Читать книгу Годная паранойя - Николай Секерин - Страница 3

Прощание с отцом проходило в зале похоронного бюро ООО «Коммерческая скорбь».

Он прошёл в ворота огороженной территории. Вдоль забора стояли лавочки с приделанными пепельницами. Неподалёку виднелась стена с иконостасом и маленьким фонтанчиком.

Он подошёл к двухэтажному зданию и потянул массивную дверь на себя.

Его встретила девушка с печальным выражением на лице.

– Здравствуйте, чем я могу вам помочь? – спросила она.

– Я… – начал он, – здесь это, назначено…

– А, вы на похороны? Будьте добры, фамилию скажите пожалуйста.

Он сказал.

– Да, да, через полчаса. Вы пока можете пройти в зал ожидания, вы похоже первый. Присядьте там.

Он кивнул и прошёл в зал ожидания.

Зал ожидания? Это что, вокзал?

«Пассажирам рейса «Волгоград-Ад», просьба занять места в своих гробах».

Это было тихое место, с кожаными диванами, журнальными столиками и кулерами с водой.

Он сел в кресло и осмотрелся. Перед ним были три двустворчатые двери. Вероятно это входы в прощальные залы.

Проходя мимо «рецепции» он видел, как в большой комнате, менеджер по продажам, показывал посетителям образцы гробов.

– Вот этот хороший, оцинкованный медью. Дерево – дуб. Такой образец обычно приобретают для похорон высокопоставленных людей… Этот подешевле, сосна, обит простой хлопковой тканью… Вон там самые дорогие на бронзовых заклёпках из красного дерева… Президентский гроб…

Сейчас он сидел в этом зале ожидания и прокручивал в голове ненароком услышанное. Да, продажи и реклама не отпускают даже после смерти.

На бронзовых заклёпках из красного дерева, надо же.

Он взял буклет с журнального столика.

«В наше время, похороны обходятся недёшево, и важно понимать, что ритуал у каждой религии свой. Представляем вашему вниманию, новую услугу кремирования. Стоит отметить, что прах потом можно также похоронить. И оплатив лишь одно место на кладбище, вы сможете уместить в него всю свою семью. Ведь сосуд с прахом, занимает очень мало места, в отличие от одного гроба. Мы также рады вам сообщить, что в ноябре у нас будет открыта распродажа, и вы сможете приобрести три памятника по цене двух. Один всегда можно спрятать дома в кладовке, или в гараже, ведь вскоре кто-то, из ваших, умрёт следующим, а вы подготовитесь к этому уже заранее. Будьте экономны, умирайте выгодно. Всегда ваша, Коммерческая скорбь».

Он поднял голову от буклета.

В зал прошёл ушлый мужичёк и поставил возле каждой двери стойку с именем и фамилией усопшего.

Он прочитал на одной из них имя отца.

Слёзы сами собой побежали из глаз. Он всхлипнул.

Ушлый мужичёк поставил последнюю табличку и растворился в потусторонней тишине.

Какое-то время он сидел и смотрел на закрытую дверь. В голове образовался вакуум. Букет разнообразных чувств переполнял его нутро. Он любил отца, и в то же время постоянно причинял ему боль. Не оправдал его надежд, не оказал помощи тогда, когда это было нужно. Уделял мало внимания и вообще…

Чувство вины душило его изнутри. Он понимал что эти его слезы и жалость ничего не значат. Жалость была к самому себе. Смерть – это естественное завершение жизни и нет ничего ужасного в том, что она настигает каждого. Нет ничего неожиданного и противоестественного. Не о чем здесь горевать.

Не о чем, если нет чувства вины. А оно было. Оно есть всегда. Мы вспоминаем о тех кто нам дорог, только когда их не стало. Вспоминаем так, как следовало бы помнить тогда, когда они жили.

Потихоньку стали собираться другие. Это были разные родственники, с которыми он виделся только на чьих-то похоронах. Всем тут было наплевать друг на друга. Сейчас они выскажут соболезнования, посидят на поминках, вспомнят старые, давно ушедшие в небытие времена и надают друг другу ложных обещаний о том, что будут встречаться и общаться не только по скорбным событиям.

Потом все разъедутся и встретятся на следующих похоронах. Так было, так есть и так будет.

Приехали уже человек тридцать. Он не считал точно. Зал ожидания наполнился тихим гомоном. Все шептались между собой, обсуждали всякие бессмысленные темы.

Наконец двустворчатые двери открылись, и из них показалась дама лет пятидесяти. С торжественно-скорбным выражением на лице, в строгом тёмном костюме.

– Здравствуйте, – сказала она, – кто пришёл прощаться с усопшим, прошу пройти в зал. Близкие родственники пусть присаживаются рядом с гробом. Всех остальных прошу занимать места в зале.

Сказав это, дама изящно развернулась и продефилировала в зал.

Все уныло поплелись за ней. У гроба она остановилась, обернулась и подождала пока все подойдут и займут свои места. Это было похоже на то, как в музее экскурсовод дожидается свою группу, перейдя к следующему экспонату, с тем, чтобы продолжить свою заученную речь.

– Покойный, был для каждого из вас близким человеком. Все мы помним и скорбим о нём. Наша жизнь складывается так, что в определённый момент времени мы вынуждены прощаться с теми, кого любим.

Она говорила это с волнующей интонацией. То немного повышая, то торжественно понижая тембр голоса. Последний раз, он слышал такую интонацию у директрисы в школе, когда та распиналась на выпускном вечере.

Заканчивается всё потом одинаково. Зрители и артисты рассаживаются по своим столам и жадно бухают, с перерывами на никому не нужные тосты.

– Я попрошу каждого из вас, почтить усопшего молчанием. Вы можете вспомнить сейчас наиболее памятные моменты из вашего с ним взаимодействия. Подумать о нём, как об ушедшем друге.

Сказав это, дама медленно отошла и почтительно встала в стороне, незаметно покосившись на наручные часы.

Время воспоминаний ограничено, за ширмой уже заканчивают грим следующему трупу.

Отец лежал в гробу совершенно не похожий на себя. Хоть вставай сейчас из гроба и на свадьбу… Хотя нет, на свадьбу поздновато, возраст как никак.

Коммерческая скорбь превращала покойников в женихов. Буквально за одну ночь и двести тысяч рублей. Когда встал вопрос о месте на кладбище, выяснилось, что придётся доплатить еще тридцать.

– Почему? – не понял он тогда.

– Дело в том, что кладбище в настоящее время закрыто, то есть там нет мест уже для похорон. Но мы готовы сделать исключение за дополнительную плату – пояснил менеджер по продажам.

Время для памяти истекло, и ведущая вернулась в центр зала.

– Что ж, нам пора отпустить воспоминания и жить дальше, – сказала она вздохнув.

Ну точно, директриса. «Нам пора прощаться, а вам в большую жизнь, ребята».

– Пройдите пожалуйста по правую сторону от гроба и занимайте места в машинах, отпевание будет происходить в часовне на кладбище.

Все послушно выполнили команду ведущей и вышли на улицу.

Четверо дюжих молодцев в одинаковой униформе ловко подхватили гроб и торжественно вынесли на улицу.

В часовенке возле кладбища, к нему подошёл поп и сказал, что следует пожертвовать святому храму за отпевание тысячу рублей.

Он равнодушно сунул ему купюру, жадные пальцы спрятали деньги под рясу.

После отпевания, все поехали к свежей могиле. Гроб опустили в яму и тамада предложила каждому ссыпать маленькую горсть земли.

Потом тамада попросила всех отойти и дюжие молодцы ловко зарыли могилу в считанные минуты.

– Ну что ж, пусть земля ему будет пухом. Человек жив, пока жива память о нем, – сказала тамада, – а теперь я приглашаю вас всех на поминальный обед, который состоится в банкетном зале Коммерческой скорби.