Читать книгу Пушкин целился в царя. Царь, поэт и Натали - Николай Петраков - Страница 3

Пушкиноведение в последние полтора с хвостиком века выросло в довольно престижную сферу интеллектуальной деятельности, далеко выходящую за рамки классического литературоведения. Творчество Александра Сергеевича Пушкина исследовано с помощью компьютерной техники лингвистами, препарировано филологами, пережевано литературными эстетами. Результат этих многотрудных изысканий очевиден: все творчество Пушкина органически связано с его личными переживаниями. Как сказали бы теперь – с жизненным опытом писателя. А откуда же еще брать исходный материал: будь ты Золя, Драйзером и даже Дюма (отцом и сыном)? Но почему в последние сто лет ни Пушкиных, ни Достоевских, ни Толстых просто нет? Да что там Россия, мировое оскудение литературы наблюдается уже лет тридцать-сорок нарастающими темпами.

Вопрос о том, «почему нет нового Пушкина», тесно переплетается с вопросом, почему мы не понимаем мира начала XIX века, обстановки, взаимоотношений людей того времени, устройства «адреналинового моторчика», придающего монотонному течению жизни интригующую окраску в периоды эмоционального всплеска, переживаний, житейских радостей, обид, разочарований и надежд. Для поддержания этого эмоционального тонуса годится и авантюра, и мистификация, и сплетня, и подметные письма, и дуэль.

Все это жизнь, которая делается в XIX веке самими живущими и для себя. Да, это театр, да, это игра. Но в этой игре каждый актер может на время стать режиссером или сценаристом, статистом или зрителем. В этом вечном театре, создаваемом для себя и часто становящимся игрушкой для других кукловодов, участники становились личностями, самоутверждались, побеждали и проигрывали. Не было телевидения, не было нынешнего информационного безумия, когда весь мир призывают сопереживать матери, у которой отец украл ребенка где-то в Новой Зеландии, или обсуждать интимную связь некой девицы с президентом США. Все волнующие нормальных людей события происходили рядом. Более того, в большинстве из них они были соучастниками и даже активными создателями конкретных ситуаций (повторю еще раз – режиссерами и сценаристами). Это была не наша жизнь, где все мы мало-помалу вытесняемся в разряд статистов и зрителей, от которых ничего не зависит. Средства массовой информации, индустрия шоу-бизнеса и спорта формируют для современного общества суррогатные раздражители, эмоциональные импульсы, псевдопереживания, превращая одних из нас в ленивцев, рабов телесериалов, а других в раскрученных кумиров и дутых авторитетов. Идет интенсивное отчуждение человека от индивидуального процесса генерирования личных эмоций. Хорошо это или плохо – не наша тема. Кроме того, добросовестный исследователь просто не имеет права ставить какие-либо отметки объектам изучения. Поэтому здесь нам важно зафиксировать только одно: обсуждать те или иные события, относящиеся к определенной исторической эпохе, следует, исключительно оставаясь в рамках быта, морали, этики этой эпохи. Иначе мы ничего не поймем, скатимся в мифотворчество, заведомую предвзятость. А ведь именно за это мы не любим социалистический реализм, советскую пушкинистику. (Между прочим, советские и антисоветские литераторы продемонстрировали удивительное единомыслие в пушкинской теме. Воистину: Пушкин – это наше все).

Вышесказанное обязывает нас попытаться посмотреть на личную трагедию Пушкина не с «высоты» XXI века, а, по возможности, изнутри, исходя из нравов, ценностей, самоощущения людей, живших в XIX в., в первой его трети. Насколько это удалось – судить читателю.