Читать книгу Жизнь и приключения Руслана Шкурдяева - Николай Семёнов-Мерьский - Страница 8

Сижу я, Руслан Шкурдяев, на борту «яхты», у греческого острова и занимаюсь ловлей рыбы, себе на пропитание. Понятие завтрак, обед и ужин, у меня из обихода ушли. Теперь я просто питаюсь, когда очень кушать хочется. Рыба служит мне, как необходимая белковая составляющая к бобам и оливкам, которые я собираю на «диких», то есть без «бизнеса» островах, как этот, на котором нет отелей и пляжи в галечные. На островах, в рыбацких посёлках, в местных лавочках я покупаю за гроши, в 20 центов, хлеб. Приходится добавлять к питанию и рыбу, чтобы совсем не отощать. Выпекать хлеб у меня пока нет возможности, приходится покупать, который подешевле, в рыбацких поселках, у домохозяек, почти у каждого дома в посёлке, которые стоят прямо у воды, своя лавочка, где можно много чего купить необходимого, и недорого. Я уже приобрёл постоянных поставщиков, вернее «поставщиц». Воды для кипятка, сколько хочешь, напротив, на острове, со скалы стекает пресноводный ручей в бухту. Тара для набора воды, тоже в наличии, пластиковые бутыли плавают по поверхности воды в бухте, бери, споласкивай и наливай. Чай на заварку, из рыбацкой лавочки. Кипячю я воду, и варю уху, на борту «яхты», на керосинке. Гальюна на «яхте» нет, пользуюсь септическим ведром, без него нельзя, иначе водный полицейский патруль при проверке оштрафует, мало не покажется, 100 «евриков» выпишет. Так что «свобода» даже у «водяных бродяг», «волд трэвэл», относительная. Да и «яхтой», эту посудину называть, явно ей льстить. Арендую её у рыбака, у которого снимаю и угол, в котором проживаю, когда надоедает «плавание» или наступает непогода. Движок небольшой есть, но мощности хватает, чтобы добраться и спрятаться в бухте. А так топливо приходится экономить, очень дорогое, хожу под одним парусом при попутном ветре.

Пришлось мне «делать ноги» из России, бизнес «отжали», что по суду ушло, судебные приставы арестовали, но пришлось убегать от «братвы», «на счётчик поставили», а жить пока хочется. Уходил «автостопом» по трассам, на Батуми, чтобы нигде не «наследить», раствориться «в неизвестности». Перебрался через турецкую границу и добирался до Стамбула. Останавливал «дальняков», с турецкими номерами, маскировался я под фанатика «автостопщика». Загрузил на плечи рюкзак-корзину с палаткой и примусом, который теперь у меня на яхте, варит мне рыбу с бобами и кипяток для чая. По легенде для водителей, я отмороженный автостопщик, побывал во многих странах Европы и обеих Америк, сейчас добираюсь в Афины, Греция, чтобы зайти на гору Олимп. Но по дороге от Стамбула до Салоник, пройдя греческую границу, на трассе, не доезжая Салоник, я сошёл с трассы в районе «Кавалы» и здесь сменил свою легенду «автостопщика» на легенду «морского бродяги», «мирового путешественника». Я ушёл в рыбацкие деревни-посёлки, прибрежные и стал «бродягой-мореманом», осуществил свою давнюю мечту, жить на тёплом море.

Снял жильё и поселился у хозяина рыбака, в ближайшей рыбацкой деревушке, на морском берегу. Этот же рыбак, сдал мне в аренду один из своих баркасов, который я величаю «яхтой». Путешествие от места побега, города Москвы, до пункта назначения островов Тасос, прошло успешно, так как я имел паспорт Европейского Союза, оформил я его за две «штуки», тысячи евро, что в России составляло приличную сумму, и требовался хороший уровень доходов, а для греков, это сущие пустяки, половина месячного пособия по безработице в рыбацком посёлке. Хозяин, у которого я арендовал «яхту» и угол, получал пособие по безработице три тысячи пятьсот евро в месяц. Первое время приходилось тяжело, привыкал жить экономно, запас валютной налички был небольшой, были некоторые деньги на электронной карте одного из банков с зарубежными филиалами, но, чтобы снять немного денег, надо было ездить в Салоники. Из Салоник я наладил связь с Таней, по интернету. Таня, моя супруга, не лично, не финансово от моего краха не пострадала. При нашем бракосочетании, фамилию она не меняла, она у неё была очень редкая, Трёхсвятская, финансы свои мы, по свадебному уговору вели раздельно. Мои финансовые дела и проекты, с её сбережениями, не соприкасались. Таня вела себя «домовито» со своими финансовыми сбережениями. Она их хранила в банке с государственным контрольным пакетом, получала фиксированный процент дохода, который был в разы меньше процента инфляции, реальная стоимость её сберегательной суммы потихоньку снижалась, но Таня к этому относилась спокойно, её сбережений должно было хватить на многие годы. Стали выплачивать дополнительные деньги со сберегательных книжек Сбербанка, по суммам на 92 год, там суммы у неё были приличные. Мои сберкнижки и доверенность на распоряжение моими вкладами у неё были. Таня имела возможность, мои доплаты за 92 год, перевести в евро и положить на мой аноним-счёт в городской банк. Я с этого счёта имел возможность в Салониках, через банкомат, снять немного денег на житье, вернее на выживание. Так появился у меня постоянный источник для пополнения моего кошелька. Жить надо было тихо, незаметно, много лет, чтобы те, кому я был очень нужен, за эти годы смогли исчезнуть из жизни. А там посмотрю, может и назад вернусь. Перед законом я был чист, всё что смогли у меня арестовать, арестовали, продали, кредиторов удовлетворили, пропорционально их кредитных сумм. Те, которым я задолжал, не пропадут, сколько им надо «насшибают», если выживут в своей «шакальей» стае.