Читать книгу Рай одичания. Роман, повести, драмы и новеллы - Николай Серый - Страница 5

Пока Воронков прельщался Кирой, одаривал её и пёкся о ней, его супруга Анастасия и дочь Лиза катались в летних горах в машине…

Вечером они ехали вдоль Зеленчука в Архыз; обе в чёрных брюках и свитерах. Возле двух аланских храмов они остановились и осмотрели их руины. Затем подошли они к реке и глянули в зеленоватую буйную воду. Они стояли средь валунов, чуя запах гнили и мха; им мнились слова кощунством. Рокотала река. Закатные лучи солнца изменили цвет воды, и на миг она стала алой.

– Я чрезвычайно люблю природу, – порывисто молвила дочь, – и презираю банальных, пошлых людей.

– Послушай, девочка, послушай, – проговорила мать, – я очень серьёзна. Порою кажется мне, что живу я только потому, что близкие не хотят моей смерти. И если вдруг пожелают они моей погибели, то я умру и от простой простуды. Тело перестанет противиться смерти и будет даже искать её в тайне от сознания. А люди не хотят, чтоб жили те, кто их презирает.

Возле усадьбы лесника познакомились они с высоким и сильным парнем в чёрных кожаных штанах и куртке; и был он бледен, черноволос, строен и печален; его породистые ноздри порою вздрагивали, а густые брови супились. «Смазливый витязь, – подумалось Лизе, – но спесив…»

Он учтиво им представился Эмилем; он гостил в усадьбе лесника, своего деда, и вызвался их машину пригнать на его двор. Эмилю вручили ключи, и он исчез…

Они же подошли ко хмурому коренастому мужику в рыжеватом тулупе и зелёном картузе и попросили кров для ночлега; их приютили. Хозяин повёл их наверх, бормоча глухо о своём бескорыстии. Горница их была просторной, с двумя окнами и печкой; пахло сеном и хвоей. Хозяин включил электрическую лампу, и гости осмотрели убранство комнаты: пять огромных стульев в парусиновых чехлах, комод из палисандра, письменный стол из ольхи и две сосновые кровати со стегаными одеялами, тюфяками и свежим бельём из полотна; висела на стропилах рыболовная сеть. На миг появился Эмиль и вернул ключи от машины; затем, улыбаясь, он удалился вместе с дедом. Лиза посмотрела в окно на свою машину у каменного сарая и на лохматого свирепого волкодава возле поленицы дров.

Они, погасив свет, улеглись почивать, и мать, утомлённая за рулём, быстро уснула. Дочь оставалась бодрой и внимала дыханию матери. Наконец, нагая Лиза вылезла из постели и на цыпочках просеменила босиком к распахнутому окну; она ёжилась от холода и смотрела во двор, где возле колодца с журавлём играл Эмиль с собаками. Вскоре на голое тело надела она свои чёрные брюки и свитер, а затем обулась без носков. Она сошла тихо во двор, и к ней устремился Эмиль; она ему шепнула: «погуляем», и они забрели к реке, к мерцающим лунным перекатам. Прибежали кудлатые псы, и он увлёк её прочь от них, на поляну со скирдой сена. И вдруг Лизе почудилось, что в её теле заурчал нежный зверёк с порочной мордочкой и мягкой шерстью. Зверьку захотелось поудобней расположиться в её теле, и она легла в пахучий стог сена. Она смотрела на яркие звёзды, пока их не заслонило лицо Эмиля с дрожащими губами…

Затем она выбралась из копны душистого сена и попросила: «Отнеси меня к реке, я окунусь, искупаюсь». Он ей перечил: «Но ведь захвораешь, оденься…» Она же капризничала: «В охапку сгребай меня и неси…» И он повиновался ей… Она лежала в реке, ухватившись за корягу, его же знобило. И чем дольше он смотрел на неё, тем сильнее мёрз. Она, наконец, встала из клокотания струй, и он ринулся к ней; он вынес её из реки мокрый до бёдер. Он поставил её на трухлявый пень и стянул с себя рубашку. Она зябко ерошила ему волосы, пока рубахой он вытирал её. Она проворно оделась, и он её спросил: в каком городе она живёт? Она отвечала охотно, и в усадьбе они простились с поцелуями…

На рассвете она заметалась в бреду, и мать заспешила домой, укутав Лизу в карачаевские шали. Провожал их только лесник с понурой овчаркой. Эмиль не появился, и Лиза по дороге домой даже в лихорадке сердилась на него за это…