Читать книгу Харон. Дом на другом берегу реки. Страшная сказка для взрослых - Николай Ставрогин - Страница 4

Выше мы уже говорили, что по природе своей Евгений был человеком честным, дорожил семейными ценностями и отношениями со своей девушкой. Всем известно, если человек и ищет свою «вторую половину», мужа ли, жену ли, то старается найти человека под стать себе и по характеру, и по взглядам, даже если делает это бессознательно. Правда, это получается нечасто и если совершенно разные люди скрепили-таки свои отношения узами брака или, не дай Бог, узами ребенка, то потом им приходится либо всю жизнь смиряться, терпеть друг друга, порой тихо, а порой и в открытую ненавидя. Или же они пытаются подстроиться один под другого, что, конечно же, более приемлемо. В случае отношений Евгения и Ани, то самое и происходило. Вернее, Евгения-то все устраивало, не потому, что он был чересчур покладист, но потому, что Аня умела весьма удачно притворяться. И жила она с Евгением не столько по любви, хотя, конечно, некоторые чувства у нее к нему были, сколько из расчета. Во-первых, Евгений имел неплохой доход, во-вторых, у него была своя квартира, в-третьих, он к ней очень хорошо относился и никогда не устраивал сцен ревности. Он полностью доверял Ане, а напрасно. Она была стройной высокой блондинкой с длинными прекрасными волосами, доходящими ей почти до пояса. У Ани были не совсем идеальные, но не лишенные сексапильности ноги, и небольшая, но красивая, в форме чашечек, грудь. Ее кожа была почти идеально гладкая, а небольшая родинка на правой щеке выгодно дополняла приятный овал лица и красивые серые глаза. Был в ее внешности небольшой недостаток, как считала она, это светлые, как у большинства натуральных блондинок, ресницы и брови, что она успешно исправляла при помощи косметики. В Ленинград Аня приехала из Свердловска три года назад. Она хотела поступить в университет, но вступительные экзамены провалила. Но так как уезжала она с пафосом, с гордо поднятой головой, в джинсах со стразами, туго обтягивающими упругий зад, на высоких каблуках и огромным количеством «тараканов» в еще не «окрепшей» девичьей голове, то вернуться обратно так, ни с чем она не могла. Для нее это было равносильно тому, как если бы рыбак ушел удить рыбу на озеро, с которого никто никогда пустым не возвращается, а он ничего не поймал. Пришлось устроиться на работу в ночной клуб. Сначала работала официанткой, пришлось каждую смену «давать» администратору Диме. Дима обещал, что с ее внешностью он скоро сделает из Ани известную фотомодель, потому что у него есть знакомый, который работает в известном модном журнале главным редактором. В перерывах между обслуживанием клиентов они уединялись где-нибудь в подсобке и занимались «этим». Сначала Аня воспринимала «это» как некую часть работы, совершенно без эмоций. Дима не очень-то ей нравился. Невысокий, с полным лицом, пухлыми руками и округлым, нависающим над брючным ремнем животиком. Но потом она стала привыкать к его внешности, а потом «застенчивый» Дима решил сделать то, до чего он, как в выяснилось процессе, был страсть как падок, он поцеловал ее «туда», и делал это так неистово, можно сказать взахлеб, потому что смачно причмокивал. Аня даже на минуту испугалась, что он съест ее «киску», а потом… она испытала оргазм. Дима кончил тоже – перевозбудился. Для Ани это был первый опыт куниллингуса и сильного оргазма. До этого ей его никто никогда не делал. После такого «эпического» события она прониклась тайными перепихонами и даже сама порой подбивала Диму уединиться. Можно сказать, что Аня на тот период жизни была немного счастлива, ее вот-вот ожидала карьера фотомодели, ей доставляли сексуальное удовлетворение, а еще Дима, кажется, в нее влюбился и говорил, что скоро она переедет жить к нему, на тот момент она жила еще с несколькими девушками из клуба на съемной квартире, а точнее, в двух смежных комнатах в огромной коммуналке.

Вообще это странное уродливое явление, коммунальные квартиры, вызывает неподдельное удивление. Как можно абсолютно чужих людей, даже не родственников или друзей, с которыми еще можно пойти на компромисс, хотя даже между братьями бывают ссоры, а в принципе чужих селить в одной квартире?! Каждый человек имеет свои взгляды на жизнь, моральные нормы, религию и т. д. Например, очень сложно убедить нового соседа, что мочиться мимо унитаза – это ненормально, или по пьяни среди ночи вести в полный голос беседу с самим собой, срываясь на крик. Коммуналки зародились в России в XVIII веке, во времена октябрьского переворота они набрали большую популярность, но это понятно, времена тогда были такие, сначала их придумали, потом разруха, молодая республика и тому подобное. Но все в мире, развиваясь, совершенствуется! Как говорят историки, в старину в Европе бань не было и мыться было не принято, но теперь-то моются, и у каждого европейца в его отдельной квартире есть по крайней мере душ. Совершенно непонятно, как коммуналки по прежнему сохранились, и это в XXI веке?! В такой могущественной стране, которая стала победителем в такой ужасной Великой Отечественной войне! В стране, в которой совершалось и совершается столько научных открытий! Такое ощущение, что это поддерживается искусственно. Причем на сегодняшний день, наверное, наибольшее количество коммунальных квартир сохраняется в великом городе с прекрасной классической архитектурой, пережившем страшную блокаду, в так называемой культурной столице России – в Ленинграде (Санкт-Петербурге)! Вроде бы мелочь в общем масштабе, но из мелочей и состоит общее! Посему все из тех же мелочей можно предположить, что величие страны несколько подраздуто.

Но вернемся к Ане. Прошла еще пара недель, но Дима так и не приглашал Аню к себе, она даже ни разу не была у него в гостях. У Димы постоянно находились причины, то мама в гости приехала, то воды горячей нет. Поэтому встречи и любовные утехи происходили в основном либо в клубе, либо у нее в комнате. Как-то во время одной из таких встреч Дима остался у нее на ночь. Накрыли стол, пригласили остальных девчонок. Посидели, от души выпи, закусили, уснули. Ночью Аня проснулась от того, что ее во сне усиленно качало. Первое, что она сообразила, качало ее не во сне, а в самом деле, второе, что ее невыносимо тошнит и вот-вот вырвет, и третье, она обнаружила источник тряски. Рядом в темноте лежал Дима и с вожделением «приходовал» одну из ее сожительниц, спьяну и в потемках Аня не разобрала, кто это, но разобрала, что Димина партнерша охотно ему подмахивает. От этой «картины маслом», Ане сделалось еще хуже и ее стошнило прямо на совокупляющуюся парочку. Конечно, разразился скандал, без рукоприкладства, Дима был выставлен за дверь, облеванный и без штанов, он их не успел надеть. Умелой подмахивальщицей при электрическом освещении оказалась Катя, кКоторая очень удивилась Аниной реакции, а также тому, что та не в курсе, что Дима женат и имеет стойкую тенденцию спариваться с большинством официанток клуба, если те не отказывают. В общем, Аня была разочарована до глубины души и на следующий день уволилась, оставшись без жилья и без работы.

При таких спонтанных решениях лицо, совершившее сей поступок, безусловно тешит и потакает своим принципам, но часто не успевает подумать о последствиях. Повезло (повезло ли?), что Катя не затаила на Аню зла за ночные разборки. Когда та забирала свой нехитрый скарб, состоящий из чемодана на колесиках и большой спортивной сумки, Катя дала ей визитку одного эскорт-агентства. В чем заключаются обязанности при работе в эскорт-услугах Аня не знала, Катя ей сказала, что нужно сопровождать клиентов в кино, театр, ресторан, в общем, куда закажут, но в основном это увеселительные заведения. Перед Аниным взором сразу же промелькнули такие образы, как она с хорошо одетым спутником в ночном клубе за столиком потягивают дорогие коктейли. Она с хорошо одетым спутником едет в лимузине, и вот они уже сидят в дорогом ресторане, а учтивый официант учтиво прислуживает им… и так далее. А потом за все это она еще поучает деньги. Когда Аня позвонила по номеру, указанному в визитке, ей кратко объяснили, почти то же самое, что ей рассказала Катя, и предложили приехать для собеседования.

Оставив свои вещи в камере хранения Московского вокзала, Аня поехала на собеседование. Она ожидала, что ее пригласят в цивильный офис, вместо этого она оказалась в квартире, по которой щеголяли полуодетые лица женского пола, от совсем юных, которым с натяжкой можно было дать лет пятнадцать, до дам весьма зрелого возраста. Аню встретила приветливая женщина на вид лет сорока, она проводила ее на довольно уютную кухню и там рассказала ей суть работы. А работа заключалась в торговле своим телом, а если сказать точнее, своими половыми органами. Ей предлагался процент с каждого клиента, плюс бесплатное проживание. В первые секунды Аня испытала смешанные чувства как реакцию на бестактное предложение, начиная от презрения и заканчивая страхом. Сколько раз она слышала о проститутках как об опустившихся грязных и больных девках, к тому же зачастую наркоманках с целым букетом венерических и прочих заболеваний. Она уже порывалась немедленно оставить неприятную квартиру, но мягкое прикосновение руки заботливой администраторши и ее спокойный голос, которым она посоветовала не торопиться делать выводы, а подумать, остановили ее. Просидев около часа на кухне, время, за которое ее напоили кофе с пирожками и она успела познакомиться с парой девушек, одна из которых оказалась студенткой юридического факультета, а вторая вовсе не приезжей, а жительницей Ленинграда, ее мнение на счет предложения немного пообмякло. А еще через полчаса 72 она поехала за вещами на Московский вокзал.

Работа оказалась не такой уж жуткой, в квартире постоянно присутствовали два охранника, они же водители, которые развозили девочек по вызовам. Клиенты обязаны были использовать презервативы, целоваться в губы никто не принуждал, да и почти никто из клиентов не рвался этого делать. Разницы между «необходимым» траханьем с Димой в подсобке и работой здесь практически не было. Только тут ей еще платили деньги и никто не шантажировал. Через месяц Аня совсем свыклась с новой работой и время от времени даже стала получать с клиентом оргазм, хоть и говорят, что в данной деятельности оргазм – это табу, в основном когда тот хотел полизать ее. Но скоро жизнь молодой провинциалки круто изменилась.

В один вечер она поехала по вызову. Когда, приехав по адресу, Аня вошла в подъезд, где дежурили два вооруженных охранника, она сразу догадалась, что клиент не из простых. А войдя в квартиру, которая своими мозаичными полами, выполненными где из камня, где из наборного паркета, картинами и скульптурами больше напоминала Эрмитаж в миниатюре, окончательно убедилась в том, что немолодой уже мужчина в шелковом халате является отнюдь не владельцем какого-нибудь кафе, тут уже очень серьезный клиент. Дяденька явно был женат, на столиках и на стенах тут и там попадались фотографии детей и всей семьи. Жена клиента, судя по всему, была много моложе его. Но, впрочем, ведь многие «знающие себе цену модели» выходят замуж не за возраст и не за человека, а за его состояние. Аня оставалась у него почти всю ночь. За бокалом вина и фруктами при свечах они долго беседовали о жизни, о сексуальных предпочтениях и о прочей ерунде. Впрочем, не столько беседовали, сколько клиент расспрашивал Аню. Потом они вместе приняли ванну, под приятные пузырьки джакузи мужчина попросил, чтобы Аня мастурбировала перед ним. Просьба для нее была весьма нестандартной, она еще никогда ни перед кем не мастурбировала. Она боялась, что в такой ситуации ей будет не просто симулировать возбуждение. Аня сделала, как он просил и, к ее удивлению, под строгим взглядом умудренных годами почти отеческих глаз… кончила. На что клиент заметил:

– Неправда ли, весьма необычно и приятно делать это, когда на тебя кто-то смотрит?

Была уже четверть четвертого, а мужчина максимум что сделал, погладил ее по колену, больше никаких прикосновений. Это интриговало, спокойствие и пассивность клиента вызывали нездоровое любопытство. Ане вдруг представилось, что он не простой, а очень изощренный и умелый на сексуальные утехи. Девушка расфантазировалась до того, что уже была готова отдаться ему бесплатно, хотя каждый проведенный у него час стоил немалых денег, но будь ее воля, она, пожалуй, поступила бы так. Клиент как будто заметил ее эмоциональное влечение, кому-то позвонил по сотовому и коротко произнес:

– Готово.

Через три минуты раздался звонок в дверь. Аня была сопровождена в спальню на огромную кровать с балдахином, завешенную пурпурной полупрозрачной тканью, где ей был налит еще один бокал вина. Мужчина оставил ее, сказав, чтобы она готовилась.

«Кто бы это мог быть? – размышляла Аня, – неужели жена?» При этих мыслях ее настроение существенно подпортилось, она представила скандал, семейные разборки и себя крайней. Но после пары глотков из бокала ей стало почти все рано. Приятная нега будто бы размягчила и расслабила тело, краски и без того мягкий свет свечей стали еще мягче, по организму разливалось тепло. В спальню вошел хозяин квартиры в сопровождении двух молодых обнаженных мужчин. Подойдя к Ане и поцеловав ее в губы, клиент сказал только одно слово:

– Наслаждайся!

Он взял из ее рук бокал. Сев напротив кровати в просторное старинное кресло, мужчина, сделав несколько глотков, стал наблюдать за происходящим.

Тандем молодых людей взобрался на кровать, и, уложив Аню на спину, они принялись осторожно гладить ее тело руками. Аня догадалась, что затеял ее клиент, но она была непротив, хотя об этом они не договаривались. Последний бокал «волшебного» вина довел ее и без того обостренный настрой до нужной кондиции. Один из мужчин мерно поглаживал ее плечи и шею, медленно приближаясь к груди, второй же, начав с пальцев ступней, не менее умело дошел до бедер и, касаясь их внутренней поверхности, осторожно подбирался к ее промежности. Ее голова кружилась, Аня чувствовала, как по телу бегут приятные ручейки мурашек, а дыхание учащается. Она закрыла глаза, чтобы отдаться лишь ощущениям прикосновений, девушка понимала, что подобного опыта, может быть, больше никогда в ее жизни не случится. Когда мужчина сверху мягко коснулся ее сосков, они мгновенно отреагировали, начав твердеть. Аня почувствовала, как прикосновение отозвалось в ее промежности, усилив чувство прикосновений мужчины, который быт снизу и уже гладил ее «киску» однако пока ни разу не коснулся ни ее клитора, ни вульвы. Тут же Аня ощутила, как что-то теплое и мягкое коснулось ее губ, она догадалась, что это, и, приоткрыв рот, тронула «это» языком. Почти одновременно с этим она почувствовала, как влажный язык нижнего мужчины настойчиво проникает между ее половых губ и касается уже возбужденного клитора. Девушка непроизвольно напрягла бедра и подала таз вперед, отчего язык мужчины скользнул ей в вагину. Все тело задрожало, Аня ощутила, что неукротимо погружается в оргазм, и уже не она сама, а скорее ее основной инстинкт, управляя телом, заставил схватить член, поднесенный первым мужчиной к ее губам, рукой за самое основание и с жадностью погрузить его себе в рот. За время работы ставший уже опытным, язык девушки неистово работал, играя кончиком по уздечке и туго натянутой головке, рот требовал спермы, а тело билось в конвульсиях наслаждения. Аня кончила или ей так показалось, потому что оргазм не оборвался словно струна, а будто бы натянулся, повис на самой тонюсенькой ниточке, но продолжал длиться. Ощущение возбужденного члена во рту и осознание того, что ею «занимаются» двое, усиливало ее и без того гипертрофированное от последнего бокала вина возбуждение. Она чувствовала, как верхний мужчина целует ее груди, ее соски, а нижний продолжает лизать ее между ног, все это смешивалось в один бурлящий энергетический поток, который снова грозил низвергнуть ее в самую пучину наслаждения. Струна, на которой завис ее первый оргазм, стала крепче. Она росла и утолщалась. Тяжело дыша, иногда срываясь на сладостный стон, Аня приближалась ко второй разрядке, но тут верхний мужчина можно сказать силой извлек вожделенный Аней «прибор» из ее рта и лег на спину, уложив Аню на живот поверх себя. Она не открывала глаз, она постаралась расслабить все тело, насколько это позволяло ее неистовое возбуждение. Аня представила себя игрушкой для удовольствий, дав «мальчишкам» вволю наиграться. Как только она оказалась поверх горячего, дышащего жаром и феромонами тела, Аня почувствовала, как «то самое», упругое тычется ей в промежность. Стоило ей слегка раздвинуть ноги, как член с легкостью скользнул в горячий жадный «зев», который тут же судорожно сжался. Молодые, еще не растянутые стенки влагалища надежно охватили ствол пениса. У Ани перехватило дыхание, а когда член начал двигаться внутри нее, она уже не могла ограничиваться лишь редкими стонами, а перешла на вскрики при каждом толчке. Девушка ждала, что второй мужчина подойдет спереди и снова утешит ее «сосочкой» для взрослых девочек, однако этого не произошло. Вместо этого Аня почувствовала, как ее анального отверстия деликатно коснулся нежный, но уверенный палец, она вздрогнула, на мгновение замерла. В плане анального секса Аня была девственницей, и услуга с аналом оговаривалась заранее, как правило, за отдельную плату. Но как уже было сказано выше, под действием «специального» вина все острые углы притуплялись, а напряженные моменты расслаблялись, Аня не стала противиться. Она только позволила себе открыть глаза и бросить взгляд на клиента. Тот сидел в кресле, халат его был распахнут, глаза горели от возбуждения, он буквально пожирал ими разворачивающуюся на кровати сцену, а его рука неистово играла с его же возбужденным членом. Эта картина сначала, смутила Аню, но вместе с этим ее возбуждение возросло. Хлюпающая источаемым соком вагина еще сильнее сжала ездящий в ней член, а ее обладательница снова кончила и снова как бы не до конца, оставив оргазм тянуться на тонкой ниточке. Между тем, а вернее будет сказать между Аниных аппетитных ягодиц шаловливый палец продолжал свое вкрадчивое дело. Вместе с непонятно откуда взятой смазкой он мягко скользнул в узкую дырочку, и некоторое время оставался там неподвижным, позволяя ей привыкнуть. Когда дырочка немного привыкла и подрастянулась, в действие вступил второй, а потом и третий палец. Возможно, в трезвом состоянии это и вызвало бы у Ани чувство некоего дискомфорта, но не сейчас. Когда девственная попа была готова принять член, мужчина снизу прекратил все движения и вынул член из вагины. Наступила минутная пауза, даже клиент прекратил свое рукоблудие. Когда второй мужчина входил в Аню с «другой стороны», ей показалось, что ей туда вводят огромный кол и первые секунды было очень неприятно, но вот он потихоньку задвигался, дискомфортные ощущения стали медленно отступать, и Аня снова почувствовала возбуждение и ту самую неразорвавшуюся струну, которая в этот раз почему-то начала быстрее утолщаться. Возбуждение было резче и сильнее, чем при обычном сексе, она не понимала да и не хотела особо понимать, почему это происходит, ведь анальное отверстие предназначено для других целей. Сколько раз она слышала про анальный секс или видела это в порнофильмах и никогда не понимала, почему женщины на это соглашаются, теперь она знала. Более не желая оставаться безучастной, Аня начала двигаться в такт приводящему ее в экстаз партнеру, ей уже казалось, что член находится не в анальном отверстии, а у нее в вагине. Голова кружилась, пик наслаждения подступал, девушка уже была снова готова его испытать и на этот раз она знала, что ниточка оборвется. Мужчина, который несколько минут назад вынул свой член из ее «киски», снова ввел его. Теперь уже два члена, словно два кожаных поршня весело заходили в теле девушки. Сначала Аня потерялась, потом ей почудилось, что члены заполнили все ее тело и сама она состоит из тугих напряженных мужских половых органов. Потом ее телом овладела непроизвольная дрожь, уже ставшая шнурком нить оргазма разбухла в канат и натянулась, казалось, что слышно, как она гудит от напряжения. Разноцветные члены плясали в глазах обезумевшей от наслаждения Ани. Не отдавая себе отчет в своих действиях, она, задыхаясь, в засос целовала губы лежавшего под ней мужчины и совершено невпопад, издавая крики наслаждения, извивалась под двумя мужскими началами. Акт длился недолго, но в те минуты для Ани время прекратило свое существование. Ей казалось, что в ней двигаются уже не два, а один огромный толстый член, и он вот-вот в ней взорвется. Она на миг замерла, снова бросила взгляд на мастурбирующего клиента, который, гулко зарычав, выплеснул белую мутную струю себе на руку и на живот, уставившись прямо ей в глаза. Взбодренная реакцией клиента, Аня словно «услышала звон рвущегося каната», громко застонав, она задрожала в мощном оргазме, который сковал ее тело сладкой судорогой и волнами пробегал от кончиков пальцев ног до самого мозга. Был момент, когда ей показалось, что она умирает, ее колотило между двух самцов, которые невозмутимо продолжали ее трахать, пока сами не излились двумя тягучими «потоками». Аня в бессилии упала на кровать, и так лежала минут пятнадцать, возможно, она потеряла сознание, она не помнила. Когда она открыла глаза, мужчин не было. Клиент по-прежнему сидел в кресле и лениво курил сигару. Заметив, что Аня очнулась, он обратился к ней спокойным голосом, будто ничего и не происходило:

– Я так и думал, что тебе это понравится. Но главное! Это понравилось мне. Там деньги, – он кивнул в сторону прикроватного столика, – часть твоей конторе, а часть, сверху, это лично тебе. Если согласна раз-два в месяц приходить ко мне на подобные «посиделки», то я предлагаю тебе работу секретарем в одной из моих фирм, зарплатой не обижу.

Так Аня познала секс с двумя партнерами и все вытекающее из этого. По сути это была эволюция ее женского начала и повторная зрелость организма. Она еще не знала, что теперь ей будет этого не хватать.

Со следующего дня Аня больше не работала в эскорт-услугах. Теперь у нее были деньги на свою съемную квартиру и «нормальная» работа, а через несколько месяцев она познакомилась с Евгением, когда он приезжал к ним в офис заключать договор на поставку партии телевизоров.

Для чего было сделано это небольшое отступление? Как раз в тот день, когда изголодавшаяся женщина-врач «вероломно» воспользовалась добротой и «беспомощностью» Евгения и восседала на его члене, а он терзался душевными муками относительно своей девушки, Аня традиционно источала свои флюиды и сексуальную энергию в атмосферу чужой спальни и на чужие упругие «причиндалы». Само собой Евгений был не в курсе Аниного «невинного» хобби, а по причине его полного доверия к своей возлюбленной, аргумента, что она с девчонками была на дискотеке, Евгению вполне хватало. Он даже почти удовлетворял ее в постели, но немного не до конца, «ниточка» так и оставалась неразорванной. Но, как читатели уже поняли, все это с лихвой компенсировалось два раза в месяц, а играть роли Аня привыкла. Когда она еще жила в Свердловске, она даже умудрялась втирать «очки» трем кавалерам одновременно. Одного она безмерно любила, так она говорила второму, но не могла с ним быть по какой-то абстрактной, понятной лишь ей самой причине. Она любила и второго, но не могла быть и с ним, потому как не могла до конца расстаться с первым, с которым быть не могла, а на самом деле в это же время крутила и с третьим шуры-муры. В общем, в результате она осталась сама с собой, а потом уехала в Ленинград.

Утром Евгений проснулся слабым, но с ясной головой. Рана не болела, но и не выглядела утешительно. Краснота, к счастью, не расширилась, но вот сама царапина как будто распухла и выглядела свежей, так как не подсохла. Он посмотрел на часы – восемь утра. Лежащей рядом Ане пора было вставать на работу, сам же Евгений намеревался проверить электронную почту, и, если ответы на его предложения получены, нужно было сделать пару звонков клиентам и отправиться оформлять купчую на дом. Евгений еще раз посмотрел на спящую Аню, мысленно задал себе вопрос – «Не заняться ли утренним сексом?», но в голове почему-то тут же возник образ Натальи, потом он подумал о том, что воплотить это будет не совсем удобно, потому что рана еще не зажила и он не хотел лишний раз ее бередить. Евгений склонился к Аниному лицу, чтобы ласково разбудить ее поцелуем, от нее пахнуло табачным дымом и алкоголем. Обычно Евгений не обращал на это внимание, но сегодня этот запах казался особенно резким. Его даже затошнило. Передумав свое намерение, он просто легонько потрепал ее по плечу, прошептав:

– Зая, пора вставать.

Аня лениво зашевелилась, ответив сонным голосом:

– Да-да, встаю.

Перевернувшись на спину и не открывая глаз, она добавила:

– Солнце, ты чайник не поставишь?

Евгений-таки не сдержался, глядя на эту симпатичную нежную мордашку, чмокнул ее в губы и пошел ставить на плиту чайник. Через полчаса они сидели на кухне и завтракали.

Завтрак проходил практически в тишине, лишь звучащая из приемника музыка да бодрый голос ведущего радиопрограммы нарушали кухонную тишину. Евгений жевал тост с сыром и молча смотрел на Аню. Аня чувствовала его взгляд, но смотрела в чашку с кофе и делала вид, что ничего не замечает. Бодрый голос диктора, начал понемногу раздражать. «Этот принужденный баритон…» – думал Евгений, – он так старательно напрягает свои голосовые связки и так четко звучит… такое впечатление, что он сам балдеет от звука своего голоса». Ему представилась довольная физиономия ведущего в наушниках. Он сидит в студии перед зеркалом и смотрит на свое отражение, как грациозно шевелятся его губы и с каждым движением из его ротовой полости вылетает баритонально-гладкая фраза, что вызывает в нем бурю положительных эмоций, вплоть до эрекции. Евгению вспомнился случайно подслушанный им в кафе разговор, который происходил между двумя, видимо, совсем недавно приехавшими из других городов студентами. Как ему показалось, один из студентов, на вид лет двадцати двух, будто бы немного заискивал перед другим, который имел бороду и, возможно, поэтому выглядел гораздо старше. Но вероятнее всего он действительно был старше, потому что разговаривал с видом некоторого превосходства над первым, с нерасторопностью, как бы смакуя фразы. Он бросался витиеватыми словечками, которыми больше пользуются в политических и номенклатурных кругах. Из контекста Евгений понял, что у бородатого весьма непростые родители, он точно не помнил, то ли ученые, то ли преподаватели, но это не суть. Суть была в том, что, когда разговор зашел о добыче денег молодой поинтересовался, не хочет ли бородатый пойти подрабатывать ведущим на какую-нибудь радиостанцию? На что бородатый все с тем же нехотя скрываемым высокомерием и, до этого вопроса Евгений не обращал на это никакого внимания, приятным баритоном заявил, что он готов продать свой голос, но весьма недешево. Евгений подумал, что бородатый молодчик весьма самоуверен, ибо думал, что это так легко устроиться радиоведущим, да еще на своих условиях. С его слов можно было предположить, что все радиостанции страны стоят в очередь к бородатому в надежде заполучить его «драгоценный» голос. В общем, самодовольный «умник» вызвал в Евгении неприятные эмоции, потому и запомнился, и теперь, слушая радио, он вспомнил самоуверенно-самодовольного бородача, а потому и голос ведущего, вызвавший в нем эти воспоминания, начал раздражать.

– Как прошла дискотека? – Вдруг спросил он Аню, причем неприязнь, вызванная диктором, явно отдалась в его голосе. Аня вздрогнула и впервые за время их совместного проживания почувствовала себя неловко. Даже скорее это был испуг. Она посмотрела на Евгения. Его взгляд, раздраженный и, как ей сейчас показалось, с некоторым налетом безумия, был направлен прямо на нее. «Он точно все знает», – пронеслось у нее в голове. С губ же слетело:

– Как обычно. С девчонками потусили, выпили по коктейлю.

Слово «потусили» вызвало в душе Евгения очередной всплеск раздражения, что не осталось незамеченным Аней. Она еще больше напряглась, стушевалась и решила, что он уж точно все узнал и врать бесполезно, однако она снова произнесла.

– Но мне не очень понравилось в этот раз. Я вчера так устала на работе, что не до веселья было. У Германа Яковлевича сделка сорвалась, так он вчера на всех кидался, меня работой завалил. Пришлось даже на час после рабочего дня задержаться.

Она замолчала, ожидая реакции Евгения, и приготовилась к худшему развитию сценария. Тот продолжал молча смотреть на Аню. Евгений чувствовал, что рана снова разболелась, и к этой боли примешивалось какое-то новое, очень неприятное ощущение. Но что это было, он не мог осознать до конца. Мороз пробежал по коже. Воспользовавшись паузой и желая перевести разговор в другое русло, Аня спросила:

– А как у тебя? Как дом? Понравился?

Это вывело Евгения из неприятного оцепенения.

– Да, – ответил он, – дом – то, что надо. А особенно ступа на чердаке. – Он нервно рассмеялся, вспомнив, как грохнул ее о пол.

– Какая ступа? – Не поняла Аня.

– Да там одна ступа… – махнул рукой Евгений, смутившись этой нелепой фразы о ступе и спешно отведя взгляд в сторону. – Потом увидишь, – неохотно добавил он.

– А-а-а, – протянула Аня, делая вид, что поняла ход его мыслей.

Снова помолчали, Аня отпила из чашки кофе.

– Так ты что решил? Дом покупаешь?

Евгений посмотрел на нее взглядом, как врач психиатрической больницы на пациента.

– Я же сказал, что покупаю!

– Ты?! – Глаза Ани округлились. – Ты не говорил!

С одной стороны, ее радовало, что Евгений отвлекся от темы дискотеки. С другой – ее очень настораживало сегодняшнее поведение ее молодого человека.

Евгений нахмурился. Он понял, что действительно только думал об этом, но не сказал вслух.

– Да, извини! Я что-то неважно себя чувствую сегодня.

– А я заметила, еще когда домой вернулась, ты был весь в поту и сон видно был у тебя беспокойный. – Поспешила ответить Аня. – Я даже подумала, уж не заболел ли ты?

На кухне снова воцарилась тишина, нарушаемая звуком приемника. Аня ждала реакции Евгения, но тот упорно молчал, помешивая ложечкой кофе. Аня не выдержала:

– Так ты заболел? Дома сегодня остаешься?

Этот вопрос почему-то снова вызвал у него приступ раздражения. «Какая тебе разница, где я сегодня?» – подумал он. Но ответил:

– Не, какое заболел. У меня еще дел сегодня невпроворот. Документы поеду на дом оформлять, плюс по работе вопросы нужно решить.

– Понятно, – ответила Аня.

Посидев еще немного и постучав по столу кончиками ухоженных ногтей, не решаясь ничего добавить, она встала из-за стола.

– Ну… я пошла?.. – будто спрашивая разрешения, сказала она.

Евгений в недоумении от вопросительного тона Ани посмотрел на нее, встал и, подойдя к ней, крепко обнял:

– Конечно, иди! – Ответил он, стараясь сделать это как можно более добрым голосом.

Понимая, что сегодня на редкость груб, он постарался смягчить обстановку. Тем более он осознавал, что не очень приятно идти на работу с испорченным с утра настроением.

– Вечером увидимся! – Добавил он и поцеловал Аню в губы, она ответила взаимным поцелуем.

Когда за Аней захлопнулась дверь, Евгений снова сидел за столом. Он сидел, закрыв глаза, положив голову на руки, и думал, впервые за время проживания с Аней, что та от него что-то скрывает. Евгений сам не знал, с чего в нем вдруг поселилось это чувство. Но он его понял, это чувство, которое примешалось к боли от пораненной ноги. Чувство подозрения и недоверия.

К глубокому сожалению Евгения, части планов, намеченных на сегодня, не суждено было свершиться. Обе сделки затягивались. Одни клиенты тянули с подписанием договора, другие никак не могли осуществить оплату заказа. Все снова откладывалось на завтра. Ко всему перечисленному у него снова поднялась температура. Пришлось внепланово ехать к знакомому врачу.

В свежем костюме, источая запах терпкого парфюма, Евгений вышел из подъезда и с удовольствием вдохнул поток свежего воздуха. Тяжелая голова немного прояснилась и рана как будто стала болеть меньше. Насвистывая какую-то, лишь ему одному известную мелодию, Евгений плюхнулся за руль автомобиля. Кожаное кресло с удовлетворенным скрипом приняло его тело. Лихо вырулив на проезжую часть, Евгений помчался к Сереге, знакомому хирургу одной частной больницы.

Евгений знал Серегу с детства. Не то, чтобы они были закадычными друзьями, что подразумевает друг за друга и в огонь и в воду. Но были очень дружны. Почти у каждого есть такие друзья детства. Ведь именно с ними можно в любой момент, даже если не виделись десять лет и внезапно встретились, начать болтать на самые неожиданные темы, вплоть до глубоко интимных. Чего не скажешь о новоиспеченных знакомых, которые появились уже в более взрослом возрасте, лет эдак в двадцать. Такой человек, возможно, будет тебе близок, но до определенной черты. А по-другому и не может быть. Ведь именно с Серегой они первый раз попробовали курить, набрав окурков и спрятавшись под мостом, кстати, курить не понравилось, но зато почувствовали себя взрослыми. Хулиганили на лестничных площадках. Звонили в двери соседям и убегали, поджигали целлулоидную «дымовуху» в лифте, не думая о том, что они же сами или их родители этим лифтом вынуждены будут пользоваться, устраивали в подъезде «гром и молнию» с помощью металлических крышек от ведер для пищевых отходов, которые стояли возле каждого мусоропровода. Хулиганская выходка заключалась в том, чтобы аккуратно установить крышку на лестницу, прислонив ребром к решетке перил, чтобы крышка еле-еле касалась решетки. И так на каждом этаже, где был бак с отходами. Затем нужно было спуститься на первый этаж и со всей силы пнуть перила, вибрация по перилам передавалась до самого верхнего этажа, ненадежно установленные крышки срывались со своего места и с грохотом катились по ступенькам вниз, наполняя металлическим шумом пространство подъезда. Тогда с гоготом нужно было бежать на улицу, пока никто не поймал. Хорошо, если никто не входил в это время в подъезд, иначе могли и за уши оттаскать. В общем, Серега был человеком, к которому Евгений мог придти с любым делом или разговором, чтобы обсудить наболевшее.

Евгений вошел в кабинет. За столом сидел солидного вида мужчина, уже начавший лысеть. Мужчина был одет в белый халат, как и полагается персоналу лечебных заведений, на носу красовались дорогие очки в тонкой золоченой оправе. Он посмотрел на Евгения, его глаза озорно прищурились все в той же детской хитрой улыбке. Он встал из-за стола и радостно устремился к Евгению.

– Женька! Давно тебя не видел! – Приговаривал он, тряся руку старого приятеля в твердом рукопожатии. – Чего в гости не заезжаешь?

– Серега, да времени нет, – не скрывая радости и одновременно извиняясь, отвечал Евгений. – Работа, дела, вот домик решил прикупить.

– Домик?! – Живо заинтересовался Сергей. – Где? Хороший дом?

Евгений начал было рассказывать, но Сергей прервал его:

– Подожди, я сейчас кофе сделаю. Будешь кофе?

– Не откажусь.

Сергей усадил друга на диванчик, стоящий у стены слева. И принялся варганить кофе. Пока он готовил, Евгений рассказал ему о своей неожиданной находке, домике детских грез, и о связанных с ним злоключениях, собственно, почему он сейчас и сидел у Сергея. Тот выслушал его с интересом.

– Странно, я думал ты где-нибудь на юге себе каменный дом обустроишь. При твоей-то любви к изыскам и роскоши!

– На юге-то оно на юге, – ответил Евгений, – но тут совсем другое. Тут лес, река, сказка, теремок… Понимаешь?

– Отчасти. Я понимаю, что тебе понравился народный колорит, но ты же сам сказал, что там нет ни электричества, ни даже бани.

– Не беда, баню поставлю, с электричеством, думаю, вопрос тоже можно решить.

– Решить-то можно, но как только ты это сделаешь, вся твоя идея пойдет «одним местом». Понимаешь?

Евгений начал догадываться, куда клонит Серега.

– Весь твой колорит сразу улетучится, – продолжил Сергей.

– Ну да, ты прав, – согласился Евгений.

Так что ты подумай еще раз, отдаешь деньги только за народный колорит или вкладываешь еще денег, делаешь удобства и нарушаешь весь ансамбль. Но тогда какой смысл в приобретении этого дома?

– Да-да, я об этом сразу не подумал, – хмурясь, ответил Евгений.

– И дорого? – Поинтересовался Сергей.

Евгений назвал цену. На что тот усмехнулся.

– Женька, да это же копейки! В таком случае и думать нечего, если это твоя мечта, то бери. Это почти то же самое, что купить игрушку, о которой мечтал в детстве.

– Думаешь? – Отозвался Евгений, который привык считать каждую копейку и выгоду с каждой вложенной копейки.

– Жень, ты не создаешь впечатление человека, который испытывает постоянную нехватку в деньгах. Не жмись на себе! Тем более там ступа, – Сергей хитро улыбнулся, – может, к ней еще и симпатичная Бабка-Ежка прилагается?

При этих словах Евгений подумал о Любе:

– Ага, есть одна, – усмехнувшись, ответил он.

– Ну вот, тем более. А кстати, ты так и живешь с той девушкой? Извини, забыл как ее зовут.

– С Аней?

– Да, точно с Аней.

– Живу, – несколько холодно ответил Евгений.

– Жениться не собираетесь? Или детей заводить?

– Не знаю пока, – задумчиво ответил Евгений, – сказать по правде, я не готов еще ни к женитьбе, ни к детям.

Сергей снова усмехнулся:

– Так тебе уже сколько лет-то? Ведь не мальчик! Или хочешь, чтобы у детей папа и дедушка были в одном лице.

– Об этом не думал, – признался Евгений, – но реально пока не представляю себя в роли отца. Мне кажется, что детей нужно захотеть, чтобы их заводить. А так… просто потому, что надо..? Не хочется. Да и тем более кому надо? Родителям, родственникам, друзьям? Надо, чтобы сказали – «У него жена, дети…». Серега, я тебя умоляю, никому это не нужно.

– Ну не скажи, тут я с тобой не согласен. А род продолжить? Тем более начинаешь понимать, что дети нужны, когда они у тебя появляются. Я, например, тоже не сразу это понял, года через три после рождения дочери. – Он улыбнулся.

– Хорошо, что ты это понял. А вдруг я не пойму? Получится, что ребенок был рожден напрасно. Да и продолжение рода, кому оно нужно? Нужен ли твой род на этой земле, это большой вопрос. Скорее это нужно нашему самолюбию, от жадности, что после смерти тут некому будет заполнять пространство вместо нас.

– А ты, Женька, злой! – Ответил Сергей, – да и как ребенок может быть напрасным? Подумай, какие страшные слова ты говоришь!

– Страшные? – Отозвался Евгений. – Не знаю, не знаю, по-моему, все относительно. Если посмотреть глобально, то, по-моему, лучше вообще не иметь детей, если они тебе в тягость. Ты говоришь, что детей напрасных быть не может. А посмотри, сколько их голодающих и беспризорных, они ведь и есть напрасные. И хорошо, если вырастут хорошими людьми, а не пополнят ряды преступников и наркоманов.

Сергей хотел было возразить, но Евгений прервал его.

– Серега, так ты посмотришь мою ногу? Да и там наверняка тебя уже пациенты ждут.

После осмотра раны Сергей сказал, что внешне воспаление не прогрессирует. Температура может держаться в любом случае, но вот странно, что рана не подсохла. Он выписал Евгению какие-то лекарства и порекомендовал оставаться дома, пока температура не спадет. Евгений согласился оставаться дома, однако решил это сделать лишь после оформления документов. Сердечно попрощавшись, уговорились как-нибудь встретиться.

После общения с приятелем Евгений почувствовал себя лучше. Был полдень. Прикинув, сколько потребуется времени на дорогу и на все бумажные дела, он решил, что если поторопится, то все успеет. Не хотелось снова откладывать все в долгий ящик. Тем более все равно работа на сегодня уже сорвалась, и чтобы на завтра уже не думать о других делах, кроме как о работе.

Нарушая правила дорожного движения и нещадно превышая дозволенную скорость, через час Евгений уже находился в райисполкоме. Оформление всех бумаг требовало недельного срока, но, к удивлению Евгения, ему в тот же день выдали документ, с которым он мог обратиться к председателю Заречья, так называлась деревня, где он был вчера, чтобы получить ключи от дома. Еще через полчаса Евгений находился у дома Натальи в надежде, что она проводит его к председателю.

Увидев на пороге вчерашнего «пациента», Наталья покраснела, а между ног набухло и сделалось заметно влажно. Решив, что Евгений приехал непосредственно к ней, за «добавкой» ко вчерашним утехам, она быстро прокрутила в голове возможные действия: оставить его на кухне пить чай, а самой по-быстрому привести себя в порядок, подмыться и прочее.

– Входи, – негромко сказала она, сделав шаг в сторону, давая Евгению проход в дом.

На что тот вежливо отказался, пообещав непременно навестить ее в другой раз и пояснив, что ему срочно нужен председатель. В ответ на это в Наталье моментально начала восставать стерва, которую, однако, ей удалось подавить. Наскоро заперев дом, она села к Евгению в машину, и они поехали к председателю. В тот день по деревне поползли слухи, что у Наташки появился новый городской хахаль.

Они остановились у дома, возле которого вчера он чуть не сбил Любу. Дом председателя оказался через дорогу, напротив Любиного дома. Егор Кузьмич, так звали председателя, жил в большом двухэтажном доме, обитым мореной вагонкой. Это был невысокий коренастый мужчина лет пятидесяти, с открытым честным лицом и большими руками. Одет он был в старую милицейскую рубашку и милицейские форменные брюки, заправленные в подвернутые кирзовые сапоги. Прочитав бумагу из райисполкома, он с интересом оглядел Евгения, усмехнулся и присовокупил фразу:

– Новый жилец, значится?

– Ну не совсем жилец, но иногда жить буду, – ответил Евгений, чувствуя себя неловко, как и любой новосел среди старожилов.

Егор Кузьмич скрылся в доме и через пару минут вернулся с единственным ключом, с привязанным к нему вместо брелока кусочком бинта.

– Вот, держи, – передал он ключ Евгению. – Знаешь дорогу к дому?

– Знаю только с этой стороны речки. Палыч сказал, что там дальше мост есть.

Председатель усмехнулся:

– Мост-то есть, только ты через него на машине не проедешь, тут либо вброд перебираться, либо по объездной ехать, там нормальный мост есть, но это килОметров пятнадцать будет.

– Лучше по объездной, заодно дорогу узнаю.

– Ну, брат, сегодня я тебе ничем не помогу, времени нет. Разве Наталья тебе дорогу покажет? – Он кивнул на стоящую рядом Наталью. Но стерва в Наталье сделала свое дело. Хоть в чем-то, да нужно было досадить несговорчивому мужчине, и, сославшись на дела в медпункте, она отклонила предложение председателя.

– Я покажу дорогу, – раздался позади приятный женский голос.

Евгений обернулся. За забором, облокотившись на штакетник, стояла улыбающаяся Люба.

– Эт только кажется, что пятнадцать километров далеко, – продолжила она, – а на самом деле за разговорами пути не заметишь. – Люба подмигнула Евгению.

От Любиного бодрого и звонкого голоса Евгений и сам как-то сразу почувствовал себя бодрее. Он не понял, в интонации ли было дело или в том, что фразу произнесла та самая девушка, которая вчера заставила его приятно волноваться. Вчера Люба всем своим видом создала впечатление здоровой и энергичной, а сегодня Евгений заметил это и в ее голосе. Он стоял и пялился на Любу во все глаза, а на его лице растянулась идиотская улыбка, не отдавая отчета в том, что в данный момент он выглядит как полный придурок. Зато это заметила сама Люба, что вызвало в ней чувство самоудовлетворения – «Ну вот, еще один клюнул», – довольно подумала она, и перед ее глазами сумбурно промелькнули образы всех ее местных и районных поклонников. Вид Евгения также немало озаботил Наталью, которая и без того недолюбливала пронырливую «вертихвостку Любку», которая, в чем была уверена Наталья, конечно же, в отличие от нее, Натальи, ни в коем случае не сможет сделать хорошего минета ни одному из своих хахалей, среди которых, конечно же, нет ни одного настоящего мужчины. Чувство ревности, граничащее с соперничеством, взыграли в ней, и она тут же выпалила в ответ:

– За разговорами?! – Передразнила она Любу. – А «говорилка» не порвется?

Ко всему прочему «масла в огонь» добавило чувство досады, что она только что отказалась, из вредности отказалась, проводить молодого человека и теперь уже никак не могла найти повод переиграть свой отказ. Поэтому больше злилась на себя саму.

– А ты, Наталья, за мою «говорилку» не переживай, она у меня привычная. – Парировала Люба все тем же бодрым голосом. – Ты о своей беспокойся, там уже поди паутиной все поросло, от «частого использования», ядовито добавила она.

Последняя фраза совершенно вывела Наталью из себя. Кровь прилила к ее щекам, глаза загорелись, в эти секунды она настолько преобразилась, что Евгений не ошибся бы, назвав ее красавицей. Казалось, она сейчас набросится и разорвет в клочья молодую хамку. Все это вернуло Евгения к реальности. Он с интересом и готовностью разнимать вспыливших красоток наблюдал за ними, переводя взгляд с одной на другую. Егор Кузьмич, умудрено держал усмешку на губах и, сложив на груди руки, с видом человека, знающего, чем закончится весь этот «концерт», молча смотрел на них.

Евгений ждал крика из уст местного врача, и ему даже стало как-то за нее немного стыдно. Вроде взрослая городская женщина, образованная. Но ожидание не оправдалось. Вместо крика Наталья тихим, но злобным голосом ответила:

– А ты меня не подкалывай, ты еще сиколка. Ты что ли мне паутину счищать будешь!?

Наталью трясло от гнева, но она сдерживалась. Люба в ответ смотрела Наталье прямо в глаза и продолжала улыбаться.

– Посмотрим, еще как твоя судьба сложится! – закончила Наталья и, ни с кем не попрощавшись, быстро вышла из калитки и скрылась за кустарником сирени.

Люба проводила ее глазами, крикнув ей в след:

– Как сложится, так и сложится! Может, тебя от паутины избавлю!

И она снова посмотрела на Евгения.

– Ну так что? Едем?

– Да, конечно! – Пораженный неожиданной сценой, ответил Евгений.

– Ну вот и отлично, – раздался голос председателя, он продолжал улыбаться, – тебе и проводница нашлась!

Поблагодарив Егора Кузьмича за ключ, Евгений направился к автомобилю и, учтиво отворив перед девушкой пассажирскую дверь, помог Любе залезть в кабину. Затем сам занял место за рулем. Он завел двигатель и уже собирался ехать, когда к машине подошел председатель.

– Ты зря так с ней! – Сказал он Любе. – Она хоть и вредная бывает, но ей много горя пришлось пережить!

– Я знаю, просто ничего не могу с собой поделать, – спокойно ответила Люба.

Автомобиль тронулся.

Сначала они ехали в полной тишине, лишь звук колес, шуршащих по проселочной дороге, нарушал тишину. Как ни странно, но на этот раз на дороге ни одной пустолайки не «материализовалось» и никто с гавканьем не бросался под колеса. Когда выезжали из деревни, на встречу попался Палыч. К нему дел никаких не было, но из вежливости Евгений остановил внедорожник, вежливо поздоровался, поинтересовался, все ли у того в порядке и забрал ли он вчера лодку. На что тот махнул рукой, сказав, что в его годы не может быть что-то в порядке или не в порядке, все ровно, а лодку, конечно же, забрал, потому как оставлять ее на ночь нельзя, иначе русалки утащат. Сказав последнюю фразу, лесник хитро усмехнулся и полез в карман за самокруткой, вероятно, рассчитывая на продолжение диалога. Евгений это смекнул и, пока тот не успел засыпать в клочок газеты щепотку самосада, быстро пояснил, что он торопится. Палыча это нисколько не смутило, привычными движениями пальцев он быстро упаковал цигарку и вот она уже у него дымится во рту, а он деловито сплевывает, прилипшие к губам крошки табака. Евгений уже переключил скорость и собрался тронуться, когда лесник бросил взгляд на пассажира и, узнав Любу, снова хитро усмехнулся:

– Что, на новое жилье с новой гостьей?

– Да нет, – сдерживая раздражение, ответил Евгений, – проводница.

И, чтобы не дать раздражению почвы для роста, он таки надавил на газ и, подняв прокрутившимися колесами клубы пыли, покинул деревню. Он еще никого из местных не знал и в деревне-то был всего два раза проездом, однако любознательность и навязчивое внимание местных к своей персоне уже начали надоедать и порядком бесить. Евгений вырулил на большак и, как указала Люба, повернул направо, в сторону, противоположную городу. Пока ехал, то боковым зрением видел, что Люба смотрит на него и, вероятно, хочет с ним заговорить.

– Вы что-то хотите спросить? – Начал он, дабы дать старт беседе.

– Вас местные раздражают? – Просто спросила она с той же улыбкой, какую «надела» стоя у калитки.

Евгений посмотрел на нее, и некоторое время ехал молча, обдумывая ответ. Сказать ли правду или дипломатично солгать? Трезво оценив свое положение и одиноко стоящий в лесу домик, который, кстати, подвержен внезапному пожару, он выбрал второй вариант.

– А с чего бы им меня раздражать? – Удивленно спросил он. – Я ведь у Вас в деревне-то и не был почти, и никого пока не знаю.

Он снова бросил взгляд на Любу, взгляд машинально скользнул по ее обнаженным бедрам, торчащим из-под короткого платьица, а разрез между полами, совершенно бесстыдно обнажал их внутреннюю часть почти до самого «укромного места». Люба это заметила, тоже взглянула на свои бедра, потом на Евгения, в ее глазах загорелись хитрые огоньки. Евгений смутился, но, сделав вид, что ничего не заметил, отвел взгляд на дорогу.

– Ну да, почти никого, кроме Наташки, – ответила Люба заговорщицким тоном. – Вы же у нее вчера были?!

И она пристально посмотрела на него в ожидании реакции, которую, видимо, ожидала вызвать в деловом дачнике, показав свою осведомленность. Евгения покоробило, создалось впечатление, что она все знает. Но откуда?! Не подав вида, что ее слова как-то подействовали на него, он ответил:

– Да, был, ногу вчера поранил, она мне первую помощь оказала.

– А-а-а, первую помощь?! – Протянула высоким голосом Люба. – Это теперь так называется? Понятно!

Тут она отвлеклась от напрягающей Евгения темы и сказала, что на следующем перекрестке поворот налево. Они свернули на грунтовую дорогу, и метров через двести Евгений увидел мост, выложенный из бетонных плит и пересекающий реку. Пока ехали через мост, он воспользовался паузой, чтобы сменить тему разговора и спросил, сколько его спутнице лет. Как поступило бы большинство женщин, та сказала, что это невежливо, спрашивать у девушек о из возрасте, однако сообщила, что ей двадцать четыре.

– А родилась здесь же, в деревне? – Продолжил расспросы Евгений.

– Нет, я родилась в Новосибирске, но, когда мне всего год был, отец умер. Потом мама вышла замуж, и мы сюда переехали, – сказала Люба. – Отчим был военным и его сюда перевели. Пока служил, жили в местном военном городке, а потом, когда он вышел на пенсию, вот в деревню перебрались.

Дальше она сама рассказала, как после окончания школы поехала в Ленинград, поступила в Институт ветеринарной биологии, хотя хотела поступить в медицинский. Но отчим настоял именно на ветеринарном. Легко догадаться, что учеба не задалась, любому ясно, если заставляют изучать то, к чему душа не лежит, то из этого мало чего хорошего выйдет. А душа не лежит в основном к тому, к чему нет особых способностей. Потому-то в наши дни все меньше и меньше хороших специалистов в разных областях медицины, и не только. Старые специалисты умирают, а молодые в большинстве своем учатся только ради диплома, да еще зачастую и получают его не за знания, а за деньги. Понятно, к чему приводит ситуация, если человек «садится не в свои сани»: «сани» начинают прогнивать и разваливаться. В общем, институт Люба не закончила и, еще год промаявшись в Ленинграде, вернулась в деревню. Родители надеялись, что там она найдет себе достойного спутника жизни, с квартирой, конечно, но спутник не нашелся. Повзрослевшую дочь офицера с некими открывшимися у нее «талантами», о которых будет сказано позже, дома терпели недолго и, наконец выкупив освободившийся в деревне дом, отселили от «семейного очага».

Пока Люба рассказывала Евгению свою историю, они уже успели свернуть в лес и ехали параллельно реке. Русло проходило по левую руку. Дорога виляла: то выходила почти к самому береговому откосу, то вновь углублялась в лес. В одном месте расстояние между деревьями и береговой линией было настолько узким, что Евгений серьезно опасался, как бы машина не опрокинулась в реку. Колеса проехали практически по самому краю, где грунт обрывался и начинался песчаный откос. Место было действительно опасным, и если бы песок в этом месте основательно подмыло, то запросто мог случиться оползень. На одном из участков пути, где дорога углубилась в лес, Люба попросила остановиться. Евгений остановился и заглушил мотор. Лесная идиллия мгновенно заполнила салон автомобиля. В открытые окна донесся щебет птиц, шелест листвы и… комары, одного из которых, самого охочего до чужой крови, Евгений с наслаждением размазал на своей шее. Люба открыла дверь и проворно выскочила из автомобиля, следуя ее примеру Евгений неспешно, с расстановкой, наслаждаясь звуками леса, вылез из-за руля. Он с удовольствием потянулся, застоявшиеся от сидячего положения суставы «выразили свою радость» трелью похрустываний и пощелкиваний.

Оглядевшись вокруг, Евгений поднял голову и взглянул на уносящиеся в голубое небо макушки деревьев. «Благодать!» – думал он, продолжая вслушиваться в лесные звуки. Бойкое журчание струи, бьющей где-то рядом в землю, заставило Евгения вернуться к реальности. Он тут же вспомнил, что не один, что они еще не доехали до места назначения, что его проводница зачем-то попросила остановить машину и. «Куда она делась?!» – наконец вышел нужный вопрос, хотя ответ, конечно, тоже уже был готов. Он снова прислушался, но журчание прекратилось. Его взгляд начал непроизвольно цепляться за заросли деревьев, в подсознательной надежде уловить среди стволов и кустарника негармоничный лесному пейзажу объект в виде присевшей по нужде девушки. Поняв, что попытки тщетны, он негромко позвал ее.

– Я здесь! – Тут же рядом с автомобилем последовал ответ, и из-за противоположной стороны капота вынырнула Люба.

Евгений за сегодня уже многого успел насмотреться и наслушаться, но такого «номера» он никак не ожидал увидеть. «То есть она вылезла из машины и тут же присела у колеса!.. – думал он. – Обалдеть!!! Вот девчонка дает!» Удивление, восхищение и легкое чувство то ли брезгливости, то ли стыда смешались в нем.

– Ты все? – Только и произнес он, не найдя других слов.

– Нет, – все тем же бойким тоном ответила Люба, – я хотела показать тебе второй переход через речку.

И она направилась по поросшей травой просеке, пересекающей дорогу, в сторону реки. Евгений пошел следом за ней. Пройдя около пятидесяти метров сквозь участок леса, они вышли к реке. Русло здесь заметно сужалось. Противоположный берег, как и напротив дома, оставался таким же пологим. Единственное, что отличало местный пейзаж от пейзажа напротив дома, это лес, подходивший практически вплотную к воде. Через реку вел компактный и с виду довольно прочный бревенчатый с дощатым настилом мостик, ведущий прямо в заросли леса. Автомобиль, конечно, ни в коей мере не смог бы проехать по такому мосточку, а вот мотоцикл или лошадь очень даже запросто. Оставив Любу позади, Евгений шагнул на мост и, дойдя до середины, облокотился о парапет и посмотрел в темные воды. На фоне отражающегося на поверхности воды неба с плывущими по нему облаками, он увидел комичный овал своей головы. Немного левее от его отражения умиротворенно ютились листья и цветы кувшинок. Вода была настолько спокойной, что, казалось, это не река, а водоем со стоячей водой. Чтобы убедиться в обратном, он хотел было плюнуть в воду, дабы увидеть скорость течения, но в этот момент к нему подошла Люба и отражение овала ее головы возникло рядом с отражением Евгения. Эксперимент с плевком был резко прерван и вместо этого он произнес: