Читать книгу Тихая Виледь - Николай Редькин - Страница 22

Утром Прокопьева дня Поля с Шурой долговязой да другими подружками своими отправилась в церковь. Шли они, нарядные да веселые, широкой деревенской улицей. От дома Захара долетал до них детский гвалт:

– Ефим, вели Ванюхе, вели ему!

Ванюха, выездной конь Осиповых, любимец ребятни, стоял во дворе незапряженным. Тут же топтался Егор, о чем-то договаривался с Ефимом.

А мальчуганы не отступали:

– Вели Ванюхе…

– Вот уж вам приспичило, – ворчал Ефим добродушно. Подойдя к коню, потрепал его за гриву. Конь навострил уши. – Ну что, Ванюха, народ просит. Сними-ка ты с Егора шапку! – И указал Ефим в сторону Егорову.

Ванюха поднял большую голову, ступил к Егору и, взяв зубами-губами матерчатую кепку с валенковской головы, аккуратно положил ее на землю.

Малолетний народ хохотал, а Егор, хотя и знал о Ванюхиной учености, на сей раз опешил, на шапку поглядывал: как бы конь ее не нарешил. Мало ли. Прокусит. Изжулькает. Ишь, зубастый.

И Ефим, кажется, понял Егорову обеспокоенность:

– А ну-ка, Ванюха, положи кепку обратно на голову. – И Ванюха, как и велено, поднял шапку с земли и аккуратно вернул ее на голову Егора. Тот поспешно поправил ее и отступил в сторону. От греха подальше.

– А порты Ванюха не умеет ли снимать? – И на этот озорной Полькин голос обернулся и Егор сухопарый, и Ефим чернобородый.

Ефим словом не обмолвился, но так глянул, что Шура долговязая потупила голову, спряталась за спинами подруженек. Егор же забранился на чем свет стоит:

– Ах вы, пакостницы! Вот ужо, Полька, отцу скажу, дотрясешь космами-те! Наводит он тебя по дыре-то, образумишься…

Поля, видя, что Егор разошелся не на шутку, побежала под угор, хохоча. Дружно поспешили за ней подруженьки, только их и видели.

Лишь ребятня по-прежнему о своем шумела:

– И с меня, Ванюха, сними! И с меня!

Но конь стоял неподвижно, как не ему говорили. И у Ефима пропала всякая охота к потехе. Взял он Ванюху под уздцы, повел запрягать. Егор уже устраивался на телеге:

– Давненько я тетку Анну не видел, не владиет она вся, навестить надобно да молитвы ее послушать. Как складно да ладно поет она – душа радуется!

– Ну уж давно ты не видел! – недоверчиво усмехнулся Ефим. – Скажи лучше, бражки тебе захотелось…

– Так ведь праздничек-от пивной, святой Прокопий, ежели как не пригубишь, – осердится. А этих трещоток мы сейчас нагоним – да понюжалом! Другое запоют, пустозвонки…

Ефим опять усмехнулся: отсюда, с угора, видно было, как пустозвонки сворачивают с дороги на узкую тропинку. По ней не поедешь на коне, запряженном в телегу.