Читать книгу Узники утлого челна - Николай Романецкий - Страница 3

Берендей встретил хозяина с Забавой в сенях. Светильня на стене чуть теплилась, и едва угадываемое в сутеми лицо эконома, казалось, принадлежало совершенно незнакомому человеку.

– Чародей, я все проделал, как было велено. Вещи нашей гостьи здесь. – Эконом кивнул куда-то во тьму. – В номере, окромя всего прочего, находился дамский чемодан. Так что я обошелся без мешка… Убитого, судя по всему, пока еще не хватились.

– Весьма справно. – Свет с трудом удержался, дабы не поморщиться от боли. – Станислава спит?

– Нет. Но я сказал, чтобы на глаза не появлялась.

– А Ольга где?

– Ей я тоже велел сидеть в своей горнице. Гостья накормлена, почивает.

Свет усмехнулся про себя: нашел же старик словцо. Однако к Снежане токмо оно одно и подходит. «Гостья почивает»… Ах, буде б она почивала в этом доме во веки вечные!..

– Спасибо, Берендей! Вы, как всегда, делаете именно то, что нужно. Не прибавить, не убавить… Я за вами, будто за каменной стеной.

– Какая еще гостья? – встрепенулась Забава. – У нас опять появилась гостья?

Свет повернулся к ней:

– У нас опять появилась гостья. – Голос звучал ровно. – Ступайте в свою комнату и сидите там, покудова я вас не позову.

– Но вы же ранены…

– Ступайте, Забава! – Свет слегка повысил голос. – Рана совершенно чепуховая… Прошу, не мешайте мне хоть вы!

Забава недовольно фыркнула, но послушалась.

Едва она скрылась за дверью, Свет, все-таки поморщившись, скинул плащ:

– Тем не менее, след немедленно перевязать руку. Где у нас аптечка?

– В трапезной.

Перебрались в трапезную. Берендей осторожно стащил с хозяина камзол.

– О боги! Чародей! Что за рана! Можно подумать, вас покусала собака… Надо немедленно к врачу!

Свет скрипнул зубами, пересиливая внезапно напрыгнувшую боль.

– К врачу я отправлюсь, когда закончу дела. И оставим препирательства, Берендей. Все, что опасно обычному человеку, – сущая мелочь для колдуна! Вы-то сие прекрасно знаете!

Берендей только головой качнул. Но спорить, в отличие от Забавы, не стал.

И Свет был ему за это благодарен.

– Может, позвать Станиславу, чародей? У нее ведь мази имеются, травы всякие, примочки…

– Нет! – резко сказал Свет. – Ни в коем случае! Перевязывайте сами, как сумеете! Я вытерплю! Чем меньше народу увидит меня сейчас, тем лучше! Не будет лишних забот! И никому ни слова!

Наконец, рана была перевязана. Свет надел чистую одежду.

– Теперь соберите окровавленное белье и немедленно сожгите в печи. Немедленно! Не забудьте плащ, он в сенях!.. Да! И проверьте, не накапало ли где крови. Коли найдете, тщательно замойте!

«Знамо дело, для сыскников это замывание помехой не станет, – подумал Свет. – Но нет у меня сейчас времени думать о подобной ерунде. Успею – обработаю…»

Он разыскал в сенях Снежанин чемодан и поднялся в гостевую.

Княжна и в самом деле спала. Однако оторвала от подушки голову, едва Свет перешагнул порог. Вскочила:

– Кто тут? Это вы, чародей?

Свет решил не зажигать огонь.

Береженого, как всем ведомо…

– Я принес ваши вещи, княжна. Одевайтесь, быстро! Вам надо уезжать.

– Как уезжать?! Прямо сейчас?

– Да, прямо сейчас. Немедленно! И не задавайте никчемных вопросов, ради Сварожичей! У нас ни минуты нет лишней.

Снежана послушалась, молча зашуршала в темноте платьем, и ей Свет тоже был благодарен. Наконец шуршание стихло.

– Я готова, чародей. Как ваша рана?

– Все в полном порядке, – соврал Свет. – Коли не прикасаться, не болит. – Он подхватил здоровой рукой Снежанин чемодан. – Пойдемте скорее!

Они спустились вниз. В сенях Свет сотворил заклятье на невидимость. Вышли на пустынную набережную, двинулись к скверику.

Снежана семенила в шаге позади – словно уже поняла, что Мокошь отлучила их друг от друга.

– Вы уедете в Ключград первым же поездом. Так будет лучше для всех.

– И для вас?

– И для меня!.. А сейчас я кое-что должен сделать…

– Хотите превратить меня в куклу, чародей? – спросила Снежана безжизненным голосом.

Свет снова скрипнул зубами – на этот раз вовсе не от боли в руке.

– Не хочу я превращать вас в куклу, княжна. – Он остановился, поставил на тротуар чемодан. – Но согласитесь, вам не нужны лишние неприятности.

Остановилась и Снежана, замерла.

Было хорошо видно, как ее колотит – то ли от ночной прохлады, то ли по какой-либо другой причине.

Свет возложил десницу на девичье чело. И чуть не отдернул – так оно было горячо.

«Не заболела бы, – подумал он. И сказал:

– Через пять минут вы забудете все, что происходило с вами в Новгороде.

Снежана вскинула на него полные тоски глаза:

– Но я не хочу забывать о случившемся в гостевом доме. И о нас с вами тоже не хочу забывать. Даже буде это вы влюбили меня в себя самого.

– О боги! Да не влюблял я вас, глупая вы девчонка! Зачем тогда я велю вам все забыть?

– Я не хочу забывать, чародей! – Она вдруг опустилась на колени. – Пощадите!

– Встаньте! – прохрипел Свет: горло перехватило ежовыми рукавицами. – И забудьте! Немедленно! И молчите! – Он вдруг устыдился своей жестокости. – Вернетесь домой, читайте ежедневно столичные «Куранты». Буде сумею, я непременно подам вам весточку. Сварожичи – свидетели!

Он снова подхватил чемодан и двинулся вперед. Сделав десятка два шагов, обернулся.

Снежана шла следом, повесив голову. Движения ее сделались плавными и медленными.

– Вы придумаете, как объяснить князю и княгине свое отсутствие, – сказал Свет. – Вам поверят. Хотя бы на первое время. Но, пока все не успокоится, ни в коем случае не разговаривайте с чародеями.

– Да, – прошептала она. – Я не буду с ними разговаривать… Я присно ненавидела чародеев…

Любезный ждал, где было приказано. Слетел с козел, помог даме подняться по ступенькам, угнездил на багажник чемодан.

Света он не замечал.

– Отвезете женщину на Чухонский вокзал. Посадите в самый первый поезд до Ключграда. Вот деньги. – Свет сунул в ладонь любезного несколько бумажек. – И забудете обо всем до самой смерти. Ни этой женщины, ни меня вы ввек не видели.

Любезный запихал бумажки в потайной карман форменного кафтана, взлетел на козлы.

И трибуна укатила.

Свет несколько долгих секунд смотрел ей вслед. А потом бросился домой. Ввалился в сени. И выругался.

Сейчас мысль насчет газеты уже не казалась ему удачной. Слабость это была и глупость – как и всякое необдуманное заранее действие. Но догонять трибуну теперь уже поздно. Да и времени на это – он был уверен – попросту не осталось. Любезный же сделает все как велено.

Из трапезной выглянул Берендей:

– Тряпки полностью сожжены, крови на полу не оказалось, нигде ни малейших следов… Как рука, чародей?

– Лучше некуда!.. Где мой баул?

– Я отнес его в кабинет. Принести?

– Да.

Берендей шагнул на лестницу. А Свет кинулся в его комнату.

Станислава бодрствовала. Но сразу же засопела, едва Свет велел ей все забыть и заснуть. Он укрыл женщину одеялом, отправился к Ольге, наложил еще одно заклятье.

Ну вот, осталось чуть-чуть…

Однако Забавы у себя не оказалось.

Проклятая девчонка в очередной раз не послушалась, и Свет, рассвирепев, выскочил в коридор.

Берендея с баулом он встретил возле лестницы.

– Где Забава?

– В вашей спальне. Понесла чай, сказала, на улице холодно и вам надо будет согреться…

– Я же велел ей ждать в своей комнате!

Берендей лишь растерянно пожал раменами.

– Ладно, – сказал Свет. – Давайте сюда баул. – Он сотворил заклятье в третий раз. – Забудьте все, что происходило этой ночью. Сейчас немного подождите. Когда я уйду, немедленно заприте двери, погасите светильни и отправляйтесь в кровать. Вы проспали всю ночь беспробудно. И никого и ничего не видели.

Берендей огородным пугалом застыл возле стены. А Свет почувствовал легкую слабость в коленях. Но голова была ясной как никогда.

Оставалось немного – разобраться с проклятой девчонкой.

Ну я ей сейчас покажу!.. А впрочем, нет. Ничего я ей показывать не стану. Просто тоже заставлю все забыть. Абсолютно все! Теперь эти воспоминания лишние; ничего они ей не принесут. Кроме горя да беды…

Он поставил баул на пол, шагнул к лестнице, взялся десницей за перила.

Лестница вдруг качнулась, опрокинулась, начала падать, медленно и неотвратимо, прямо на него.

Последнее, что он услышал, был испуганный вскрик:

– Светушко!

Кричала Забава – это было последнее, что он понял.

А потом не стало ни лестницы, ни вскрика, ни Забавы.

И мира вокруг тоже не стало.