Читать книгу Лучший - Николай Петров - Страница 4

– А ты хорошо держишься, для твоего возраста.

– И на том спасибо.

Филирон оказался неплохим парнем. Если Мири постоянно провоцировала меня и старалась задеть, то Фили говорил на равных, без снисходительности. Он оказался сыном местного чиновника и школьным другом девчонки. А еще изучает иллюзии. Эту интересную тему я постарался развить, и парень рассказал мне об Искусстве иллюзий. Это Искусство потребляет меньше всего силы, но самое сложное в освоении. Легко повторить, с его слов, точные формулы боевых Искусств, или создать предмет из реальных материалов, придавая ему форму на ходу. А вот показать в деталях то, что существует только в твоём воображении, намного сложнее. И я его понял. Сам увлекался рисованием и знаю, что в воображении присутствует только концепция и отдельные детали, и сложно представлять все это целиком, завершенным. Только на бумаге все обретает целостность. А иллюзионисты изображают композицию полностью, сразу из воображения, во всех деталях, в движении и со звуком. Его многоуважаемый отец часто ставил представления в театре, полностью выдуманные, с десятками героев, динамичными сценами и захватывающим сюжетом. В общем деятели местного театрального искусства. Но как воображаемая картина становится видимой иллюзией он объяснять не стал.

– Да не обижайся ты, Бэст, – улыбнулся Филирон. – Я в твоем возрасте и мечтать не мог попасть в “Империю".

– Меня зовут Николай, – позывной меня уже изрядно достал. И чего они к нему прицепились?

– Почему? – спросила Мири, которая на удивление затихла, пока мы общались с Филироном.

– Мама с папой так назвали.

– Откуда тогда у тебя истинное имя? – спросил уже Фили. – Ты же слишком молодой.

– Это всего лишь позывной, само как-то прицепилось. Производная от фамилии Бестеров.

– Значит в этом и есть суть, – глубокомысленно покивал тот. – Как тебе «Империя»? Хочешь выйти на смотровую площадку?

"Империя" произвела на меня сильное впечатление. В этом мире куда не глянь, наткнешься на что-нибудь удивительное. И хоть измененный вектор притяжения сдавал на фоне Мглы вместо океанов, или сферы, охватывающей целый мир, но мой вестибулярный аппарат запротестовал. Когда стоишь в прямом, на взгляд изнутри, здании, а весь остальной мир наклонен, кажется, что земля уходит из-под ног. Именно поэтому я сидел спиной к окну, иначе бы не смог спокойно распробовать отличную местную кухню.

– Надеюсь свалиться оттуда нельзя? А то башня нависает прямо над Мглой, – мне на самом деле было страшновато.

– Нет, об этом можешь не беспокоиться. К созданию «Империи» приложил руку мой отец, – с гордостью ответил Филирон. Как будто это все объясняет. – Но я тебя понимаю. Сам в первый раз на смотровой ползал на четвереньках.

– Тогда пойдем посмотрим. – согласился я.

Втроем мы поднялись на этаж выше, в шпиль башни. Там, в мягких креслах сидели несколько парочек и курили трубки массивного вида. Надо будет обязательно попробовать местный табак. Лестница вывела в сторону города и с этой стороны вид оказался необычно прекрасным. Создавалось впечатление, что это «Империя» расположена на вершине крутой горы. Отсюда, как не странно, мир выглядел для меня привычнее. Небо, с легкой голубизной, мерещилось мне морем. Огромный ствол Вечного было хорошо видно вдалеке. Сюрреализма виду добавлял город, дома которого стояли под углом от меня.

– Пойдем посмотрим на Мглу.

Мири потянула меня за рукав рубашки. Я медленно подошел к противоположной стороне и вцепился в поручни. Меня сковал страх. Передо мной возвышалась стена непроглядной мглы. Нет, Мглы. Хоть она и находилось под углом по отношению ко мне (или я к ней, тут с какой точки зрения смотреть), из-за однородности тумана казалось, будто протяни руку и коснешься серого марева. Я запаниковал. Пронзительное чувство взгляда сковало меня. Что-то ужасное мерещилось во Мгле. Оно смотрело мне в душу и хотело сожрать.

– А ты трусишка. – засмеялась Мири.

– Не доставай его. – одернул ее Филирон. – Не видишь, ему плохо.

Их слова вывели меня из состояния липкого страха. И как только местные живут рядом с таким ужасом? Надо иметь стальные нервы, чтобы просто подойти рядом ко Мгле. Владельцы «Империи» явно знали, чем заманивать гостей. Это как Диснейленд, где после крутых американских горок весело жуешь хотдог.

– Что там, внутри? – я отвернулся, чтобы не смотреть на Мглу.

– Никто не знает. – ответил Фили. – Мгла не поддается воздействию, в нее уже сотни циклов никто не заходил. Ходит много страшных легенд о том, что во времена Раскола миллионы людей в одночасье оказались поглощены Мглой. Что с ними стало, неизвестно. Кто-то считает, что все умерли. Другие говорят, что они превратились в страшных отродий и бродят там, внизу.

– Хватит жути нагонять. – Мири замахала руками от нетерпения, явно что-то задумав. – Пошли лучше в Школу, покажем Бэсту полигон.

– У вас есть полигон? – заинтересовался я?

– Конечно. – ответил Филирон с вызовом в голосе. – А где по-твоему мы отрабатываем боевые Искусства? Я слышал ты ими тоже владеешь?

– Я, конечно, не мастер боевых искусств, но кое-что могу. Долгое время занимался смешанными единоборствами. Это комбинация тайского бокса и джиу-джитсу.

– Не слышал о таком. Покажешь?

Парень явно меня провоцировал. Или ему действительно было интересно. В принципе, мне не жалко показать несколько приемов. Пару бросков из стойки, да несколько болевых в партере. Это не травмоопасно, если исполнитель толковый. А я толковый. В любом случае, мне тоже интересно.

– Если что-нибудь покажешь и ты, то почему нет.

* * *

– Свет души моей, я соскучился.

Есений Хис сразу отправился к супруге, как только вернулся в Школу. Ему надолго пришлось задержаться в столице, обучая теней Скрытого ордена мощным боевым техникам. Почти все каникулы он провел вне дома. Есений любил свою семью. Трепетно и нежно он открывал душу супруге и такую же любовь получал в ответ. Души не чаял в детях, стараясь развить в сыне силу и уберечь дочь от невзгод. Скоро начнется новый учебный цикл. Наконец-то он дома.

– Я тоже очень соскучилась.

Гролия отстранилась от объятий, но душу оставила открытой, и посмотрела в глаза любимого. В прошлом отец сосватал ее за Есения чуть ли не против воли. Он желал объединить великие рода. У него была дочь, у брата Повелителя, Гонарда, сын. Молодая женщина пошла на жертву ради отца и в первое время настороженно относилась к супругу. От того веяло угрозой. Но время сделало свой ход, одарив молодоженов любовью.

– Я очень-очень соскучился. – наклонился в поцелуе Есений.

Шарму возлюбленного она не смогла отказать.

Облачаясь в костюм, Есений стоял напротив своей иллюзии и пытался подобрать подходящий шарф. У него никогда не получалось выразить цветом состояние души. Он был счастлив вернуться домой и еще чувствовал в душе тепло любимой. Предстояло встретиться с отцом, поговорить по душам и обсудить дела Империи. Обнаженная Гролия лежала в постели и любовалась супругом.

– Возьми желтый, цвет домашнего уюта. Подходит к случаю.

Есений развязал зеленый шарф и потянулся к желтому.

– Что-нибудь интересное произошло за время моего отсутствия? – поинтересовался он, повязывая очередной шарф.

– О, ты точно не догадаешься, что вытворила Мири на сей раз.

– Что-нибудь взорвала? – улыбнулся Есений.

– Она призвала человека из другого плана.

– Что она сделала? – резко развернулся Есений.

– Мы были так же удивлены. И предупреждая твой вопрос: нет, он точно не суккуб. И точно из другого плана. Неизвестного плана.

– Где он сейчас?

– Не нервничай так, милый. Гонард беседовал с ним и считает его безопасным. Бэст совсем мальчишка, моложе Мири в два раза. Я разрешила дочери погулять с ним по городу.

– Ты слишком беспечна, оставляя нашу дочь неизвестно с кем. – Есений поджал губы и нахмурился. Как супруга могла отпустить их маленькую Мири с незнакомцем?

– Не беспокойся, он совсем слаб. Его источник даже не открыт. С ним справится любой ребенок.

– Я все-таки посмотрю.

– Ты обещал не следить за Мири, – Гролия уперла руки в бока, что сидя на постели выглядело весьма забавно.

– Ради семьи все во благо.

Есений застыл. Его взгляд ушел вдаль, за пределы спальни. Он постоял так пару мгновений. Вдруг его лицо исказил гнев и Есений исчез, оставив растерянную супругу.

* * *

Полигоном оказался огромный купол, расположенный недалеко от Школы. Это грандиозное сооружение представляло собой арену, как Колизей, огромных размеров. Трибуны окружали пересеченную местность, в сотни метров площадью, где протекала узкая речушка, а почва была усеяна валунами. По дороге сюда Фили уговорил меня на дуэль, на что я с большим сомнением согласился. Он уверял, что это не опасно. Мы только обозначим техники, без применения силы. Раз так, думаю ничего страшного произойти не должно. Мы стояли друг напротив друга в обтягивающих комбинезонах. Мири расположилась в стороне, изображая судью. Она чуть ли не приплясывала от нетерпения.

– Ну вы долго еще будете стоять? Начинайте.

– А чего ты так далеко от меня встал? – задал я резонный вопрос Филирону, потому что стоял он и правда далековато для спарринга.

– Да куда уж ближе. – ответил тот. – Ладно, начали.

Я только сделал шаг в его сторону, как он протянул ко мне руки, открытыми ладонями вперед. Он что, сдается уже? Но что-то начало происходить. Еле уловимо для глаз его ладони исказились маревом. Это что-то сорвалось с ладоней Фили и быстро устремилось в меня. Я успел увернуться на одних рефлексах.

– Что за на…

Второй снаряд неизвестно чего ударил меня в грудь, выбивая воздух. Этот удар рассек комбинезон, вместе с кожей, несколько мелких шрамов набухли кровью.

– Ты чего Щиты не ставишь? – завопила Мири. – Фили, давай чего полегче.

– Слышь, ты… – я хотел остановить все это, но не успел.

Целое облако марева летело в мою сторону. Увернуться я не смог. Оно накрыло меня и впилось в тело. Подобное испытать мне уже довелось. Усмирение болью. Только на этот раз давление было гораздо слабее, а сдавливало меня что-то тонкое, как леска, врезаясь в кожу.

– Ах ты тварь… – прорычал я. Глаза застелила кровавая пелена.

Я ринулся в сторону этого ублюдка. Никакого спарринга тут не планировалось, меня собрались линчевать. Филирон продолжал стоять с вытянутыми руками и смотрел на меня глазами, полными удивления. Путы продолжали давить, туманя сознание болью. Уже подбегая к врагу, я увидел еще одно марево на его ладонях, но успел поднырнуть под руки и повалил на землю. Как только я его оседлал, сразу заблокировал руки противника ногами и со всей дури начал бить в лицо. Удар за ударом я превращал его физиономию в месиво. Гнев, боль, страх перемешались во мне. Вдруг в груди кольнуло, проклятый знак вспышкой окатил болью. И сразу после этого давление пут, что резали мою плоть, исчезло.

– Не-е-е-ет! – дорвался до моего сознания крик Мири. – Перестань!

Она навалилась на меня сзади, обхватила руками и пыталась оттащить от бесчувственного Филирона. Я медленно поднялся и сделал несколько шагов назад. Девчонка повисла на мне. Все мое тело было изрезано и в крови. В голове пустота, страх и гнев ушли, оставив одну боль.

* * *

Есений услышал крик своей дочери. Он сам в прошлом ставил на малышку мощную защиту и устанавливал связь душ, чтобы в любой момент прийти на помощь. И не важно, сколько силы придется затратить на Перемещение. Как только он обратился взором к дочери, в его сознание ворвался крик души, полный ужаса. Он никогда не видел душу Мири в таком состоянии. Кто-то посмел ее обидеть.

Как только Есений переместился, его взору предстала ужасная картина. На полигоне стоял парень, незнакомый, весь в крови, с пустым взглядом и душой. Мири стояла позади него и рыдала, тоже вся перемазанная кровью, но невредимая. Перед ними на земле лежал другой парень, без сознания, его лицо разбито в кровь. Этого молодого человека Есений узнал по кольцу. В этот проводник он сам добавлял боевые техники. Филирон, сын Мортина Гаса, был изуродован до неузнаваемости. В душе Есения вспыхнул гнев.

– Мири, отойди.

– Папа? – всхлипнула девушка.

Мири, запинаясь, начала обходить Беста. Есений не мог ошибиться, клеймо было тому подтверждением. Это был чужак. Ублюдок, посмевший обидеть его маленькую Мири. Отродье, изуродовавшее сына Мортина, его друга. Такому нет прощения. Дочь Есения вышла из зоны поражения, и он вскинул руку. Проводник на его пальце бездействовал, техника зародилась из самой души. Гнев палача сорвался с руки.

– Нет! – выкрикнула Мири и дернулась навстречу Гневу, закрывая чужака своим телом.

Время для Есения замедлилось, он нырнул в самые глубины Высшего мышления. Гнев палача слишком мощное Искусство, от него не защитит ни сила полигона, ни защита, что сам Есений ставил дочери. Гнев предназначен для убийства, разрывая врагов в клочья. Неимоверными усилиями, самой душой, он схватил самолично выпущенную смерть и отвел в сторону. Дочь не пострадала.

Но чужак свалился на колени. С диким криком он пережал культю, которая только что было его рукой. Заваливаясь набок, Николай в первый раз с тех пор, как попал сюда, вспомнил о родителях.