Читать книгу Очерки русского характера. Сборник рассказов - Николай Семёнов-Мерьский - Страница 6

Рассказ автора. У Ивана и Клавдии родились два ребёнка, мальчик Володя и девочка Валя, через пять лет после Володи. Семья постоянно разрасталась, Володя и Валя выросли, также создали семьи и родили, Володя двух девочек с женой Ниной, а Валя двух мальчиков с мужем Павлом, по фамилии Коган. Я вступил в постоянное владение усадьбой в деревне, когда внуки и внучки у Ивана Калёного были уже подростки 12—16 лет, уже могли полноценно трудиться на дедовском огороде и помогать по уходу за скотиной. Жили все постоянно, члены семьи, в близлежащих посёлках городского типа и наезжали к деду и бабушке в деревню, вместе с родителями, когда была необходимость в помощи, по заготовке сена летом, уборке урожая осенью, посадочные работы весной.

Семья дружно работала на «сельхозработах» у патриархов семьи, и дружно исчезала, до следующего «субботника», оставался постоянно рядом, только Владимир, для пребывания в деревне он поставил себе, рядом с домом родителей, небольшой дом, типа садового, развёл свой огород и небольшой садик фруктовый, старался быть независимым от родителей.

Я частенько заходил, с супругой, в гости к старикам, жена моя медицинский работник и осматривала Клавдию Ивановну по её жалобам, советовала ей какие таблетки принимать, в общем, присматривала за здоровьем Клавдии Ивановны. У моей супруги, очень много родственников по «женской» линии и они все «держатся вместе», общаются, встречаются, передают новости, у кого, как и кто, помогают друг другу по жизненным неурядицам. В корнях этого родового древа располагалось от шести до восьми сестёр, от четверых отцов, которые были родными братьями. Все ветви этого древа были от женского рода, а названия этих ветвей происходили от фамилии мужа сестры-основательницы. Был у нас полный матриархат, финансы всегда были у женщины, мужчины были добытчики. В завершении визита, мы всегда пили чай, прощались и уходили. Обстановка в избе, у стариков, была самая простейшая, без современной мебели, телевизор стоял из «первых моделей», на экране которого появлялось мутное, слабо различимое изображение при его включении, единственно можно было понять, что показывают, по рассказу диктора, иконостас в углу, с горящей лампадой, обстановка, как у нас говорили, самая затрапезная. Но была одна вещь, которую я впервые в жизни увидел, радиоприёмник немецкий «Телефункен», с очень большим диапазоном радиоволн, правда, был он в нерабочем состоянии. Это меня сильно удивляло, соседство внешней скромности обстановки и такого дорогого радиоприёмника, источники доходов у обоих обитателей этого дома были очень приличные, по стандартам этой деревни, пенсии у обоих, и у Ивана, и у Клавдии с фронтовыми надбавками, животину, тёлок, бычков, овец они сдавали живым весом в «райпо», заготовители ежегодно приезжали к ним, всё, что на сдачу, грузили на свой транспорт и увозили, молоко, яйца из под кур, Иван и Клавдия продавали дачникам, а когда был не сезон, всё это забирала Валентина, дочь, и сбывала в посёлке, где жила. Нам с женой, этого никогда, ничего не давали, по-родственному, и не продавали. Мы, к этому порядку отношений «родственных», давно привыкли и не обижались, жили дружно. Себе, Иван и Клава, ничего не оставляли, питались они своими продуктами или нет, никто не знал, жили они очень скромно, даже по местным меркам. Жители местные, тоже откармливали животину на сдачу в райпо, но не ради денег, а чтобы получить взамен, из «райпо», дефицит, ковры, обувь импортную, мебель и прочее, список был неограничен, вплоть до автомобиля, а уж мотоциклы «Урал» или «Днепр», шли под первым номером, для покупки. По такой же схеме, купил себе мотоцикл с коляской, и их сын Владимир, скотину для сдачи в «райпо», он откармливал сам, регулярно косил траву для своей животины и для родительской. Корову, правда, не держал, молока ему родители выдавали. Однажды, встретился мне на улице Владимир, шёл мимо моего дома, очень расстроенный. Остановился, поговорили, я его спросил, «ты чего такой расстроенный, что случилось?». Да вот, отвечает Владимир, у моего мотоцикла генератор «накрылся», я у отца денег попросил на покупку генератора, а он мне отказал и сказал, «Володя, ты молоко то не покупаешь, мы тебе его даём, ты вот деньги то, что сэкономил, и копи, и купишь новый генератор». Так мне плохо стало, от этих слов, я ж на своём мотоцикле, всё лето ему на двор свежий укос травы привожу, все полянки в округе выкашиваю, чего делать? Да ладно, Володь, сколько тебе требуется? Могу на пару месяцев одолжить, держи, Володя, радостный, взял деньги, пообещал отдать раньше и побежал на дорогу, в трёх километрах от деревни, где проходил рейсовый автобус на райцентр, для покупки нужной запчасти к своему мотоциклу.

В отношении Ивана и Клавы, всем жителям деревни было понятно, что денежки у них имеются и немалые. Народ, иногда пытался подзанять у Калёного, когда не хватало, на чего-нибудь, но всегда и все получали отказ из-за отсутствия денег, при этом Калёный в качестве доказательства указывал на свою скудную обстановку в избе, и на многочисленность «едоков» в семье. В конце концов односельчане поняли, что у Калёного просить взаймы, бесполезно, знали это и мы, родственники. Из-за своей патологической жадности, которая была присуща ему и его жене, они имели народные звания, скряги, скупердяи, за копейку удавятся и прочие «титулы». Не льготили, и не баловали Иван и Клава и собственных детей, и внуков. Разговор с ними, у них был простой, «вырастили мы вас, выкормили, в жизнь выпустили, дальше живите сами, как можете, но лучше живите скромно, бережливо, не шикуйте». В отличии от ветви «Калёных», все остальные сродственники нашего рода давали в долг всегда и охотно, кто сколько может, сроки возврата долга озвучивал сам заёмщик, ему всегда верили, пусть с нарушением сроков возврата, но долги всегда возвращались. Пришлось и мне, в своё время, воспользоваться этим беспроцентным внутри родственным займом, когда подошёл срок нашей с супругой очереди на покупку автомобиля «жигули». Денег не хватало, на половину от стоимости авто, но я их быстро собрал, объехав всех ближних тётушек жены.

Я спрашивал у Ивана, откуда у него такой дорогой, импортный радиоприёмник и однажды, он мне рассказал такую историю про радиоприёмник.

Рассказ Ивана. Привёз я, это радио, из оккупации, тогда много чего разрешали с собой везти, выменял я его у одной «фрау», за полбуханки чёрного хлеба. Таможенники при въезде на Родину, у нас, демобилизованных, не обыскивали багаж, такой приказ был им дан от нашего главного командующего. Привёз я это радио и нажил с ним много хлопот, пришлось его регистрировать в милиции, платить налог за прослушивание радиопередач, а пока, в деревне не построили клуб, у меня, в избе, была объявлена «радиоточка», и наш «колхозный актив» приходил ко мне в избу слушать правительственные радиопередачи, указы всякие, постановления, поздравления и прочее. Потом, оно, радио, сломалось, какая-то лампа сгорела, и с тех пор я храню его как память о молодости, о войне.

Как-то по весне, приехал я в деревню рано утром, Иван меня не встретил, пошёл я усадьбу обойти по забору, осмотреть, не было ли каких вторжений или нарушений на моей территории. Подойдя к прогону, между моим участком и участком Ивана Калёного, где-то в середине прогона, я увидел, что Иван стоит на четвереньках, на земле. Я подумал, что ему стало плохо, было ему за 80 лет, и быстро пошёл к нему. Шел я не шумливо, когда я подошёл к нему поближе, я увидел интересную картину, Иван, стоя на коленях, на ощупь, с глазами у него к тому времени, на самом деле, зрение ухудшилось, закапывал в колею палки с гвоздями, гвоздями кверху. Суть происходящего, я понял сразу, у Ивана был конфликт с соседом Олегом, усадьба у которого была через три дома от дома Калёного, а проезд прямо, по центральной улице был затруднён из-за ямы на дороге, которая в дождливые дни заполнялась водой и становилась не проходимой. Олег, наладился подъезжать на своём «Запорожце», к своему дому, по прогону Калёного, центральная дорога была разбита колёсами колхозной техники, из-за весенней распутицы. Калёный требовал у Олега, не ездить по прогону, потому что от этого проезда повреждался зелёный травный покров, потом нечего было скашивать для скотины, но Олег, как-то это требование не воспринимал всерьёз и часто его нарушал. Я не стал Ивана «нервировать» и тихо ретировался, обратной дорогой. Днём, Олег встретился мне у колодца, любимое место наших деревенских жителей для обсуждения всех новостей местных, пока крутишь цепь с ведром вниз и вверх. Говорю Олегу, «ты не езди по прогону у Калёного, Калёный „партизанит“, он там „мины“ ставит». «Да я уже понял», отвечал мне Олег, «на этой неделе, я пять проколов на колёсах клеил, Калёный „партизанит“ грамотно». Посмеялись мы с Олегом над превратностями жизни автомобилиста, я ему посочувствовал, на этом мы и разошлись, каждый со своим наполненным ведром.

Кончина Ивана Калёного. Эпизод последний. Иван Степанович ушёл из жизни в годах преклонных, около 96 лет, Клавдия Ивановна, как и все её сёстры прожила до 97 лет, после кончины Ивана Степановича, Клавдию Ивановну, из деревни, забрала к себе жить дочь, у которой в семье она и почила. На похоронах, и у Ивана и у Клавдии, присутствовали только члены их семьи, никого из родственных ветвей на похоронах их не было. Обычно, у других усопших из этого рода число прибывавших проводить в последний путь, доходил до 150—200 человек. После кончины Клавдии Ивановны, у неё в изголовье, под подушкой, дочка нашла вещмешок с деньгами, деньги представляли интерес только для нумизмата, так как были остатками от разных денежных реформ, и носили изношенный, истёртый вид. Вот результат длительной трудовой жизни двух людей, конвертированный в истлевшие банкноты разных временных, финансовых периодов жизни страны. Не было только денег новой России, стали жить они только на свои пенсии, а деньги получали и копили посредством электронных счётов, хоть что-то осталось наследникам. В доме так никто и не жил, не было в нём человеческого тепла, семейного уюта, когда дом окончательно рухнул, участок приобрёл новый владелец, который построил новый дом, стали жить на этой земле другие люди.

Тайна Ивана Калёного. Вроде и всё, о жизни Ивана Калёного, ан нет, как говорили древние, «нет ничего тайного, чтобы не стало явным». Как то, встретились мы с Володей, года через три, после кончины его отца, он мимо проходил, пригласил я его в дом ко мне зайти, приняли немного «антигрустина», для разговора, стали вспоминать его отца, и вот что он мне поведал.

Рассказ сына Ивана Калёного, Владимира, об отце. Год назад, через интернет, вышел на меня господин Лазарь, венгр, и представился мне, как сын Ивана Степановича. Оказывается, пока мой отец был в оккупации, в Венгрии, он «осчастливил» тамошнюю девушку, Илону, и она родила Лазаря. Кстати, мадам Илона, до сих пор здравствует и тоже интересуется судьбой Ивана. Стали мы с ним переписываться, дружба у меня с ним получилась, парень оказался душевный, фотографиями обменивались, поздравлениями к праздникам. Прислал он фото и мамы своей, Илоны, ничего так старушка выглядит, маленькая, сухонькая, живёт одиноко, в тамошнем интернате для пожилых людей. Он искал «отца», потому что чувствовал себя одиноко. В его маленьком городке, где он родился и жил, все знали, что он у Илоны от «оккупанта», поэтому жил всегда в изоляции от окружения своего, решил найти отца или родственников по отцу в России, и нашёл. Так что я теперь имею «родственника» за границей. Я ему сообщил, о кончине Ивана Степановича, фотографий отправил, которые по приличнее. Договорились мы с ним о встрече, у нас в России, но почему-то связь с ним оборвалась. Вот такие дела оказываются. Посидели мы ещё, как следует, повспоминали молодость и Ивана, я поинтересовался у Владимира, а что они сделали с трофейным мотоциклом, который Иван привёз из оккупации. На это мне Владимир ответил, что мотоцикл отец продал давно, поэтому ему, Владимиру срочно пришлось покупать свой, естественно на свои деньги, родители ни «копья» не дали. А дело с продажей было так, по рассказу Владимира, повёз я отца в больницу, в район, как всегда в коляске он, закутанный, чего-то ему занемоглось. Приехали в район, встали у поликлиники, мужички местные стали подходить, как обычно, интересоваться что за модель, не будем ли продавать и тому подобное. Подъехал к нам «крутой» на джипе, поговорил он с батей, видно в цене сошлись, отцу даже со здоровьем полегчало, к докторам не пошёл, повёз я его обратно домой. Вечером мотоцикл и забрали, редкая была марка «Цундап-750». Собрались мы уже с Володей расходиться, смотрю он чего-то мнётся, хочет спросить, а не может. Ну думаю, в долг будет просить, говорю ему, ну чего ты говори. Его вопрос меня ошарашил, я, даже задумался, не сразу ответил. Владимир спросил у меня, Николай, есть подозрение, что Лазарь преставился, очень больной был на сердце, да и маме его уже за 90, со слов Лазаря я понял, что никого у них родственников, там, в Венгрии нету, получается, я единственный наследник ихнего имущества, а как рассказывал Лазарь, добра у них много, он на архитектора выучился и зарабатывал очень хорошо. Я, подумавши, ответил ему, да Володь, мысль актуальная, но я тебе в этом деле не советчик, слыхал я, что есть у нас такая «инюрколлегия», которая вопросами наследства за границей занимается, но сразу предупреждаю, платить там придётся немало за их консультации и дела, так что пробуй, удачи тебе.