Читать книгу Призвание или Три вопроса о смысле жизни - Николай Тычков - Страница 5

Призвание – то, что любишь. Именно любишь. У Иисуса было много талантов. Он мог бы быть известным плотником, богатейшие люди приходили бы к Нему с заказами. Мог бы стать крутым учителем или раввином. Но Он любил людей. Подчёркиваю. Любил. Поэтому из-за любви пошёл на крест. Не просто выбрал путь любви, но и прошел его только потому, что любил. На чувстве долга, ответственности, силе воле призвания не вывезешь. Павел мог бы занять серьезную позицию в религиозной иерархии: воспитание и родословие позволяло. Петр, Андрей, Иаков, Иоанн могли бы продолжить дело своих отцов. Матфей бы занимался пусть не популярным, но довольно прибыльным бизнесом. Но любовь. Она краеугольный камень, она индикатор для призвания (см. 1Кор. 13:1—3; Лк. 10:27). И этот путь – благо для души (см. Пс. 24:12—13).

Призвание – то, о чём ревнуешь: любишь до ревности. Я знаю одного человека, который физически не может переносить, когда кто-то «лажает» при исполнении музыкального произведения. Всё его естество восстает. Вырывает из рук гитару и показывает «как надо» или с досадой кричит: «Да кто ж тебя так научил?!» А если не может повлиять на ситуацию, уходит или выключает источник раздражения. Абсолютно идентично призвание проявляет себя и в церковном служении: от чего коробит, что цепляет до того, что не можешь дышать спокойно. Это не о критике и не о компетенции, но ревность до оскорбления чувств из-за пренебрежения, из-за непрофессионализма. Призвание – любая сфера, где ненавидишь проигрывать до безрассудства, до ярости. Где тошнит от слогана «проигрывать надо достойно». Уверен, что ты, читающий, верно понимаешь мои слова.

Призвание – это место печали и радости. Такое место, куда мысленно окунаешься и плещешься в любом состоянии. Один мой товарищ влюбился в подростковом возрасте. Все его разговоры в конечном счёте сводились к объекту обожания. Сутками пребывал в мечтах о своей «Джульетте». Другой стал фанатом творчества группы «Кино». Цой к тому времени уже погиб, но тот днями и ночами просиживал в альтернативной реальности, где присутствовал на концерте своего кумира.

Куда ныряешь и можешь бесконечно долго пребывать, когда все раздражители отключены? Чем бы занимался, если бы имел неограниченные финансовые, временные и физиологические ресурсы? Что рождается, когда просто поклоняешься? Поверь, это очень важные вопросы, ведь подавленные мечты – подавленное призвание, а подавленное призвание замещается грехом. Каин хочет убить брата. Бог спрашивает: «Почему не поднимаешь глаза?». Потом открывает суть Своего вопроса: «Это грех, господствуй над ним». Смысл слов Творца: «Почему скрываешь, почему не поделишься своими мечтами? Когда грех вскрыт, тогда и приходит господство над ним». Ведь желание убить появилось у Каина неспроста: он понимает своё призвание, которое есть первородство. Это значит, ему принадлежит благословение, это значит, в этой паре он выше по статусу… А Господь с Авелем. Грех исказил хорошее желание первенства в ненависть к брату (см. Рим. 7:13). Открытое принятие своего желания, каким бы оно ни было – злым или добрым – это путь к свободе, к откровению, к господству над грехом. Желания говорят о призвании. Поэтому хорошо без стыда окунаться в них, а потом поднимать глаза к Господу и разговаривать о том, чего тебе действительно хочется.

Призвание – это то, во что веришь. А если быть более точным в определениях, это то, на что даровал веру Бог. Вера, конечно, могла достаться в наследие от родителей или других близких людей. Например, дети богатых родителей чаще преуспевают в финансовой сфере, и здесь речь не только о наследстве. Дети из полных здоровых семей, как правило, имеют больше шансов построить счастливый брак: перенята верная ролевая модель гармонии в супружеской жизни. Бог, естественно, использует данный тип веры (см. 2 Тим. 1:5), но если она дарована Им вопреки, то здесь наверняка призвание. Когда сходит дух, как на Самсона, и простой человек вдруг получает силу, которая помогает уничтожить армию неприятеля ослиной челюстью, – это призвание. Когда трусливый Саул преображается в один миг в храброго война – это призвание. Когда для простого земледельца Елисея естественно, что по его слову раздвигаются воды Иордана, выходят медведицы из чащи, всплывает топор, воскресает ребёнок, слепнет войско, обеззараживается вода, то это – призвание.

Мы говорим о банальности, о том, что «по-другому и быть не может». В чём имеешь уверенность ещё до того, как оно совершилось? Здесь нет никакой эзотерики, никакой магии. Это дар, дар веры. Если я сейчас подброшу шариковую ручку, то она упадет на пол. Это моё осуществление ожидаемого и уверенность в невидимом – это моя обыденность (см. Евр. 11:1). Для одной моей сестры во Христе такой же обыденностью является написать песню, для другой легче словом свернуть гору, нежели свершить подобный подвиг. Для одного очевиден рост общины, для другого схемы заработка. Один искренне не понимает, как можно не исцелиться, другой удивляется, как можно так запустить отношения в браке. И не надо копаться в себе, в поисках глубоко спрятанного дара, он на виду. Необходимо просто подмечать, что сокрыто от глаз других, а ты «видишь».

Небольшой отрезвляющий нюанс. Видимый успех – не всегда спутник веры. Пушкин «видел» будущее своих произведений: «Я памятник себе воздвиг нерукотворный», хотя в его время лишь мизерный процент избранных были знакомы с ними (конечно, относительно всего населения России девятнадцатого века). В глазах окружающих у Авраама был только один наследник, хотя тот «видел» народ, многочисленный, как звезды, как песок морской. Иисус оставил лишь одиннадцать перепуганных учеников, да сотню-другую последователей, которых до распятия насчитывалось десятки тысяч. А картины Ван Гога при жизни мастера стоили гроши.

Призвание – это то, в чём измеряется жизнь. Кто-то мерит её в заработанных деньгах: сегодня зарабатываю больше, чем два года назад. Кто-то в друзьях: сегодня нас стало меньше ещё на одного друга. Кто-то в карьере: сегодня стою на скользких ступенях иерархической лестницы выше, чем два года назад. Кто-то в звездах на погонах: лейтенант, капитан, майор… командир взвода, роты, батальона, полка. Кто-то в музыкальных произведениях, картинах, скульптурах. Кто-то в служении: учитель измеряет свою жизнь количеством и качеством учения, для него не трудно вспомнить проповеди и семинары, что проводил пять-десять лет назад. Пастор количеством и качеством паствы. Он точно помнит, сколько человек присутствовало на собраниях в начале становления общины, сколько сейчас, сколько было домашних групп, сколько есть, помнит всех лидеров. Пророк помнит, кому и что пророчествовал, что сбылось, а что нет. В нашей церкви, например, служение исцеления вылилось в глобальное движение. Лидер прекрасно помнит все этапы становления: от небольшой группы посвященных до открытия комнат исцеления. От вдохновенных речей на домашних группах до приглашения проповедовать в церквях по всей России.

Яркие впечатления часто говорят о призвании. Вовсе не важно, горем они вызваны или счастьем, всё, что касается призвания, оставляет глубокие борозды в памяти. Они тщательно хранятся, культивируются, сознательно поднимаются и беда тому, кто попытается уничижить их значение. В одном из поздних советских фильмов услышал прекрасную реплику. Старый учитель говорит молодому ученику: «Я старался, но не смог вспомнить лицо матери, но помню каждую свою скрипку»2. Я отчетливо помню, как писалась каждая глава моих книг: в какое время, помню даты издания. Помню свои проповеди и темы семинаров. Помню лица учеников библейских курсов. Помню атмосферу. А иные, казалось бы, эпохальные события воспринимаются, как один большой серый ком.