

Болотноцветный черт кивнул, схватил каленый вертел и подло притаился с ним у входа.

– Ох, ох, входите же! Входите! – проскрипел он старушечьим голосом.

Булат шагнул в избушку – и сразу же приложил Боягуза головой об дверной косяк. Скромно хрустнуло. Это левый рог чёрта, покинув родной и насиженный череп, увяз в древесине. Нечисть изумленно приоткрыла пасти: дурные сплетни не лгали – желтоглазый чертовидец вновь ступил на тропу войны.

Булат толкнул скулившего Боягуза к остальным и принюхался:

– Ядрен батон! Рогатые! Вы что, самогон гоните?!

– Ага. А еще – всех в шею, – рыкнул Калач, мешковато поднимаясь из-за стола, чтобы поприветствовать сотрудника бюро парой переломов.

– Слыхали, ты мастак косой махать. Всив-всив! Так что на рожон не полезем, и не жди, – оскалился Балда. – Ты хоть ведаешь, кто мы? Мы – герои сказок и анекдотов! Мы – черти!

– Да хоть валенки с сыром, – нетерпеливо отмахнулся Булат. – Братишку моего гони́те! Где он, придурки рогатые?

Тут молодой человек заметил, что «братишка на бумажном носителе» выглядывал из-под седалища рыжего чёрта. Лицо Булата потемнело от гнева.

– Погоди-погоди-погоди!.. – протараторил Балда и, привстав на одной ягодице, поднатужился.

Лунослав-лист тотчас невообразимо втянулся в задницу чёрта. Снаружи остался виден лишь небольшой бумажный пучок, напоминая верхушку салфетки из мохнатой тубы-упаковки. Какие ужасы поджидали скованного заклятием сотрудника бюро по ту сторону «кольца» – оставалось только догадываться.

– Держу зад на последнем издыхании, – злобно предупредил Балда. – Шаг – и чертовидца навсегда смоет в соседнее измерение!

– У этого в гузне не только ветер дует! – гордо заметил Боягуз.

– Там еще и мякоть с ягодками! – поддакнул Калач.

– Ваше счастье, пятачки на копытцах, что специалист по черным дырам там же у вас и застрял. – Булат неохотно опустил косу. – Вынимайте его уже, пока я вас молодецкой удалью в лоб и прочие органы не поразил!

Калач враждебно засопел. Даже соплю из пятачка пустил от перевозбуждения.

– А ты выиграй у нас свой листик в забавы-потехи! – азартно предложил Боягуз. – Или слабо́?

Остальные черти согласно затопали по липкому полу.

– Всё по чести и чесноку будет! Хе-хе-хе…

– Ага! Если ты, конечно, не заячья кровь!

– Заячью кровь вы тампоном ежемесячно затыкаете, – огрызнулся Булат и спросил: – А если продую?

– Тогда сделаем из тебя «Вишневый Литлер»! – слюняво воскликнул Калач. – Такой ликерчик с Гитлером на этикетке!

– Да плевать. Но если я одолею вас в долбаные «забавы-потехи», то сдеру с вас шкуры! И Лунослава, конечно, заберу. Ну что, договорились?

– На живот спорим, да? Договорились! – плутовато хрюкнул Балда. – Кто начнет?

– Он мне рог должен! Так что я! – Боягуз мстительно вытянул лапы, сжав волосатые кулаки. – У меня две бумажки, чертовидец. На одной начертано «смерть», на второй – «жизнь». Какую выберешь – то с тобой и будет!

Булат поставил Костяную к вычурному самогонному аппарату и хладнокровно сел к чертям за стол. Нечисть глумливо ощерилась и кровожадно захихикала. Оно и понятно: что бы сотрудник бюро ни предпочел, его ожидала гибель. Ведь на каждой из бумажек находилось слово «смерть».

Булат прекрасно понимал, что рогатые захотят надуть его любым способом. И потому он наугад выбрал одну из бумажек и, никому ее не показав, закинул себе в рот. Клочок хоть и отдавал мочой и луком, но от качества его разжевывания зависела жизнь молодого человека…

– Ты… ты что творишь?! – недоуменно взвизгнул Боягуз. – Покажи, что там было! Там была «смерть», да? Да?!

– Хрен – на! – Булат проглотил грязную жвачку из целлюлозы. – Я-то откуда знаю, что сожрал? Давай-ка лучше посмотрим, что осталось.

– Э-э… Ч-чего?

– Показывай, говорю, пока я вас на ломтики не нарезал, – с угрозой процедил сотрудник бюро. – Мы же честно играем, а?

Болотноцветный чёрт обреченно продемонстрировал оставшийся клочок. На бумажке карикатурно расплывалось слово «смерть», изъеденное по́том.

– Если у тебя – «смерть», значит, я проглотил «жизнь»! – хохотнул Булат и угостил Боягуза кулаком по рылу. – Один – ноль. Следующий!

Ничего не поняв, черти растерянно захлопали глазами. Однако потом они разразились нечеловеческим смехом с подвываниями, оценив смекалку сотрудника бюро.

– Хитрая-хитрая вонючка! Но такая ли ты сильная-сильная?! – проорал Калач. – Нра-а! Давай руку! Бороться будем! В порошок тебя сотру и зубы им почищу!

– Свежо предание как недельные носки, увалень! – рассмеялся Булат, готовясь к армреслингу. – Как говаривала бабка: чем хвалишься, на том и провалишься!

Конечно, огромный Калач был куда массивнее и сильнее сотрудника бюро. Однако Булат не переживал по этому поводу. Он уповал на одну уникальную способность, приобретенную благодаря заклятию Черномикона, – касаться нематериального и причинять тактильным контактом боль потустороннему.

Фиолетовый чёрт пошлепал себя по пузу и выставил косматую лапу.

– Ты ведь в курсе, что это от мастурбации? – показал Булат взглядом на волосатые ладони Калача.

– Что от мастурбации? – опешил тот.

– Как что? Волосы на хваталках растут!

– Правда? – вытаращился Калач и обернулся к остальным чертям: – А… а у вас тоже из-за этого ладошки волосятся?

– Он тебе зубы заговаривает, дурень! – вспылил Балда. – Согни его уже!

– Согни меня… нежно! – поддразнил Булат противника и схватил его за кисть.

Лапа фиолетового чёрта тут же зашкварчала, истекая дымом. Однако Калач лишь расхохотался: аномальное касание чертовидца жгло, но не кусало.

– Плевал я на боль! Вот так – тьфу, тьфу, тьфу! – изобразил Калач, до хруста стискивая руку сопернику. – Да и на тебя с колоколенки тоже – харк, харк, харк! – И он действительно харкнул в сотрудника бюро.

– Ах ты ж, гад свинорылый! – рассвирепел Булат и брызнул слюной в ответ.

Они еще по разу обменялись плевками и, наконец, сосредоточились на борьбе.

– Зар-р-раза!.. – прошипел Булат, видя, как его рука миллиметр за миллиметром уступает натиску Калача.

– Ха! Не такой уж ты и крутой, «бэтмен»! – проорал фиолетовый чёрт в лицо молодому человеку.

Остальная нечисть заулюлюкала: чертовидец вот-вот должен был сесть в лужу – причем из собственной крови. Так что Боягуз снова взял каленый вертел, а Балда плотоядно облизнулся.

– Рано каркаете, воронье! Потому что… потому что не бывать такому, чтобы на Руси мо́лодец чёрту какому-то уступил!.. – прохрипел Булат, держась из последних сил.

Неожиданно волдырь на груди сотрудника бюро надулся, и про́клятую избушку наводнил аромат свежего хлеба. Выпученные от напряжения глаза Калача незамедлительно покраснели и заслезились.

– Он… он бзданул! – обиженно заревел Калач, ничего не видя из-за жгучих слез. – Бздеж на соревнованиях! Фу-у!.. А хлебные и бобовые допинги – запрещены!

– Тоже нафунякай! Ну и вонь!.. – наперебой завопили его подельники, морща рожи. – Надо бы скопом газануть! Да ну! Лучше окна выбить!..

– Кха-а!.. Ы-ых!.. Жжёт-то как!.. Будто луковица в скунсе сдохла!..

– Нормальный запах, не барагозьте! – засмеялся Булат и рывком опрокинул лапу зазевавшегося соперника, с хрустом сломав ее об стол.

Балда и Боягуз обиженно насупились. Калач же по-ослиному закричал и опрокинул аппарат для самогоноварения. Распространившаяся вонь сразу же поглотила благословляющий дух выпечки.

Булат отряхнул руки и деловито повернулся к поникшему Балде:

– Ну что, пятачок, пытаться хоть будешь?

– А рыбки – мокрые? – огрызнулся рыжий чёрт. – Пить станем! Кто первый обмякнет – умрет от интоксикации и боли в заднем проходе!

– Пф! Да у меня вообще два желудка, так что квасить могу без проблем и без обеда! – И Булат нагло показал таинственный волдырь на груди.

Черти впечатлились, ахнули и притихли.

– И что предлагаешь? – буркнул Балда, быстренько прикидывая в уме, как похитрее обдурить чертовидца.

– То же, что и ты, – пить! Только не до мертвой синевы, а на скорость. – Булат удовлетворенно развалился на стуле. – Спорим, я быстрее осушу три бокала пива, чем ты – три рюмки своей бурды?

– Вот ведь жулик, а! В чём каверза?

– А ни в чём. Правда, есть условие: касаться можно только своей тары. Всё остальное трогать или использовать нельзя. Ну так что, вздрогнем наперегонки?

Боясь встать со стула и тем самым оголить «приз», Балда поманил к себе подельников. Черти сбились в кучку, посовещались и легкомысленно пришли к выводу, что победа, судя по всему, сама плыла к ним в лапы и пасти.

– Как говорится, рассол – напиток завтрашнего дня! – иезуитски оскалился Балда. – Принимаем твой спор, чертовидец! Баламошки, ну-ка, организуйте!

Боягуз обрадованно достал «лагер» с угнетенным гусем на этикетке, наполнил три бокала и нарочито вежливо поставил их сотруднику бюро. Калач тем временем подал Балде рюмки, и тот плеснул в них самогона на крови. Затем рыжий чёрт торжествующе взглянул на сотрудника бюро.

– Чего буркалы лупишь, королобый? Пей давай, а то не успеешь! – усмехнулся Булат и принялся цедить свое пиво.

И пил он, к слову, с оттяжечкой и подозрительно довольной миной.

– Конец тебе, чертовидец! – с восторгом взвизгнул Балда и разом влил в себя две рюмки.

До победы нечисти оставалась всего одна «стопка». Однако Булат невозмутимо продолжил наслаждаться янтарным и довольно неплохим напитком. И это крайне встревожило и озадачило чертей.

– Что ты задумал, мерзопакостный чертовидец? – занервничал Балда. – Я же сейчас выиграю! Р-раз – и победа в чум!

– А вдруг… а вдруг он уже их выпил… а мы не видим?! – выпучил глаза Боягуз.

– Ох, шайтан, – ужаснулся Калач.

Булат между тем допил первую порцию:

– У-ух, сушило-то как! Не боитесь, рогатые, обгоню.

Затем сотрудник бюро рыгнул, икнул – и накрыл освободившимся бокалом из-под пива последнюю рюмку Балды, взяв ее таким образом в стеклянный плен.

– Э… А что это?.. – не понял рыжий чёрт.

Он машинально потянулся к бокалу противника, чтобы убрать его и добраться до «стопки», но тут же получил от Булата по лапе.

– А, а, а! Касаться можно только своей тары, – вредно напомнил молодой человек. – Всё остальное трогать или использовать – ни-ни. Хех.

Черти ошарашенно застыли. Осознание того, что чертовидец одержал победу – хитростью, смекалкой и странной вонью, – неспешно проникало в их пропитые умы…

– Выходит, я не могу даже стол потрясти?.. – удивился Калач.

– Неа, – ухмыльнулся Булат, которому оставалось лишь допить свое пиво.

– И сбить бокал чем-нибудь тоже нельзя?! – неверяще уточнил Боягуз.

– И это против правил.

Спустя мгновение черти принялись орать друг на друга, обвиняя в проигрыше, поддавках и плохо сваренном самогоне. Булат с хохотом накрутил их хвосты на руку и как следует дернул. На этот раз боль от касания чертовидца ощутил даже Калач. В итоге нечисть притихла, слезливо поглядывая на сотрудника бюро.

– Я жду, – сурово напомнил Булат.

– Конечно, конечно! – засуетился рыжий чёрт, вынимая из «бессолнечного места» лист с Лунославом. – А отпусти нас, а?.. А мы тебе за это службу сослужим! Ну а вдруг!

– Вы что, сказок начитались? На кой хрен вы мне нужны? Вот ваши шкуры – другое дело! Чучел для дротиков нашью! Хах!

– Ну, отпусти! Отпусти нас, распрекрасный и пахучий чертовидец! – заканючили черти. – А мы за это людей обижать перестанем! Угу! И с самогонкой завяжем! Всё, сухой закон! Ну и в час нужды помощь окажем! – Они переглянулись и безжалостно выломали у себя по коренному зубу. – Будешь в беде, кинь их в свою кипящую кровь – или разгрызи как аспирин.

Булат неохотно взял «моляры» нечисти: древний и зловещий Бессодержательный вынуждал идти на крайние меры…

– Может, и сгодитесь на что: за пивом, там, сгонять или как пушечное мясо, —наконец проворчал молодой человек. – Но отныне перебиваться будете чем бог пошлет: малинкой, берестой или булкой просроченной! Ясно?!

Черти согласно закивали, гулко стукаясь головами. Булат еще немного посверлил их взглядом, взял Костяную и с ее помощью вывел на лбу каждого должника по одной аккуратной букве: «л», «о» и «х».

– Что там? – расстроенно прогудел Калач, которому досталась литера «х».

– Наградная аббревиатура – чтобы с вами другая нечисть не водилась! – засмеялся Булат и наконец отпустил хвосты. – А если серьезно: надурите – головы взорвутся, – соврал он.

Черти побледнели и одновременно поклонились до пола.

– Долг прошедшей платежкой красен, – благодарно изрек Балда.

Черти еще немного потолкались и, не прекращая кланяться, выбежали из избушки. Булат, в свою очередь, взглянул на перепачканный лист Черномикона. На бумаге, под грязью и отвратительными потеками, виднелся Лунослав. Он отстраненно покачивался и изредка бился в истерике.

– Держись, держись, братишка! Я сейчас! – засуетился Булат и попытался надорвать лист, словно пакетик с чаем.

Однако заколдованная целлюлоза выдержала бы и слона на скакалке. Булат чертыхнулся и ударил лист Костяной. К удивлению молодого человека, коса выскочила у него из рук и воткнулась в полоток избушки.

– Ядрен батон! Да как быть-то?! – разозлился Булат.

Он достал смятый фрагмент Беломикона, рассчитывая на подсказку, и произошло удивительное: листы разных фолиантов притянулись друг к другу и соединились.

Пронзительно свистнуло, полыхнуло синим пламенем, и в центре избушки появился Лунослав. Его сандалии просили есть, рубашка красовалась пятнами испражнений, а летние брючки – следами хмельных отрыжек. Сам же сотрудник бюро оказался взлохмачен и бородат.

– Лунтик?.. – не поверил Булат. – Лунтик! Братишка! Ядрен батон! Дрищ ты мой любимый! – Он крепко обнял пованивавшего товарища и покрутил его.

– В одном поезде родился день… в нём же он и умер, – потерянно пробормотал Лунослав. – Потому что ехал тот поезд больше суток. Авторский фильм, однако…

Булат широко улыбнулся и сделал напарнику «сливу».

– Б-Булат?! – изумленно моргнул Лунослав. – Матерь божья, живой!..

– Ну а то! А ты зарос, Лунтик! И зубы вроде ровнее стали. Ногти, что ли, грыз?

– Серьезно? – Лунослав настороженно проверил своей рот. – Ух ты, и правда… Ого, а еще у меня борода! И у тебя тоже?.. Сколько меня не было-то? И как ты умудрился выжить со всем этим… ну, этим… на груди?!

– А вот это, шаман-брат, та еще история. Но вот тебе ее краткая версия: мы с тобой отсутствовали два месяца, за которые всё развалилось.

– Развалилось?!

– Ну да. Пошли покажу.

Булат помог ослабленному Лунославу выйти наружу. А там – пламенеющее солнце боязливо растекалось по гадким утренним небесам.

– А… а что это с небом? – обмер Лунослав, крупно дрожа. – Оно же… оно же цвета разведенной марганцовки! Это из-за Бессодержательного? Где эта тварь?!

– Тварь та затаилась и кровушку у всех цедит, – помрачнел Булат. – Так что сейчас ход за нами. Только давай-ка сперва в бюро наведаемся – в порядок тебя приведем.

– О! Полцарства за ванну, парикмахерскую и чистую одежду!

– А получишь – душ, бритву и трусы без прорех!

И наши герои, рассмеявшись и воодушевившись перспективой вкусить блага цивилизации, отправились к уазику. Правда, напоследок они подожгли чёртову избушку…

За всем этим тайком наблюдала Лаванда. Ее трясло от злости и шиповника, в котором она сидела. Наконец блондинка-лейтенант взяла себя в руки и позвонила Питонину.

– Товарищ майор! Разрешите доложить? – прощебетала Лаванда в телефон, притворившись дурочкой. – Тут такое! Булат нашел Лунослава, представляете? И тот жив, да! Клинья, как вы и обозначили, не вбивала. Да. Только наблюдение и страховка. Всё, поняла. Отбой. – Она раздраженно завершила вызов. – Коз-з-зел…

Блондинка-лейтенант отстраненно поджала губы: на очереди – визит к настоящему начальству. За новость о воссоединении чертовидцев, угрожавших рождению нового мира, ей буквально могли отсечь голову. Лаванда одернула ненавистный китель и направилась по другой тропинке к служебной машине…

Будет ли дурным поступком обман плута? И кем в таком случае окажетесь вы: борцом за справедливость или мелочным негодяем, выискивающим повод для собственной лжи? О, не принимайте близко к сердцу эти навязанные думы. В конце концов, какая разница, кто подложит плуту его же грабли? Главное, не забывайте: на каждый хитрый «болт» всегда найдутся ягодицы с лабиринтом…