Читать книгу Боженька для советского народа. Житие Владимира Ульянова-Ленина, том 2 - Николай Семёнов-Мерьский - Страница 3

25 февраля, в Благовещенске, Амурской области «Совет рабочих, солдатских и крестьянских депутатов», признал власть Совнаркома. Члены земской управы отказались подчиниться этому решению, так как они были избраны земским собранием, представлявшим всё население области, и свои полномочия отказались передавать Совету. Председатель Исполкома Совета Фёдор Мухин вызвал отряд революционных солдат и приказал им очистить помещение, здание бывшего военного губернатора, от земцев, членов управы. «Земцами» было принято обращение к населению Благовещенска и области с призывом защитить органы местного самоуправления. 6 марта, в Благовещенске началось формирование вооруженных групп из числа членов добровольной гражданской милиции, членам которой было роздано оружие из арсенала гарнизона и водного управления. Примкнули к выступлению члены офицерской организации «Союз борьбы с анархией», которые взяли на себя военное руководство. В поддержку «земцев» высказалось казачье войсковое управление, под командованием атамана Гамова. В Благовещенске начались боестолкновения между воинскими отрядами Совета с отрядами земцев и казаков. К 14 марта победу одержали отряды Совета, к которым прибыли войска красных, по железной дороге из Хабаровска.

С 6 по 8 марта, прошёл VII экстренный съезд партии большевиков, который принял новое название партии, «Российская Коммунистическая партия» большевиков, РКП (б). На съезде Ульянов-Ленин руководил работой съезда, выступал 18 раз. Он обосновал смену названия партии и выступил против линии «левых коммунистов», во главе с Николаем Бухариным, требовавшими аннулировать Брестский договор и организовать революционную войну в Германии для продолжения мировой революции.

9 марта, прошла высадка британских войск в Мурманске, при согласовании её с местным «Советом депутатов», председатель которого консультировался с большевистским правительством. «Председатель Мурманского Совдепа Юрьев, перешедший на сторону англо-французских империалистов и участвующий во враждебных действиях против Советской Республики, объявляется врагом народа и становится вне закона.», гласило постановление Совнаркома, принятое 1 июля 1918 года, жертв требовала не только революция, но и политика, Юрьев и стал этой жертвой, действовал он по согласованию со Свердловым, а сам прибыл в Мурманск из США, где жил в эмиграции и сотрудничал с российскими социал-демократами.

11 марта 1918 года, ЦК РКП (б) и Совнарком, во главе с Ульяновым-Лениным переехали из Петрограда в Москву и разместились за стенами Кремля. Москва стала столицей «Российской Советской Республики». Во время переезда, в поезде Ульянов-Ленин написал статью, «Главная задача наших дней». Статья призывала трудящихся, «неуклонно продолжать идти по пути социалистической революции… стиснуть зубы… напрячь каждый мускул, чтобы пройти через тяжёлые испытания к полной победе… У нас есть материал и в природных богатствах, и в запасе человеческих сил… чтобы создать действительно могучую и обильную Русь», но фактическое развитие событий отбросило Русь во времена Петра I, лозунги-обещания, как всегда служили для воодушевления российского пролетариат, чтобы он чувствовал себя счастливыми и освобождёнными от эксплуатации капиталистом.

Трудящимся разъяснили, что от них требуется, на данном этапе социалистической революции, их «мускульная сила», и что главное могущество России, в её природных богатствах, которые и были главной целью для переустройства мировой экономики. Для кого нужна «могучая и обильная» Русь, трудящимся пока не разъяснили. Большевистская власть, власть «диктатуры пролетариата», сдав треть промышленного потенциала и населения царской России, по Брестскому договору, императорской Германии, получила мирную передышку, чтобы иметь возможность произвести выплаты контрибуции согласно договора и планировала перейти ко второму этапу революции, к полной победе в «гражданской войне», предусмотренной программой партии большевиков, для ликвидации «врагов народа» и «подозреваемых». Этот этап, обеспечил и высылку из земли, под названием Россия, всех врагов народа, в перечень которых вошли, в первую очередь, хозяева земли, высшие сословия землевладельцев, владевшие землями не первое столетие, и так далее, заводчики-предприниматели, разрабатывавшие природные богатства и создавшие промышленное производство, кормившее рабочих, крестьяне-хлеборобы, обеспечивавшие зерном и Россию, и производившие зерно на экспорт, учёные и интеллигенция, интеллектуальное богатство России.

Россия впала и в экономическую, и в культурную нищету. Был и ещё один этап, главный для Владимира Ульянова-Ленина, который он не смог выполнить, победа мировой пролетарской революции.

Ульянов-Ленин контролировал ход революционных преобразований и на национальных окраинах Российской империи. К марту 1918 года были подавлены все антибольшевистские выступления на большей части Украины, в Белоруссии, Прибалтике, на Дальнем Востоке, в Туркестане, в Баку. Красногвардейские рабочие отряды на национальных окраинах участвовали в борьбе за установление власти Советов. Жертвами в этой борьбе считались только те, кто пал на стороне «революционной», но павшие с другой стороны захоронялись в могилах по соседству, как враги народа. Статистика жертв ни с той ни с другой стороны не велась, но было их миллионы.

29 марта 1918 года, состоялся обмен ратификационными грамотами между Германской империей и «Российской Социалистической Республикой», «Р.С.Р», послом в Берлине стал Адольф Иоффе, а в Москве, граф фон Мирбах.

У Совнаркома это стали первые официальные дипломатические отношения. Советское посольство в Берлине стало активным проводником большевистской пропаганды в принимающей стране. Осуществлялась эта пропаганда в форме листовок и прокламаций на немецком языке, которые печатались и распространялись в Германии, доставлялись и в германские войсковые части на западном фронте, мировая пролетарская революция продолжалась.

В марте 1918 года, во время переезда «Совнаркома» в Москву, подальше от голодающего революционного пролетариата Петрограда, в поезде, в своей статье «Главная задача наших дней», Ульянов-Ленин писал, «Мы, партия большевиков, Россию убедили. Мы Россию отвоевали у богатых для бедных, у эксплуататоров для трудящихся. Мы должны теперь Россией управлять».

В этой статье Ульянов-Ленин подтвердил вывод Карла Каутского, что «диктатура пролетариата», это управление Россией диктатурой партии большевиков.

Кроме этого, в результате Октябрьского переворота, Россия стала страной для бедных и голодных, включая и членов партии «диктатуры пролетариата», которая стала управлять это страной.

Одной из задач большевистской партии, была задача, экспроприировать, ограбить богатеев и подавить их сопротивление, уничтожить, их при этом. За одно большевики экспроприировали и пролетариат, который был лишён своего основополагающего права, права на забастовку. Пролетариат России потерял возможность ведения классовой борьбы для защиты своих жизненных интересов и получения справедливой оплаты за свой труд, он потерял возможность продавать свою рабочую силу, стал юридически бесправным лицом в стране победившего социализма. Всё это плохо соответствовало учению Карла Маркса «Капитал», которого Владимир Ульянов-Ленин записал в соучредители государства «победившего пролетариата», а чтобы пролетариат в этом не сомневался, 1 мая 1920 года, в день первого в истории всероссийского субботника, на Театральной площади в Москве состоялась закладка памятника Карлу Марксу. Первоначальный план Ульянова-Ленина при его жизни не был реализован, гранитный монумент воздвигли только через 47 лет, в 1967 году.

Рабочие, в ожидании благ обещанного рая, пока обязаны были трудиться за мизерный паёк и обязаны были быть счастливы, что их не эксплуатируют буржуи-эксплуататоры, крестьян при этом, принуждали отдавать выращенный ими хлеб для прокормления всех, и для пролетариата, и для членов партии «диктатуры пролетариата». Несогласные с таким положением и требовавшие «кушать» рабочие, переходили в разряд контрреволюционеров и «врагов народа», то есть «врагов самих себя», за что подвергались революционному суду.

Богатейшей семьёй России и всего мира того времени было семейство Романовых. Пересчитать всю их собственность, с учётом земельных владений, в денежный эквивалент было невозможно. Кроме этого, они держали много миллиардные вклады в зарубежных банках, в валюте и золоте, владели драгоценностями, накопленными за три столетия царствования в России, им принадлежала и вся Россия, миллионы гектаров земли, с пашнями, лесами, природными минералами. Собственностью императора были княжество Финское и в Польше, княжество Ловатское, семья имела родовые права и на Норвегию.

Местом ссылки императора и его семьи, Александром Керенским был избран Тобольск, куда царь прибыл 6 августа 1917 года пароходом из Тюмени, вместе с остатками свиты в 45 человек. В Тобольске, семья императора проживала в доме губернатора, а отряд охраны расположился в доме напротив, это был дом генерала Лавра Корнилова.

В дороге и ссылке император и его семья охранялись «отрядом особого назначения» из 330 солдат и 7 офицеров, набранных из трёх гвардейских стрелковых полков. Это были настоящие бойцы, пробывшие по два года на позициях под огнем немцев, очень многие из них имели по два золотых Георгиевских креста. Это были настоящие боевые, а не тыловые гвардейцы, высокие, красивые и дисциплинированные. По отношению к императору и к семье они вели себя с почтением. Командиром отряда был полковник Кобылянский, гвардейский офицер, не принадлежащий ни к каким партиям. Заместителем его по хозчасти был штабс-капитан Фёдор Аксюта. Позже он был избран «солдатским комитетом» командиром охранного отряда. Аксюта не был кадровым военным, он был призван во время войны и прикомандирован к отряду. Капитан Аксюта оказался первым человеком в России, кто назвал Николая Второго не его величеством. Это произошло во время встречи низложенного императора в Царском Селе, куда он приехал после подписания «отречения», а фактически передачи престола наследнику, царевичу Алексею. Рассказывали, что Аксюта, встречая Государя, на его «Здравствуйте» демонстративно вызывающе ответил, «Здравствуйте, господин полковник». Аксюта, якобы предлагал императору бежать, провоцируя его, но император бежать отказался, ответив ему, «В такое тяжёлое время, переживаемое Россией, ни один русский не должен покидать Россию. И я не собираюсь куда-либо бежать и буду ожидать своей участи…».

С 1 сентября 1917 по 26 января 1918 года при отряде состоял комиссаром Временного Правительства, старый народоволец-боевик, эсер, токарь-металлист, из крестьян, Василий Панкратов. Прибыв на место ссылки, Панкратов занялся благоустройством «семьи». Разрешил императору посещать церковь, играть в городки, оборудовал двор для любимого занятия царя, пилка дров с царевичем Алексеем. Царь пилил кругляки с царевичем, с княжнами, с графом Татищевым и князем Долгоруковым. Никто из них не выдерживал долго этого развлечения с императором. Все менялись попеременно, Николай во время пиления не прерывался, не отдыхал, силой он обладал необыкновенной.

О приходе к власти большевиков становится известно в Тобольске с опозданием на две недели, только 9 ноября.

После разгона Учредительного Собрания большевиками 5 января, 24 января 1918 года, произошли значительные перемены и в условиях содержания, и жизни императорской семьи.

В Тобольске образуется «Солдатский комитет», избранный отрядом охраны императора. Отношение к бывшему императору, в целом, становится враждебным. 19 декабря было запрещено регулярное посещения церкви, за исключением праздников, 7 марта этот запрет отменили. Комиссар Василий Панкратов слагает свои обязанности и уезжает.

Следующими комиссарами при «отряде особого назначения» становились, правый эсер Фольковский, большевики Вольдемар Дуцман, Яковлев (Мячин). В феврале начинается борьба большевистских Советов Екатеринбурга и Омска содержать Николая II и семью под арестом у себя.

Вольдемар Дуцман, латыш, прибыл в Тобольск из Омска по заданию западносибирского «Комитета Советов», исполнявшего поручение председателя Совнаркома Ульянова-Ленина. Он заменил охрану, усилив ее революционными солдатами, ограничил круг людей, имевших доступ к императору, членам семьи и к людям свиты, часть прислуги сократил. В это же время в Тобольск во главе ещё одного воинского отряда численностью 150 человек, прибыл 9 апреля комиссар ВЦИК Совета, а фактически один из руководителей ЧеКа, Василий Яковлев (Малкин), который в течение двух дней изгнал Дуцмана. Комиссар Яковлев имел приказ от Якова Свердлова доставить Николая II и семью в «красную столицу» Урала, Екатеринбург. Он вручил Филиппу Голощёкину (Шая Ицикович), члену Екатеринбургского комитета РСДРПб, присланного на Урал лично Ульяновым-Лениным, приказ, подписанный собственноручно Яковом Свердловым. Перед этим Яков Свердлов, которого Голощёкин знал по предшествующей совместной революционной работе в Екатеринбурге, сообщил ему «по прямому проводу», «Дорогие товарищи! … предупреждаю Вас о поездке к Вам подателя приказа т. Яковлева. Вы поручите ему перевести Николая на Урал. Наше мнение пока находиться ему в Екатеринбурге. Решите сами, устроить ли его в тюрьме или приспособить какой-либо особняк. Без нашего прямого указания никуда не увозите. Задача т. Яковлева доставить царя Николая в Екатеринбург живым и сдать его или председателю Белобородову, или Голощёкину. Яковлеву даны самые точные и подробные инструкции. Всё, что необходимо, сделайте. Сговоритесь о деталях с т. Яковлевым. С товарищеским приветом. Я. Свердлов. 9.IV.1918 г.».

9 марта 1918 года, по решению Совнаркома, из Петрограда в Пермь был сослан великий князь Михаил Александрович. Вслед за Михаилом 26 марта 1918 года из Петрограда в Вятку были высланы князья Сергей Михайлович, три брата Иоанн, Константин и Игорь Константиновичи, дети великого князя Константина Константиновича и Владимир Павлович, а спустя месяц переведены в Екатеринбург.

Всех членов императорской фамилии переводили подальше от центра событий, от Москвы и Петрограда.

По официальному объявлению Яковлева, предусматривалась перевозка императора в Москву для того, чтобы устроить над свергнутым монархом, суд по образцу английской и французской революций. Вопрос о том, действительно ли большевики планировали подобный суд, остаётся неясным. По свидетельству левого эсера, наркома юстиции Исаака Штейнберга, с декабря 1917 по март 1918 годов бывшего наркомом, такой вопрос действительно обсуждался на заседании ВЦИК, но против выступила эсерка Мария Спиридонова, опасавшаяся, что по пути из Тобольска над императором совершат самосуд. Всё это были ложные цели, требовалось уничтожить императора и его прямых наследников, чтобы сделать их вклады валюты и золота в зарубежных банках, которые давали им сто миллиардную прибыли ежегодно, в пересчёте на доллары, невостребованными.

С железнодорожной станции Екатеринбурга, в Дом Ипатьева, приготовленный для содержания семьи, арестованные были доставлены в открытом автомобиле под конвоем грузовика с вооружёнными до зубов солдатами. Филипп Голощёкин (Шая Ицкович), вводя Николая II в место его заключения, произнёс, «гражданин Романов, можете войти». По другим источникам, эту фразу произносит председатель Уралоблсовета Александр Белобородов. По воспоминаниям Александра Авдеева, назначенного комендантом «дома Ипатьева», после того, как царь и царица вошли в дом, Белобородов объявил им, «По постановления ВЦИК, Николай Романов и его семья будут находиться в Екатеринбурге, в ведении Уральского областного Совета рабочих и солдатских депутатов впредь до суда». Суд был «революционным», без «буржуазных предрассудков», уже давно был отдан приказ, «ликвидировать».

Восемь человек сопровождения, прибывших с Яковлевым, были в Екатеринбурге арестованы, но Яковлеву удаётся со значительными усилиями вытащить их из-под ареста.

Действия комиссара отряда охраны Яковлева были инсценировкой политической комбинации, разработанной и осуществлённой Яковом Свердловым, по указаниям Ульянова-Ленина, которому нужно было создать видимость того, что решение ВЦИК о размещении царской семьи в Екатеринбурге было вынужденной реакцией на самочинные действия уральских большевиков. Кроме этого, оправданием «ликвидации» стали военные действия войск «белочехов» и антибольшевистских военных формирований вблизи от Екатеринбурга, которые создавали опасность потери «императорской семьи» большевиками.

Оставшиеся члены царской семьи прибыли в Екатеринбург 23 мая 1918 года, через Тюмень. Переправку распорядился осуществить Ульянов-Ленин, как глава Совнаркома, он исполнял «заказ» на ликвидацию всех членов семьи императора Николая II.

«Товарищ Филипп», доверенное лицо Свердлова, связной между большевистским руководством и местными боевиками, грабившими кассы для партии большевиков с 1903 года. Именно он получал последние устные инструкции от Якова Свердлова и Ульянова-Ленина по допуску членов «контрольной комиссии», прибывавших для контроля и последующего подтверждения личностей «ликвидированных» членов царской семьи, для подведения расчётов между «договаривающимися сторонами». Но пока «ликвидация» не была проведена, Голощёкин, выкинув из дома хозяина, превратил его дом в крепость и надежно охранял «семью».

В конце марта, 1918 года, в Таганрог из Москвы прибыли лидеры левых эсеров, в составе «Южной делегации», Борис Камков (Кац), Владимир Карелин, Исаак Штейнберг, для продолжения войны с Германией и разрыва Брестского договора, согласно постановления ЦК партии левых социалистов-революционеров. К весне 1918 года, под давлением входивших на территорию Украины, по договору с «Украинской Народной Республикой», УНР, германских войск, в обмен на поставки продовольствия для Германии, для противодействия стали съезжаться в Таганрог из Киева, Одессы, Кривого Рога и Луганска, по распоряжению Ульянова-Ленина, функционеры «Украинской советской республики», Станислав Косиор, Владимир Затонский. Также прибыли, деятель Донецко-Криворожской республики, Артем (Сергеев), агент Сталина, председатель ЧеКа Украины, болгарин Христиан Раковский, член «РумЧерОда» Лев Мехлис.

Вместе с ними в Таганрог прибыли члены ЦК чешско-словацкой социал-демократической рабочей партии, а также штаба чешско-словацкой Красной гвардии. Набор прибывших революционеров всяких течений и национальностей был очень разнообразный, это создавало видимость не причастия к готовившимся событиям Ульянова-Ленина, Совнаркома.

На страницах издаваемых в Таганроге газет, социалисты обсуждали насущные задачи нового революционного подъема в стране. Общественная поддержка эсеровских идей в Донской области и на Кубани была весьма значительной в городах с промышленными предприятиями, которые формировали отряды рабочих-красногвардейцев. В уездах Кубанской области было много левых эсеров, и большая доля правых эсеров, действовавшие среди казацкого населения, и они имели большой авторитет среди матросов флотилий. В Таганроге и Ейске закипел «политический» котёл, здесь шла борьба за интересы представителей всех политических движений и государственных новообразований, республик, включая «Украинскую Народную Республику» и немецкое командование.

В октябре 1917 года, в Ейск из Петрограда Александр Керенский отправил эшелон из 22 вагонов с золотом, серебром, другими различными ценностями, а также набор оборудования, медные, серебряные и золотые пластины для чеканки монет, предполагавшийся на юге России. Тут же были 700 ящиков с серебром и 580 ящиков с денежными вкладами Петроградской ссудно-сберегательной кассы. Стоимость серебряных закладов и денежных вкладов, согласно опубликованной ведомости ссудно-сберегательной кассы, составляла 2 с половиной миллиона и 1 миллион 190 тысяч рублей соответственно, общая стоимость всего, вместе с золотом и «закладами», достигала 140 миллионов рублей. Охранял все эти ценности вооружённый «корпус пограничной стражи». Ссудно-сберегательную кассу в Ейске не прятали, она стала работать в городском общественном банке, под управлением более 110 человек персонала, прибывшего с поездом из Петрограда.

Перемещение ценностей из Петрограда в Москву, Казань и Ейск и эвакуация части персонала государственных учреждений, осуществлялась в соответствии с решением министра финансов Временного Правительства, в связи с возможностью захвата Петрограда наступавшими немецкими войсками. Преимущества Ейска среди других городов Кубанской области состояли в том, что Ейск имел пароходное сообщение с Одессой, Крымом и Новороссийском, а железнодорожным транспортом, с Петроградом, Москвой, городами Ставрополья и Поволжья. В городе к этому времени уже действовали филиалы нескольких крупнейших банков России. Уже В 1916 году, в Ейск из Польши было перебазировано «Плоцкое» отделение Госбанка. Значительная часть площадей и улиц города была замощена гранитным камнем, что придавало городу европейский облик.

В апреле 1918 года, немцы вторглись в Крым, что создало угрозу захвата для баз материально-технического снабжения Черноморского флота. После заключения «Российской Советской Республикой» Брестского договора, командующий Черноморским Флотом, вице-адмирал Саблин был отстранён Совнаркомом от командования флотом. При появлении немцев под Севастополем и поднявшейся тревоге, «комитеты» экипажей линкоров «Воля» и «Свободная Россия» обратились к Саблину с просьбой принять командование вновь.

5 апреля 1918 года началась высадка японских войск во Владивостоке, за японцами последовали американцы, англичане и французы.

22 апреля, была Провозглашена независимая «Закавказская Социалистическая Федеративная Советская Республика».

29 апреля, Распустив «Центральную Раду», власть на Украине берет гетман Скоропадский, которого поддержала Германия.

В апреле Ульянов-Ленин опубликована работу «Очередные задачи Советской власти», в которой он обосновывал необходимость создания мощной государственной машины, для обеспечения «диктатуры пролетариата», руководить пролетариатом иначе ему не представлялось возможным.

29 апреля 1918 года, адмирал Саблин потребовал у комитетчиков для себя расширенных полномочий, и приказал поднять на кораблях флаг «Украинской Народной Республики», УНР. Экипажи некоторых миноносцев отказались это сделать, и Саблин приказал им покинуть бухту Севастополя, миноносцы ушли в Новороссийск. Поскольку делегация представителей «украинского флота» была принята немцами очень холодно, а немецкие войска появились на северном берегу бухты, вечером 30 апреля адмирал Саблин велел всем остававшимся на ходу кораблям, во главе с линкорами, выйти из Севастополя. Отчаливая, эсминец «Гневный» по ошибке машинного отделения выбросился на мель и не смог уйти. Во время выхода из бухты, линкор «Свободная Россия» был обстреляна немцами из установленных на берегу орудий и получил незначительные повреждения. Контр-адмиралу Остроградскому было поручено подготовить уничтожение и затопление не способных на переход кораблей. Из-за беспорядков в порту затопить удалось только один миноносец «Заветный». На флагштоках, оставшихся в Севастопольской бухте кораблей, экипажи которых были из украинцев, был поднят жёлто-блакитный флаг УНР.

Утром, 1 мая, в Новороссийск пришли мятежные миноносцы, а вечером, флот с линкорами. Город и порт формально находился под контролем «Кубано-Черноморской Советской республики», и был заполнен экипажами пришедших ранее, из других черноморских портов, транспортами, были в городе и воинские части. Для наведения порядка, в город были выставлены флотские караулы. Адмирал Саблин, пришедший с кораблями, получивший власть от матросов линкоров и саботированный в Севастополе экипажами миноносцев с украинскими экипажами, потребовал провести всеобщее голосование команд по своей кандидатуре. Команды экипажей проголосовали за его руководство. Адмирал Михаил Саблин обратился к экипажам с речью, в которой призвал не слушать ничью пропаганду, в том числе и большевиков и исполнять приказы офицеров, оставивших дом и семьи, рискующих смертью и от большевиков, и от украинских националистов, ради спасения флота.

Адмирал Саблин получил из Киева телеграмму немецкого фельдмаршала Эйхгорна, главы администрации оккупированных областей России, с требованием вернуть корабли в Севастополь, чтобы сдать их немецкому командованию, согласно условий Брестского договора с Совнаркомом.

Над Новороссийском стали появляться немецкие разведывательные самолёты, а в море, у входа в бухту, появились немецкие подводные лодки. В городе с тревогой ждали дальнейшего продвижения немцев, уже занявших Ростов и Керчь. В Новороссийск прибыл командующий армией «Кубанской республики» Алексей Автономов, обещавший мобилизовать 20 тысяч человек для обороны Новороссийска. Вскоре Автономов отбыл в Москву, не выполнив своих обещаний. Затем в город прибыл, назначенный Совнаркомом комиссаром флота, Глебов-Авилов, но Саблину удалось минимизировать его влияние на экипажи. Кроме того, у кораблей оставалось недостаточно топлива для морского перехода.

Из Царицына удалось получить несколько эшелонов нефтепродуктов.

В ночь с 30 апреля на 1 мая 1918 года, Из Таганрога в Ейск, под угрозой оккупации наступавшими немецкими войсками, вышел караван судов с рабочими отрядами и советскими деятелями и служащими «РумЧерОда» и «Криворожско-Донецкой республики». В Ейске Лев Мехлис, до того бывший членом партии «Поалей Цион (Рабочие Сиона)», перешёл к большевикам. В Ейске, все они влились в ряды «красных» отрядов и включились в военные действия против казачьих формирований Ейского уезда.

Последующая операция по формированию «красного десанта» в Ейске была организована силами левых эсеров и коммунистов, которые стремились к продолжению войны с Германией. Командир «1-ой внеочередной дивизии» Клово и командир Азовской флотилии Герштейн не выполнили приказ Ульянова-Ленина и Льва Троцкого о потоплении судов Азовской флотилии. Кроме этого, руководителями «красных» в Ейске, Екатеринодаре и на Батайском фронте были эсеры, они не выполняли приказы большевиков, а придерживались распоряжений своих лидеров. Ульянов-Ленин и Троцкий направили свой приказ «о сдаче Черноморского флота» немцам, через главного комиссара Черноморского флота Авилова-Глебова в конце мая, в дни работы «III Чрезвычайного объединенного съезда Советов Кубани и Черноморья», проходившего в Екатеринодаре, но этот приказ был Саблиным проигнорирован. Из-за стечения случайных природных и военных обстоятельств, красный десант левых эсеров в Приазовье не удался.

Немецкое командование из-за начинавшихся революционных брожений в Германии не имело ресурсов на захват «красных территорий», немцы стремились сохранить только то, чего достигли, поэтому они перешли к обороне.

1 мая 1918 года, в международный «День Труда», войска Германии, при поддержке войск «Украинской Народной Республики», вступили в Таганрог.

Под натиском превосходящих сил противника, 1-й и 2-й революционные Таганрогские полки были разбиты и отступили. Железнодорожная линия Таганрог – Ростов не действовала, она была забита железнодорожными составами. Городской штаб обороны принял решение произвести отступление морем. Находившиеся в порту многочисленные корабли приняли на свой борт рабочие красногвардейские отряды, раненых и больных, ценное имущество, партийную денежную кассу.

Когда немецкие войска входили в Таганрог, разношёрстная эскадра революционеров снялась с якорей и взяла курс на Ейск, единственный порт Приазовья, который пока находился в руках «красных».

Через несколько дней немцы заняли и Ростов-на-Дону. Однако дальнейшее продвижение оккупантов было приостановлено частями «красных» и отрядами рабочих. Неоднократные попытки интервентов занять Батайск, важный железнодорожный узел, были отбиты. Командование «Черноморо-Кубанской советской республики», во главе с латышом Карлом Калнинем, пыталось развернуть активные боевые действия, стремясь перехватить инициативу у противника. Оказывал давление на немцев и отряд, под командованием анархистки Маруси Никифоровой, действовавший в плавнях Дона, западнее Батайска. Немцы, будучи не в силах взять Батайск с фронта, всё же взяли и его, обходом на станицы Ольгинская и Хомутовская.

11 мая, атаманом «Войска Донского» становится Пётр Краснов, заменивший на этом посту генерала Каледина и устанавливает активное сотрудничество с германскими войсками.

27 мая, по личному приказу «наркомвоенмора» Льва Троцкого был арестован начальник морских сил Балтийского моря капитан 1 ранга Алексей Щастный. Революционным судом Щастный был приговорен к расстрелу и 21 июня 1918 года был расстрелян. Это был первый приговор после восстановления смертной казни в «Р.С.Ф.С.Р». Лев Троцкий на суде был единственным свидетелем и обвинителем, адвокаты в «революционном» суде не полагались. Вина капитана Щастного состояла в том, что он собрал корабли Балтийского флота в апреле-мае 1918 года с морских баз Ревеля и Гельсингфорса в Кронштадте. Этим были нарушены условия Брестского договора, «о передаче кораблей Германии». Троцкий в своей обвинительной речи сказал, «Щастный, совершая геройский подвиг, тем самым создал себе популярность, намереваясь впоследствии использовать её против советской власти.»

Только Юлий Мартов, поднял голос протеста в меньшевистской печати против большевиков, палачей-людоедов. В своей статье-выступлении он писал, «братство людей в труде провозглашено марксизмом высшей целью человечества… и от имени этого братства совершается кровавый разврат террора в современной России.» Далее он заканчивал, «Нельзя молчать. Во имя чести рабочего класса, во имя чести социализма и революции, во имя долга перед родной страной, во имя долга перед Рабочим Интернационалом, во имя заветов человечности, во имя ненависти к виселицам самодержавия, во имя любви к теням замученных борцов за свободу, пусть по всей России прокатится могучий клик рабочего класса: Долой смертную казнь! На суд народа палачей-людоедов!».

Но не прозвучало клича, даже слабого, рабочий класс России потерял свой клич и своих лидеров ораторов после Октябрьского переворота, рабочий класс стал рабом своего пролетарского государства, а рабы имеют только право молиться своим богам.

Террор советской властью против граждан начал применяться до начала его формального объявления Феликсом Дзержинским в сентябре и приобретал разнообразные формы, осуществлялся он и в форме «революционного суда». Были ещё формы террора «заложничество», «приказы, объявления, воззвания, манифесты о смертной казни». Объектами смертной казни становились, «неприятельские агенты, спекулянты, громилы, хулиганы, германские шпионы, контрреволюционные агитаторы, враги народа, их жёны и дети, вплоть до грудных, родители врагов народа, подозреваемые», практически каждый житель «Р.С.Ф.С.Р» был заложником социалистической республики. Кроме красного террора, быстрого и кровавого, в советской республике нарастал постепенно и «террор голода», который убивал медленно, но тихо.

Вожди Октябрьского переворота Ульянов-Ленин и Лев Троцкий сделали террор основой государственной политики, обосновав массовые убийства в своих выступлениях и брошюрах. Ульянов-Ленин утверждал, «осуществить социальную революцию весьма просто, стоит лишь уничтожить 200—300 буржуев», забыв добавить слово «тысяч». Вторил ему и Лев Троцкий, «враг должен быть обезврежен… это значит уничтожен», а врагами стали все, кроме мифического международного пролетариата.

29 мая, был принят Декрет ВЦИК, «О принудительном наборе в РККА». Началась проводиться всеобщая мобилизация рабочих и беднейших крестьян в 51 уезде Приволжского, Уральского и Западно-Сибирского регионов, а также среди рабочих Петрограда и Москвы.

Воинские роты и батальоны и у белых, и у красных, а также и у немцев требовали значительных денежных затрат на своё содержание. Требовались средства на обеспечение продуктами для питания, оружием, боеприпасами и обмундированием, и для выплаты денежного содержания солдатам и командирам. В начале 1918 года в красной армии денежное содержание составляло 10 рублей в месяц для красноармейца, в белой армии солдаты получали 30 рублей в месяц, а офицеры, 100 рублей, в красной армии офицеров не было, но красным командирам полагалось дополнительное обеспечение. И у красных, и у белых денежное жалованье выдавалось царскими ассигнациями, как обладавшие максимальной покупательной способностью.

Летом и осенью 1918 года, казаки Дона и Кубани, ещё с охотой шли служить в красные отряды, даже после кровавого разгрома казачьих отрядов под Ейском, потому что красные стали платить военнослужащим жалованье большее, чем в «Добровольческой армии» у Деникина, у большевиков был для этого солидный финансовый ресурс. При эвакуации из Петрограда в Москву большевиками было вывезено и оборудование «Печатного двора», которое позволяло печатать царские деньги.

Суточное жалованье немецких солдат, из числа оккупационных войск составляло в пересчёте с марок, 200 рублей в месяц, офицеры получали 750 рублей в месяц. Лев Троцкий постоянно требовал и добивался увеличения выплат красноармейцам. Дивизия неполного состава у красных, численностью в 4500 человек, требовала месячных расходов в 150—200 тысяч царских рублей.

В первых числах июня из столицы в Новороссийск прибыл с пакетом секретных документов заместитель народного комиссара по морским делам Р. С. Ф.С.Р Иван Вахрамеев. В них морской штаб описывал перспективы продвижения немцев к флоту, а заканчивались они резолюцией Льва Троцкого немедленно потопить корабли. Резолюция произвела гнетущее впечатление на командующего флотом. Адмирал Саблин выехал в Москву с намерениями добиться отмены приказа Ульянова-Ленина и Льва Троцкого «о затоплении» и восстановления снабжения флота, оставив за себя, командира линкора «Воля» капитана 1-го ранга Тихменева.

Михаил Саблин по прибытии в Москву, был арестован. Ему удалось бежать из-под ареста с помощью левых эсеров и он был переправлен в Великобританию, откуда возвратился в январе 1919 года в Таганрог, где в это время уже расположилась ставка генерала Деникина. Саблин был назначен генералом Деникиным командующим кораблями «Вооружённых Сил Юга России», ВСЮР.

Назначенный Совнаркомом исполнять обязанности командующего Черноморским флотом, капитан 1-го ранга Тихменев, получил от Ульянова-Ленина и Чичерина официальный приказ, «привести корабли флота из Новороссийска в Севастополь, где передать их немецкому командованию».

8 июня, Тихменев и другие старшие офицеры отправили Совнаркому телеграмму с просьбой, «отозвать резолюцию и подождать дальнейшего развития событий».

В этот же день 8 июня, в Самаре, после того, как её заняли войска «белочехов», 5 депутатов эсеров, разогнанного Ульяновым-Лениным «Учредительного Собрания», образовали «Комитет членов Учредительного собрания», КОМУЧ, куда вошли эсеры и члены РСДРП, под председательством Владимира Вольского. Собравшиеся делегаты, объявили КОМУЧ, «Всероссийским Временным органом власти» и пригласили депутатов «Учредительного Собрания», кроме большевиков и левых эсеров, съезжаться в Самару. В сентябре, численность делегатов КОМУЧ в Самаре достигла 93 человек.

9 июня, 1918 года, генерал Людендорф составил развёрнутый меморандум о силовом отстранении большевиков от власти, а 12 июня статс-секретарь фон Кюльман представил Адольфу Иоффе, ставшему с конца апреля советским послом в Берлине, ультиматум, согласно которому, если советские войска не прекратят нападения на части, дислоцированные в районе Таганрога, а Черноморский флот не вернётся в Севастополь к 15 июня, то «германское командование будет вынуждено предпринять дальнейшие меры для выполнения условий Брестского соглашения».

Ульянов-Ленин принял к исполнению условия ультиматума, что помогло ему избежать катастрофических последствий. Многие экипажи Черноморского флота, которые должны были вернуть свои корабли из Новороссийска, в занятый германской армией Севастополь, затопили их в Новоросссийске, не допустив передачи их Германской империи.

10 июня, в Новороссийске получили ряд телеграмм от Совнаркома, в том числе одной шифрованной. В них говорилось, что в ходе киевских переговоров немцы поставили ультиматум вернуть корабли в Севастополь до 19 июня, иначе они продолжат наступление вглубь России. Открытая телеграмма приказывала отвести флот в Севастополь и сдать немцам, а шифрованная, требовала потопить корабли. Тихменев раскрыл экипажам содержание телеграмм и противоположных приказов, и в следующие дни прошли собрания в экипажах для обсуждения дальнейшей судьбы кораблей. Слух, что немцы высаживают в Тамани двадцатитысячный корпус, деморализовал флот, начались дезертирство и непрерывное митингование экипажей. Прибыла делегация «Кубано-Черноморской республики», которая просила объединиться с республикой и не выполнять большевистские приказы. Вопрос о выделении сухопутных частей для обороны города делегация обещала обсудить в столице республики, Краснодаре, куда уехала и больше не появлялась.

Капитан Тихменев надеялся, что команды, как в конце апреля с Саблиным, придут просить его взять на себя полное командование эскадрой, а потому выжидал и не появлялся на многочисленных заседаниях экипажей.

11 июня, в сельской местности на всей территории «Р.С.Ф.С.Р» начались образовываться «Комитеты бедноты», Комбеды, перед которыми была поставлена задача вести борьбу с кулаками, а фактически обеспечивать информацией продотряды где крестьяне прячут зерно, лошадей, скотину и прочие запасы фуража и продовольствия.

К ноябрю 1918 года насчитывалось более 100 тысяч Комбедов, но вскоре они были распущены ввиду их малой эффективности, из-за стремления комбедовцев обеспечить сначала лично себя, а не пролетариат и РККА.

13 июня 1918 года, был «ликвидирован», расстрелян в Перми, младший брат императора, Михаил Александрович, который отказался принимать «трон» от Николая II до решения «Учредительного собрания», расстреляли его вместе с его секретарём-камердинером Николаем Жонсоном.

14 июня, постановлением ВЦИК исключили из Советов всех уровней правых эсеров и меньшевиков, «за контрреволюционную деятельность, за образование КОМУЧ».

В этот же день 14 июня, в Новороссийске, исполняющий обязанности командующего флотом, капитан 1 ранга Тихменев выпустил приказ командам проголосовать за один из двух вариантов, идти в Севастополь или затопить корабли. Вариант, остаться ожидать дальнейшего развития события или сражаться, Тихменев не предлагал, но именно так проголосовали около 1000 моряков. 900 проголосовали за Севастополь, 450 – за затопление.

15 июня, командующий Тихменев объявил, что референдум выступил за Севастополь, отбросив голоса выбравших, «ожидать или сражаться» как уклонившихся. Хотя большая часть офицеров его поддержала, меньшая, во главе с командиром эсминца «Керчь», старшим лейтенантом Кукелем, посчитала сдачу кораблей немцам высшим позором, и стала агитировать за затопление. Результаты голосования они оценивали, как «большинство против сдачи».

В этот же день 15 июня, команды, ввиду грядущего уничтожения флота получили из корабельных касс жалование за 5 месяцев вперёд и пенсии, а вечером Тихменев приказал начать подготовку к отплытию. Команды некоторых миноносцев, в частности Ушаковского дивизиона, проигнорировали приказ, другие начали готовиться, но продолжали сомневаться в решении. Многие противники похода в Севастополь, ночью покинули корабли и уехали по домам железной дорогой.

16 июня утром, было приказано развести пары, чего не выполнили многие миноносцы. Узнавшие о решении идти в Севастополь, горожане заполнили порт и молы, призывая команды остаться. Одновременно с манифестациями начались попытки мародёрства на кораблях, где численность экипажей, после дезертирства, сократилась во много раз. С целью оборвать контакты с манифестантами, несколько миноносцев отчалили на внутренний рейд к линкору «Воля». Акваторию заполнили малые суда, на которых манифестанты подходили к кораблям и уговаривали команды изменить решение. На «Волю» такие делегации не допускались, но машинная команда линкора «Свободной России» поддалась агитации и отказалась готовиться к отплытию, что парализовало корабль. В час дня Тихменев приказал всем кораблям выйти на внешний рейд, за «Волей» последовали миноносцы «Поспешный», «Беспокойный», «Дерзкий», «Живой», буксируемый «Живым», «Жаркий», команда которого разбежалась, вспомогательный крейсер «Троян», а позже и «Пылкий».

Вскоре главные представители Совнаркома, Глебов-Авилов и Вахрамеев, прибыли на «Волю», но не смогли убедить Тихменева затопить корабли. Тот назначил уход на 10 вечера, пытаясь увести также «Свободную Россию». Попытки заменить её машинную команду офицерами и гражданскими мастерами потерпела неудачу. Вышедший вечером на рейд миноносец «Громкий» не собирался присоединяться к уходящим, а был вскоре затоплен своей малочисленной командой. Ночью, соединение Тихменева, «Воля», миноносцы «Дерзкий», «Поспешный», «Беспокойный», «Пылкий», «Живой», «Жаркий» на буксире у вспомогательного крейсера «Троян» и плавучая база быстроходных катеров «Креста», ушло в Севастополь.

К утру 18 июня на «Керчи» оставалась полная команда, около 130 человек, на «Лейтенанте Шестакове» были собраны до полусотни моряков с разных судов, на остальных миноносцах, менее 10 человек на каждом. «Фидониси» был полностью покинут командой, офицеры миноносца ушли на катере в Керчь. Также сбежали все команды катеров, буксиров порта и флотских транспортов, которые тоже собирались затопить, транспорты Черноморского флота представляли собой в основном иностранные пароходы, оказавшиеся в российских портах Черного моря в начале Первой мировой войны. При затоплении использовали «Лейтенанта Шестакова» как буксир, а «Керчь», как торпедоносец.

Утром, руководить затоплением, в порт прибыл заместитель по морским делам, наркома Льва Троцкого, Фёдор Раскольников (Ильин). Он оперативно принял меры по затоплению судов в тот же день.

Новый капитан линкора «Свободная Россия», чья команда разбежалась, Терентьев так же покинул корабль, отказавшись руководить затоплением судна. Раскольников сумел набрать команду для парохода, который взял линкор на буксир. К 4 часам дня все суда для затопления, подняв сигнал «Погибаю, но не сдаюсь!», были выведены на внешний рейд. Эсминец «Керчь» торпедой потопил «Фидониси», после чего в течение 35 минут все остальные суда были потоплены открытием кингстонов и подрывом ключевых механизмов. Затопление всех судов в краткий срок было вызвано желанием не передавать их немцам. Подойдя к «Свободной России», «Керчь» выпустила несколько торпед для потопления линкора, линкор долго оставался на плаву. Быстроходные катера не были затоплены, их переправили по железной дороге в Царицын, на Волгу. В самом Новороссийске, капитан Кукель топить эсминец «Керчь» не стал, а приказал идти в Туапсе. Утром, 19 июня, команда затопила своё судно в Туапсе, а сами загрузились в поезд и разъехались кто куда.

Затопление части кораблей Черноморского флота в Цемесской бухте произошло 18 июня 1918 года.

Произошла катастрофа, Россия стала сухопутной державой. Такие же передачи морского флота Германии были произведены Совнаркомом и на Балтике. Англичан так же не мало порадовали эти события. Большевики не были зачинателями уничтожения российского военно-морского флота, начало этому было положено ещё Временным Правительством Александра Керенского.

Ушедший в Севастополь флот был передан под контроль германского командовани. Большинство кораблей оставалось там до поражения Германии в Первой мировой войне, после чего корабли перешли под контроль союзников. Союзники передали их генералу Деникину, и многие корабли вернулись в Новороссийск, и стали частью Русской эскадры «ВСЮР» под командованием адмирала Саблина, вернувшегося из Англии и вступившего в командование.

24 июня в Ейск прибыл член Кубанской Рады, священник Алексей Кулабухов. Ейск в этот период входил в территорию Кубанской республики. Под предлогом того, что Ейск могут занять немцы, он склонили комиссара ссудной кассы Бориса Скворцова, к срочной эвакуации кассы в Екатеринодар. Правительству Кубанской народной республики также требовались денежные средства. Во время перемещения эшелона с ценностями кассы из Ейска в Екатеринодар, все ценности, а в кассе были в закладе уникальные изделия из драгоценных металлов и драгоценных камней, принадлежавшие семейству Романовых и других высших лиц империи, оборудование для изготовления монет, пластины из меди, серебра и золота для изготовления монет, были разграблены по дороге, из железнодорожного состава, их перевозившего. Большая часть ценностей была изъята атаманом войска Донского, Африканом Богоевским, который затем вывез их в Константинополь. Остатки ценностей и средств Петроградской ссудно-сберегательной кассы достались Добровольческой армии генерала Деникина. Оборудование, прессы и формы, для изготовления монет, всё было разбросано вдоль железной дороги, кое-что попало и в руки местных жителей.

26 июня 1918 года, нарком «военмор» Лев Троцкий направил в Совнарком представление, «о привлечении соответствующих возрастов буржуазных классов в тыловое ополчение», для включения дополнения готовящегося Декрета «об установлении всеобщей воинской повинности».

Постановлением Совнаркома от 1 июля 1918 года, председатель Мурманского Совдепа Юрьев, перешедший на сторону англо-французских империалистов и участвующий во враждебных действиях против Советской Республики, объявляется врагом народа и становится вне закона.

С 4 по 10 июля, в Москве проходил «V Всероссийский съезд Советов». В повестку съезда входило, «Отчёты ЦИК и Совнаркома, докладчики Яков Свердлов и Ульянов-Ленин, Продовольственный вопрос, докладчик Цюрупа, Организация РККА, докладчик Лев Троцкий, принимается Конституция «Р.С.Ф.С.Р», докладчик Михаил Стеклов (Нахамкес), выборы «Всероссийского Центрального Исполнительного Комитета», ВЦИК.

По конституции местные Советы избираются всеобщим голосованием, но в выборах могут участвовать только граждане, не эксплуатирующие чужой труд. Советская Конституция стала законом, который окончательно уничтожил демократию в России, сделав население страны заложником партии большевиков, созданной Ульяновым-Лениным.

Местные Советы избирают делегатов на «Всероссийский съезд Советов», который делегирует свои полномочия ВЦИК. Председатель ВЦИК Яков Свердлов исполняет обязанности главы государства. Члены Совнаркома избираются ВЦИК. Весь этот якобы демократический процесс управляется и направляется «партией диктатуры пролетариата» во главе с Владимиром Ульяновым-Лениным. Все «не трудящиеся» лица законодательно стали лишенцами, лишёнными всяких прав, «врагами пролетариата».

Во время проведения Съезда, якобы по заданию левых эсеров, Яков Блюмкин убил германского посла барона фон Мирбаха прямо в посольстве и предприняли попытку мятежа в Москве. Этот инцидент был использован Ульяновым-Лениным для ареста руководителей партии левых эсеров, которые присутствовали на съезде и водворения всех их в революционные концентрационные лагеря.

Убийство посла фон Мирбаха, левым эсером, Яковом Блюмкиным, 6 июля, создало новый кризис в отношениях между «Р.С.Ф.С.Р» и Германией. В результате власти Германской империи предприняли последнюю попытку, поставить свои отношения с Советской Россией на более прочную основу, заключив 27 августа дополнительный, секретный двусторонний договор с большевиками. Согласно финансовой части данного соглашения «Р.С.Ф.С.Р» обязывалась выплатить, в качестве компенсации «за ущерб, нанесённый в результате российских действий» и расходов на содержание русских военнопленных, контрибуцию в 6 миллиардов марок, 2,75 миллиарда рублей, в том числе 1,5 миллиарда рублей золотом, что составляло 245,5 тонны золота, 545,44 миллиона, кредитными обязательствами, а ещё один миллиард, поставками сырья и товаров.

В ночь на 17 июля, была проведена ликвидация, расстрел семьи и членов свиты императора Николая II, которую произвели в Екатеринбурге, в подвале дома Ипатьева, где их содержали.

История дома Романовых началась в Костроме, в Ипатьевском монастыре и закончилась в Екатеринбурге, в доме Ипатьева. Перед ликвидацией, расстрелом не было суда, не зачитывалось обвинение, тела убитых не предали земле, постарались уничтожить трупы, сбросив тела убитых и ограбленных в отработанные шахты. Вся ликвидация походила на некий мистический ритуал уничтожения былой власти. При расстреле присутствовали прибывшие в качестве свидетелей, неустановленные лица, они засвидетельствовали факт смерти каждого лица, с составлением акта, ритуал строго соблюдался.

Руководил расстрелом в подвале, Юровский (Янкель Хаимович). Юровский был замом у Голощёкина (Шае Ицхакович) со времён революционной работы в «Военно-Революционном Комитете» Екатеринбурга.

Великая княгиня Елизавета Фёдоровна, сестра императрицы, была ликвидирована, застрелена в ночь на 18 июля, 1918 года.

19 июля 1918 года вступила в силу «Конституция „Р.С.Ф.С.Р“», которая закрепила официальное название нового социалистического государства, «Российская Социалистическая Федеративная Советская Республика», «Р.С.Ф.С.Р».

25 июля 1918 года, через 7 суток после расстрела «императора и его семьи» в подвале Ипатьевского дома, «белочехи» вошли в Екатеринбург со стороны Челябинска. Большевики владели информацией о приближении воинских сил, и сделали запланированное «дело», заблаговременно.

Операция по «ликвидации» других членов императорской фамилии, началась раньше.

Великие князья Сергей Михайлович, Владимир Павлович, Иван, Константин и Игорь Константиновичи были зверски убиты в Алапаевске. Их оглушили ударами по голове и ещё живыми сбросили в глубокие шахты, причём попытки завалить шахты взрывами гранат и пироксилиновых шашек не удались. Когда осенью того же года, по приходе в Алапаевск колчаковских войск, тела мучеников были обнаружены, экспертиза установила, что все они умерли не сразу, а некоторые были живы ещё несколько суток после «казни».

В руках большевиков оставались ещё четверо членов Романовской династии, посаженные в Петропавловскую крепость. 9 января 1919 года коллегия ВЧК в составе Лациса, Петерса и Ксенофонтова постановила «расстрелять всех лиц императорской своры». В ночь на 24 или на 30 января 1919 года были ликвидированы, застрелены Великие князья Павел Александрович, младший сын Александра II, Дмитрий Константинович, Николай и Георгий Михайловичи.

В течении полугода были уничтожены практически все прямые наследники имущества и денежных вкладов императорской династии Романовых, а в заграничных банках, вклады членов семьи перешли в разряд «невостребованных», пополнив балансы этих банков.

«Ликвидаторы» у большевиков работали быстро, «Заказчик» установил сроки, Ульянов-Ленин эти сроки строго контролировал, смерть каждого «ликвидированного» оформлялась актом в присутствии прибывавших на место «свидетелей», график «ликвидаций» выполнялся своевременно и актировался для предъявления заказчику соответствующего свидетельства.

Вклады, золото и драгоценности представителей императорской фамилии семьи Романовых в иностранных банках на сотни миллиардов долларов «осиротели», перешли в категорию «невостребованных». Под лозунгом «не дать флаг белому движению», которое фактически было социал-демократическим, антибольшевистским и не было монархическим, был выполнен «заказ».

Мария Фёдоровна, мать Николая II, эвакуировалась весной 1919 года из Крыма в Европу, когда туда пришли английские и французские войска. До последнего своего дня она не верила в смерть сына. На телеграмму с соболезнованиями, полученную от своего племянника, датского короля Христиана X, она ответила, что всё это не более чем слухи. Она пережила сына на 10 лет и всё время ждала, что вот сейчас её «Ники» приедет. 13 октября 1928 года Марии Фёдоровны не стало.

Сестры Ксения Александровна и Ольга Александровна, были с матерью вместе в Крыму. Эвакуировались все вместе Мария Фёдоровна, Ксения и дядя императора, Великий Князь Николай Николаевич. Ольгу они с собой не взяли, поскольку она развелась с принцем Петром Ольденбургским, вышла из императорской фамилии, и сошлась с простым ротмистром Куликовским. Мать-императрицу, её дочерей и Николая Николаевича спас от Севастопольского «Совета матросских депутатов», приговорившего их к смерти, их телохранитель, казак Тимофей Ящик. Опасность расправы миновала, когда в Крым вошли германские войска, потом в Крыму появились войска Союзников по «Антанте». Ольга с мужем тоже выбрались из России, помог им в этом тот же «ангел-хранитель», казак Тимофей Ящик. Ольга с мужем до 1945 года жили в Дании, но после того, как Иосиф Сталин стал требовать их выдачи правительству СССР, на основании чего, неизвестно, они переехали на жительство в Канаду.

Казак Тимофей Ящик тоже эвакуировался из Крыма в Европу и продолжал там исполнять обязанности телохранителя матери-императрицы.

«Случайно» остался в живых камердинер императора Николая II, Терентий Чемодуров. Незадолго до «ликвидации», расстрела «семьи», он из-за болезни был заменён другим камердинером, который и был расстрелян вместе с «семьёй». Терентий Чемодуров оказался в больнице, куда его с разрешения «комиссара» батальона охраны Яковлева перевёл доктор Деревянко, лечивший «семью» и солдат батальона охраны, поэтому расстрела Чемодуров избежал. По другой версии, Чемодуров был агентом-информатором большевиков о «разговорах в семье», благодаря чему и избежал расстрела, что более правдоподобно.

29 июля 1918 года, «Декретом» всё военно-обязанное население «Республики», в возрасте от 18 до 40 лет было взято на учёт и установлена военно-конская повинность, для владельцев лошадей. Крестьяне-хлеборобы остались не только без посевного зерна, но и без конской тяги, сеять стало нечего и нечем. Призывной возраст при социализме «подмолодили» на 4 года, по сравнению с призывом в императорскую армию, снизив его до 18 лет.

Введение обязательной военной службы и снижение призывного возраста позволило быстро увеличить численность вооружённых сил РККА. По данным на 15 сентября 1918 года, в «Красной» армии числилось уже свыше 450 тысяч человек, не считая тыловых войск и вспомогательных войск, составлявших около 95 тысяч человек.

В этот период нарастал и революционный, социальный кризис в Европе, вызванный, лишениями для трудовых масс, обусловленными мировой войной и спровоцированный членами «Коммунистического Интернационала», Коминтерна, созданного Ульяновым-Лениным 4 марта 1919 года. В его создание были вложены немалые деньги, работа в «Коминтерне» хорошо оплачивалась, несмотря на голод и разруху в «Российской Социалистической Республике». Как результат, несмотря на отсутствие «мировой пролетарской революции» были обрушены монархии и в Германии, и в Австро-Венгрии, и в Турции, созданы коммунистические партии в Восточноазиатских странах, что также планировали и правительства стран «Антанты» как итог победы над Германией.

По требованиям Компьенского соглашения, между странами «Антанты», от правительства Германии, в ноябре 1918 года, потребовали аннулировать Брестский договор с «Р.С.Ф.С.Р». Военные действия, против оккупационных германских войск, не покинувших территорию России, продолжались. В Сибири и Поволжье образовались эсеровские и меньшевистские правительства для борьбы с Советами, и гражданская война от локальных стычек 1918 года, перешла к широкомасштабным военным сражениям в последовавшие годы, с участием многотысячных масс и со стороны «белых» и со стороны «красных». Погибли и были изгнаны из России миллионы лучших представителей русского народа. Одновременно, укрепление власти большевиков, позволило Ульянову-Ленину «решить вопрос» со своими временными попутчиками, по способствовавшими подчинению большевикам крестьянской массы, левыми социалистами-революционерами, социалистами-демократами интернационалистами, левыми коммунистами.

В июне 1918 года, была проведена военная операция «Красной армии», по овладению городом Таганрогом, оккупированному германской армией. Операцию, в последствии, партийные историки назвали «Красный десант».

Германские войска, действовали совместно с воинскими частями «Украинской Народной Республики». Выполняя обязательства, по договору с УНР, в обмен на поставки продовольствия в голодающую Германию, немцы очищали территории Юга от большевистских войск, которые «независимая» Украина включила в состав своих территорий. Эти территории были насыщены и сельскими поселениями немецких колонистов.

Операция «Десант» в Таганроге потерпела неудачу, в плен к германцам и УНРовцам попало более двух тысяч красноармейцев. Все пленные были казнены, по приказу германского военного командования.

Десант состоял в основном из рабочих, крестьян и казаков Таганрога, Ахтарского и Ейского отдела кубанских станиц. Планом предусматривалось, что в момент высадки десанта, командующий войсками «Доно-Кубанского» фронта Иван Сорокин, поведет наступление на Ростов и тем самым отвлечет немецкие войска от обороны Таганрога на себя.

Руководство десантом возложили на командира «1-ой внеочередной дивизии», Сигизмунда Клово, выходца из немецких колонистов-поселенцев. Двадцати пятилетний Клово, бывший офицер, принимал активное участие в создании красноармейского отряда в Таганроге. В Ейск он эвакуировался со своим отрядом, вот ему и поручили возглавить десант.

Высадка десанта для немцев не была неожиданностью, для разведки с воздуха, у немцев активно применялась авиация. Делегаты от «красных», неоднократно приглашались в Таганрог «депутатами от рабочих», которые приезжали из Таганрога, обещавших при высадке начать вооружённое восстание в Таганроге. Это были провокаторы-разведчики «унровцев».

«Красные» высадились в сёлах Весёлое, Новозолотое, Басманово, Поляковка, высадка десанта продолжалась долго, трое суток. За дни высадки, немцы подтянули артиллерию и начали наступление. Корабли Азовской флотилии, высадив десант, ушли в Ейск, за новой группой десанта, вместе с ними, ушёл и командир десанта Сигизмунд Клово. Высадившиеся «красные» дрались с немцами на свой страх и риск. Управление группами красных отсутствовало, отсутствовала и связь между ними. Бои велись на удалении от побережья Азовского моря. Кроме погибших и попавших в плен двух тысяч бойцов, в плен попали 76 женщин. Это были врачи, медсестры, санитарки. Над женщинами немцы и «унровцы» глумились, а затем расстреляли.

Совнарком выполнял свои обязательства по Брестскому договору, включая тайные соглашения. До аннулирования Брестского договора, военные действия против германских и турецких войск вели воинские соединения, воевавшие под флагами многочисленных советских республик, а не «Р.С.Ф.С.Р». Были и экзотические воинские соединения, такие как «РумЧерОд», части «ЦИК Совета Румынского фронта, Черноморского флота и Одессы». На территории бывшей Российской империи, в 1918 году было несколько десятков советских республик. Они просуществовали от нескольких месяцев до года. Одна из них была и «Черноморская Кубанская советская республика», войска которой и проводили операцию «Красный десант», по захвату Таганрога.

Нота немецких оккупационных властей Совнаркому по поводу высадки «красного десанта» вызвала резкую реакцию со стороны Ульянова-Ленина. В ночь с 10 на 11 июня 1918 года, он отправил в Ейск, командованию Азовской флотилией и отдельно Сталину в Царицын, для передачи Калнину и Клово две телеграммы. В одной из них говорилось, «Категорически требуем, чтобы никакие русские суда не выходили из гавани, в противном случае виновные будут подлежать ответственности перед «революционным трибуналом», это означало «ликвидацию» безо всякого суда. «Интересы Республики настоятельно требуют соблюдения Брестского договора, неподвижного пребывания русских судов в гаванях. Подписи, Председатель Ульянов-Ленин, «Наркомвоенмор» Троцкий, Нарком иностранных дел Чичерин. Москва, 10 июня 1918 года».

Следует также учитывать тот факт, что в Таганрогском округе существовали 123 немецкие поселения-колонии, носившие названия фамилий бывших русских землевладельцев, у которых была куплена земля для колонистов. Большая их часть располагалась на небольшом удалении от таганрогского побережья Азовского моря, и в самом Таганроге была большая немецкая диаспора. Их политические настроения из-за экспроприаций и грабежей, к лету 1918 года, стали антибольшевистскими. Таганрогский округ с центром в станице Ново-Николаевской был равен по площади примерно Эльзасу и Лотарингии и составлял около 18 тысяч квадратных вёрст. Всего здесь проживало 8523 немца. Немецкий контингент жителей этого района, по численности был на втором месте после украинцев. Недостатка в информаторах у немецких войск не было. В период войны с Гитлером, всё немецкое население этого региона было отселено на восток, в Казахстан.

Переломить ход событий в Ейске не смог находившийся там, в тот момент, представитель Ульянова-Ленина, Кирилл Шутко. Ульянов-Ленин, в начале марта 1918 года, ввел Шутко в состав «Высшего Военного Совета Советской республики», руководителем которого Ульянов-Ленин назначил Михаила Бонч-Бруевича, царского генерала, генштабиста и брата управделами Совнаркома, Владимира Бонч-Бруевича, оба они стали борцами за «счастье и свободу пролетариата».

Шутко был уроженцем Ейска, из семьи мелкого торговца, он пытался помешать проведению «красного десанта», выполняя директиву Ульянова-Ленина. Христиан Раковский, ограничивался информированием Ульянова-Ленина о ходе событий.

Разгром таганрогского десанта был воспринят руководством «Кубано-Черноморской республики» как измена революционному делу. Командующий «1-ой Внеочередной дивизией» Сигизмунд Клово, командующий «Азовской флотилией» Исаак Герштейн и другие руководители десанта были арестованы.

30 июля 1918 года, был убит в Киеве левым эсером, фельдмаршал Эйхгорн, по решению ЦК партии левых эсеров, Борисом Донским. Борис Донской, из балтийских матросов, бросил в фельдмаршала бомбу рядом с его штаб-квартирой, на углу Екатерининской улицы и Липского переулка. Вместе с фельдмаршалом Эйхгорном погиб и его адъютант капитан Вальтер фон Дресслер.

Сам Донской был сразу задержан. По приговору военно-полевого суда Донской был приговорён к смертной казни и 10 августа 1918 года публично повешен перед Лукьяновской тюрьмой на телеграфном столбе. Был похоронен на Лукьяновском кладбище, а не выброшен в «смертную яму» или овраг, как выбрасывали тела «врагов народа» в советской России.

16 августа, 1918 года Совнарком опубликовал «Кодекс о семье», который был принят в ноябре. «Кодекс» отменял обязательное оформление брака по религиозным обрядам и при содействии духовных лиц. Он гласил, «такой брак не порождает никаких прав и обязанностей для лиц, в него вступивших, если он не зарегистрирован, установленным порядком. Только гражданский (светский) брак, зарегистрированный в Отделе записей актов гражданского состояния, порождает права и обязанности супругов, изложенные в Кодексе». Брачный возраст определялся для женского пола в 16 лет, а для мужского пола, в 18 лет. Брак считался заключенным с момента занесения записи о нем в «книгу записей браков». Основанием для развода может служить как обоюдное согласие обоих супругов, так и желание одного из них развестись. Этот кодекс озвучивался как освобождение советской женщины «от домашнего рабства» их «эмансипация». Фактически, политика «эмансипации» женщины преследовала цель сделать женщину таким же продавцом своей «рабочей силы» как и мужчину, что давало возможность снизить оплату труда мужчины, не учитывать его супругу как «иждивенца» и не увеличивать зарплату на содержание супруги. Гражданские свободы и гражданское общество в России, были ликвидированы и изжиты большевиками, как наследие капитализма и «буржуазные предрассудки».

Большевики «эмансипировали» женщину, вытолкнув её из семьи, в первые ряды строителей социализма, сделав её также, как и мужчину, «тягловым сословием», чтобы она кормили себя и свою семью, и чтобы снизить затраты на «покупку» мужской силы при «государственной эксплуатации». При царском режиме это прокормление обеспечивал один глава семьи, мужчина, который для этого получал дополнительную оплату труда. Трудящихся России, большевики перевели из потребителей жизненных благ, в «режим ожидания» будущих благ, обещанных для «социалистического рая» программой партии, пока рабочие и крестьяне жили воспоминаниями, о добром хозяине и буржуйском трактире. Основная масса трудящихся их так и не дождалась, а в реальности, рабочей семье, отцу, матери, а также их детям, начиная с подросткового возраста, приходилось трудиться больше чем при капиталисте, чтобы прокормиться и одеться. За «эмансипацию» женщин, агитировали социалистки и большевички «эмансипированного» поведения, которого они придерживались со времён «царского режима», и «царский режим» им в этом не препятствовал.

Программа «Социалистического Интернационала» по «эмансипации» женщин последовательно выполнялась на территории бывшей России, в «Р.С.Ф.С.Р», под руководством Ульянова-Ленина.

20 августа 1918 года, ВЦИК издал декрет «Об отмене частной собственности на недвижимость в городах», надо было узаконить расселение хлынувшей в Москву массы переселенцев из южных городов России, для управленческой работы во вновь образующихся конторах по надзору и распределению всего.