Читать книгу Порождение тьмы - Николай Сташков, Николай Никитич Сташков - Страница 2

Часть первая
Рождение и развал империи зла
Глава 1
Писарь города Тарича

Оглавление

На окраине большого города Тарича вросла в землю крошечная каморка, похожая на собачью конуру. Там едва-едва размещались небольшая кровать и маленький стол со стопкой бумаги, чернильницей и аккуратно разложенным десятком гусиных перьев.

В этой лачуге жил ученый Вульф, худенький, небольшого роста, похожий на подростка лет четырнадцати, с ежиком коротких, толстых, грубых, как проволока, волос. Он единственный в большой округе города знал грамоту и зачастую писал письма посетителям, чтобы те отправляли их родственникам или друзьям. Иногда он читал и ответные послания. Его в городе называли кому как заблагорассудилось: ученым Вульфом, грамотеем Вульфом или ученым писарем.

Он был беден, как церковная крыса. Платы за работу едва хватало на приобретение бумаги и чернил. Заказчики, как правило сами не богатые, долго копили монеты для послания. Изредка приходил богатый человек, требовал написать письмо под диктовку и оплачивал работу значительно большей денежной суммой, что являлось для Вульфа почти праздником.

Такие дни бывали не часто, и Вульф редко покупал продукты, большей частью обходился тем, что находил в лесу бесплатные дары природы. Одеяние писаря состояло из полотняных штанов и длинной рубашки, на ногах потрепанные сандалии.

Гордостью писаря являлся пояс с медной пряжкой в виде орла, готовящегося взлететь. Каждое утро Вульф обмазывал медную застежку красной глиной и полировал маленьким кусочком шерстяной ткани, затем обмывал водой из ручья и насухо вытирал обратной стороной подола рубашки.

Пряжка постоянно блестела, как золото невысокой пробы, придавая бедному одеянию ученого некоторую респектабельность. Его каморка не отапливалась, и в зимнее время порой замерзали чернила, их приходилось долго отогревать дыханием…

Вульф услышал негромкий шум, в дверь не постучали, а поскреблись, и в лачугу просунулась голова старушки с изборожденным морщинами лицом. Она вошла в лачугу писаря, попросила написать письмо сыну, поскольку чувствовала приближение скорой смерти, протянула Вульфу кулачок и положила в его ладонь медную монету малого достоинства, две крупные слезинки выкатились из ее глаз.

– Нужны адрес и имя сына, – сказал писарь, достал из стопки лист бумаги и взял гусиное перо, – деньги оставь себе, пригодятся.

Несколько минут перо скрипело по бумаге, затем Вульф аккуратно свернул его треугольником и написал адрес.

– С какой оказией оправлять будешь?

– Часа через два отправляется караван, он отвезет письмо.

Старушка встала с постели, сделала шажок к двери и пошатнулась, чуть не упав.

– Ба! Да ты голодна! – Писарь поддержал старушку, усадил ее на кровать, порылся в коробочке на подоконнике и вынул кусочек черствого хлеба и пол-яблока. – Чем богат, перекуси пока, я за водой сбегаю, здесь неподалеку ручеек.

Старушка съела хлеб с яблоком и запила водой.

– Спасибо, господин писарь.

Вульф проводил посетительницу до каравана, заплатил караванщику деньги за доставку письма и отвел женщину в ее жилище. Затем вернулся домой и сел за стол в ожидании заказчика. Солнце склонялось к горизонту, где начинало свой ежедневный спуск за его границу.

Наступила пора закончить ожидание и позаботиться об ужине, поскольку в животе начало урчать от голода. Внезапно каморка затряслась и заскрипела, как легкое судно на море во время свирепого шторма. Дверь с треском распахнулась, чуть не слетев с петель. В каморку протиснулся высокий мужчина с широкими плечами и копной мохнатых волос.

– Ты ученый грамотей? – Громкий бас, возможно, слышался и на другом конце города.

– Да, господин. Я писарь.

Посетитель критическим взглядом оглядел Вульфа:

– Шарлатан, небось, и обманщик? Деньги получишь, а на бумаге нарисуешь не буквы, а простые закорючки? Выглядишь ты как нищий, просящий подаяние.

– Господин, испытайте меня.

– Хорошо. Пиши, только на хорошей бумаге.

– У меня лучшая бумага.

– Коли так, пиши, грамотей.

Заказчик приложил палец к подбородку и начал диктовать:

– «Кант, ослиная башка, жирная свинья, крокодильи какашки. Получил твою бочку пива, разрази тебя гром. Она немногим меньше твоего брюха, полного требухи. Шли еще, верблюжья задница».

Когда перо закончило скрипеть по бумаге, посетитель выхватил лист из рук писаря, внимательно рассмотрел его:

– Написано справно, прочитай, что ты там накалякал.

Вульф бережно взял лист.

– «Здравствуй, милостивый государь Кант. Получил твою бочку пива, оно отменного качества и очень хорошего вкуса. Благодарю тебя и жду следующей поставки. С уважением…» – негромким голосом прочитал он и поднял глаза на заказчика.

Лицо посетителя покраснело и стало похоже на спелый помидор. Глаза налились кровью. Он не промолвил ни слова, рот беззвучно открывался и закрывался, как у рыбы, выброшенной из воды на берег, но ни вдохнул, ни выдохнул, как в жестоком приступе астмы. Когда дыхание восстановилось, посетитель трахнул лапищей по столу, отчего столешница разлетелась на осколки, а чернильница взлетела к потолку, залив чернилами всю каморку, в том числе одежду писаря и заказчика. Тишину взорвал рев:

– Паршивый обманщик и лживый негодяй, шаромыжник, написал не так, Кант не узнает меня, признает письмо подделкой…

Писарь нашел лазейку в потоке брани и повысил голос до возможного для себя уровня:

– Господин, бумага не запечатлела бы брань и оскорбления, скукожилась бы или просто не приняла чернил. По имени в конце письма друг обязательно узнает тебя, будет доволен вежливым посланием, уважением и сделает тебе скидку на пиво.

Детина перестал сотрясать каморку басом, на его лице отобразилось, как в голове медленно, словно мельничные жернова, ворочались мысли.

– Наверное, ты прав, на то ты и ученый, пиши, – распорядился он, – меня кличут Бартон.

Вульф поднял с пола пустую чернильницу:

– Нет чернил и стола, как дописать письмо?

– Ты писарь, придумай, за стол и чернила я тебе заплачу.

В это время небосвод прорезала яркая огненная стрела. Большой метеорит попал в гравитационную ловушку Земли, не сгорел в атмосфере и упал на большой холм за пределами города Тарича. Раздался оглушительный грохот взрыва, Земля застонала и затряслась в конвульсиях. На месте большого холма образовался огромный кратер. Миллионы тонн камней, песка и земли взлетели в воздух и закрыли солнце. Наступила темнота, как в безлунную ночь.

– Что это? – воскликнул Бартон, испугавшись, что пришел конец света.

– Космический гость упал на землю.

– Солнце скрылось навсегда?

– Нет. Нужны час-два, чтобы пыль рассеялась и засверкало солнце, – ответил писарь.

– Коли так, допиши письмо, караван ждать не будет, – поторопил заказчик.

– Не могу, темно.

– Дай бумагу! – заорал громила.

Вульф нащупал стопку бумаги, отсчитал три листа и протянул их в направлении Бартона. Тот взял ее и поджег. В свете пламени оставшимися каплями чернил Вульф дописал имя отправителя.

Бартон нащупал в темноте его руку, вложил в нее монеты.

– Хватит на все, – заявил он и вышел.

Писарь зажал их в кулаке, свернулся калачиком и закрыл глаза.


Утром первым делом он пошел на торговую площадь. Там длинными рядами располагались лотки. Лоточницы во весь голос расхваливали и навязывали товар.

Вульф вначале нашел лоток мебельщика и долго рассматривал журнал с рисунками готовой мебели. Нашел стол необходимого размера. Бартон не обманул, его монет хватало для оплаты и доставки стола, и на покупку чернил и бумаги оставались деньги.

– Скажи-ка, любезный, – обратился Вульф к лоточнику, – разбитую столешницу можно склеить?

– Отчего ж нельзя? – объяснил тот. – Хорошим клеем все можно склеить.

Вульф купил клей и возвратился домой. Его умения работать руками хватило для ремонта стола. Склеенная столешница выглядела вполне приемлемо для лачуги писаря. Закончив со столом, Вульф вновь сходил на торговую площадь, купил продукты для вчерашней заказчицы письма. Поговорить с нею не пришлось, она ночью умерла…

В это время юная Хари принесла на торговую площадь четыре шапочки, похожие на цветную тюбетейку, но несколько глубже ее.

– Всем быстрой торговли, – приветствовала Хари соседних лоточниц.

– И тебе много покупателей, – прозвучал ответ.

Не прошло и двух часов, как все шапочки были проданы. Соседка с некоторой долей зависти буркнула:

– Твои шапочки превращаются в топовый товар.

– Поднимай цену, разбогатеешь, – порекомендовала другая.

– Никак нельзя, – улыбнулась Хари, – я побегу, шапки сами не шьются, удачи вам.

За городом она вначале пришла на лесную поляну, где росла саранка – растение с длинным, около полутора метров, стеблем в палец толщиной, без листьев, на верхушке три лепестка и почка цветка. Внутри стебля – тонкие прочные нити черного, коричневого или красного цвета. Ими Хари обшивала каркас шапочек.

С охапкой саранок Хари перешла на другую поляну со странными растениями, около метра высотой, называемыми в народе лониями. Их тонкие зеленые стебли, твердые, как проволока, не имели листьев и цветов. Полянка с ними напоминала ежа, ощетинившегося иглами, прыгать на нее смертельно опасно, стебли насквозь прошивали тело человека. Хари из стеблей лонии обычно делала каркас шапочки, затем его обшивала нитями из стебля саранки. Покидая поляну, она обратила внимание на черную лонию, оказавшуюся тверже зеленой. Два стебля черной лонии с трудом отрезала, из них сшила шапочку для себя.

Порождение тьмы

Подняться наверх