Читать книгу Знак земли. Собрание стихотворений - Николай Тарусский - Страница 6

На горьком цвету черемух, под кедровый звон,

Веселый май, как хозяйка, затворил

Сибирскую пьяную воду весенних рек

И книзу, на север, отчалил на обласке.

Зальется ль из черных окон медных чащ

Певучим теплом? А уж как высока вода!

Уж как высока зеленоватая цвель,

Крутящая гиацинты и огоньки!

Здесь красный песок, там стропила до облаков, —

Им тяжкие тучи, им небо легко держать!

А кедровый строй для меня, как радушный дом,

Изба, нарубленная из смоляных стволов.

Да, лед прошел; отыграла щука.

Я сел в обласок, я взмахнул веслом и плыву;

И в летний пар зарывается обласок,

И тихий смородиновый Вас-Юган,

Весь в кольцах, обсасывает борта.

Считаю ли кедры, а с балок, из-за кустов,

С пугливых опушек, с прудов и болотных рам —

То запах ночной красавицы, то звезда,

Бегущая паучком по сапогу.

Березовый обласок налегке

Ныряет в летний пар, как осетр.

Горбатое солнце. Малиновый день.

Июнь жужжит и вьется над головой.

Июнь жужжит, как оранжевый шмель.

А солнце сядет, – с накатов тайги

Черным маслом, пятнами по воде,

Глубокая расплывается ночь.

Вот-вот всё погаснет. В рогатых макушках, в их

Хвостатых перьях, в вороньей черноте —

Последние сполохи птичьего дня.

Я знаю. Займется сердце. Из омутов —

Из-под кустов, из размывов и водных ям

Сплываются щуки, и звонкая плескотня

Колеблет июньскую сетку белых звезд.

И щукою обласок между щук

Стоит у калины. Не ветер ли? Или стон

Всхрапнувшего кедра? Забравшись на верхний сук,

Скрипит и раскачивается деревянный бог.

А утром медведь-белошейка прогонит пчел,

Накидку сдернет, смородину оголит,

И, красноглазый, сомнет застеклевший куст

И гроздь за гроздью ягоды оберет.

Березовый обласок налегке

Ныряет в летний пар, как осетр.

И тихий смородиновый Вас-Юган,

Весь в кольцах, обсасывает борта.

А майских, а белых, а белых черемух цвет

Давно унесло, унесло по высокой воде.

Жужжит, жужжит остяцкое лето.

Я дней не считаю, я всё плыву и плыву.

И кажется мне, что июль на ущерб идет.

Березовый обласок легче ивовой ветки. Он

Быстрее хариуса на ходу.

Всё уже и уже становится Вас-Юган,

И скоро придется вытащить обласок,

На плечи взвалить и широко открыть глаза

У синей воды слюдяных озер.

Там черные лапы кедров держат жизнь

Духмяных трав, слюдяного озера, рыб.

В телесном запахе прелых стволов

Посеяны рыбьи загадки, щучья соль:

Под каждым, под каждым утопленником-стволом

Стоят часовыми щуки. И остяки

Торопятся с прибылью загадать мотню,

Когда она тонет и валуном идет…

Седая и страшная щука грызет мотню, —

Утятница-щука, изогнутая дугой,

Запутав в ячеях сизое перо,

Всползает из глубины на песок.

У синих озер я встречу осень.

Я белой черемухи жду, чтобы плыть туда,

Откуда течет ясный Вас-Юган.

И вот уже горьким гусиным пухом с кустов

Осыпало реки и сладко метет-метет.

Я белой черемухи жду, чтобы взять весло

И вверх пробираться в рыбью синеву

Глубоких озер – под охраной кедровых чащ —

И встретить осень у остяков.

Да сколько же лет этим щукам? Я лег на дно.

Янтарная осень и золотой-золотой, —

Не женский ли? – волос низко летит у воды

И нежно липнет к шершавым бортам.

Хотя бы кукушка! И вот, тишины не вспугнув,

Спускается и в упор смотрит ясный день.

Вздохнуть и отдать этот вздох! Я вспомнил вдруг,

Что ты выходила на проводы в черном платке.